Глава 10(50). Столкновение интересов

Утро, солнечное и не предвещавшее ни бури, ни беды, встретило Гарри в его кровати в башне Гриффиндора замотанным в слишком тёплое для июня одеяло. Парень едва заметно вздрагивал и кутался всё сильнее, стараясь то ли унять тот холод, который словно потоками пробегал под кожей и никак не давал согреться, то ли вынырнуть из своих неспокойных сновидений.
Чары, в должное время прозвонившие подъем всем юношам в спальне, были услышаны им лишь с третьего раза, но даже после этого Гарри позволил себе проваляться под бордовым пологом ещё с четверть часа.

Вчера Поттер — с полного, между прочим, попустительства профессора Снейпа — вернулся в башню только под утро, так что, принимая во внимание отсутствие каких-либо экзаменов у него сегодня, решил отдохнуть подольше.
Завтрак можно было и пропустить, а потом сразу же отправиться в апартаменты профессора зельеварения: Снейп сказал, что проведать Тома можно будет только часов с десяти.

В школе с утра царило небывалое для поры экзаменов оживление. Причиной тому было торжественное отбытие обратно в своё министерское болото многоуважаемой и незабвенной Долорес Амбридж. Мерзкая жаба так и не нашла место их с ребятами тайных занятий, не исключила из школы ни близнецов Уизли, откровенно на это нарывавшихся весь год, ни особо ненавидимых ею умников с Рейвенкло и "маггловских выскочек", хотя и подозревала всех и вся во всём самом предосудительном, рыская по Хогвартсу в свободное от основной работы время.
Больше всего по итогам её мнимого профессорства пострадали и так далёкие от идеала познания студентов в ЗоТИ, чуть не уволенная преподавательница прорицания (хотя Гарри бы не расстроился), не перевариваемый Амбридж Хагрид и бедный флитвиковский кружок пения. Квиддич тоже подвергся существенным нападкам со стороны обладающей явно не лётной комплекцией профессорши, но его совместными усилиями всех обитателей замка отстояли. Гарри, правда, пару раз грозила самая что ни на есть настоящая «дисквалификация».

И Поттер прекрасно понимал, что спас его от пристального и всеобъемлющего внимания со стороны Амбридж, а также от серьёзных проблем с ней только вовремя данный Томом совет молчать про возрождение Волдеморта и никак не комментировать мнение Дамблдора.

Мысли о Томе привычно кольнули страхом под сердцем, и Гарри поспешил в подземелья.

— Гарри? — Драко вышел из-за угла и, приблизившись, обеспокоенно взглянул на гриффиндорца.

— Привет, — Поттер нашёл в себе силы улыбнуться. Кинул Темпус — время ещё было — и повернулся к Малфою. Тот определенно хотел поговорить.

— Тебя не было на завтраке, Белла второй день сама не своя. Что случилось? — Драко прислонился к стене.

— Эм... — Гарри замялся. Он ожидал этих вопросов, но, откровенно говоря, не хотел обо всем рассказывать вот так, походя.

— Понятно, — Малфой невесело усмехнулся. — Я многое пропустил. Поговорим сегодня?

— Вечером, ладно? — Гарри облегченно улыбнулся. — И Беллу как-нибудь уговори придти, а то она меня избегает.

Малфой кивнул с неопределённым выражением лица.

— Кстати, а что ты тут делаешь? — этот вопрос не был беспричинным.
Хотя Драко и смог со временем каким-то совершенно волшебным способом дружить с Гарри и Беллой и при этом, даже после возрождения Волдеморта, сохранить какой-никакой авторитет на Слизерине, Поттер этим его авторитетом предпочитал не пользоваться и в подземелья лишний раз не совался.

— Том... — выдохнул Поттер, подавив в себе очередную волну страха и торопливо оглянувшись по сторонам. — Вчера было очередное столкновение, но больше я ничего не знаю.

Малфой обернулся в сторону комнат своего декана с молчаливым вопросом, Гарри кивнул. Слизеринец ободряюще улыбнулся, а потом развернулся и, потянув за собой друга, пошел обратно в сторону своей гостиной и комнат Снейпа.

