Самый старый человек на Земле

 

– Мы возвращаемся с победой, Чарли! – воскликнул мистер Уонка, когда Большой Стеклянный Подъемник начал замедлять ход. – Теперь твоя семья снова в полном составе!

Подъемник остановился, дверь открылась и перед ними опять оказались Шоколадный Цех, Шоколадная река, толпы симпатимпасов и в центре всего этого – огромная кровать.

– Чарли! – закричал дедушка Джо. – Слава богу, ты вернулся!

Чарли крепко обнял дедушку Джо. Потом маму. Потом папу.

– А где же бабушка Джорджина? – спросил он.

Никто не ответил. Только дедушка Джо молча указал на кровать. Причем сам он старался не смотреть, куда указывал. Да и никто из взрослых туда не смотрел. Чарли подошел поближе, чтобы лучше разглядеть – на одном конце кровати безмятежно спали два спеленутых младенца: дедушка Джордж и бабушка Джозефина – а на другом…

– Не беспокойся, – сказал мистер Уонка, положив руку мальчику на плечо. – Я предупреждал тебя, что доза может оказаться малость великовата.

– Что вы сделали с ней? – закричала миссис Баккет. – О, моя бедная мамочка!

 

На другом конце кровати, опершись о подушки, лежало самое странное существо, какое Чарли видел за всю свою жизнь. Оно не могло быть древней окаменелостью только потому, что слегка шевелилось и даже издавало звуки. Скрипучие квакающие звуки, какие издавала бы столетняя жаба, если б умела немного говорить:

– Ну‑ну‑ну, да ведь это же Чарли!

– Бабушка! – закричал Чарли. – Дорогая бабушка! Что с тобой?

Ее лицо было размером с соленый орешек. Глаза, рот и даже нос утопали в бесчисленных морщинах, так что черт лица было практически невозможно разглядеть. Волосы были совершенно белыми, а руки, покоившиеся поверх одеяла, казались только комочками сморщенной кожи.

Присутствие этого древнего существа приводило в ужас не только мистера и миссис Баккет, но даже дедушку Джо. Все они старались держаться подальше от кровати. Зато мистер Уонка был весел, как всегда.

– Дражайшая леди! – воскликнул он, подойдя к краю кровати и взяв одну из этих сморщенных рук в обе свои. – Поздравляю вас с возвращением! Как вы себя чувствуете в этот светлый и радостный день?

– Не так плохо… – проквакала бабушка Джорджина, – совсем не так плохо… Если принять во внимание мой возраст…

– Рад за вас! – сказал мистер Уонка. – Вы просто молодчина! Теперь нам осталось только узнать точно, сколько вам сейчас лет, и можно переходить к дальнейшим действиям!

– Вы больше не совершите здесь никаких действий, – проговорила миссис Баккет, неприязненно поджав губы. – Вы натворили уже вполне достаточно!

– Но скажите мне, моя бесценная, но бестолковая грымза, – заговорил мистер Уонка, обернувшись к миссис Баккет, – что за беда, если бедная старушка стала еще немного старше? Тем более что мы можем исправить это в один момент. Вы что, забыли про наш «Уонкавит»? Одна пилюля – и двадцать лет долой! Вы и глазом не успеете моргнуть, как мы превратим ее в цветущую юную девушку!

– Что толку, если ее муж еще в пеленках? – простонала миссис Баккет, указывая на годовалого дедушку Джорджа, который мирно посапывал на кровати.

– Мадам, – сказал мистер Уонка, – нельзя делать два дела одновременно. Всему свой черед.

– Я запрещаю вам давать ей этот скверный «Уонкавит»! – заявила миссис Баккет. – Провалиться мне на этом месте, если вы снова не отправите ее в минус!

– Я не хочу в минус! – проквакала бабушка Джорджина. – Если я снова попаду в эту проклятую Минусландию, Гноли разделаются со мной!

– Не надо бояться! – сказал мистер Уонка. – Теперь я сам буду следить за правильным приемом лекарства. Я лично проконтролирую, чтобы вы приняли нужную дозу. Но слушайте внимательно! Я не могу определить, сколько именно пилюль вам надо принять, прежде чем точно не узнаю, сколько вам лет! Это очевидно, не так ли?

– Вовсе это не очевидно! – заявила миссис Баккет. – Почему вы не можете давать ей по одной пилюле? Разве это не безопасней?

