Межконтинентальный бомбардировщик

 

В Соединенных Штатах, главном противнике Советского Союза в начале 1950‑х, основными требованиями, предъявлявшимися к самолету стратегического назначения, считались скорость и высота полета. Большая дальность полета требовалась лишь для достижения стратегических объектов, расположенных в глубине СССР. Причем американцы могли действовать с Аляски через Северный полюс и с авиабаз, размещенных на ЕвроАзиатском континенте. Межконтинентальная дальность нужна была и для переброски бомбардировщиков из Америки через Тихий и Атлантический океаны.

У Советского Союза такой возможности не было, поэтому дальность полета бомбардировщиков считалась одним из главных параметров. При этом не следует забывать, что самолет и его экипаж, решив поставленную задачу, должны вернуться на свою территорию. Это в совокупности с требованием полета с большой скоростью, приближавшейся к звуковой, являлось чрезвычайно сложной проблемой.

 

Ту‑95М

 

В начале 1950‑х годов Туполев вслед за В.М. Мясищевым предложил создать межконтинентальный бомбардировщик с турбовинтовыми двигателями. В письме, отправленном Туполевым Сталину 2 апреля 1951 года, говорилось: «Со времени постановки вопроса о создании тяжелого скоростного дальнего бомбардировщика наше Конструкторское бюро непрерывно вело исследования в этой области, и в результате проделанной большой работы мы в настоящее время можем сделать конкретные предложения о постройке такого самолета…

Наибольшей трудностью в решении задачи о создании тяжелого скоростного дальнего бомбардировщика является необходимость сочетания одновременно большой скорости и большой дальности полета. Поэтому первым этапом нашей работы было выяснение вопроса о том, какие вообще максимальные скорости полета могут быть получены в настоящее время для тяжелого самолета со стреловидным крылом, независимо от мощности устанавливаемых двигателей.

Оказалось, на основе имеющегося опыта и больших исследований ЦАГИ, что при современном состоянии аэродинамики надежно можно получить следующие максимальные скорости: 950–960 км/ч на высоте 8000 м и 885–900 км/ч на высоте 12 000 м. (Примечание: скорости на меньших высотах можно получить и больше, но тактически они не представляют интереса.)

В своих дальнейших изысканиях мы и стремились как можно ближе подойти к этим цифрам скоростей. Мы проработали возможность решения задачи с использованием реактивных двигателей. В этих исследованиях было выяснено влияние размерности самолета, его веса и мощности силовых установок на скорость, высоту и дальность полета. Во избежание случайных ошибок все расчеты были проведены двумя различными методами.

В результате этой работы мы пришли к выводу, что с реактивными двигателями можно сделать бомбардировщик с большими скоростями. Однако дальность полета такого бомбардировщика свыше 10 000–11 000 км получить крайне трудно, так как для этого потребовалось бы перейти к созданию уникального самолета очень большого тоннажа и большой размерности.

Таким образом, рационального решения поставленной задачи с использованием реактивных двигателей получить нам не удалось.

Появление у нас в Союзе отечественных турбовинтовых двигателей Кузнецова, прошедших государственные стендовые испытания, поставило на реальную почву возможность создания у нас дальних бомбардировщиков с турбовинтовыми двигателями. На основании проведенных расчетов выяснилось, что с турбовинтовыми двигателями бомбардировщик с разумной размерностью (не более 130–160 тонн) можно получить со значительно большей дальностью, чем с реактивными, и она может быть доведена до 14 000–15 000 км и даже до 18 000 км.

Турбовинтовые двигатели позволяют лететь с большими скоростями на очень большую дальность, подобно тому, как реактивные двигатели позволили в свое время получить большие скорости полета на сравнительно ограниченных расстояниях.

Почему это так получается, наиболее наглядно видно из сопоставления километровых расходов горючего при полете на дальность реактивного бомбардировщика и такого же бомбардировщика с турбовинтовыми двигателями.

В то время как километровый расход для первого самолета будет 8–9,5 килограммов на километр пути, для второго этот расход оказывается равным 4–5,5 кг на километр пути. При установке турбовинтовых двигателей значительно также улучшаются характеристики взлета.

Однако максимальные скорости полета с существующими турбовинтовыми двигателями получались несколько меньше, чем с реактивными.

Перед нами встал вопрос: нельзя ли путем некоторого увеличения мощности этих турбовинтовых двигателей получить одновременно и большие дальности, и большие скорости полета на тактически нужных высотах (8000 м и выше).

Расчеты, проведенные в нашем Конструкторском бюро и в Конструкторском бюро т.Кузнецова, занимающегося турбовинтовыми двигателями, показали, что для дальнего четырехмоторного бомбардировщика необходимо использовать турбовинтовые двигатели мощностью 12 000 э.л.с. каждый.

