Часть IV. Все только начинается. Глава 1(41). Летние миграции

За окном медленно, но верно надвигалась настоящая буря. Внезапно поднявшийся холодный, жестокий ветер мигом обрушился на тонкие деревья, грозясь переломать их на тонкие прутики, а тучи, черные-черные, становились все гуще и с минуты на минуту готовились извергнуть из себя стену дождя. Птицы стаями, клиньями, в одиночку метались за стеклом, пытаясь спрятаться где-нибудь и переждать ненастье, а люди… людей здесь не было видно, хотя Том отчетливо представлял себе, как они бегут сейчас по улицам больших и маленьких городов, тщетно пытаясь укрыться хлипкими зонтами, и быстро прыгают в автомобили, которые то и дело останавливаются рядом.
Интересно, куда они будут убегать, если — когда — их противостояние из магического мира перекинется в маггловский?

Но все это было там, за тяжелыми портьерами, за стеной, а здесь, в просторной хозяйской комнате особняка Принцев, было тихо, сухо и тепло. Небольшой камин, слегка уменьшенная копия главного, потрескивал мирным магическим пламенем, с высокой готической (как и все вокруг) кровати, прикрытой темно-пурпурным покрывалом, вот уже две минуты как слышалось глубокое ровное дыхание.

— Уснул? — Том отвлекся от созерцания гнева природы и перевел свое внимание на прилегшую сбоку от Северуса Кассандру. — Давай выйдем.

Женщина кивнула и, поправив мужу подушку поудобней, едва слышно выскользнула за дверь первой. Гонт помедлил буквально одно мгновение, окинув взглядом полдюжины склянок на тумбе у постели и закрытые глаза мертвенно-бледного лица Снейпа, и вышел следом.
Кассандра была в смежном со спальней кабинете и уже разливала по бокалам шерри.

Том выпил свой почти не глядя, присел рядом с леди Принц и рискнул посмотреть ей в глаза.

— Я думаю, ты должна знать, что я предлагал Северусу купировать метку и не отвечать на вызовы Волд… Темного Лорда. Предлагал далеко не раз. Вряд ли это стало бы большой проблемой — в крайнем случае, Лорд посчитал бы, что Дамблдор постиг некоторые секреты этого колдовства, да и только. Но Северус наотрез отказался.

— Все в порядке, Том, он поправится. Про метку я знаю, и про то, что окончательное решение оставалось за мужем, тоже. Его все равно было не переубедить, — Кассандра нежно улыбнулась, отведя взгляд в сторону, и одним глотком осушила бокал.

— Он успел что-нибудь рассказать? — Гонт сложил руки домиком и опустил на них подбородок.

— Едва ли. Только просипел, что Он заавадил Хвоста, который, видимо, после провала с Гарри на Турнире и так был не в чести, приказал выпить всем за упокой Барти-младшего и еще… — леди на секунду задумалась, — Точно! Люциус попросил Северуса спрятать куда-нибудь Драко.

— Ну и, очевидно, Лорд много упражнялся в Круциатусе, — Том кивнул сам себе и повернулся в сторону прикрытой двери. — Как долго..?

— Точно сказать вряд ли смогу. Думаю, что Северус получил не меньше трех минут непрерывного воздействия. Судя по всему, досталось еще многим — Он в ярости перманентно.

— Как хорошо, что я этого не чувствую и этого уже не чувствует Гарри, — Том облегченно вздохнул и прошептал едва слышно, но вслух:
— Во что же я превратился?

Кассандра услышала.

— Он — не ты. Ты всем говоришь именно это, так что, будь добр, и сам верь, пожалуйста, в собственные слова.

Том кивнул, но не преминул поинтересоваться:
— А вы долго сомневались насчет мен… нашего сотрудничества?

— Я — меньше минуты. Мне было достаточно увидеть, как ты смотришь на Гарри: ни будущие, ни бывшие Темные Лорды никогда не посмотрят так на кого-то, — Кассандра улыбнулась. — А Северус… Думаю, ты должен понять: ему очень не хотелось однажды встретиться лицом к лицу с двумя «Его Темнейшествами». И играть на три фронта без собственной выгоды.