– Это невозможно, мадам. В таких серьезных случаях, как этот, «Уонкавит» в малых дозах не действует вообще. Необходимо принять все сразу. Нанести концентрированный удар. А одна пилюля не сдвинет ее ни на шаг. Она зашла уже слишком далеко. Теперь или все, или ничего!

– Нет! – твердо сказала миссис Баккет.

– Да! – настаивал мистер Уонка, – Прошу вас, дорогая леди, выслушайте меня! Когда очень сильно болит голова и необходимо принять три таблетки аспирина, поможет ли вам, если вы будете принимать по одной каждые четыре часа? Нет, не поможет! Потому что нужно принять все сразу! Так же и с «Уонкавитом»! Ну, могу я теперь приступить к делу?

– Приступайте! – со вздохом проговорила миссис Баккет. – Надо же что‑то делать!

– Отлично! – сказал мистер Уонка, подпрыгнув на месте и исполнив небольшое антраша. – Итак, сколько же вам сейчас лет, дорогая бабушка Джорджина?

– Не знаю, – проквакала та. – Я уже давным‑давно сбилась со счета.

– И вы не можете сказать хотя бы приблизительно?

– Не могу! – рассердилась старуха. – И вы не сможете, если, конечно, доживете до моих лет.

– Попробуйте вспомнить! – сказал мистер Уонка. – Вам просто необходимо вспомнить!

Крошечное сморщенное лицо сморщилось еще сильней. Все застыли в ожидании. Не в силах оторвать глаз от этого древнего существа, симпатимпасы подступали все ближе и ближе к кровати. И только два младенца продолжали спать как ни в чем не бывало.

– Может быть, вам сто лет? – спросил мистер Уонка. – Или сто десять? Или сто двадцать?

– Все это бесполезно! – проквакала бабушка Джорджина. – У меня всегда была скверная память на числа.

– Но это же катастрофа! – закричал мистер Уонка. – Если вы не скажете, сколько вам лет, я не сумею помочь вам! Я не могу больше рисковать!

Всех, и даже самого мистера Уонка, охватило уныние.

– Ну, что вы скажете теперь? – злорадно спросила миссис Баккет.

– Послушай, бабушка, – заговорил Чарли, придвигаясь к ней поближе, – не надо вспоминать сколько тебе лет, попробуй лучше вспомнить какие‑нибудь события… вспомни что‑нибудь… что угодно… что‑нибудь самое давнее… Это может нам помочь.

– За эти годы было столько событий, Чарли… Всего и не упомнишь…

– Ну, вспомни хоть что‑нибудь!

– Не знаю, милый… Может, и припомню одно или два, если собраться с мыслями…

– Ну же, бабушка! – нетерпеливо настаивал Чарли. – Вспомни! Какое твое самое первое воспоминание?

– Ох, мой мальчик, все это было так давно!

– Ты помнишь что‑нибудь из того времени, когда ты была маленькой? Как я сейчас?

В ее крошечных запавших глазах что‑то слабо вспыхнуло, и подобие улыбки скользнуло в уголках бесцветных губ.

– Какой‑то корабль… – проговорила старуха. – Помню какой‑то корабль… Как забыть?…

– Отлично, бабушка! Корабль! Что это был за корабль? Ты плыла на нем?

– Да, мой милый… Мы все плыли на нем…

– А куда? И откуда? – не отставал Чарли.

– Этого я уже не скажу… Я была совсем маленькой…

Бабушка откинулась на подушку и закрыла глаза. Чарли упорно смотрел на нее, надеясь, что она скажет что‑то еще. Все боялись пошевелиться.

– У него еще было такое славное имя… у этого корабля… что‑то такое красивое… Но, конечно, мне теперь уже не вспомнить…

Чарли, который все это время сидел на краешке кровати, вдруг вскочил на ноги. Его лицо пылало от возбуждения.

– А если я назову это имя, ты вспомнишь его?

– Может быть, Чарли… я могла бы…

– «МЭЙФЛАУЭР!»[3] – выкрикнул Чарли. Голова старухи оторвалась от подушки.

– Верно! – проквакала она. – Ты угадал, Чарли… «Мэйфлауэр»… Такое красивое имя…

– Дедушка! – воскликнул Чарли, едва не пускаясь в пляс. – В каком году «Мэйфлауэр» отплыл в Америку?

– «Мэйфлауэр» вышел из Плимута шестого сентября тысяча шестьсот двадцатого года, – ответил дедушка Джо.