Главный конструктор т. Кузнецов предлагает изготовить турбовинтовой двигатель мощностью 12 000 э.л.с. со сроком выпуска его для установки на самолет в первом квартале 1953 г.

Мы считаем, что тяжелый скоростной дальний бомбардировщик необходимо разрабатывать именно под эти двигатели. Такой вариант должен быть основным при запуске самолета в серию.

Однако для того чтобы выиграть время, мы считаем целесообразным сначала использовать существующие двигатели и первые самолеты выпустить с 4 спаренными турбовинтовыми двигателями. Для спаривания используются двигатели ТВ‑2, у которых т. Кузнецов повышает высотность и экономичность. Два таких двигателя объединяются редуктором в один агрегат и работают на общий воздушный винт, развивая суммарную мощность 12 000 э.л.с. Спаренные двигатели могут быть сделаны главным конструктором Кузнецовым к середине будущего года.

Предварительный проект дальнего бомбардировщика с турбовинтовыми двигателями в нашем Конструкторском бюро проработан, и для него сделаны нормальные производственные расчеты так, как это делается для всех проектируемых нами машин.

Таким образом, мы убедились в реальной возможности создать дальний бомбардировщик с нужными характеристиками в сравнительно короткие сроки, так как получившаяся размерность самолета близка к постороннему нами дальнему 4 моторному бомбардировщику‑самолету «85» с 4 моторными М‑253К т. Добрынина, проходящему сейчас летные испытания.

Это позволяет максимально сократить сроки проектирования и постройки самолета, особенно если сохранить неизменным относительно самолета «85» размещение экипажа и оборудование в передней кабине.

Использование как базы конструкции самолета «85» дает возможность частично сохранить конструктивные формы и использовать ряд агрегатов, конструктивных элементов и узлов. Одновременно это позволяет полностью сохранить громадное количество изделий смежников, участвовавших в постройке самолета «85».

Такой самолет, по нашему мнению, может быть выпущен на летные испытания в сентябре месяце будущего года…»

Предложение, поддержанное министерством, сделало свое дело – началась более детальная проработка будущего Ту‑95.

Спустя два месяца, 4 июня 1951 года, Хруничев в письменном докладе Сталину отмечал: «Получить дальность более 11 000–12 000 км с турбореактивными двигателями пока невозможно, но с турбовинтовыми <…>, предлагаемыми в данном случае тов. Туполевым, можно реально получить дальность 15 000–18 000 км.

Создание бомбардировщика, предлагаемого тов. Туполевым, имеется в виду на базе уже построенного четырехмоторного дальнего бомбардировщика с четырьмя поршневыми моторами конструкции т. Добрынина (самолет Ту‑85), находящегося в настоящее время на летных испытаниях, что значительно сокращает сроки проектирования и постройки подобного дальнего бомбардировщика, если бы это задание выполнялось заново.

Бомбовая нагрузка в варианте, предлагаемом т. Туполевым, может быть повышена с 5 тонн, по сравнению с бомбардировщиком, разработанным конструктором тов. Мясищевым, в перегрузочном варианте до 9 тонн на полную дальность и до 12 тонн при сокращении дальности на 2000 км.

Создание турбовинтовых двигателей мощностью 12 000 э.л.с. является реальным, так как культуру разработки и создания ТВД мы уже освоили и в настоящее время имеем два турбовинтовых двигателя, прошедших 100‑часовые стендовые государственные испытания, а именно: двигатель конструкции тов. Климова мощностью 4750 э.л.с. и двигатель, созданный группой немецких специалистов под руководством конструктора т. Кузнецова (находящихся на опытном заводе № 2 в Куйбышевской области), мощностью 5000 э.л.с.

При этих условиях создание двигателя на 12 000 э.л.с. в сроки, названные в письме т. Туполева (I квартал 1953 года), является реальным, и это задание конструктор т. Кузнецов согласен принять.

Руководствуясь этими соображениями, считаю своим долгом просить Вас, если возможно, дублирование разработки дальнего стратегического бомбардировщика параллельно с работой, проведенной конструктором т. Мясищевым, принять предложение т. Туполева».

Было предложение и о создании спарки двигателей ВК‑2 мощностью 15 000 э.л.с., получившей обозначение 2ВК‑4. Но от него отказались в пользу будущего НК‑12, поскольку, несмотря на большую мощность, расчетная дальность межконтинентального бомбардировщика получалась как минимум на 2000 км меньше.

