Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Топ:
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного хозяйства...
Теоретическая значимость работы: Описание теоретической значимости (ценности) результатов исследования должно присутствовать во введении...
Интересное:
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Дисциплины:
2021-01-29 | 144 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Захват Шведским государством земли еми в 1249 г. привел к установлению непосредственной границы между шведскими и русскими владениями по реке Кюмийоки. С этого времени Корельская земля (ее погосты Яскис и Саволакс) стала пограничной территорией и ее положение значительно осложнилось: она становится главным объектом экспансионистских устремлений шведских феодалов[28].
Официальной причиной подготавливаемой новой волны шведской агрессии объявлялось стремление к обращению язычников-карел в христианскую веру[29]. При этом сознательно не учитывался тот факт, что карельское население еще в 20-е гг. того же столетия было уже крещено русскими властями. В действительности же, планируя завоевание основных карельских земель, шведские феодалы преследовали прежде всего политико-стратегические цели, связанные с общим ходом шведского «Drang nach Östen», основной задачей которого уже в течение ста с лишним лет было завоевание и покорение Финляндии.
До середины XIII в. единственной серьезной политической силой на берегах Балтики, активно препятствовавшей шведскому завоеванию Финляндии и поддерживавшей финские племена в их борьбе против шведской агрессии, была Русь, Новгородская феодальная республика. Поэтому уже со времени невского похода 1240 г. шведские правящие круги стремились к завоеванию берегов Невы и Карельского перешейка для того, чтобы отрезать финские племена от прямого контакта с Новгородом, справедливо полагая, что тогда финны, лишенные русской помощи, не смогут сопротивляться завоевателям и в Финляндии окончательно укрепится шведская власть. В этой же связи особенно важное значение приобретало завоевание и подчинение Карелии, так как военные отряды карел, будучи частью военных формирований Новгорода, играли весьма крупную роль в борьбе против шведской агрессии в Финляндии.
|
Захват Карельского перешейка был важен и в стратегическом плане — эта территория открывала путь к устью Невы, являвшемуся для Древней Руси единственным выходом в море. Овладение шведами перешейком лишало Русь связи с внешним миром.
Завоевание основной территории карел должно было принести шведским феодалам и прямые материальные выгоды. Шведское государство рассчитывало получить новые источники доходов от податного обложения местного населения, а шведские феодалы — новые земли для феодальной эксплуатации. Овладение Выборгской бухтой и скрещивавшимися в ней торговыми путями должно было отдать в руки шведских купцов выгодную торговлю карельских земель с заморскими странами и становилось (в форме таможенного обложения этой торговли) еще одним источником доходов в Швеции.
Шведские планы завоевания Корельской земли открыто поддерживались католической церковью — папским престолом и подчиненными ему иерархами Балтийских стран. Еще в 1255—1257 гг. папская курия, используя рижского и упсальского архиепископов, принимала меры по подготовке крестоносного завоевания и христианизации Карелии[30]. В папской булле 1256—1257 гг. содержался прямой призыв к крестовому походу против язычников-карел[31].
Существует предположение, что вопрос о завоевании и христианизации карел поднимался в 1274 г. во время переговоров шведского короля Вальдемара Биргерсона с папой Григорием X[32]. В пользу этого свидетельствует отправленная в 1275 г. папская булла архиепископу упсальскому и епископу линчёпингскому[33] о запрещении продавать оружие и военные материалы язычникам Карелии, Ингрии, Лаппии и Ватландии, т. е. населению земель, намечавшихся в качестве очередной жертвы шведской крестоносной агрессии[34].
Разумеется, для папской курии и подчиненных ей иерархов завоевание Карелии было желательно отнюдь не ради высоких идейных соображений и не для обеспечения безопасности финляндских земель, население которых к тому времени уже было обращено в христианство (как официально мотивировалась политика папы в вопросе о Карелии). Католическую церковь прежде всего интересовала возможность расширения своего политического влияния, а особенно перспектива увеличения доходов путем обложения церковными поборами населения тех территорий, которые будут завоеваны шведскими крестоносцами.
|
Поскольку на территории Корельской земли, служившей главным объектом шведских завоевательных планов, жила основная масса карельского населения, борьба, разгоравшаяся на Карельском перешейке в конце XIII в., должна была решить историческую судьбу карел: останутся ли они под влиянием Руси, или же попадут под иго Швеции.