– Плимут… – проквакала старуха, – … это мне тоже что‑то напоминает… Да, пожалуй, это мог быть и Плимут…

– Тысяча шестьсот двадцатый! – воскликнул Чарли. – Силы небесные! Это значит, ей… сосчитай, дедушка!

– Так, – сказал дедушка Джо, – тысяча девятьсот семьдесят два отнять тысяча шестьсот двадцать… это будет… не мешай мне, Чарли… это будет… триста… пятьдесят два!

– Гремучие змеи! – воскликнул мистер Баккет. – Значит, ей триста пятьдесят два года!

– Ей больше, – сказал Чарли. – Бабушка, а сколько лет тебе было, когда ты плыла на корабле? Восемь?

– Думаю, даже меньше, мой милый… Я была совсем маленькой девочкой… лет шести, не больше.

– Значит, сейчас ей триста пятьдесят восемь! – объявил Чарли.

– Вот что значит «Витауонк»! – гордо сказал мистер Уонка. – Я же говорил, что это очень сильнодействующая штука!

– Триста пятьдесят восемь лет! – не мог прийти в себя мистер Баккет. – Невероятно!

– Подумать только, чего она перевидала за все эти годы! – сказал дедушка Джо.

– Бедная мамочка! – всхлипнула миссис Баккет. – Ради всего святого…

– Спокойствие, мадам! – сказал мистер Уонка. – Сейчас начнется самое интересное. Где мой «Уонкавит»?

Тут же к нему подбежал симпатимпас с большой бутылью в руках. Мистер Уонка взял ее и положил на кровать.

– В какой возраст нужно вернуть бабушку Джорджину? – спросил мистер Уонка.

– В семьдесят восемь лет! – твердо сказала миссис Баккет. – Точно туда, откуда началась вся эта неразбериха!

– Может быть, она хочет стать немного моложе?

– Ни в коем случае! Это слишком рискованно!

– Слишком рискованно! – согласилась бабушка Джорджина. – Если вы будете слишком умничать, вы снова загоните меня в минус!

– Как хотите, – сказал мистер Уонка. – Теперь мне надо кое‑что подсчитать.

Сейчас же другой симпатимпас притащил большую классную доску. Мистер Уонка достал из кармана кусочек мела и начал писать:

Исходный возраст 358 лет.

Искомый возраст 78 лет.

На сколько нужно стать моложе 280 лет.

Если одна пилюля «Уонкавита» омолаживает на 20 лет, то, чтобы получить необходимое количество пилюль, делим 280 на 20.

Итого: 14.

– Ровно четырнадцать пилюль «Уонкавита», – объявил мистер Уонка. Симпатимпас унес доску обратно, а мистер Уонка взял бутыль, открыл ее и отсчитал четырнадцать маленьких, блестящих, желтых пилюль.

– Воды! – приказал он.

Новый симпатимпас подлетел со стаканом воды. Мистер Уонка высыпал в стакан все четырнадцать пилюль. Вода забурлила и запенилась.

– Пейте, пока она пузырится! – сказал он, протягивая стакан бабушке Джорджине. – Ну, залпом!

Она выпила.

Мистер Уонка отпрянул назад и вынул из кармана большие позолоченные часы.

– Не забывайте: год в секунду! – прокричал он, – Ей предстоит сбросить двести восемьдесят лет. Значит, на это уйдет четыре минуты сорок секунд! Сейчас века так и замелькают!

Стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы мистера Уонка. Поначалу с этим древним существом, лежащим на кровати, ничего особенного не происходило. Закрыв глаза, она откинулась на подушки, и только время от времени ее морщинистое лицо и маленькие ручки слегка вздрагивали и подергивались.

– Прошла минута! – объявил мистер Уонка. – Сейчас она уже на шестьдесят лет моложе.

– А с виду не скажешь, – сказал мистер Баккет.

– Естественно! – ответил мистер Уонка. – Что такое шестьдесят лет для трехсотлетней старухи!

– Как ты себя чувствуешь, мама? – тревожно спросила миссис Баккет. – Скажи что‑нибудь!

– Прошло две минуты! – объявил мистер Уонка. – Теперь она моложе на сто двадцать лет!

Сейчас на лице старой женщины уже можно было разглядеть довольно существенные изменения. Кожа стала понемногу разглаживаться, рот не выглядел таким запавшим, а нос не так выдавался вперед.

