Основные данные самолетов семейства СБ

Примечания: 1. На скорости, соответствующей 0,9 ее максимального значения и высоте 4100 м. 2. При перегрузочном весе 7880 кг потолок – 7800 м. 3. Согласно техническому описанию самолета, максимальная скорость у земли при полетном весе 6470–363,5 км/ч. Время виража – 20–23,5 с. 4. Техническая скорость – 405 км/ч, максимальная – 1300 км. 5. При перегрузочном весе – 15 минут.

 

 

Таблица № 7

ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ САМОЛЕТОВ СЕМЕЙСТВА СБ С МОТОРАМИ М‑105

Примечание. 1. Без турбокомпрессоров.

 

АНТ‑42 (ТБ‑7)

 

Первым, кто сделал шаг в Советском Союзе к радикальному улучшению летно‑технических данных тяжелых самолетов, был Виктор Федорович Болховитинов, получивший впоследствии широкую известность как один из создателей ракетного истребителя «БИ». Конструкторскую деятельность Виктор Федорович начал в первой половине 1930‑х годов, будучи преподавателем Военно‑воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского. В 1933 году коллектив конструкторов академии высказал предложение кардинальным образом переделать ТБ‑3 или создать на его базе новый самолет аналогичного назначения. Предложение, поддержанное начальником вооружения РККА М.Н. Тухачевским, предполагало при сохранении технологического оборудования завода № 22, выпускавшего ТБ‑3, создать самолет, удовлетворявший требованиям 1934 года.

ДБ‑А (о нем уже упоминалось) должен был летать со скоростью 310 км/ч на высоте 4500 метров, подниматься на высоту до 7000 метров и доставлять к цели до 5000 кг бомб.

 

Опытный экземпляр ТБ‑7

 

ДБ‑А, ставший первой большой работой Болховитинова, получил печальную известность в 1937 году, когда во льдах Северного Ледовитого океана пропал экипаж летчика Сигизмунда Леваневского, совершавший трансполярный перелет на этой машине под индексом Полярной авиации СССР‑Н209 из Москвы в Фербенкс (Аляска). Но самолет в этом не был виноват, подвел один из моторов. Катастрофа никак не отразилась на судьбе ДБ‑А, но он, несмотря на огромную дальность, все же не стал массовым бомбардировщиком, хотя серийный завод № 124 отработал на машине технологию цельнометаллического самолетостроения, проторив дорогу более совершенному самолету ТБ‑7.

ДБ‑А еще только готовился к испытаниям, а ВВС в конце 1934 года разработали новые требования к тяжелому бомбардировщику. Согласно постановлению Совета Труда и Обороны от 27 декабря 1934 года в план опытного строительства ЦАГИ на 1934–1936 годы включили тяжелый бомбардировщик ТБ‑7 (самолет «42»). Заданием предусматривалось построить две машины. Первая из них должна была перевозить до двух тонн бомб на расстояние от 1500 км (при нормальном взлетном весе) и до 4000 км при перегрузочном. При этом его скорость задавалась не менее 330–350 км/ч на высоте 6000–7000 метров (почти как у ДБ‑А).

Второй экземпляр самолета должен был развивать скорость 370–400 км/ч на высоте 8000–9000 метров, перевозить до двух тонн бомб на расстояние от 1200 до 3800 км, в зависимости от взлетного веса, и подниматься более чем на 11 000 метров, что обеспечивало его надежную защиту как от зенитной артиллерии, так и от истребителей противника. В то время это была правильная концепция, только вот для достижения такого потолка требовались высотные двигатели. Одним из путей повышения мощности моторов в разреженном воздухе было использование очень компактных турбокомпрессоров, вращавшихся под воздействием выхлопных газов двигателей.

 

Второй опытный экземпляр самолета ТБ‑7

 

Вращаясь с огромной скоростью, их лопатки часто разрушались, не выдерживая центробежных нагрузок и высокой температуры выхлопных газов двигателей. Высокопрочных сталей, способных работать в столь тяжелых условиях, в стране тогда не было, и выход нашли, установив в фюзеляже пятый мотор, приводивший в действие агрегат центрального наддува (АЦН) основных двигателей. Часто это техническое решение в литературе выдают за гениальное, и, чтобы избавить читателя от заблуждений, поясню, что пятый мотор, весивший около 500 кг, не только утяжелял самолет, на котором каждый килограмм был на вес золота, но и снижал его скорость, высоту и дальность полета. Для сравнения: турбокомпрессоры были почти в десять раз легче.