Разработка самолета «95» началась в соответствии с постановлением Совета Министров № 2396–1137 от 11 июля 1951 г. Документом предписывалось создание машины под четыре спарки ТВ‑2Ф или четыре ТВ‑12 взлетной мощностью по 12 500 э.л.с. В первом варианте самолет должен был иметь дальность 14 000–15 000 км, максимальную скорость 900–940 км/ч, потолок над целью 13 000–13 500 метров, а в последнем – максимальную скорость 920–950 км/ч на высотах 8000–9000 метров, практический потолок 13 000–14 000 метров, дальность 15 000 км (в перегрузку – 17 000–18 000 км), длину разбега 1500–1800 метров, бомбовую нагрузку 5000 кг (нормальную) и 15 000 кг в перегрузку.

Самолет предписывалось сдать на летные испытания с двигателями ТВ‑2Ф в сентябре 1952 года, а с НК‑12 – ровно через год.

В ОКБ‑156 непосредственную разработку будущего Ту‑95 возглавил Н. Базенков. В машине предстояло совместить несовместимое – ТВД и крыло стреловидностью 35 градусов, рассчитанное на полет с околозвуковыми скоростями, но использованное лишь до числа М=0,79, при котором кпд соосных винтов снижалось с 0,88 (при М=0,64) до 0,78. Десять процентов тяги – это заметное снижение скорости и потолка, так необходимых бомбардировщику 1950‑х годов для ухода от противника. В основу компоновки фюзеляжа положили технические решения, проверенные на бомбардировщике Ту‑85. В значительной степени сохранился состав вооружения и оборудования.

Осенью 1951 года заказчик утвердил эскизный проект, а год спустя, 12 ноября, экипаж летчика‑испытателя А.Д. Перелета (второй пилот В.П. Марунов) выполнил на Ту‑95/1 со спарками 2ТВ‑2Ф первый полет. На этом прототипе удалось совершить лишь 17 полетов. В последнем из них 11 мая 1953 года произошла катастрофа. О гибели командира корабля Перелета, штурмана С.С. Кириченко, инженеров А.Ф. Чернова и А.М. Большакова написано много. Известна и причина катастрофы. Но разрушение одной из шестерен редуктора силовой установки – лишь следствие.

В январе и апреле 1951 года силовую установку испытали в НИИ ВВС, в результате выявилась недостаточная усталостная прочность редуктора. Имело место, в частности, разрушение зуба правой шестерни вала редуктора двигателя. Силовая установка не выдержала 100‑часовые стендовые испытания, о чем ВВС проинформировали разработчиков 2ТВ‑2Ф и ОКБ‑156. Однако последние не сделали нужных выводов, и результат испытаний Ту‑95 оказался трагическим, что задержало создание машины еще на два года.

Страна очень нуждалась в подобных самолетах, но катастрофа первого прототипа привела к прекращению подготовки серийного производства Ту‑95 на Куйбышевском заводе № 18 и передаче (не состоявшейся) его для выпуска самолетов М‑4. Лишь появление ТВ‑12 позволило вновь вернуться к выпуску Ту‑95. 16 февраля 1955 года экипажу летчика‑испытателя М.А. Нюхтикова (второй пилот И.М. Сухомлин) довелось поднять в воздух вторую опытную машину, построенную на 156‑м заводе. Спустя три года ее превратили в летающую лабораторию для испытаний первого советского двухконтурного турбореактивного двигателя НК‑6.

 

Ту‑95М в экспозиции Монинского музея ВВС

 

В соответствии с приказом МАП от 28 марта 1955 года для участия в первомайском параде предписывалось выделить опытный и три серийных (один резервный) Ту‑95.

В начале этого же года заводские цеха стали покидать первые серийные самолеты (изделие «В»). На долю второго из них (№ 4800002), построенного в марте 1955 года, выпала нелегкая судьба. Уже после третьего полета, 4 апреля, произошла авария. На пробеге с сильным боковым ветром летчик М.И. Михайлов не справился с управлением, и самолет выкатился на грунт. В этом же месяце машину отправили в Москву для подготовки к воздушному параду в Тушино.

Надо сказать, что спустя две недели после первомайских праздников начали готовиться к очередному Дню Воздушного флота. Для этой цели запланировали 13 самолетов М‑4 и семь Ту‑95. Командирами последних назначили летчиков, испытателей от ОКБ‑156 М.А. Нюхтикова и И.М. Сухомлина, от завода № 18 – Ю.А. Добровольского, М.И. Михайлова и К.К. Рыкова, от военной приемки завода № 18 – Солдаткина и Сергеева. Экипаж запасного Ту‑95 возглавлял летчик НИИ ВВС Гапоненко.

После публичной демонстрации Ту‑95 НАТО присвоил бомбардировщику кодовое имя Baar, что в переводе означает «Медведь».