К этому времени возникли обстоятельства, которые облегчали шведам решение поставленной задачи. Во второй половине XIII в. осложнилась политическая обстановка в Карелии: в отношениях между Новгородом и карелами впервые наметились определенные разногласия.
В источниках, относящихся к XII — первой половине XIII в. мы не находим никаких указаний на какие-либо конфликты между Новгородом и Корельской землей. Все упоминания о карелах за этот период говорят об их тесных политических связях с Новгородским государством[35]. В 60—70-х гг. XIII в. впервые в источниках появляются сведения об обострении отношений между карелами и новгородскими властями. В 1269 г. новгородский князь Ярослав Ярославич собирался пойти в поход «на корелу»[36], в 1278 г. новгородский князь Дмитрий Александрович осуществил поход против карел и «взя землю их на щит»[37]. По мнению некоторых авторов[38], в той же связи надо рассматривать известные статьи договоров 1262—1263 и 1269 гг., Новгородской республики с немецкими городами, согласно которым Новгород не гарантировал безопасности немецких купцов на территории Карелии[39]. Правда, подобное толкование этих источников не бесспорно. Как уже говорилось выше, скорее можно полагать, что отказ новгородских властей обеспечивать безопасность немецких купцов., торгующих в Карелии, был вызван тем, что в карельских землях в то время не было новгородской администрации и новгородских войск и Новгород не мог организовать охрану иноземных купцов в случае нападения на них местных жителей.
|
По-видимому, в данном случае играли роль и экономические соображения: Новгороду было невыгодно поддерживать развивающуюся на карельских землях торговлю немецких и готландских купцов, которые стали выступать конкурентами новгородцев[40].
Финляндскими историками было высказано весьма вероятное предположение, что обострение карело-новгородских отношений во второй половине XIII в. следует связать с ухудшением внешнеполитического положения Новгородского государства после установления золотоордынского ига, а также завершения немецко-датского завоевания Восточной Прибалтики и появления у Новгородской республики опасной границы с Ливонским орденом и датскими владениями[41].
Чем конкретно было вызвано обострение отношений между Новгородом и карелами в 60—70-хх гг. XIII в., летописи не сообщают, об этом можно лишь догадываться. Поскольку власть Новгорода в Карелии опиралась на местную племенную знать, создавшаяся конфликтная ситуация должна была быть, скорее всего, конфликтом Новгорода с карельской племенной знатью, управлявшей Корельской землей. Вероятно, к концу XIII в. карельская племенная знать стала все более превращаться в класс феодалов и начала тяготиться зависимостью от Новгородского государства. Видимо, в ее среде появилась тенденция к отпадению от Новгорода с целью использования дани, собираемой с карельского населения, для усиления своих доходов[42].
Из того факта, что впервые вопрос о походе на. карел был поднят в 1269 г., можно заключить, что уже к этому времени выявился конфликт карел с Новгородом. Возможно, решение князя об организации похода на Корелу было связано с происшедшими в том же году новгородско-немецкими переговорами, на которых стало ясно, что в данной ситуации новгородское правительство не может гарантировать безопасность немецко-готландских купцов в Карелии[43].
Однако поход новгородцев в 1269 г. не состоялся. По словам летописи, князя «умолиша новгородци не ити на Корелу»[44]. Видимо, правящие верхи Новгорода еще не хотели прибегать к оружию, надеясь, что конфликт удастся уладить мирным путем. И действительно, уже в 1270 г. Корела вновь выступает на политической арене как составная часть Новгородского государства, участвуя наряду с Псковом, Ладогой, Ижорой и Водью во внутриполитической борьбе в Новгороде[45]. В 1270 г. новгородцы поссорились с князем Ярославом Ярославичем и изгнали его из Новгорода. Когда он попытался с войском вернуться в Новгород, для отпора князю по призыву новгородских правящих верхов собралась «вся волость новгородьская», т. е. все составные части Новгородского государства — «пльсковичи, ладожане, корела, ижора, вожане». Корела выступила в тесном единстве с новгородцами на защиту общих государственных интересов.
|
Но в 70-е гг. XIII в. новгородско-карельский конфликт, видимо, вновь стал разрастаться, и создалась напряженная обстановка, которая могла быть разрешена только вооруженным путем. Вероятно, карельская племенная знать к тому времени полностью вышла из повиновения Новгороду, и потребовалась военная экспедиция для восстановления на Корельской земле новгородской власти. В 1278 г. князь Дмитрий Александрович с новгородцами и полками из Суздальской земли двинулся в Карелию, «казни корелу и взя землю их на щит»[46], т. е. подверг карел наказанию за непокорность и добился их полного подчинения.