Самолет скомпоновали по классической схеме. В носовой части размещалась электрифицированная стрелковая установка под пушку ШВАК калибра 20 мм. Под ней, в «бороде», – кабина штурмана. Летчики сидели друг за другом в кабинах, расположенных в средней части фюзеляжа и смещенных к левому борту. За их кабиной располагался АЦН‑2 с двигателем М‑100А и центробежным компрессором, от которого к основным моторам АМ‑34ФРН тянулись воздуховоды. За АЦН‑2 находилась турельная установка с пулеметом ШКАС, а в кормовой установке – электрифицированная турель под пушку ШВАК. Были предусмотрены люковая и оконная установки под ШКАС и ШВАК соответственно, а также две шассийные – под ШВАКи и командирская с пулеметом ШКАС. Дело в том, что, когда создавался ТБ‑7, на его борту, как и на ТБ‑3, присутствовал командир экипажа. Это позже командиром корабля сделали левого летчика.

Как и на предыдущих тяжелых машинах, Туполев сохранил регулируемый стабилизатор с расчалками. Кроме АЦН‑2, на самолете были и другие новшества – крыльевые щитки и полуубирающиеся основные опоры шасси. Удельная нагрузка на крыло возросла с 92,65 кг/м у ДБ‑А до 129 кг/м².

Установленные на самолете двигатели, еще не прошедшие государственных испытаний, обладали крайне низким ресурсом (около 30 часов) – и заниженной мощностью 1050 л.с. вместо расчетных 1200 л.с.).

ТБ‑7 построили на заводе опытных конструкций (ЗОК), который с 1 июля 1936 года был выделен из состава ЦАГИ и преобразован в завод № 156. К тому времени Туполев стал главным инженером Главного управления авиационной промышленности, и вся ответственность за создание машины легла на плечи В.М. Петлякова и заместителя начальника КБ сухопутных самолетов И.Ф. Незваля.

 

Кормовая стрелковая установка дублера ТБ‑7

 

Впервые самолет преодолел земное притяжение 27 декабря 1936 года. Этот и все последующие полеты на этапе заводских испытаний провел экипаж М.М. Громова без АЦН. Естественно, все ждали подтверждения расчетных данных, но скорость не превысила 370‑км рубеж. И хотя по скорости (на 40 км/ч) самолет превзошел предшественника ДБ‑А с моторами М‑34РНБ, но в конце 1930‑х этого было явно недостаточно. Заводские испытания машины затянулись, и лишь в конце марта приступили к монтажу АЦН и устранению выявленных дефектов. Завершение этой работы совпало с началом строительства бетонированной ВПП на Центральном аэродроме, и испытания ТБ‑7, как, впрочем, и других машин, перевели на Центральный аэродром НКТП имени Л.М. Кагановича в подмосковные Подлипки. Здесь и произошло первое ЧП, причем в первом же полете. При посадке сложились главные опоры шасси. В итоге получили повреждения гондолы уборки шасси и «борода» – выступавшая снизу кабина штурмана. Все это серьезно задержало испытания бомбардировщика. К тому же в стране началась очередная полоса арестов «неблагонадежных». Вслед за Туполевым за решетку угодил и Петляков, и всю ответственность по доводке самолета возложили на Незваля.

После ремонта машины с 11 августа по 28 октября 1937 года состоялись совместные с НИИ ВВС государственные испытания. В состав экипажа входили П.М. Стефановский, второй пилот В.Е. Дацко и штурман А.М. Брянденский. Ведущим инженером назначили И.В. Маркова. В испытаниях также участвовали летчики М.А. Нюхтиков и Антохин, штурманы Черкасов, Никитин, Цветков и Соколов. Облетали самолет А.Б. Юмашев и Бабкин. Здесь и проявились его преимущества перед созданной ранее техникой. Первые же полеты показали, что самолет не только соответствует требованиям заказчика, но и несколько превосходит их.

Так, максимальная скорость с АЦН‑2 достигала 403 км/ч на высоте 7900 метров, а без АЦН – 360 км/ч на высоте 3100 метров. В заключении отчета по их результатам отмечалось, что «большие максимальные скорости <…> ТБ‑7 на высотах, близких к потолку современных истребителей, делают его малоуязвимым на высотах 7000–10 000 метров». Тогда же рекомендовалось, не дожидаясь окончания полных государственных испытаний, начать постройку опытной серии из пяти машин, но с заменой агрегата АЦН турбокомпрессорами, доработкой вооружения и устранением выявленных дефектов. Однако с турбокомпрессорами тогда ничего не вышло, и серийные ТБ‑7, лишенные пятого мотора, значительно утратили свои первоначальные данные.

Осенью 1937 года вслед за Туполевым был арестован и В.М. Петляков. Все это свидетельствовало об охлаждении интереса руководства страны, и прежде всего Сталина, к новой машине. Похоже, что вождь вычеркнул тяжелый бомбардировщик из своих планов, сделав ставку на дальний бомбардировщик ДБ‑3. Естественно, доводка машины затянулась. Тогда же был поставлен крест и на варианте ТБ‑7 с гермокабинами, подобными тем, что предлагал В.Ф. Болховитинов в своем проекте «БДД» еще в 1935 году.