Спустя год самолет, после доработок, немного подломали. В апреле 1956 года летчик Ю.А. Добровольский взлетел с заводского аэродрома в Куйбышеве и, как обычно, поставил тумблер уборки шасси (на самолете стоял электропривод) в положение «убрано». Правая «нога» спряталась, о чем свидетельствовала загоревшаяся зеленая лампочка, а левая, подергавшись, застряла в промежуточном положении. Но беда не приходит одна. Пытаясь облегчить машину, открыли краны аварийного слива топлива, но керосин вытек лишь из баков в правой половине крыла, и 100‑тонная машина, с тенденцией к левому крену, стала заходить на посадку. Пробежав около 130 метров, левая нога сложилась, и самолет, коснувшись крылом «бетонки», с левым разворотом сошел с ВПП и зарылся колесами в грунт.

На другой машине, пилотируемой летчиком‑испытателем завода № 18 К.К. Рыковым, в июне 1955 года удалось избежать пожара благодаря стрелку‑радисту, вовремя заметившему выброс топлива из третьей мотогондолы.

В этом же году приступили к совместным с заказчиком испытаниям, проходившим сразу на трех машинах: опытной и двух серийных. На этом этапе, завершившемся в октябре 1956 года, выяснилось, что основные характеристики самолета были ниже расчетных. В связи с этим с августа 1956‑го по февраль 1957 года шестую машину, построенную на серийном заводе, доработали, установив на нее двигатели НК‑12М взлетной мощностью по 15 000 э.л.с. Это позволило увеличить запас топлива, доведя впоследствии взлетный вес до 182 тонн. 26 октября 1957 года завершились заводские испытания самолета.

Летные данные машины несколько улучшились, особенно дальность, что позволило принять ее на вооружение под обозначением Ту‑95М (изделие «ВМ»). Самолеты этого типа можно было увидеть в полете до конца 1980‑х годов. Следует отметить, что в ходе государственных испытаний при полете с крейсерской скоростью 750 км/ч по «потолкам» (максимальный вес 172 тонн, бомбовая нагрузка 5000 кг) получили техническую дальность (с полной выработкой топлива без аэронавигационного запаса) 15 040 км. Чуть позже при взлетном весе 182 тонн дальность достигла 16 160 км (крейсерская скорость 760 км/ч, продолжительность полета 21,26 часа).

Этому способствовали высокая экономичность ТВД и аэродинамическое качество, максимальное значение которого достигало 17,5. Практическая же дальность не превышала 13 940 км. Максимальная скорость 890 км/ч достигалась на высоте 7000 метров при среднем полетном весе 120 тонн, в то время как она задавалась не ниже 920 км/ч на высотах 8000–9000 м.

В то же время двигатели НК‑12 считались наименее надежными агрегатами бомбардировщика, особенно желала лучшего надежность командно‑топливного агрегата КТА. Периодически появлялись трещины в лопатках турбины. Все это снижало боеготовность машин, требовало повышенной квалификации как летного, так и наземного состава ВВС и дополнительных исследований, доработок и испытаний силовых установок.

В январе 1957 года маршал В.А. Судец, докладывая командованию ВВС о недостаточной дальности Ту‑95 для успешного проведения межконтинентальных полетов, поставил вопрос о срочной разработке систем дозаправки топливом в полете с таким расчетом, чтобы довести ее до 22 000–24 000 км.

Тогда же подтвердилось, что полет на Ту‑95 (при взлетном весе 170–172 тонн) был возможен только в спокойном воздухе без болтанки в начале маршрута протяженностью до 1500 км. Это обстоятельство фактически исключало его боевое применение. Полет на высотах от 8300 до 10 500 метров на наивыгоднейшем режиме на расстояние 15 000 км делал самолет уязвимым от огня зенитной артиллерии и истребителей противника.

Вторую машину потеряли 16 марта 1957 г. Произошло это, видимо, во время испытаний вооружения в 6‑м Гос‑НИИ ВВС во Владимировке (г. Ахтубинск Астраханской области), тогда погибло пять членов экипажа.

С мая 1957 года завод № 18 должен был перейти на производство Ту‑95М с выпуском к июлю головной партии из шести машин. Но в связи с большим объемом работ по модернизации самолета и задержкой с поставками воздушных винтов АВ‑60 со стальными лопастями планы пересмотрели, ограничившись сдачей заказчику во втором квартале двух бомбардировщиков, в третьем – пяти и до нового 1958 года – еще четырех.

Весной 1958 года Ту‑95М поступил на совместные с заказчиком государственные испытания, и летать приходилось преимущественно с аэродрома Летно‑исследовательского института. Ведущим летчиком на этом этапе был И.К. Ведерников. В одном из полетов, когда вторым пилотом был А.К. Стариков, штурманом – Н.И. Савин, штурманом‑оператором – Н. Полетаев, а радистом – В. Голубев, произошел отказ системы кондиционирования воздуха.