Уже довольно давно в исторической литературе стало высказываться мнение, что конфликт между карелами и Новгородом в 60—70-х гг. XIII в. был вызван распространившимся в это время на Корельскую землю влиянием шведов (или связан с проникновением в Карелию немецких и готландских купцов, а с ними — торгового и политического воздействия Запада)[47]. С середины XIII в. в источниках появляется ряд известий о торговле немецких и шведских купцов в Карелии. Прежде всего должны быть названы уже упоминавшиеся ранее договор Новгорода с немецкими городами и подвластным Швеции Готландом 1262—1263 гг. и сохранившиеся до наших дней русский и немецко-готландский проекты аналогичного до-. говора 1269 г. Поскольку в договоре 1262—1263 гг.[48] и в русском проекте договора 1269 г.[49] есть специальные статьи, в которых Новгород отказывается гарантировать безопасность немецких и готландских купцов на территории Карелии, то по-видимому, послы немецких городов и Готланда выдвигали требование, чтобы Новгород гарантировал безопасность купцов на карельской земле. Косвенно это явствует из требования, чтобы новгородские власти обеспечивали безопасность немецко-готландских купцов, начиная от Березового острова[50]. Следовательно, купцы ганзейских городов и Готланда в предшествующее заключению договоров время стали достаточно часто ездить в Карелию[51], и возникла реальная потребность просить Новгород как сюзерена карельских земель обеспечить их безопасное пребывание на карельской территории. Кстати говоря, выдвижение немецко-готландскими послами подобного требования — еще одно доказательство того, что немецкие города и Готланд рассматривали Карелию как область, принадлежащую Новгородской феодальной республике, только в этом случае можно было требовать от Новгорода обеспечения безопасности немецко-готландских купцов в Карелии[52].
|
В немецко-готландском проекте договора 1269 г. содержалось требование, чтобы новгородские власти предоставили немецким и готландским купцам право торговли с карелами[53]. Правда, при этом подразумевалось не все карельское население, а только карелы, жившие в южной части Карельского перешейка (в местностях, прилегающих к Неве). В 1285 г. шведский король Магнус Ладулос официально подтвердил ранее данное разрешение готландским купцам ездить в Карелию для торговли всеми товарами, кроме запрещенных (металлов и оружия)[54]. Тем самым документально подтверждается, что торговые поездки готландцев в Карелию производились издавна[55]. О торговле немецких и готландских купцов в Карелии косвенно свидетельствует изданное папой в 1275 г. запрещение названным купцам ввозить оружие и военные материалы в Карелию[56] (подобный запрет имел смысл лишь в том случае, если ранее немецкими и готландскими купцами производилась продажа оружия карелам).Есть также сведения о торговле немецких купцов во внутренних водах Карельского перешейка в 1292 г.[57] Имеется предположение, что на карельском побережье к западу от Выборгского залива во второй половине XIII в. торговали немецкие ревельские купцы[58]. О торговле карельского населения с Готландом свидетельствуют также археологические данные и фольклор. На территории Карельского перешейка и Саволакса найден ряд изделий готландского ремесленного производства XIII в., преимущественно женские украшения (в том числе фибула с надписью, содержащей типично готландское женское имя)[59]. В карельском фольклоре (в народных песнях) упоминается мудрый готландец Vuojalainen («Vuojola» соответствует названию «Готланд»), который приезжал в Карелию в качестве купца[60].
Торговля с заморскими купцами приобрела, вероятно, немалое значение для карельской племенной знати: вести прямую торговлю с немцами и готландцами было, конечно, выгоднее, чем продавать товары новгородским купцам, которые прибыльно перепродавали эти товары тем же немцам и готландцам. По этой причине часть карельской племенной знати стала стремиться к торговым связям с Западом, а не с Новгородом.