В январе 1938 года ТБ‑7 снова поступил в НИИ ВВС, на этот раз на лыжном шасси. К этому времени на самолете уменьшили площадь вертикального и увеличили горизонтальное оперение. Были и другие изменения, способствовавшие улучшения устойчивости и управляемости машины. В целом летные характеристики машины при эксплуатации в зимних условиях снизились почти на 10%, тем не менее в отчете отмечалось, что «проведенные испытания <…> еще раз подтверждают необходимость немедленного внедрения самолета ТБ‑7 4М34ФРН в серийную постройку в 1938 году.».

 

Дублер ТБ‑7 на лыжном шасси

 

Наступившая весенняя распутица и неустойчивая погода заставили перенести испытания в Евпаторию. Объем их расширили, проведя длительные полеты на высотах до 10 000 метров. Взлетный вес постепенно довели до 30 тонн. Все полеты в период с 6 марта по 30 апреля выполнял прежний экипаж. Тогда же после регулировки механизма автоматической перестановки лопастей воздушных винтов удалось увеличить их тягу и, как следствие, довести максимальную скорость полета до 430 км/ч на высоте 8600 метров.

В заключении отчета по результатам государственных испытаний отмечалось: «Хороший взлет с полетным весом 30 000 кг обеспечивает дальность полетов на 3000 км с 2000 кг бомб на высотах 3500–5000 м без центрального наддува. Высокая маневренность самолета на высотах 8000–10 000 метров обеспечивает прицельное бомбометание с этих высот и хорошую защиту маневром от огня зенитной артиллерии. Все это делает самолет практически неуязвимым перед современными средствами нападения на высотах от 7000 до 10 000 м.

НИИ ВВС считает и настаивает на немедленном внедрении в массовую серийную постройку в 1938 году самолета ТБ‑7 4М34ФРНБ и принятии его на вооружение ВВС РККА.

Для увеличения максимальной скорости и потолка серийного самолета необходимо строить самолеты без «бороды» в кабине штурмана, со свободнонесущим хвостовым оперением, с новыми воздушными винтами, необходимо заменить мотор М‑100 в АЦН‑2 на М‑103.

Для увеличения дальности полета в серийных ТБ‑7 увеличить запас бензина на 25% и масла на 50%».

Резервов улучшения летных характеристик в ТБ‑7 было достаточно. Так, осенью того же года после замены воздушных винтов на ВИШ‑24 удалось увеличить скорость на величину от 8 до 28 км/ч в зависимости от высоты полета.

28 июля 1938 года, еще до окончания государственных испытаний первой опытной машины, совершил первый полет ее дублер. По сравнению с предшественником он претерпел ряд изменений. Прежде всего уменьшили площадь элеронов на 2,32 м², увеличили на 22,8 м² крыльевые щитки и хвостовое оперение. Для большего удобства в эксплуатации расширили на 100 мм в пилотском отсеке фюзеляж. Правда, сохранили и расширили «бороду» для установки нового прицела СПБ‑21 для бомбометания с больших высот.

Тогда же стабилизатор сделали свободнонесущим и объем топливных баков увеличили с 10 996 до 11 540 литров. Существенное изменение претерпело и оборонительное вооружение. Пушки ШВАК в носовой и кормовой установках заменили спарками ШКАС, а среднюю фюзеляжную – тяжелой аэродинамической турелью ТАТ с орудием ШВАК. Сохранили шассийные установки, правда, пушки в них заменили ШКАСами. В результате вес пустого самолета возрос до 18 520 кг. Выполнение части требований заказчика привело к снижению потолка дублера до 10 200 метров. Максимальная скорость полета на высоте 7000 метров составила 407 км/ч.

Забегая вперед, отмечу, что дублеру довелось участвовать в Великой Отечественной войне. «Изготовлен «дублер», – вспоминал В.Т. Лавровский, – был хорошо, добротно, тщательно «зализан», облегчен против серийных тонны на три с гаком, что давало ему ощутимый прирост в скорости. Он имел достаточную для своего класса маневренность и хорошо набирал высоту. На нем стояла одна пушка (20 мм) и пять ШКАСов. В центроплане был смонтирован пятый мотор М‑100, предназначенный для приведения в действие компрессора, нагнетавшего воздух в четыре тяговых мотора М‑34. Эта система оказалась недовведенной, так как на высоте М‑100 останавливался.

Вероятно, «дублер» так бы и закончил свое существование, если бы не Михаил Васильевич Водопьянов. Он осмотрел самолет, приказал привести его в порядок силами воинской части и использовать как тренировочный для подготовки летчиков и штурманов.

