Из них Вы узнаете суть дела.

Не откажитесь познакомить Гриневского с содержанием этих писем и попросить его высказать свое мнение. Если же он ничего определенного не скажет, то поговорите с Уманским². Отсюда ничего нельзя решить.

 

Дело в том, что было решено так:

Не везти Горева в Крым, так как он наотрез отказывается от этого.

 

Не везти его в Сухум, так как там очень сыро после снежной зимы, а также потому, что через месяц больному надо ехать на кумыс в Уфимскую губернию. От Кавказа до Уфы далеко и потому не стоит забираться в такую даль.

За границу отказался тогда ехать и сам больной (теперь же он просит).

 

Вот почему его решили свезти к Вырубову в санаторий. Но Вырубов, очевидно, не очень-то рад иметь у себя опасного больного – желает от него избавиться. Ради этого он подстрекает и самого Горева.

Если поездка неизбежна и может принести пользу, я найду денег для отправки, но надо знать -

 

Куда его отправят,

Сколько это будет стоить и

 

Запастись местом в заграничном санатории заранее.

Без Ф. А. Гриневского мы не сумеем разрешить этих вопросов.

 

Простите, что беспокою, но к кому же мне обратиться? Притом бедный Горев так жалок и беспомощен, что нужно доброе сердце, чтоб его пожалеть.

Зная Вашу доброту, я пользуюсь ею ради хорошего, гуманного дела.

 

Извиняюсь и сердечно благодарю заранее.

Сердечно преданный

К. Станиславский

 

 

396*. О. В. Гзовской

 

 

21 мая 1911

 

 

Дорогая Ольга Владимировна!

Спасибо за Вашу хорошую телеграмму и за добрую память. Спасибо и Владимиру Александровичу. Очень был тронут. Жаль, что Вы не приписали о художественных и материальных результатах первого вечера. Будет ли второй? Когда думаете вернуться в Москву?

 

Напишите коротенькую записку на все эти вопросы. Мы уезжаем 31 мая. Я – на три недели в Карлсбад, а жена с детьми в St Lunaire, villa Goeland.

Вчера Сулер показывал перестановку ширм и освещение¹.

 

Великолепно, торжественно и грандиозно.

Если удастся угадать замысел Крэга и в костюмах – получится нечто большое.  Теперь все дело в актерах.

 

От души желаю отдохнуть, так как предстоящий сезон обещает быть интересным и трудным.

Целую Вашу ручку и жму руку Владимиру Александровичу.

 

 

Сердечно преданный

Ваш К. Алексеев

 

 

V-911 Москва

397*. Г. С. Бурджалову

 

 

28 мая 1911  

 

 

Дорогой Георгий Сергеевич!

Спасибо за поздравление, спасибо за теплое хорошее письмо.

 

Я опоздал ответом, так как искал такой минутки, когда можно, забыв о делах, отдаться жизни чувства. Ведь только в эти минуты можно говорить от сердца.

Хочется помочь и ободрить Вас.

 

Попробуйте-ка крепко взяться за работу, но знаете как? не очень критикуя условия работы, а, напротив, с полным желанием и верой устранить все мелкое и ненужное и отстоять чистое в искусстве. Давайте сделаем это в память нашей милой, чистой Маргариты Георгиевны¹. Она любила молодежь, она занималась с ними. Поможемте же и мы им.

Устроим параллельно спектакли – одноактных, двухактных пьес, иллюстрации рассказов, миниатюр и проч.

 

Если эта мысль Вас заинтересует, постарайтесь за лето подыскать и составить репертуар. Конечно, произведения должны быть литературные. Намечены, между прочим, "Белые ночи" Достоевского, "Униженные и оскорбленные" (роман Наташи) Достоевского. Миниатюры Чехова, Мопассана. Рассказы Слепцова и т. д. Хорошо бы просмотреть Щедрина (Салтыкова), Григоровича, Успенского.

Право, увлекитесь-ка этим делом, и как актер, и как инициатор, и как администратор.

 

Лучшее лекарство от тоски и горя – работа. Как бы хотелось помочь Вам!

Крепко обнимаю Вас, благодарю и люблю. Жена Вам кланяется.

 

 

Любящий Вас

К. Алексеев

 

 

V-911-Москва

В. С. Врасской

 

 

30 мая 1911  

 

 

Дорогая Варвара Степановна!

Все понимаю, искренно Вам сочувствую, люблю, как и раньше, и желаю успеха.

 

Тяжело и жалко, что все так случилось, но "нет худа без добра".

Если Вам дадут дело в Александринке, то Вы найдете практику. Постарайтесь на практике осуществить то, что Вы полюбили, и поддержите доброе имя и принципы Художественного театра. Жду, что Теляковский будет благодарить нас за Вас, как он благодарил за Лаврентьева, Петрова¹.

 

Служите искусству, не личному успеху.

Подчините себя строгой этике. Терпеливо проводите новое, не обижая и не оскорбляя старого, и… все будет хорошо.

 

Если среди года напишете словечко о себе, о здоровье и о дебютах, буду искренно благодарен. Мысленно благословляю Вас, жму руку и прошу передать почтение Вашим родителям от сердечно преданного Вам

К. Алексеева (Станиславского)  

 

 

V-Москва

 

М. П. Лилиной

Июнь 1911

 

 

Карлсбад

 

 

Дорогая и бесценная.

 

Не знаю, куда писать. Едва ли ты получишь это письмо – пишу на риск, так как соскучился. Доехал я хорошо и плохо. Хорошо, потому что было удобно, плохо – так как скверно спал. Не знаю почему! Устроился с Немировичем в "Rudolfsnof". Он очень мил и внимателен. В первый день приезда не лечился. Устал. Вчера пил горячие воды. Пока никакого действия. Здесь сравнительно хорошая погода. Устройство, место, прогулки – очаровательны. Жизнь скучная. Знакомых, слава богу, не очень много. Брат Попова, Козлов, Потапенко.