По-видимому, наряду с экономическим проникновением шведы начали предпринимать первые попытки распространения на Корельской земле католической религии. В 80-е гг. XIII в. в документах упоминается доминиканский монах Иоанн (Johannes Karelus)[61], очевидно карел по национальности, в предшествующие годы обращенный в католицизм[62] и ставший монахом обосновавшегося в Финляндии доминиканского ордена[63]. Таким образом, есть основания полагать, что происшедший в 60—70-е гг. XIII в. конфликт между карельской племенной знатью и Новгородом находился в связи с начавшимся проникновением в Карелию торгового и политического влияния Запада — шведов и немцев. Соседство с владениями Шведского государства и установление сношений с ними усиливали оппозиционные элементы в среде карельской знати, сделавшие попытку к отложению Карелии от Новгорода.
При этом следует оговорить следующее: шведское влияние распространялось скорее всего не на всю территорию Карелии и даже не на весь Карельский перешеек, а лишь на западные карельские погосты — Эврепя, Яскис и Саволакс, прилегавшие к Финскому заливу и владениям Швеции. По суше влияние Шведского государства могло проникать прежде всего в погосты Саволакс и Яскис, граничившие с владениями Швеции и Финляндии. С моря шведские (готландские) и немецкие купцы на своих кораблях подплывали к территориям погостов Яскис и Эврепя, где могли вести торговлю прежде всего с местным населением. Раньше, до середины XIII в., карелы торговали в основном через посредничество новгородцев; теперь же, с середины XIII столетия, западные погосты Корельской земли стали вести самостоятельную торговлю с заморскими купцами. Племенная знать этих погостов была больше всего заинтересована в торговле с приезжающими с Запада купцами, т. к. продавала последним товары своих погостов, а также товары, привозившиеся из других местностей Карелии, лежавших в стороне от моря.
Для торговли с зарубежными купцами наибольшее значение, по всей видимости, имел прилегавший с запада к Карельскому перешейку Выборгский залив и главным образом его северная оконечность — место, где позднее будет построен город Выборг. Здесь в XI—XIII вв. подходил к морю основной водный торговый путь, пересекавший с востока на запад весь Карельский перешеек и расположенные на нем наиболее населенные и экономически развитые территории. Этот путь проходил по реке Вуоксе, разветвлявшейся до XVII в. на два рукава: восточный впадал в Ладожское озеро у города Корелы[64], западный — в Выборгский залив у острова, на котором с 1293 г. существует Выборгский замок. Вследствие геологического процесса, происходящего на Карельском перешейке векового поднятия суши — западное русло Вуоксы в XVII в. пересохло и о нем напоминает лишь цепь озер, являвшихся в прошлом разливами реки. О существовании в XI—XIII вв. водного пути по Вуоксе от Ладожского озера до Выборгского залива свидетельствуют найденные в ряде мест вдоль этого пути монетные клады указанного периода[65].
К месту выхода вуоксинского водного пути к морю с севера подходил и второй важный (хотя и менее значительный, чем первый) торговый путь — сухопутная дорога из самой западной карельской области Саволакс, лежавшей в бассейне озера Сайма и не имевшей прямой водной связи с Выборгским заливом. В результате место у северной оконечности Выборгского залива являлось пунктом пересечения и соприкосновения с морем двух главных торговых путей Карелии XI—XIII вв., т. е. имело исключительно важное экономическое значение. Сюда свозились товары со всего Карельского перешейка и северного Приладожья, а также из Саволакса. Здесь эти товары могли продаваться иноземным купцам. С другой стороны, этим купцам наиболее удобно было вести торговлю с местным населением именно на морском берегу, не углубляясь в глубь карельской территории[66]. Поэтому можно предположить, что в данном месте неизбежно должен был в XI—XIII вв. возникнуть торговый пункт, где карельские торговые люди могли бы встречаться с заморскими купцами. Но имеются и некоторые прямые свидетельства источников, подтверждающие, что еще до основания шведами в 1293 г. Выборгского замка здесь уже существовало какое-то селение, являвшееся прямым предшественником города Выборга.