Наш технический состав затратил много сил для того, чтобы этот самолет стал летающим. На нем вывезли несколько командиров кораблей, вначале на аэродроме Коврова, а затем – в Кратове ( аэродром ЛИИ. – Прим. авт.). Но вскоре возникли серьезные неполадки в электросхеме и управлении агрегатов, связанных с электричеством. Так, при выпуске шасси выпускались закрылки, возникли и другие дефекты‑«сюрпризы». Полеты пришлось прекратить. Тогда у командования возникла идея отремонтировать этот самолет на Казанском авиационном заводе и использовать как учебно‑тренировочный.

С большим трудом удалось заставить 22‑й завод пойти на этот ремонт. И все‑таки в 1942 году самолет был отремонтирован. На нем установили моторы АМ‑35А, а вместо пятого мотора – добавочный топливный бак. Вооружение почти не изменилось. Потом в 890‑м полку силами рембригады завода установили вторую пушку и тяжелый пулемет. Бомбодержатели остались старые, что вызывало тревогу, так как они были несовершенны и однажды чуть не привели к ЧП.

Следует упомянуть, что потери в полках, вооруженных Пе‑8, были значительны. В среднем боевая жизнь Пе‑8 измерялась 30–35 боевыми вылетами. Поэтому, как только «дублер» прилетел с завода, его сразу же включили в боевой состав части.

Чем же замечателен этот самолет? Тем, что он сделал больше всех из Пе‑8 боевых вылетов. Точно не помню, но знаю, что его борт украшало свыше 120 бомбочек, которые обозначали бомбардировки вражеских позиций…»

Факт участия «Бороды» в боевых действиях подтвердил и штурман В. Аккуратов. 28 апреля 1942 года штурман В. Аккуратов записал в своем дневнике: «Сегодня опять ходили на Кенигсберг. Наш самолет по прозвищу «Борода»<…> быстроходнее и легче остальных, пришел на двадцать минут раньше товарищей, чтобы обнаружить цель и развесить над ней осветительные бомбы на парашютах». Одна из таких машин к лету 1943 года совершила сто боевых вылетов.

В декабре 1938 года на заводе № 156 работала макетная комиссия по рассмотрению новых стрелковых точек. В ее заключении, в частности, отмечалось: «Для получения ответа о действительных аэродинамических улучшениях самолета на опытном экземпляре срезать «бороду», поставить моторы АМ‑35А, поставить раздельное охлаждение для АЦН М‑103А». Однако эти мероприятия лишь частично внедрили на серийных машинах.

Еще весной 1938 года самолет запустили в серийное производство на заводе № 124 в Казани по чертежам дублера. Для начала планировалась постройка 51 самолета. Причем в производстве находилось 17 машин с двигателями АМ‑34ФРНВ и АЦН‑2.

На основании приказа наркома обороны от 27 мая 1938 года должны были сформировать дополнительно две отдельные авиационные армии, состоящие из четырех полков и армейских управлений численностью по 247 самолетов в каждой. Основой этих полков должны были стать бомбардировщики ДБ‑3 и ТБ‑7.

Этим же документом М.М. Кагановичу предписывалось принять немедленные меры для обеспечения выпуска самолетов ТБ‑7, сняв с производства самолеты ДБ‑А, и к 29 мая того же года доложить Комитету Обороны, в какие сроки и в каком количестве промышленность сможет дать тяжелые бомбардировщики.

Тем временем споры в верхах о целесообразности постройки и использования ТБ‑7 не стихали, и осенью того же года на завод № 124 пришло распоряжение о прекращении строительства этих машин. Производство самолета законсервировали.

Обеспокоенные таким состоянием дел, ведущий инженер по самолету «42» Марков и летчик‑испытатель Стефановский отправили наркому обороны письмо, где, в частности, говорилось:

«В течение 1939 года были неоднократные попытки прекратить производство <…> ТБ‑7, и сейчас этот вопрос об окончании производства их в основном решен, ибо на 1940 год спущен заказ заводу № 124 всего на 10 самолетов, в то время как он мог бы дать <…> в десять раз больше. Это решение лишит ВВС высококачественного самолета, каким является ТБ‑7…

 

Пе‑8 с моторами АМ‑35А на испытаниях

 

В настоящее время на заводе заканчивается установка на моторы ТК‑1 ( турбокомпрессоров. – Прим. авт.) взамен АЦН‑2. Этот модернизированный самолет будет иметь скорость 410 км/ч на высоте 8000 м. При замене ТК‑1 на ТК‑2 или ТК‑3Б самолет будет иметь скорость с моторами АМ‑35 на высоте 9000 м – 500 км/ч.

На основании вышеизложенного считаем, что <…> ТБ‑7 с мотором АМ‑35А и ТК‑2 необходимо строить в 1940 году на заводе № 124, потребовав выпуска не менее 100 самолетов в год».