«Выполнена большая программа полетов, – вспоминал Анатолий Стариков, – полеты на расходы топлива, определения экономических скоростей, оставался полет на дальность.

Расчеты показали, что она огромная. Нужно практически пролететь это расстояние. Как мы ни прикидывали маршрут полета – территории Советского Союза не хватало. Решили лететь без посадки по маршруту Москва – Комсомольск‑на‑Амуре и обратно, сделав запасную «петлю» на контрольный остаток топлива до Ростова‑на‑Дону (около 2000 км).

13 мая в 18 часов, при десятибалльной облачности, отрываем почти 200‑тонную громадину от бетонных плит аэродрома Раменское и с набором высоты идем курсом на восток. Маршрут нашего полета проходит севернее обычных трасс самолетов восточного направления, над мало или совсем необжитыми районами Сибири и Дальнего Востока.

– Слушай, бортинженер, почему в кабине так холодно? – задает вопрос штурман Савин.

– Потерпи, Николай Иванович, разбираемся.

Мы давно уже мерзнем. На высоте нашего полета температура наружного воздуха около 50 градусов, кабина промерзла, мороз сковывает и наши движения.

– Командир, полный отказ обогрева кабин, – «обрадовал» нас бортинженер.

Все постепенно стало замерзать: питьевая вода, «писсуары». Осталось то немногое, что в термосах. Это в основном чай. Хорошо, что оделись в меховые унты и такие же брюки. Безмолвие наступившей ночи как будто еще добавило холоду.

Отстегиваю привязные ремни сиденья и прямо на подвесную систему парашюта и хромовую куртку на шерстяном свитере надеваю меховую куртку. На руки – такие же перчатки…

Мы идем в район Хабаровска, где над полигоном должны сбросить бомбовый груз. Основная работа сейчас лежит на наших штурманах. Задача не из легких: пройдя вне видимости земли огромное расстояние от Москвы, почти до берегов Тихого океана, отыскать на экране радиолокатора маленькую цель, затерянную в дальневосточной тайге, и поразить ее.

– Цель вижу! – уверенный доклад Полетаева.

– Вправо десять градусов! Так держать! – Это команды Савина.

– Открываю бомболюки.

Еще небольшой доворот на курс.

– Сброс! – докладывает штурман.

Теперь курс на запад. На второй день, около 15 часов, совершив почти суточный беспосадочный полет, наш Ту‑95М коснулся бетонных плит родного чкаловского аэродрома.

В тяжелом меховом обмундировании, с затекшими конечностями от однообразной сидячей позы в тесной холодной кабине при непрерывном 20‑часовом питании кислородом, практически не принимая пищи (все замерзло), без сна, мы по ступенькам выдвижного трапа спустились на такую дорогую, желанную землю».

В ноябре 1958 года главком ВВС К.А. Вершинин в докладе правительству отметил:

«Во исполнение решения Совмина от 12 марта 1956 года Туполевым была произведена модификация Ту‑95 путем установки на него двигателей НК‑12М, винтов АВ‑60Н и увеличения запаса топлива на 5000 литров.

В ноябре 1958 года ВВС закончили контрольные испытания Ту‑95М. Испытаниями установлено, что Ту‑95М с двигателями НК‑12М обладает на 1000 км большей дальностью, сравнительно с Ту‑95. Однако проведенные главным конструктором мероприятия не позволили обеспечить на нем получение данных, заданных постановлением Совмина от 11 июля 1951 г.

Так, максимальная техническая дальность при полностью заправленных баках равна 16 160 км, вместо заданных 17 000–18 000 км. Практический потолок над целью при полете на полную дальность равен 12 000 м, вместо заданного 13 000–14 000 м. Длина разбега при максимальном взлетном весе равна 2540 м, вместо заданных 1500–1800 м.

В связи с временным запрещением главным конструктором Кузнецовым использования максимального рабочего режима двигателей НК‑12М на высотах более 5000 м максимальная скорость определялась на номинальном режиме и на высоте 7000 м равна 880 км/ч. Заданная скорость на максимальном режиме <…> – 920–950 км/ч.

Учитывая, что дальность Ту‑95М превышает Ту‑95 и других отечественных бомбардировщиков (3М и М‑4) при практически равных остальных летных данных, считаем целесообразным проводить приемку и эксплуатацию этого самолета с данными, полученными при контрольных испытаниях <…> Ту‑95М № 7800410.