– Мама! Ты в порядке? – закричала миссис Баккет. – Пожалуйста, скажи хоть что‑нибудь!

И тут внезапно (да так, что все присутствующие чуть не подпрыгнули от неожиданности) бабушка Джорджина резко приподнялась на постели и прокричала:

– Слыхали новость? Адмирал Нельсон разбил французов при Трафальгаре!

– Она сходит с ума! – сказал мистер Баккет.

– Ничего подобного! – ответил мистер Уонка. – Просто она дошла до девятнадцатого века. Прошло уже три минуты! – объявил он секунду спустя.

Теперь старая женщина буквально оживала с каждой секундой. Это было потрясающее зрелище!

– Геттисберг! – прокричала она. – Генерал Ли вот‑вот будет здесь!

Несколько мгновений спустя она вдруг застонала, как от физической боли, и проговорила:

– Он умер! Умер! Умер!

– Кто умер? – спросил мистер Баккет, наклонившись к ней.

– Линкольн! – простонала старуха. – А вон идет поезд…

– Она, должно быть, сама видела это! – сказал Чарли. – Она была там!

– Она сейчас там! – сказал мистер Уонка. – По крайней мере была там несколько секунд назад.

– Может быть, кто‑нибудь объяснит мне, – начала миссис Баккет, – что здесь происхо…

– Прошло четыре минуты! – объявил мистер Уонка. – Осталось только сорок секунд и сорок лет!

– Бабушка! – воскликнул Чарли, выбегая вперед. – Ты теперь почти такая же, как была раньше! Я так рад!

– Я не поверю, пока все это не кончится, – сказала миссис Баккет.

– Готов об заклад биться, что в последний момент что‑то не сработает! Так всегда бывает! – добавил мистер Баккет.

– Но только не тогда, сэр, когда за дело берусь я! – сказал мистер Уонка. – Время вышло! Сейчас ей ровно семьдесят восемь лет! Как вы себя чувствуете, дорогая леди? Все ли у вас в порядке?

– Терпимо, – проговорила старуха. – Вполне терпимо. Но вас мне не за что благодарить, настырная старая треска!

 

Это была снова она! Сварливая и вечно недовольная бабушка Джорджина, которую все так хорошо помнили! Миссис Баккет крепко обняла мать и заплакала от радости. Но старуха отпихнула ее и ворчливо спросила:

– А что, хотела бы я знать, делают на том конце кровати эти два сопливых младенца?

– Один из них – ваш муж, – ответил мистер Баккет.

– Чушь какая! – возмутилась бабушка Джорджина. – Куда, в самом деле, подевался Джордж?

– Боюсь, это правда, мама, – сказала миссис Баккет. – Он слева, а справа – бабушка Джозефина…

– Ах вы… вы, протухший чизбургер! – закричала бабушка Джорджина. – Да как вы посмели…

– Ну‑ну‑ну, – быстро заговорил мистер Уонка, – ради всего святого, давайте не будем в столь поздний час начинать новую склоку! Если только никто не будет лезть в бутылку, мы с Чарли в два счета вернем этих младенцев в прежнее состояние!

 

ДЕТИ ВЗРОСЛЕЮТ

 

– Принести сюда «Витауонк»! – приказал мистер Уонка. – Сейчас мы разберемся с этими грудничками!

Тотчас же к нему подбежал симпатимпас с маленькой бутылочкой и двумя серебряными ложечками.

– А ну‑ка подождите минутку! – вмешалась бабушка Джорджина. – Что это за пакость вы собираетесь дать моему мужу?

– Все будет в порядке, бабушка! – сказал Чарли. – Обещаю тебе, все будет в полном порядке. Это «Витауонк», он делает человека старше и устраняет действие «Уонкавита». С его помощью мы смогли вернуть тебя из минуса!

– Вы дали мне слишком большую дозу! – огрызнулась старуха.

– У нас не было другого выхода…

– А теперь вы хотите проделать то же самое с Джорджем!

– Ну конечно же нет! – воскликнул Чарли.

– Меня вы загнали в триста пятьдесят восемь лет, – продолжала она, – что же помешает вам допустить еще одну небольшую ошибку и дать ему в пятьдесят раз большую дозу? И тогда со мной в постели окажется двадцатитысячелетний пещерный человек! Только представьте себе: в одной руке у него дубина, а другой он тащит меня за волосы! Нет уж, благодарю покорно!