Самолет с АМ‑35ТК был выпущен в 1939 году. Но его данные по сравнению с «дублером» практически не изменились.

В чем же причины такого резко негативного отношения руководства страны к самолетам подобного назначения? Как ни странно, аналогичная ситуация с четырехмоторными бомбардировщиками была и в Германии. Более того, как вспоминал авиаконструктор Эрнст Хейнкель, в 1938 году руководитель технической службы Министерства авиации, один из талантливейших летчиков того времени, Удет предложил ему «попробовать четырехмоторный бомбардировщик Хе‑177 (Не.177) в качестве пикирующего». А весной 1939 года в ЦКБ‑29 под руководством А.Н. Туполева прорабатывали проект четырехмоторного пикирующего бомбардировщика «ПБ». Говорят, что это делалось по настоянию Л.П. Берии, но автор документов на этот счет не видел. В это же время прекратилась серийная постройка ТБ‑7. Что это, случайное совпадение или «акт доброй воли» генерала Удета, осенью 1939 года поспособствовавшего ознакомлению советских специалистов с германским самолетостроением? Но реакция советских властей была быстрой. Кроме проекта «ПБ», в спешном порядке началась переделка высотного истребителя «100» (ВИ‑100) в пикирующий бомбардировщик, а Туполев приступил к созданию аналогичного самолета «103».

В июне 1940 года ТБ‑7 реанимировали и обязали предприятие сдать заказчику 15 самолетов, но собрать и облетать смогли лишь одиннадцать машин. Два из них были с двигателями АМ‑34ФРНВ и АЦН‑2, восемь – с АМ‑35А и один – с дизелями М‑40. Последний передали на испытания в НИИ ВВС. Остальные самолеты ждали моторов АМ‑35, АМ‑35А, М‑40Ф и М‑30.

Согласно приказу НКАП от 28 мая 1940 года эти ТБ‑7 должны были выполнять функции не только дальних бомбардировщиков, но военно‑транспортных самолетов. В 1941 году предписывалось полностью перейти на изготовление ТБ‑7 с дизельными моторами М‑40Ф.

В приказе подчеркивалось, что проектирование и постройка четырехмоторного бомбардировщика являются задачей особой важности и очередности. Несмотря на это, в 1940 году завод построил лишь 11 машин с разными силовыми установками. Об освоении такой разношерстной материальной части в строевой части и говорить не приходится, поскольку проку от этого не было. ВВС требовался самолет, способный наносить бомбовые удары по противнику, а им предлагались сырые, по сути, экспериментальные машины. В конце концов самолеты стали комплектовать еще полностью не испытанными дизельными двигателями М‑40.

 

ТБ‑7 с дизельными моторами М‑40

 

С мая 1940 года на ТБ‑7 начали ставить дизели М‑40, серийный выпуск которых наладили на Кировском заводе в Ленинграде. Это обещало прежде всего увеличение дальности полета. Все работы по установке дизелей осуществлялись в строжайшей тайне. Даже прекратилась подготовка к кругосветному перелету самолета БОК‑15. Причина – нежелание раскрывать свои секреты. Дизельного высокоэкономичного мотора не было ни в одной стране мира.

Однако, несмотря на прогнозы, летные данные ТБ‑7 с дизелем заметно снизились, правда, дальность возросла. Работы по ТБ‑7 велись столь интенсивно, что не успевали испытать его в полном объеме. Вдобавок 13 ноября 1940 года потеряли первый бомбардировщик. Из‑за отказа одного из двигателей М‑40Ф погиб экипаж заводского летчика‑испытателя Л.О. Кмета, венгра по происхождению.

Согласно плану переучивания летного состава ВВС Красной Армии в 1941 году должны были подготовить 98 экипажей для ТБ‑7, но к началу Великой Отечественной войны на аэродроме в Борисполе (Киевская область, Украина), где базировался 14‑й тяжелобомбардировочный авиаполк (тбап), в готовности находилось лишь 17 самолетов ТБ‑7 из 27 сданных заказчику. Остальные находились в Казани, НИИ ВВС и на аэродроме Белая Церковь. Все они были оснащены шассийными стрелковыми установками. Однако в первый же день войны в результате бомбардировки аэродрома Борисполь значительная часть их была уничтожена. Тем не менее по указанию Ставки и на основании июльского 1941 года приказа наркома обороны сформировали 412‑й тяжелобомбардировочный авиационный полк из 18 боеспособных ТБ‑7, вошедший в состав 81‑й авиадивизии Верховного Главнокомандующего. Экипажи тяжелых бомбардировщиков набирались из числа летчиков‑испытателей НИИ ВВС и НИИ ГВФ, пилотов Полярной авиации и регулярных авиалиний Аэрофлота, имевших большой налет часов и не требовавших длительной подготовки.