В процессе испытаний было проведено два дальних полета в северных широтах с применением оборонительного комплекса. В результате <…> выявлено, что существующее в настоящее время оборудование и вооружение самолета по своим характеристикам частично устарело…»

За месяц до письма Вершинина в правительство на основании решения руководства ВВС и ГКАТ завод изготовил четыре ТВД НК‑12М, оснащенных устройствами всережимного флюгирования воздушных винтов и с доработанным компрессором, что позволяло снять ограничение по использованию режима максимальной мощности. Доработанные двигатели предписывалось установить на боевом Ту‑95М № 7800410.

В конце 1957 года Туполев предложил военным увеличить дальность бомбардировщика до 20 000 км. Заманчивая перспектива. За счет чего предполагалось это сделать, документы умалчивают. Но при формировании плана отрасли на 1958–1961 годы П.В. Дементьев в письме заместителю председателя Совета Министров Д.Ф. Устинову обмолвился, что «Ту‑95 не является перспективным и дальнейшие работы по его модернизации проводить нецелесообразно».

Как видите, над Ту‑95 во второй раз нависла угроза. Выручило лишь создание ракеты Х‑20, но об этом чуть позже.

В 1955 году началось формирование 106‑й тбад (видимо, в Узине, командир – Герой Советского Союза генерал‑майор А.И. Молодчий), первой осваивавшей Ту‑95. Несмотря на то что бомбардировщик не рекомендовался для принятия на вооружение, с марта 1956 года первые машины стали поступать в Дальнюю авиацию. Но уже с июля новенькие, блестевшие в лучах солнца машины начали простаивать. Причина – низкий ресурс как двигателей, так и винтов АВ‑60, которых к тому же катастрофически не хватало. Кроме этого, выявился недостаточный запас прочности отдельных агрегатов планера и главных опор шасси. Наименее надежным агрегатом бомбардировщика все же считались двигатели.

Забегая вперед, отмечу, что все же первым межконтинентальным бомбардировщиком стал М‑4, созданный под руководством В.М. Мясищева. В 1955 году промышленность сдала заказчику одиннадцать таких машин, а Ту‑95 – четыре. К 1960 году, когда закрыли ОКБ‑23, завод № 23 выпустил 116 «мясищевых» (из них 31 М‑4), а завод № 18–86 «95‑х» всех модификаций, включая 49 Ту‑95 и Ту‑95М. Так что главным стратегическим бомбардировщиком СССР был 3М.

О конструкции самолета, его агрегатов и систем уже говорилось, а о «начинке» почти ни слова. На самолетах первых серий в состав радиооборудования входили, в частности, связная 1РСБ‑70, командная РСИУ‑4 и аварийная АВРА‑45 радиостанции; два радиокомпаса АРК‑5, радиовысотомеры больших и малых высот РВ‑2 и РВ‑17; запросчик‑ответчик системы «свой» – «чужой» и переговорное устройство СПУ‑10.

Вооружение состояло из двух дистанционных башенных пушечных установок: верхней ДТ‑В12 и нижней ДТ‑Н12, а также кормовой ДК‑12. Верхняя установка при стрельбе выдвигалась, а в крейсерском полете находилась в убранном положении. Суммарный боекомплект шести пушек АМ‑23 составлял 2300, а в перегрузку до 4400 патронов. Над кормовой установкой находилась антенна радиолокационного прицела ПРС‑1.

Бомбардировочное вооружение состояло из свободнопадающих бомб калибра до 9000 кг. Нормальная загрузка в бомбовый отсек осуществлялась в следующих вариантах: 6 бомб ФАБ‑250М46, или 4 ФАБ‑500М46, или 12 ФАБ‑100, или одна ФАБ‑5000М54. В перегрузку бомбовый отсек вмещал одну ФАБ‑9000М54, или две ФАБ‑5000М54, или четыре ФАБ‑3000М46, или две БРАБ‑6000.

Предусматривалось и минно‑торпедное вооружение. В частности, мины АМД‑500, АМД‑1000, АМД‑2М, ИГДМ, «Десна» и «Лира», торпеды 45–36МАВ и РАТ‑52; управляемые бомбы УБ‑2000Ф, УБ‑5000Ф и «Краб».

Для бомбометания в простых метеоусловиях и в дневное время использовался прицел ОПБ‑11Р, связанный с автопилотом АП‑15, а ночью и вне видимости земли – с помощью радиолокационного прицела РБП‑4. Для контроля бомбометания и маршрутной съемки использовались аэрофотоаппараты АФА‑33/100, АФА‑33/75М и НАФА‑6/50.

Для защиты экипажа и жизненно важных агрегатов от огня истребителей сзади предусмотрели стальную, дюралевую и прозрачную броню, а снизу – для защиты от осколков снарядов зенитной артиллерии.