Эти сведения (впервые обнаруженные исследователями истории Выборга Г. Лагусом и И. Руутом[67]) сохранились в источниках XVI—XVIII вв. (например, в различных деловых документах XVI в.). В них упоминается географическое название «Старый Выборг» — какое-то место или местность около города Выборга. Из текста источников явствует, что в название «Старый Выборг» вкладывалось сохранявшееся в памяти местных жителей представление о некогда находившемся здесь населенном пункте, т. е. о селении, существовавшем на этом месте еще до основания Выборгского замка и города Выборга. Вместе с тем само название «Старый Выборг» показывает, что местная устная традиция прямо связывала это древнее поселение с возникшим позднее городом, считала это селение не просто обычной деревней (каких в окрестностях Выборга могло быть немало), а прямым предшественником города Выборга. Исходя из этого можно предположить, что селение «Старый Выборг» уже выполняло какие-то функции будущего Выборга, скорее всего функции торгового пункта у выхода вуоксинского торгового пути к Выборгскому заливу[68].
В качестве подтверждения того, что «Старый Выборг» был связан с морской торговлей, являлся по сути дела морской гаванью, исследователи приводят некоторые косвенные указания, содержащиеся в местном фольклоре. Согласно древнему сказанию, впервые зафиксированному в XVI в., в данной местности до прихода шведов (и до основания Выборгского замка) жил легендарный герой Випунен, знавший все виды ремесел, строитель судов и изобретатель подъемных приспособлений для погрузки товаров на корабли[69]. Названные виды занятий указывают, что в представлении творцов данного сказания место, где жил Випунен, было морской гаванью, в которой строились и загружались суда. При этом погрузка судов была настолько постоянным и привычным делом, что требовалась какая-то рационализация этой трудоемкой операции.
Из случайных упоминаний источников XVI в. был сделан вывод, что место расположения «Старого Выборга» надо искать где-то на острове Линнасаари (напротив Выборгского замка), вблизи западного предместья города Выборга; по более поздним источникам — на том же острове в районе парка Монрепо (ныне городской парк культуры и отдыха). Однако все попытки найти следы этого древнего селения на острове Линнасаари оказались безуспешными[70].
Вопрос о месторасположении «Старого Выборга» был неожиданно решен при производстве археологических раскопок внутри Выборгского замка (на Замковом острове).
Ленинградский археолог В. А. Тюленев, производивший работы под руководством А. Н. Кирпичникова, обнаружил вблизи главной башни замка остатки культурного слоя явно дошведского времени[71]. Среди найденных вещей обнаружены изделия, типичные для карельского художественного ремесла XII—XIII вв.; найдены также остатки жилых строений и древнейшего островного укрепления — земляного вала с частоколом. Некоторые находки датируются XII в.[72] Есть все основания полагать, что найденное поселение — это и есть «Старый Выборг». Такое заключение высказал крупнейший современный историк Выборга профессор Э. Кууйо. По его мнению, сведения о местонахождении «Старого Выборга» на острове Линнасаари основывались на весьма поздних преданиях, к XVI—XVIII вв. уже утративших точное представление о месте расположения древнейшего селения. По-видимому, «Старый Выборг» находился как раз там, где в 1293 г. шведы стали строить замок. Более того, шведские завоеватели построили здесь замок именно потому, что на этом месте уже существовало торговое селение, возникшее у выхода из вуоксинского водного пути в Финский залив.
Археологические материалы дают сведения и об этническом составе населения «Старого Выборга». Находки типично карельских вещей (две фибулы с типично карельским орнаментом) указывают, что поселение было карельским[73] (что естественно, поскольку оно возникло на территории Корельской земли). Косвенное указание на карельский состав населения дает и уже упоминавшаяся выше местная легенда о Випунене — его карельская этническая принадлежность бесспорна[74].
Данные археологических исследований позволяют сделать предположение, что селение «Старый Выборг» возникло еще в XII столетии[75]. Это селение не было основано кем-либо в результате сознательного акта государственной власти, а возникло вследствие объективного процесса экономического развития карельских земель, когда здесь стали вести морскую торговлю и назрела необходимость использовать место выхода вуоксинского водного пути к морскому заливу для торговых сношений с иноземными купцами. И совершенно понятно, почему именно сюда в конце XIII в. было направлено острие главного удара шведской крестоносной агрессии, а данная местность оказалась с 90-х гг. XIII в фокусе основных событий русско-шведской борьбы за обладание Карельским перешейком.