В первых числах июля с инспекцией в 81‑й авиадивизии побывала летчик‑испытатель К.М. Бережная. Кто такая Бережная, никому не известно, тем не менее, ознакомившись с положением дел, она докладывала: «432‑й полк этой дивизии, состоящий из самолетов ТБ‑7 с дизельными моторами М‑40Ф, готовился к боевым действиям в Казани.

Мною установлено, что моторы М‑40Ф в производстве недоведены, в эксплуатации освоены недостаточно».

Сигнал тревожный. Тем не менее к 29 июля сформировали 15 экипажей ТБ‑7, и М.В. Водопьянов (в прошлом известный полярный летчик), назначенный командиром дивизии, заявил:

«Вчера и сегодня знакомился с вашим ( 432‑й бомбардировочный авиаполк. – Прим. авт.) и соседним (420‑й бап ) полками. Нашел их готовыми дня через три‑четыре выполнить любую задачу. С радостью доложил об этом Верховному и получил от него конкретную цель…» А целью этой был Берлин.

Боевое крещение полк ТБ‑7, переименованный к тому времени в 432‑й тбап (командир – В.И. Лебедев), принял в ночь с 10 на 11 августа 1941 года, и неудачно. Из семи тяжелых бомбардировщиков, стартовавших с аэродрома Пушкин (Ленинградская область), до Берлина долетели четыре, а в строй вернулись лишь две машины.

На самолете командира 81‑й авиационной дивизии М.В. Водопьянова при подлете к столице Германии отказал один из двигателей, тем не менее экипаж задание выполнил, но на обратном пути при обстреле зенитной артиллерией получил повреждение один из топливных баков. В итоге экипаж не дотянул до своего аэродрома и совершил вынужденную посадку на лес. Машина была потеряна.

На бомбардировщике летчика А.А. Перегудова после взлета отказали двигатели, и он сбросил бомбы в море. Несколько раз останавливались двигатели на машинах А.А. Курбана и М.М. Угрюмова, и им приходилось снижаться, чтобы запустить капризные М‑40. В итоге оба самолета совершили вынужденные посадки.

 

Подготовка Пе‑8 с моторами АМ‑35А к боевому вылету

 

Куда трагичнее оказалась участь экипажей летчиков А.И. Тягунина и А.И. Панфилова. Самолет Тягунина сбили на пути к Берлину свои же истребители, которых никто не удосужился предупредить о проведении операции, а машина Панфилова на обратном пути отклонилась от маршрута и была сбита противником над Финским побережьем. Не долетел до цели из‑за отказа двух моторов, сбросив бомбы в 370 километрах от Берлина, и экипаж летчика В.Д. Биднова.

Казалось бы, диагноз машине поставлен: виноваты «сырые» двигатели, но заменять их более надежными не спешили, пытаясь довести до кондиции.

 

В боевых операциях ТБ‑7 использовался только ночью, но осенью 1941 года под Калугой сделали первую и не очень удачную попытку применения самолета днем, после чего на подобные операции наложили запрет.

В декабре 432‑й тбап переименовали в 746‑й тбап. Но на этом «чехарда» изменения его названия не закончилась. В середине войны он стал 25‑м гвардейским, а к концу войны – 203‑м гвардейским Орловским бап, перевооружившимся в конце 1940‑х на Ту‑4.

Как следует из рапорта начальника производства И.Н. Чешкова директору завода № 124 В.А. Окулову от 22 октября 1941 года, в полку находилось четыре машины с заводскими номерами 42015, 4226, 4215 и 4218, оснащенных моторами АМ‑35. Пятая машина (№ 4224), сданная заводом военным в конце сентября, 12 октября потерпела аварию при вынужденной посадке в районе Иваново‑Вознесенска и восстановлению не подлежала. Единственное, что сохранили, – оборудование.

«На аэродроме, – сообщал Чешков, – подготовляемых к отлету в часть находятся 10 самолетов, из них:

а) 4 с моторами М‑30 за №№ 42055, 27, 025, 96 облетаны экипажами полка и задерживаются только из‑за отсутствия погоды.

б) Одна машина за № 42076 с моторами М‑40 сдана экипажу полка и подлежит облету ими (один полет), после чего самолет этот также может быть отправлен в часть.

в) Пять машин за №№ 42086, 42066 с моторами М‑40; 4217, 4212 с моторами АМ‑35А; 42106 с моторами М‑30 находятся в испытании (на) ЛИСе и могут быть сданы при наличии летной погоды в 4–5 дней.

На одном из этих самолетов (№ 42066) установлено новое опытное управление запуска ТК ( турбокомпрессор. – Прим. авт.) на высоте, с которым самолет намечен к испытанию в течение 30 часов. Инженер части настаивает на передаче полку самолета без проведения этого длительного испытания, с проверкой управления запуска ТК в 1–2 полетах.