Аварийное покидание экипажа из передней гермокабины осуществлялось через люк в нише носовой стойки шасси. Члены экипажа поочередно подавались к люку с помощью ленточного (с деревянными поперечными рейками) транспортера. При этом передняя стойка должна была находиться в выпущенном положении. Командир огневых установок и кормовой стрелок покидали машину через нижние люки самостоятельно. Для спасения экипажа над водной поверхностью на борту самолета имелись две надувные лодки ЛАС‑5М.

В первомайском параде 1957 года запланировали участие девяти Ту‑95, их подстраховывали три запасных, разместившихся на аэродроме Третьяково (Луховицы, Московская область).

Иностранцы, впервые увидевшие самолет, обозначили его сначала как «тип 31», затем отнесли его к числу творений ОКБ‑240, идентифицировав как Ил‑38. НАТО же присвоило машине имя собственное Bear, что в переводе означает «Медведь», но к лесному жителю никакого отношения не имеет.

Освоив Ту‑95, экипажи Дальней авиации пустились в полеты над акваториями Мирового океана. В отличие от своих заокеанских коллег, летавших на В‑52, наши бомбардировщики, как рассказывал бывший командующий Дальней авиацией В.В. Решетников, не имели на борту ядерных боеприпасов. А их рейды, как и самолетов Мясищева, к берегам вероятного противника больше являлись сдерживающим фактором, чем угрозой, но об этом знали немногие.

Следует отметить, что для полетов на первых Ту‑95 и Ту‑95М допускались в качестве командиров высококвалифицированные летчики не ниже 1‑го класса. Одной из причин этого было отсутствие на воздушных винтах механизма автофлюгирования лопастей. Если в момент отказа двигателя немного растеряться и вовремя не зафлюгировать винты вручную, то катастрофы не избежать. В марте 1957 года во Владимировке так и произошло, лишь после этой катастрофы на винтах двигателей НК‑12МВ появились автоматы флюгирования. Но наименее надежным агрегатом бомбардировщика в те годы по‑прежнему считался командно‑топливный агрегат двигателя НК‑12.

Осенью 1958 года двигатель НК‑12МВ прошел 200‑часовые государственные испытания. В акте по их результатам рекомендовалось, в частности, «Заводу № 276 ускорить работы по доводке системы всережимного автоматического флюгирования воздушных винтов, исключающей возникновение отрицательной тяги на всех режимах полета и внедрить ее с первого двигателя НК‑12МВ 200‑часового ресурса серийного производства». Все же и эту задачу решили, потратив немало средств и сил.

Ту‑95 базировались на нескольких стационарных аэродромах, но в случае военной угрозы их предполагалось рассредоточить, на «полевых» аэродромах, в том числе и в Заполярье. В конце 1950‑х пара Ту‑95М (командир первого В.В. Решетников, второго – Л.И. Агурин) совершила посадку на ледовом аэродроме в море Лаптевых. Экспедицию возглавлял генерал Рейно. Эти полеты наглядно продемонстрировали возможность рассредоточения боевых машин в полярных районах, поближе к вероятному противнику.

В августе – сентябре 1959 года планировалось установить мировой рекорд дальности на замкнутой кривой протяженностью 15 000–16 000 км на самолете Ту‑95. Но весной того же года эти планы разрушило сообщение из США о рекорде бомбардировщика В‑52, пролетевшего без посадки 14 500 км.

Согласно сообщениям советской прессы, а также воспоминаниям бывшего командующего Дальней авиацией В.В. Решетникова, 19 июня 1959 года на двух Ту‑95 (командиры – В. Решетников и Е. Мурник) в процессе учебно‑боевой подготовки (со сбросом бомб на полигоне) совершили дальние полеты. Первый пролетел 17 150 км за 21 час 15 минут (средняя скорость 807,66 км/ч), второй – 16 950 км за 21 час 2 минуты (средняя скорость 805,9 км/ч). Крейсерская скорость в обоих полетах как минимум на 45 км/ч превышала наивыгоднейшую при полете на предельную дальность. При этом, как сообщалось, оставался еще и аэронавигационный запас топлива. Маршрут тех полетов (если исключить дозаправку в воздухе) был выбран либо с учетом попутных ветров, либо в грузовом отсеке бомбардировщиков имелись дополнительные баки. Другое не дано, да и бомбовая нагрузка, как выразился П.С. Дейнекин, была условной. И все же дальность полета пары Ту‑95М как минимум на 1500 км была выше, чем у самолета В‑52 компании «Боинг», а спортивные комиссары на маршруте полеты не были предусмотрены.

Возможности Ту‑95М существенно расширились после установки на них системы дозаправки топливом в полете. Достаточно сказать, что с одной дозаправкой после принятия 28 тонн керосина дальность увеличивалась до 18 500 км, а с двумя – до 21 000 км. Вес дополнительного оборудования составил 620 кг.