— Я понимаю, — Том посмотрел в окно, за которым только что сверкнула молния и грянул ливень. — Кстати, насчет Гарри… Я думал на пару-тройку недель оставить его здесь — мне нужно на континент, а он весь извелся там, в Шотландии, один. Заодно сделает все задания на лето и попривыкнет чуть к вам с Северусом. Но теперь…

— Теперь еще надо спрятать Драко. Может, его отправить к Гарри?

— Плохой вариант. Миффи не справится с ними одна. И даже если позвать гарриного домовика, Добби, то им все равно будет слишком тяжело за всем уследить. А здесь и так сейчас много людей соберется.

— Ну, положим, далеко не людей, по большей части, — справедливости ради заметила Кассандра, плеснула себе в бокал еще немного шерри, выпила и решительно убрала бутыль в шкафчик. — Дай Мерлин это пережить.

— Ты меня поняла. Кстати, если согласишься, то, как только Северус полностью придет в себя, можно будет отправить тебя с Драко ко мне в дом, а мы тут сами разберемся. Через месяц вернешься — тут уже никого не будет. Я приеду, найдем полигон для тренировок, все вместе собираться будем крайне редко, так что… — Том не успел закончить мысль, как Кассандра торопливо закивала, соглашаясь, а из спальни послышалось требовательное:

— Кэси!

***
Гарри разбирал свои вещи в спальне Тома и злился. По большому счету, злость как таковая никаких причин не имела, но свои чувства, представляющие собой гремучую смесь из обиды от несправедливости, зависимости от чужих решений и бессилия что-либо в связи с этим предпринять, Поттер определил именно так.

Была уже поздняя ночь первого дня июля, когда Том наконец-то вернулся после своего трехдневного отсутствия, чтобы сказать, что на этот раз уезжает совсем надолго. Гарри попробовал спросить, зачем, но был тут же усажен рядом и втянут в долгий поцелуй.
Конечно, целоваться Гарри нравилось, и еще как. Но это никак не могло отменить того факта, что даже по прошествии стольких дней они с Томом так и не поговорили обо всем об этом. И не то чтобы Гарри не пытался, не то чтобы совсем уж никакого времени не было — хотя Том и был зачастую занят все двадцать четыре (и еще три-четыре) часа в сутки… Просто он сразу же пресекал все попытки Гарри разобраться в их странных отношениях, которые не походили ни на одни известные ему на данный момент.

В общем, Поттер получил еще пару-тройку легких поцелуев, словно Том не мог от него оторваться, а также указания переезжать в хозяйскую спальню, поскольку завтра комнату самого Гарри займет Драко, а гостевая достанется жене — гриффиндорец до сих пор не мог уместить это у себя в голове — Северуса Снейпа.
После срока немногим меньшего, чем месяц, проведённый в этом обществе, Поттеру предстояло еще пожить пару недель у Сириуса — в этом сошлись и Том, и Снейп (который — кто бы мог подумать! — истово отчитывался Альбусу о поттеровских каникулах в Литтл Уингинге и которого нельзя было подводить), и сам Дамблдор, занятый сейчас какими-то внезапно возникшими проблемами в Конфедерации Магов, но продолжающий «неуклонно и всеобъемлюще» следить за Гарри чужими глазами.
Благо, для Гарри и Тома эти «глаза» были с нужными линзами…

В общем и целом, лето прошло неплохо.
Драко был, по всей видимости, давно знаком с Сандрой, Гарри с ней тоже легко поладил — более улыбчивого и понимающего человека он еще не встречал в своей жизни, — так что их совместное пребывание не принесло никому проблем.