— Напишу отцу, — коротко пояснил он.

***
В комнатах декана Слизерина было прохладно и сильно пахло лекарственными зельями. Чары без проблем пропустили Гарри внутрь, и вскоре парень уже присел на стул рядом с Гонтом. Тот по-прежнему неподвижно лежал, окутанный едва заметными чарами, видимо, контролирующими его состояние. Дыхание было лёгким.

Через некоторое время Поттер поймал себя на мысли, что уже давно готов молиться всеми известными ему молитвами маггловскому Богу, только бы Том очнулся. Вчера профессор Снейп мало что ему рассказал — был занят долгой варкой зелий и попытками снять те проклятия, что попали в него самого, а потом долго изучал состояние Гонта.
Всё, что знал Гарри, было то, что вчера все они — и Снейп с Пожирателями, и Том с верными ему людьми, и даже малополезный дамблдоровский орден (вот почему директора вчера не было ни на обеде, ни на ужине) — столкнулись недалёко от Министерства и устроили настоящую бойню. На Министра и его приближённых, правда, это выступление, скорее всего, никак не повлияло — сам Волдеморт не появился на месте сражения, а иначе его возрождения не мог доказать никто, — но ощутимые потери стороны понесли.

Говоря о причинах, Снейп грешил на Дамблдора, который обеспокоился в последнее время потерей контроля над Гарри и Пожирателями из-за своих проблем во властных структурах и теперь желал растрясти те стоячие воды, в которых в последнее время прекрасно чувствовали себя и Пожиратели, и их неожиданные противники под руководством Тома, замаскированные частью под авроров, коими половина из них являлась, частью под неравнодушных к произволу граждан.

В общем, результатом встряски стало официальное вступление в противостояние всех сторон (до этого таких крупных сражений не было, в основном требовалось просто устранить или предугадать последствия развлечений Пожирателей), порядка десяти жертв со стороны мирного населения, тяжёлое ранение по меньшей мере четырёх слуг Темного Лорда и смерть кого-то слишком резвого из Ордена.
Том же под самый конец бойни, когда дамблдоровские щенки отбыли, растеряв остатки чести, словил проклятия с трёх разных сторон, закрывая своих сторонников. Наложение двух из них (третье Гонт отбил: Снейп стоял весьма близко к нему и смог все увидеть собственными глазами) и стало самым неприятным во всей ситуации.

Гарри не смог бы сказать, сколько он просидел в невеселых думах, когда в гостиной сработал камин и минутой спустя в комнате появилась Кассандра.

— Всё по-прежнему? — женщина чуть улыбнулась Гарри, не видевшему смысла скрывать свои чувства и держащему сейчас Тома за руку, и посмотрела на Гонта. - Не волнуйся понапрасну. Это не смертельно, просто магии и зельям нужно время, чтобы побороть проклятья.

Гарри кивнул.

— Мы не очень хорошо расстались, если честно, — посчитал возможным признаться он, — и я хочу быть тут, когда Том придёт в себя.

— Это ведь связано с Беллой? — Кассандра сотворила какие-то чары над Томом, внимательно посмотрела на новые нити магии, окутавшие его, и тут же вернула всё, как было. — Думаю, к вечеру он должен прийти в себя.

— Да, — Гарри чуть улыбнулся женщине и хорошим новостям, но не знал, что стоит говорить о подруге.

Кассандра заметила заминку и не преминула добавить:
— Она мне все рассказала, я вчера утром была здесь. Белль говорит, что её подставили соседки по комнате: наверное, хотели поставить в неловкое положение и посмеяться. Ты знаешь игру... ммм, как это... "правда или вызов"?

— Да, — Гарри удивлённо смотрел на женщину.

— Похожая есть и в нашем мире. Только вот здесь всегда используют специальный артефакт, который не позволяет игрокам не выполнить условий задания. Буквально заставляет их. Северус вчера изъял все подобные у Слизерина.

Поттер молчал с минуту.
— А Белла помнит, что было потом? И она ведь теперь ещё считает, что я не буду с ней общаться, так?