– Бабушка, – терпеливо сказал Чарли. – Там, в минусе, нам пришлось использовать распылитель, потому что ты была призраком, а теперь мистер Уонка может…

– Не говори мне про этого человека! – закричала она. – Это просто полоумный негодяй!

– Нет, бабушка, ты очень ошибаешься. И теперь он уже может отмерить до капли точную дозу и ложечкой влить ее им в рот. Правда, мистер Уонка?

– Чарли, – сказал мистер Уонка. – Теперь я вижу, что когда уйду на покой, фабрика будет в надежных руках. Ты учишься прямо на глазах. Я так рад, мой мальчик, что выбрал именно тебя! Итак, друзья, каков же будет вердикт? Оставим этих младенцев как есть или сделаем их немного постарше?

– Начинайте с Джозефины, мистер Уонка! – сказал дедушка Джо. – Я хочу, чтоб ей снова было восемьдесят лет!

– Благодарю вас, сэр! – ответил мистер Уонка. – Я невероятно ценю ваше доверие, но как же все‑таки насчет второго младенца – нашего дедушки Джорджа?

– Так и быть, я согласна, – проговорила бабушка Джорджина. – Но хорошенько зарубите себе на носу, что я не потерплю рядом с собой пещерного человека!

– Значит, решено! – сказал мистер Уонка. – Чарли! Сейчас мы с тобой обработаем обоих разом! Одна ложка мне, другая – тебе. Я накапаю в каждую ровно по четыре капли, разбудим этих младенцев и вольем им это – в глотки!

– Который из них мой?

– Бери лучше бабушку Джозефину, она все же поменьше! А я займусь дедушкой Джорджем. Держи ложку!

Чарли взял серебряную ложечку и протянул ее мистеру Уонка, а тот откупорил бутылочку и накапал из нее четыре капли маслянистой черной жидкости. Потом повторил эту операцию со своей ложечкой и вернул бутылочку симпатимпасу.

– Кому‑то надо подержать детей, – сказал дедушка Джо. – Я, пожалуй, подержу бабушку Джозефину.

– Вы, что, с ума сошли! – воскликнул мистер Уонка. – Разве вы не знаете, что «Витауонк» действует мгновенно? Не по году в секунду, как «Уонкавит», а – раз! – и готово! Как молния! Стоит только его проглотить – И все! Взросление и, соответственно, рост происходят в одну секунду! Надеюсь, теперь вам понятно, сэр, что мгновение спустя у вас на руках вместо грудного младенца окажется восьмидесятилетняя женщина, и вы просто уроните ее на пол!

– Понятно, – проговорил дедушка Джо.

– Готово, Чарли?

– Готово, мистер Уонка!

Чарли обошел кровать с той стороны, где лежала спящая малютка – бабушка Джозефина, – просунул руку ей под голову и приподнял ее. Девочка проснулась и громко заплакала. Тем временем на другой стороне кровати мистер Уонка проделал ту же самую операцию с годовалым дедушкой Джорджем.

– Давай вместе, Чарли! – сказал мистер Уонка. – На старт, внимание, марш! Поехали!

Чарли затолкнул ложку в открытый рот бабушки Джозефины и вылил жидкость прямо ей в глотку.

– Смотри, чтобы она обязательно проглотила все до капли! – закричал мистер Уонка. – «Витауонк» не подействует до тех пор, пока не окажется в желудке!

То, что случилось затем, довольно трудно описать, потому что все произошло буквально за одну секунду. А за одну секунду можно только успеть быстро и громко сказать «один‑два‑три‑четыре‑пять». Как раз столько времени у Чарли и оказалось, чтобы увидеть, как грудная девочка растет, увеличивается в размерах и съеживается в восьмидесятилетнюю старуху. Это было даже страшно. Только что на кровати лежала грудная малютка, а теперь он видел перед собой знакомое морщинистое лицо любимой бабушки Джозефины.

– Здравствуй, милый! – сказала она. ^Откуда ты взялся?

– Джози! – закричал дедушка Джо, бросаясь к ней. – Ты вернулась! Какое счастье!

– Да я вроде никуда и не уходила, – ответила она.

Дедушка Джордж также совершил благополучное превращение.

– Ребенком ты выглядел гораздо лучше, – сказала ему бабушка Джорджина. – Впрочем, я рада, что ты теперь снова взрослый, Джордж… по одной причине…

– По какой же?

– Ты теперь не намочишь постель!