Вначале, правда, пришлось приоткрыть перед Драко завесу тайны, рассказав немного о «третьей стороне» в грядущем противостоянии. А также уверить изрядно нервничавшего Малфоя, которого после финала провалявшийся в Больничном крыле Гарри так и не увидел, что никаких претензий к его отцу он не имеет и вообще все-все-все понимает.
Не то чтобы Драко когда-либо в присутствии Гарри после их примирения говорил об идеях превосходства чистокровных, но — гриффиндорец был уверен в этом — продолжал в них верить. За некоторыми исключениями, которые позволили ему дружить с «грязнокровкой» Беллой, и ровно до позапрошлого вечера, когда слизеринец собственными глазами увидел Его и осознал, что он сам из себя представляет с точки зрения Темного Лорда.

Драко очень переживал за родителей, Гарри — за Тома, Сандра — за профессора Снейпа.
Так и жили. Учили чары, трансфигурацию, высчитывали что-то неясное по редким звездам, отметили пятнадцатилетие Гарри. Леди Принц часто помогала с зельеварением и взялась составлять для Миффи правильное питание для мальчиков.
А Гарри каждую ночь засыпал в кровати Тома и очень надеялся, что вот это следующее утро начнется с его поцелуя.

Увы, каждое следующее утро начиналось, в основном, с «Пророка», в котором с точной периодичностью печатались то призывы Дамблдора объединиться против вновь воскресшего Волдеморта, то ответы Министерства на «старческие бредни» почтенного волшебника. Честно говоря, Гарри был очень благодарен Тому за то, что сам он не был втянут во всю эту информационную войну, лишь отчитавшись директору на второй день о том, что видел, что знает, чего не знает, и заверив, что ничего без высочайшего позволения говорить не будет.

Каникулы у Сириуса прошли тоже спокойно и очень быстро. Сириус изнывал в одиночестве и безделье и развлекал самого себя и Гарри заодно разными историями из прошлой жизни. Как понял Поттер, в доме Блэка вообще-то собиралась устроиться целая штаб-квартира организации, призванной противостоять Лорду и его приспешникам. Но пока к Сириусу с визитами часто ходили маги из Аврората и Министерства, сделать этого было нельзя, так что Блэк отказывал директору по очень веской причине и наслаждался тишиной.
С его точки зрения, лучшим было одиночество, нежели проходной двор.

Познакомился Гарри и с портретом матери Сириуса — та только лишь взглянула на него и молча отвернулась, и со старым ворчуном-домовиком Блэков, Кричером. Сириуса домовой эльф не любил, а вот увидев впервые Гарри, отреагировал почти как Миффи тогда, два года назад:

— Кричер рад приветствовать в доме Блэков младшего хозяина.

***
Осень пришла ожидаемо, но все же гораздо быстрее, чем хотелось бы. И вскоре Хогвартс-экспресс уже увозил Гарри в Хогвартс.

До этого Поттер успел всего три дня урвать наедине с Томом (который наконец набегался по всем своим вопросам и весь сентябрь планировал разбираться с делами дома) и теперь вспоминал их как одни из самых счастливых в своей жизни.
Гонт не отпускал от себя Гарри ни на минуту, разбирал с ним какие-то интересные чары, варил зелья, даже полетал немного рядом, клятвенно пообещав научить как-нибудь гриффиндорца летать без метлы.
Но больше всего времени они просто провели лежа рядом, каждый со своей книгой, периодически прерываясь на поцелуи и легкие ласки.

В такие моменты эйфория затапливала Гарри от макушки до пяток… И выяснять отношения совсем не хотелось.

Счастье вытеснило другими эмоциями, едва только Поттер вступил на территорию Хогвартса и ощутил, как здесь все изменилось.
Первое, что бросилось в глаза — сидящая за столом рядом с директором дама неприятной наружности, облаченная в розово-розовый костюм, второе — чрезвычайно довольный собой Филч с краю.
Даже если не принимать во внимание поистине чудовищное напряжение, что окутало весь Большой зал, включая не только студентов, но и преподавателей, уже одно только это сулило большие неприятности.