Дополнительно к указанным 10 самолетам на аэродроме находятся еще 2 самолета, принадлежавшие полку, за № 4225 и № 42065 с моторами М‑40.

Самолеты эти после небольшой эксплуатации были пригнаны на завод для замены или доработки моторов.

Так как до последнего времени вопрос с моторами М‑40 был не ясен, самолеты эти стояли на аэродроме.

Сейчас принято решение на этих самолетах менять моторы на новые, доработанные, после чего самолеты могут быть отправлены в часть. Замену моторов производят сами экипажи с помощью цеха № 9.

В цехе № 9 в разных стадиях производства находятся 13 самолетов, из них:

а) 2 самолета за № 4216 и № 4221 переоборудуются под моторы АМ‑35А.

б) Самолет за № 42056 стоит на замене всех 4 моторов, отработавших ресурсы (60 часов) в длительных заводских испытаниях.

После установки новых, доработанных моторов самолет будет сдан в часть для эксплуатации.

в) На один самолет за № 42017 (1‑й самолет 7‑й серии) 21 октября установлены моторы М‑30, и он готовится к сдаче на аэродром к 1 ноября. Остальные 9 самолетов 7‑й серии находятся в цехе № 9 в разных стадиях сборки, имея задержки из‑за отсутствия моторов и деталей цехов поставщиков.

По агрегатным цехам в сборке в стапелях находятся первые 2 машины 8‑й серии.

По заготовительным цехам в производстве находятся 8‑я и 9‑я серии (по 10 машин в серии)».

Завод № 124 испытывал большие трудности, ожидая двигатели. Так, за все время завод № 82 поставил лишь двадцать двигателей М‑30, установленных на самолеты за №№ 4227, 025, 055, 096, 106. Моторов М‑40 получили 85 экземпляров, которые подверглись доработкам и испытаниям в течение шести‑восьми месяцев. Кроме этого, на заводе имелось 37 новых и 21 снятых с самолетов моторов, требующих замены прокладок, насоса и др. Это не считая 17 двигателей, требовавших капитального ремонта.

В канун нового, 1942 года в судьбе ТБ‑7 произошли серьезные изменения. По решению Государственного Комитета Обороны от 23 декабря были объединены заводы № 22 и № 124, сохранив за новым предприятием № 22. Тогда же законсервировали производство ТБ‑7, сохранив всю оснастку, техническую документацию и заделы.

Четыре месяца спустя, 3 мая 1942 года, приказом в соответствии с постановлением ГКО производство ТБ‑7 с моторами АМ‑35А восстановили. Как следует из последовавшего приказа НКАП:

«1. Начальнику 10‑го Главного управления т. Тарасевичу и директору завода № 22 т. Окулову:

а) восстановить на заводе № 22 производство самолетов ТБ‑7 с мотором АМ‑35А;

б) создать самостоятельно производство самолетов ТБ‑7 на заводе № 22, выделив необходимые специальные цехи, и утвердить начальника производства самолетов ТБ‑7.

2. Главным конструктором завода № 22 по самолету ТБ‑7 утвердить т. Незваль.

3. Программу по выпуску самолетов ТБ‑7 на заводе № 22 на 1942 год установить в количестве 34 самолетов, из них:

в июне – 4 самолета

в июле – 5 самолетов

в августе – 6 самолетов

в сентябре – 7 самолетов

в ноябре – 5 самолетов

в декабре – 5 самолетов».

13 мая 1942 года директор завода № 22 В.А. Окулов приказал:

«1. Начальникам всех производственных цехов запустить в производство машину ТБ‑7 по полному объему, согласно расцеховке главного технолога, для чего установить следующий порядок запуска:

Счет 18 серия 8–10 машин (с № 018 по № 108) в мае месяце.

Счет 18 серия 9–10 машин (с № 019 по № 109) в июне месяце.

Счет 18 серия 10–10 машин (с № 110 по № 1010) в июле месяце.

Счет 18 серия 11–10 машин (с № 111 по № 1011) в августе месяце.

Счет 18 серия 12–10 машин (с № 112 по № 1012) в сентябре месяце.

Цехи 26, 20, 216, 203, 70, 35, 38 запускают, соответственно:

8‑я серия – в мае месяце

9‑я и 10‑я серия – в июне месяце

11‑я и 12‑я серия – в июле месяце.

2. Все незавершенное производство после проведения инвентаризации, признанное как годное для дальнейшего использования, включая и доработку по моторам АМ‑35А, подлежит пересчету в обеспечение 8‑й, 9‑й и дальнейших серий».