Другим центром морской торговли Корельской земли был Березовый остров (по-шведски — Бьоркэ, по-фински — Койвисто), расположенный у морского побережья Карельского перешейка на главном пути из Балтийского моря к устью Невы. Березовый остров прямо упоминается в немецко-готландском проекте договора 1269 г. как первый пункт, где морской путь с Запада соприкасается с русскими (новгородскими) владениями[76]. По всей видимости, на Березовом острове находилось селение, в котором иноземные купцы, проплывавшие мимо острова по пути в Новгород, вступали в торговые связи с прибрежными жителями-карелами[77].
По-видимому, это торговое-селение располагалось примерно там же, где в более позднее время существовал приморский поселок Бьоркэ — на берегу пролива, отделяющего Березовый остров от материка[78]. В проливе, защищенном островом от морских бурь и штормов[79], купеческие суда останавливались и вели торговлю с жителями приморского карельского погоста Эврепя, занимавшего западную часть Карельского перешейка.
Торговое поселение на Березовом острове, судя по всему, имело меньшее значение, чем селение в северной оконечности Выборгского залива. Если на Березовый остров могли поступать товары только из ближайших прибрежных местностей, то к «Старому Выборгу» по вуоксинскому пути свозились товары со всего Карельского перешейка, а по сухопутной дороге — из Саволакса.
Оба вышеописанных торговых селения были, таким образом, двумя основными пунктами Корельской земли, через которые немецкие и шведско-готландские купцы вели торговлю с карелами и через которые проникало сюда политическое влияние Запада. Вместе с тем следует иметь в виду, что западные карельские погосты, судя по результатам археологических раскопок и данным письменных источников, по заселенности и экономическому развитию значительно уступали погостам восточной половины Карельского перешейка и северного Приладожья, где найдено подавляющее большинство археологических памятников карельской культуры XII—XIV вв.: широко известные в балтийской археологии кексгольмские могильники — погребальные памятники карел с богатым инвентарем, обнаруженные в ряде пунктов западного Приладожья (вблизи г. Приозерска), а также расположенные преимущественно на северном берегу Ладожского озера и прилегающих к нему островах карельские городища. На картах расположения карельских археологических памятников виден резкий контраст между обилием памятников на территории восточных погостов и крайне малым количеством находок в западных погостах, особенно на морском побережье[80]. Высказывалось мнение, что в IX— XIII вв. население Карельского перешейка специально селилось подальше от морского побережья, чтобы избежать частых в те времена грабительских набегов с моря, и что на морском побережье Карельского перешейка по указанной причине почти не было постоянных селений, и там существовали только отдельные торговые пункты (Березовый остров, селение на месте г. Выборга)[81].
Разумеется, достоверность картины, создаваемой данными археологии, в общем плане не приходится подвергать сомнению. Однако археологическое изучение территории древних карельских земель еще далеко не закончено[82]. К тому же карельские археологические памятники XII—XIV вв. не имели заметных наземных признаков[83] и могут быть обнаружены только случайно, например при проведении земляных работ. Поэтому, признавая, что основная масса карельского населения жила в приладожской части карельских земель, можно в то же время предполагать наличие какого-то количества жителей и в западных погостах. Об этом косвенно свидетельствует сам факт существования погостов[84], а без населения погост существовать не мог. Это подтверждают документы XIV в., из которых видно, что в западной части Карелии проживало к тому времени какое-то количество постоянного населения, подпавшего после 1293 г. под власть Швеции.
Из всего сказанного можно заключить, что в западно-карельских погостах во второй половине XIII в. имелось сравнительно немногочисленное население, завязавшее экономические и политические связи с Западом, в частности со шведами. Скорее всего, именно здесь, в западной части Карелии, с наибольшей силой стала проявляться тенденция к разрыву с Новгородом[85], образовался главный очаг карельско-новгородского конфликта.