И они начались, едва только «дама» поднялась со своего места после распределения, пира и краткого на сей раз приветствия Дамблдора и открыла рот.
Оказалась она Генеральным Инспектором Хогвартса, вновь назначенным и утвержденным на должность по приказу самого Министра Магии, и объявилась тут для того, чтобы оценить уровень образования и дисциплины в школе Чародейства и Волшебства, а также целый год проводить занятия по ЗоТИ в качестве профессора.

Даже с первого взгляда можно было понять, что шансы на то, что она окажется компетентной в этом вопросе, минимальны.

Драко, когда Гарри встретился с ним и Беллой на следующий день, подтвердил, что новый профессор – крайне неприятный заместитель нынешнего министра, с которой Люциус Малфой имел дело несколько раз и о которой говорил исключительно бранными словами, отмечая ее поразительную въедливость и жадность даже для министерского чиновника.

Первое занятие по ЗоТИ предстояло их курсу завтра, и Гарри уже хотел исчезнуть с него куда-нибудь.

Примечание к части

Бечено.

Глава 2(42). Боевые единицы

– Выворачивай руку, Эрни, иначе вместо защитного заклинания получишь боевое.

– Ханна! После такого Ступефая окаменеют все ближайшие маги, но только не твой противник.

– Малфой, а тебе вообще должно быть стыдно. Ты что, ни разу не применял до этого любимое заклинание Снейпа? Никогда не поверю!

Гарри ходил между рядами студентов четвертого, пятого и шестого курсов всех четырех факультетов (Слизерин, правда, представляли одни лишь Драко и Белла) и внимательно следил за тем, как те отрабатывали некоторые чары и заклинания, которые их «утвержденный министерскими стандартами» учебник настойчиво предлагал проходить только теоретически.

Результаты пока не слишком радовали перфекциониста, проснувшегося в Гарри, но сам факт того, что, против ожидания, его инициативу по самостоятельной подготовке к экзамену по ЗоТИ поддержали многие, доставлял удовлетворение. Еще больше удовлетворения, пожалуй, доставляло лишь знание о том, что об их своеобразном «кружке» не была осведомлена не только мадам Амбридж – назвать ее профессором было бы кощунством, – но и остальные преподаватели, и даже… даже Том.
Том, который строго-настрого запретил высовываться весь этот учебный год и вообще посоветовал (хотя точнее будет сказать – приказал) не нарушать никаких правил Хогвартса.

Но Амбридж была такой сукой, такой… отвратительной, злобной, жадной жабой… А Тому просто и по-детски захотелось отомстить.

В общем, меньше чем через месяц после начала учебного года и после всего четырех занятий у новой «профессорши», которая, пожалуй, только человеком была еще худшим, чем преподавателем, Гарри обзавелся своим собственным классом из двадцати трех душ. Не то чтобы такое количество могло потянуть на армию пусть даже и крошечного государства, но отрядом было очень даже неплохим.

«Отрядом Дамблдора».

Как бы Гарри в душе ни противился такому названию, но рациональная и слизеринская часть его мозгов прекрасно понимала, что в настоящей ситуации предложенное быстро загоревшейся идеей самостоятельных занятий Гермионой название было как нельзя подходящим.

В Хогвартсе было очень неспокойно: министерские указы, не запрещающие разве что дышать, выходили два-три раза в неделю и связывали студентов по рукам и ногам в тех вопросах – и особенно в тех вопросах, – о которых сам Поттер всегда думал исключительно как о личных.
Любые организации, даже – прости, Мерлин! – флитвиковский кружок пения, оказались под запретом в числе самых первых, как, впрочем, и самостоятельные реальные дуэли и тренировки между студентами, так что занятия их «отряда» должны были проходить в полной секретности и осторожности.
С первым Гарри очень помог Добби, которого они с Томом давно отправили работать в Хогвартс и который изучил школу вдоль и поперек (и вряд ли по собственной инициативе). Он показал Поттеру Выручай-комнату – огромный зал, благодаря чарам Основателей и по желанию мага превращавшийся в нечто определенное и запиравший находившихся внутри людей от посторонних глаз. Со вторым было неплохо придумано той же Гермионой – она как-то по особенному (Гарри не вникал) зачаровала небольшие жетончики, которые использовались для вызова всех на очередную тренировку и которые служили своеобразным пропуском в Выручай-комнату.