Работа по строительству ТБ‑7 вновь набирала обороты, а через месяц, 13 июня 1942 года, последовал еще один приказ во исполнение постановления ГКО от 4 июня для увеличения в кратчайшие сроки дальности бомбардировочной авиации:

«1. Заместителю народного комиссара т. Кузнецову В.П.:

а) организовать на площадях бывшего моторного завода № 82 опытный завод по доводке и производству мелких серий мотора М‑30, присвоив ему № 500.

Завод № 453, находящийся на этой территории, перевести на площади бывшего завода № 261;

б) объединить кадры конструкторов, работающих в настоящее время над разными авиадизелями (конструкторское бюро т. Тулупова, группу т. Яковлева и дизельную группу 4‑го спецотдела НКВД) для работы в едином опытно‑конструкторском бюро завода № 500, поставив объединенному опытно‑конструкторскому бюро в качестве основной задачи быстрейшую доводку мотора М‑30 и обеспечение надежной работы этого мотора на самолетах с взлетной мощностью 1500 л. с. и номинальной мощностью 1250 л. с. на высоте 6000 м.

2. Авиадизельный завод № 500 подчинить 8‑му Главному управлению НКАП…

5. Директору завода № 22 т. Окулову, главному конструктору т. Незваль и главному конструктору завода № 500 т. Чаромскому:

а) обеспечить на самолете ТБ‑7 с мотором М‑30 получение следующих летных данных самолета:

максимальная скорость у земли – 360 км/ч максимальная скорость на высоте 6000 м – 435 км/ч практический потолок – 10 000 метров максимальная дальность при полетном весе 35 тонн с бомбовой нагрузкой 1,5 тонны на 0,75 максимальной скорости (325 км/ч) – 6000 км

максимальная дальность при полетном весе 35 тонн с бомбовой нагрузкой 2 тонны на 0,75 максимальной скорости (325 км/ч) – 5700–6000 км;

б) оборудовать самолеты ТБ‑7 моторами М‑30 и передать для опытной летной эксплуатации в часть т. Голованова в следующие сроки:

1 самолет – к 15 июля 1943 года:;

5 самолетов – не позднее 1 сентября 1942 года.

3. И. О. директора завода № 500 т. Тулупову обеспечить поставку моторов М‑30 с нагнетателями АМ‑38 заводам № 22 и № 240 в следующие сроки:

2 мотора заводу № 240–16 июня 1942 года;

6 моторов заводу № 22–10 июля 1942 года;

30 моторов заводу № 22–1 августа 1942 года».

Восстановление серийного производства ТБ‑7 позволило приступить к формированию еще одного 890‑го тяжелобомбардировочного авиационного Брянского полка, подготовленного к 15 июня 1942 года на подмосковном аэродроме Раменское (г. Жуковский). На момент формирования в полку числилось девять ТБ‑7 с двигателями АМ‑35А, из которых в исправном состоянии находилось лишь пять машин. В 1943 году в полк поступили первые бомбардировщики с двигателями АШ‑82ФН и насчитывалось в среднем по месяцам одиннадцать бомбардировщиков. В 1944‑м их средняя численность составила 10,6 машины, а в 1945‑м – всего девять самолетов, из них три исправных.

В первое время эксплуатации Пе‑8 моторы АМ‑35А часто выходили из строя из‑за заводских дефектов масло– и бензопомп и прочих агрегатов, часто отказывали свечи. Ситуация изменилась в 1943–1944 годах: моторостроительный завод приступил к специальной сборке двигателей 32‑й и 33‑й серий.

Что касается двигателей М‑82, то их ресурс изначально не превышал 100 часов, часто разрушались агрегаты, что приводило к их заклиниванию. Другим недостатком силовой установки с М‑82 было ее жесткое крепление к моторам, а также выбивание длинного пламени из выхлопных патрубков, что демаскировало самолеты ночью. В этом случае Пе‑8 становился отличной мишенью для истребителей неприятеля. Отсутствие же на М‑82 турбокомпрессоров не позволяло летать на высотах более 6000–7000 метров. Очень бедным был состав пилотажно‑навигационного оборудования. И это на фоне большой грузоподъемности Пе‑8, достигавшей 6000 кг.

Боевую работу полк начал 15 июня 1942 года с уничтожения аэродрома Боровское, а с 18 сентября приступил к разгрому немцев под Сталинградом. На завершающем этапе войны полк работал в интересах 3‑го Белорусского фронта по овладению Кенигсбергом, участвовал в разгроме немцев в Восточной Пруссии и северной группировки в районе Штеттин.

Материальная часть полка использовалась в среднем в 1942 году на 66%, в 1943‑м – на 84,5% и в 1944‑м – на 54%. За период боевых действий было сбито в воздушных боях семь Пе‑8 и огнем зенитной артиллерии – три машины. Не вернулся с боевого задание экипаж одного Пе‑8. В воздушных боях было сбито три истребителя противника.

Чаще всего Пе‑8 загружались фугасными авиабомбами ФАБ‑500,