Для справки сообщу, что в январе 1957 года три американских Б‑52 совершили беспосадочный перелет вокруг земного шара. За 45 часов 19 минут они пролетели 39 200 км с четырьмя дозаправками в воздухе. Затем пара В‑52Н совершила беспосадочный полет продолжительностью 43,5 часа, взлетев с авиабазы ВВС Сойер (штат Мичиган). Разведывательный полет проходил в зоне Индийского океана и Персидского залива. Самолеты пять раз дозаправлялись от танкера КС‑135.

Чтобы не прерывать последовательность повествования, отмечу, что в соответствии с мартовским постановлением правительства 1952 года началась разработка высотного бомбардировщика «96». В начале 1950‑х годов считалось, что залогом успешного преодоления противовоздушной обороны противника и неуязвимости от зенитной артиллерии является большая высота полета.

Документом предписывалась разработка самолета с ТВД НК‑16, предназначенного для полета над целью на высотах до 17 000 метров. От предшественника «96‑й» отличался прежде всего крылом с увеличенной до 316,6 м² площадью. Экипаж сократили до семи человек за счет передачи функций оператора прицела РБП‑4 «Рубидий» штурману‑навигатору. Машину построили в 1955 г. Однако двигатели НК‑16 вовремя не создали, и пришлось воспользоваться проверенными НК‑12.

Как показали испытания (ведущие – инженер Д.И. Кантор и летчик И.М. Сухомлин), завершившиеся в феврале 1956 года, потолок остался на прежнем уровне. К этому времени успехи, достигнутые в области создания зенитных ракет, рассеяли представления военных о неуязвимости высотных самолетов. Работу над Ту‑96 прекратили в том же году. Единственный экземпляр машины использовался в качестве летающей лаборатории для исследований двигателей НК‑12М, начатых в апреле 1956‑го, а затем и НК‑12МВ. Ресурс последнего в начале 1960 года довели до 300 часов, что положительно сказалось на боеготовности частей, укомплектованных межконтинентальными бомбардировщиками.

С 1957 года на Ту‑95МА, носителях ядерных боеприпасов, покидавших заводские цеха, заменили тонкую обшивку планера теплостойкой с покрытием белой краской с повышенной светоотражающей способностью. К концу 1958 года в частях имелось по 17 носителей ядерных бомб.

3 октября 1961 года над полигоном на Новой Земле с «95‑го» (командир – подполковник А.Е. Дурновцев, штурман майор – И.Н. Клещ) с высоты 12 000 метров сбросили водородную бомбу, получившую обозначение «В» – «Ваня», или «изделие 202», расчетной мощностью 50 Мт. В народе ее называли «Кузькиной матерью», которой Н.С. Хрущев грозил Америке. Размеры этого монстра (вес свыше 20 тонн) были столь велики, что бомба не уместилась в чреве бомбардировщика, и в полет пришлось уйти с открытыми створками грузового люка. Но это был единичный случай. Тем не менее 7 марта 1962 года за проявленное мужество Дурновцев и Клещ удостоились звания Героя Советского Союза.

Экипаж майора Дурновцева тренировался в сбросе бомбы с Ту‑95 в Крыму, взлетая с аэродрома Багерово. К моменту взрыва водородной бомбы Ту‑95 отошел от эпицентра примерно на 40 км, а сопровождавший его Ту‑16 – на 50 км. При этом больше всего пострадал кормовой стрелок Ту‑95, у него обгорели лицо и руки. Взрывная волна от «Кузькиной матери» обошла земной шар несколько раз. Как следует из документов ГКАТ, испытания носителя ядерного оружия Ту‑95А закончились лишь в 1962 году.

 

Крылатые ракетоносцы

 

Желание снизить уязвимость Ту‑95 и увеличить его радиус действия привело к появлению в марте 1954 года постановления Совета Министров о создании системы К‑20, предназначавшейся для поражения наземных целей. В ее состав входили самолет‑носитель Ту‑95К и полуутопленная в фюзеляж носителя крылатая ракета Х‑20, разрабатывавшаяся в дубнинском филиале ОКБ‑155 под руководством М.И. Гуревича.

Сверхзвуковая ракета Х‑20 со стартовым весом до 12 300 кг и боевой частью в 3400 кг рассчитывалась на дальность полета до 800 км со скоростью 1700–2000 км/ч, а радиус действия носителя со сбросом ракеты на середине пути достигал 6800–7000 км. Точность выведения носителя в точку пуска (по курсу) оценивалась в пределах 10–15 км, а наведения ракеты – 3–4 км. Для стрельбы по площадным целям этого вполне хватал