— Нет, она не помнит. И хорошо, что это так, хотя поговорить вам все-таки стоит. Конечно, это всего лишь мои предположения, но вас же Том увидел, так? Он был в Хогвартсе во время экзаменов как наблюдатель от Министерства. И, к тому же, такой филигранный Обливиэйт... — Кассандра за разговором не забывала о своих обязанностях, которые, очевидно, возложил на неё муж, принимавший сейчас обычные экзамены у младшекурсников. К Тому применили ещё несколько чар, а потом абсолютно маггловским шприцом набрали зелье и медленно и с осторожностью вкололи под кожу.

— Вам профессор рассказал про... про меня и Тома? — Гарри не знал, как к этому относиться.

— Нет, мне как-то рассказал сам Том. Северус бы никогда не позволил себе говорить о чьей-то личной жизни без согласия на то её непосредственного участника.

Поттер кивнул, принимая ответ, и опять посмотрел на по-прежнему белое лицо Гонта.

— Гарри, — Кассандра без труда распознала этот взгляд. — Не переживай. И если вдруг что — захочешь поговорить, там, или нужно будет помочь — ты всегда можешь мне написать.

— Спасибо, — искренне сказал гриффиндорец. — Я так и сделаю.

Кассандра подарила ему ещё одну свою очаровательную улыбку и вышла за дверь.
Порой Гарри ловил себя на мысли, что профессор Снейп и Кассандра были настолько же непохожи друг на друга, насколько и подходили друг другу. Словно Инь и Ян у философов.

Едва Сандра вышла, в спальне появился один из домовых эльфов слизеринского декана вместе с небольшим переносным столиком, полным разнообразной еды.

— Профессор Снейп, сэр, и леди Кассандра велели мистеру Гарри Поттеру обязательно позавтракать.

— Но...

— Профессор Снейп сказал Типпи проследить, — возразило маленькое существо и явно приготовилось исполнить приказ в точности.

Гарри обреченно кивнул и придвинул к себе тарелку с тостами. Аппетит, как ему и положено, пришёл во время еды.
После позднего завтрака снова ужасно захотелось заснуть. Гарри даже вышел в гостиную, взял книгу из тех, что профессор не запрещал ему читать, и вернулся к Тому.

Книга, судя по названию, была весьма интересной, но Поттер осилил не больше четырёх страниц. Мысли от проблем использования чар в зельеварении упорно перескакивали на боевые заклинания и, разумеется, на Тома.
Как-то так получилось, что раньше, ещё со второго курса и буквально до последних дней, Гарри не воспринимал Тома именно как простого смертного человека, живого и уязвимого. Теперь же гриффиндорец словно осознал, что Том пусть и сильный, умный, могущественный, очень одаренный и незаурядный маг, но всё же и он был подвержен и сомнениям, и эмоциям, и простым человеческим страстям, и ошибкам...

Такого Тома хотелось любить ещё сильнее.

Гарри совсем не заметил, как отложил книгу подальше и, продолжая сидеть на стуле рядом с кроватью, прилёг поверх одеяла, устроившись на сложённых руках.

Разбудил его едва слышный хриплый голос:
— Гарри?

Поттер сначала не поверил своим ушам, но потом всё же вскинулся и посмотрел на Тома. Тот попытался приподняться на руках, сбивая настроенные чары, и напряжённо взглянул на парня.
Улыбка на лице Гарри расплылась помимо его воли.

— Том!

Гриффиндорец усилием воли задавил в себе порыв кинуться на Тома, упав ему на грудь. Вместо этого он осторожно придвинулся ближе и, как мог, обнял мужчину.

Долгое время они лежали так, замерев в одном положении, прежде чем Том, наконец, опустил свою руку на спину Гарри и крепко прижал его к себе.

Конец четвёртой части.

Примечание к части

Если кто-то ожидал сражения в Отделе Тайн, то его не будет, поскольку в этой истории для него нет никаких предпосылок. Разум Гарри защищён медальоном, Том никогда бы не позволил ему так рисковать собой, а Дамблдор ещё не имел возможности по-настоящему привлечь Поттера к делам ордена.
Впрочем, многие сражения ещё впереди.

Следующая пятая часть будет последней, судя по всему. Ну и эпилог.

Бечено