Вместе с тем следует отметить, что, по мнению некоторых исследователей[86], обострение политических отношений карел с Новгородом в 70—80-е гг. XIII в. сочеталось с сохранением политической враждебности к Шведскому феодальному государству, о чем свидетельствуют рассмотренные выше запреты на ввоз оружия и военных материалов в Карелию. Кроме того, есть прямое заявление шведского правительства, сделанное в 1295 г. в грамоте короля Биргера Магнуссона городу Любеку, о том, что «язычники, называемые карелами», до завоевания их территории были враждебны Швеции, часто нападали на шведские владения и на шведских подданных, с крайней жестокостью расправлялись с захватываемыми ими пленными шведами[87]. Само завоевание Карелии шведское правительство в этом документе объясняет необходимостью защиты своих подданных и немецких купцов от опасности со стороны карел. Тенденциозность документа совершенно очевидна: его авторы явно хотели оправдать совершенный шведами захват чужой земли, представить дело так, будто карелы, создав постоянными нападениями и жестокостями невозможную обстановку на Балтике, принудили Шведское государство применить силу. Хотя жестокости карел по отношению к шведам здесь очень преувеличены[88], из текста грамоты все же нельзя не извлечь вывода, что накануне шведского завоевания карелы были враждебно настроены к Швеции[89].
О враждебном отношении населения Западной Карелии к шведам во время и сразу после шведского завоевания этой территории сообщает и наш главный источник по истории шведского крестового похода 1293 г. — «Хроника Эрика». В стихах 1342—1344 хроники[90] прямо говорится, что шведы, находясь в Выборгском замке, видели вокруг себя «разъяренных людей»; при этом прославляется храбрый шведский наместник — фогт, не побоявшийся враждебности окружающего карельского населения.
Кроме того, необходимо учитывать, что наряду с усилением экономических (торговых) связей с Западом западно-карельские погосты сохраняли значительные экономические связи с приладожской Карелией[91]. Даже после официального перехода территории Западной Карелии под власть Швеции в 1323 г. в условиях Ореховецкого договора было специально оговорено сохранение прав приладожских карел на «воды, и земле, и ловище», т. е. рыболовные и охотничьи угодья, находящиеся на землях западно-карельских погостов. Эти угодья находились в 8 разных местах Западной Карелии, в том числе у самого Выборга (залив Суоменвеси, или Суоменведенпохья, омывающий город Выборг с севера). Наличие указанных выше прочных экономических связей, видимо, было важным фактором, сдерживавшим центробежные традиции в западно-карельских землях. Возможно, что установление экономических связей с Западом и какое-то проникновение шведского влияния имели следствием лишь возникновение в среде карельской племенной знати сепаратистских настроений по отношению к Новгороду, но не вызывали желания политически ориентироваться на Швецию и пойти под власть шведов. Возможно и другое: влияние со стороны Швеции было и экономическим, и политическим, но оно охватывало лишь западные карельские погосты, а запреты ввоза оружия в Карелию были вызваны тем, что через западные погосты в результате внутрикарельской торговли оружие могло легко быть доставлено в основную часть Карелии, сохранявшую политическую ориентацию на Новгород и потому по-прежнему враждебную к шведам. Возможно, что в какой-то мере справедливы оба объяснения верности карел Новгороду и враждебности по отношению к шведам.
Э. Хурнборг выдвинул еще одно возможное объяснение этому факту. Он полагает, что противоречия карел и Новгорода, обострившиеся в 60—70-е гг. XIII в., в последующее десятилетие были преодолены (по крайней мере формально) и отношения карел с Новгородом были восстановлены[92].
Поскольку западно-карельские погосты после завоевания шведами в 1249—1250 г. земли еми стали пограничной областью Новгородского государства, конфликт Новгорода с местной племенной знатью представлял особенно серьезную опасность. Этим и объясняется, почему князь Ярослав Ярославич уже в 1269 г. считал необходимым пойти в поход в Корельскую землю, чтобы вооруженным путем восстановить полностью власть Новгорода, а в 1278 г. другой новгородский князь — Дмитрий Александрович — осуществил этот давно задуманный поход. Целью похода, вероятно, была не вся карельская территория, а западные карельские погосты.
В таком случае позиция новгородских бояр, отговаривавших в 1269 г. князя от похода, объясняется, вероятно, тем, что в основных карельских погостах — в северо-западном Приладожье — обстановка не была столь напряженной и там не проявлялась (или проявлялась в значительно меньшей степени) тенденция к разрыву с Новгородом. Конфликт с племенной знатью западных погостов не представлял угрозы в целом для новгородской власти в Карелии, и можно было еще надеяться, что этот местный конфликт будет урегулирован путем переговоров. Князь же, несший непосредственную ответственность за сохранность государственной территории, за безопасность государственных границ, был обеспокоен возникшей угрозой отпадения пограничной области и потому уже в 1269 г. хотел вооруженной рукой вновь добиться полного подчинения западных карельских погостов.
Поход 1278 г., судя по краткому известию летописи, носил характер жестокой и суровой карательной экспедиции и кончился полным успехом. Видимо, население западных карельских погостов (т. е. прежде всего — племенная знать) было силой принуждено к покорности Новгороду[93]. Летопись не сообщает, остались ли в Карелии новгородские гарнизоны и представители новгородской администрации. Но, скорее всего и после похода 1278 г. сохранился прежний характер новгородского властвования в Карелии.
В последующие 15 лет после похода 1278 г. западно-карельские земли остаются под новгородской властью, никаких конфликтов более не возникает. Однако весьма вероятно, что такова была лишь видимость. Скорее всего прозападные, прошведские или просто сепаратистские настроения здесь остались, но после похода 1278 г. они не проявлялись открыто. Именно сохранением подобных настроений в западно-карельских погостах можно прежде всего объяснить ту быстроту и легкость, с которой данная территория была в 1293 г. завоевана шведами, а также: сравнительную прочность шведских позиций в этой области после ее завоевания в течение последующей 30-летней русско-шведской войны. Другой причиной легкости шведского завоевания была, вероятно, сравнительная малочисленность и слабость местного карельского населения. В восточной части Карельского перешейка шведские завоеватели встретились и с более многочисленным и по-иному настроенным населением. В значительной мере поэтому там завоевательные походы шведов имели иные результаты (о чем подробнее будет речь ниже).
Иными словами, уже до шведского завоевания, в 50— 60-х гг. XIII в., по-видимому, сложилось фактическое разделение карельской племенной территории на область с восточной (новгородской) политической ориентацией и на область, официально еще подвластную новгородцам, но настроенную, сепаратистски и оказавшуюся в какой-то степени под экономическим, а возможно, и политическим влиянием Запада, в частности Швеции. Происшедшее в конце XIII в. шведское завоевание западной части Карелии лишь закрепило это ранее наметившееся политическое разделение карельских земель.
В финляндской исторической науке неоднократно делались попытки доказать, что ко времени третьего похода шведов (к 90-м гг. XIII в.) Западная Карелия, целиком или в своей наиболее важной части, полностью вышла из-под власти Новгорода и практически или даже юридически была уже подвластна Швеции. Для подтверждения этого финляндские ученые чаще всего старались показать, что на территории западных карельских погостов к 90-м гг. XIII в. уже расселилось пришедшее с Запада новое население, настроенное в пользу Шведского государства.
Впервые подобная концепция была выдвинута несколькими финляндскими учеными в первые десятилетия нашего века. Эти авторы утверждали, что на западных карельских землях уже во второй половине XIII в. существовало какое-то количество постоянного шведского населения, расселившегося главным образом вдоль морского побережья. Обосновывая данную точку зрения, эти ученые стремились представить предпринятое в начале XIV в. завоевание Карелии шведскими рыцарями не как захват чуткой земли, а как политическую акцию, целью которой была защита интересов шведских крестьян-поселенцев и присоединение к Шведскому государству земель, к тому времени уже заселенных и освоенных шведами[94].
В качестве главного аргумента в пользу этой концепции был выдвинут текст из «Хроники Эрика», в котором сказано, что шведские крестоносцы «построили крепость (Выборгский замок. — И. Ш.) в том краю[95], где кончается[96] христианская (или «крещеная») земля и начинается земля языческая»[97]. Предполагалась, что в приведенном тексте подразумевается существование в конце XIII в. шведского населения вдоль всего побережья Финляндии и Западной Карелии до места постройки Выборга[98]. В действительности же автор «Хроники Эрика» под понятием «христианская земля» подразумевал не «землю, заселенную хр
|
|
Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...
Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...
Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!