В крайнем случае (гриффиндорец решил для себя, что непременно так и сделает, если вдруг что), – все можно было свалить на Дамблдора. Тем более, тот как раз в середине сентября вызвал Гарри на чашку чая, уведомил, что с ноября у того будут дополнительные занятия с профессором Снейпом – вот не было печали! – а сейчас парень ни в коем случае не должен расслабляться и обязан готовить себя к предстоящим испытаниям.

Слова были сказаны, услышаны, а уж как поняты – это другое дело.

– Гермиона! – Гарри вынырнул из собственных мыслей и воспоминаний как раз вовремя, чтобы окликнуть зазевавшуюся сокурсницу и спасти ее от летящего Ступефая Драко. Малфой бросил на друга недовольный взгляд и тут же был атакован ответным проклятьем.

Эти двое (как так вышло, Поттер, если честно, не понимал) сами вставали в пару каждый раз на дуэлях и день за днем улучшали свои навыки, словно подтягиваясь друг за другом. Понятное дело, каждому хотелось обойти противника чисто из принципа и вредности.

Четверокурсники тренировались отдельно – их Гарри учил в основном только защите, – и гораздо дольше остальных. Им, как наиболее уязвимым, всегда нужно было отдельное внимание…

Отряд занимал у Поттера все свободное время и даже крал часы, выделенные на подготовку к парам, которые никто, разумеется, не отменял. Но, в общем и целом, Гарри был даже рад этому.

У постоянно занятых людей времени на рефлексию не остается.
То, что жизнь сейчас походила на затишье перед бурей, гриффиндорец отлично понимал, а об остальном запрещал себе думать.

***
Буря разразилась – ну кто бы сомневался! – перед самым Хэллоуином.

Был самый обычный четверг, обычный день тренировки; как обычно, после трех часов отработки не всем поддающейся водной магии студенты разошлись, а Гарри остался подводить итоги и отмечать результаты каждого на специальной доске. Не «обычным» было только напряжение, которое накатило на парня удушливой волной всего за пару минут до того, как дверь распахнулась и Гарри спиной почувствовал, кто вошел.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Том явно был в крайней степени состояния «не в духе».

– Ничего, – холодно, как показалось самому Гарри, ответил он. Даже усилием воли заставил себя не обернуться, хотя очень хотелось.

Том некоторое время молчал.

– Что происходит, Гарри? – наконец спросил он, подходя ближе и опуская руку на плечо гриффиндорцу.

– Что происходит?! – Поттер все-таки не удержал эмоции под контролем. – Это ты у меня спрашиваешь? Мне казалось, что это мне давно нужно было задать такой вопрос тебе! – он развернулся, сбрасывая с себя руку Тома.

И тут же застыл на месте.

Том выглядел иначе. Нет, не в том смысле, что он был под Оборотным или какими-то чарами… Том просто был чуть старше, чем Гарри его помнил.

Поттер так удивленно разглядывал Гонта, что даже на пару минут забыл о своей обиде и том негодовании, что тщательно взращивалось в недрах души и сейчас наконец-то вырвалось наружу.

– Раньше почему молчал? – Том вообще, казалось, никак не отреагировал на реакцию Гарри на его новый внешний вид.

– А? – Гарри понадобилось не меньше десятка секунд, чтобы прийти в себя. – Я… я не знаю. Но, Том, это… это ненормально! Я привык тебе доверять, с тобой соглашаться, делать то, о чем ты просишь. А ты… Ты все время молчишь, куда-то исчезаешь, появляешься внезапно. И потом… вот ты всегда ругал Дамблдора за то, что он никому и мне в том числе, ничего не рассказывает, а сам? Что делаешь ты? Кто я для тебя? Пойми, мне важно это знать. И, – Гарри чуть покраснел, – я могу понять, зачем ты поцеловал меня в первый раз, но потом?

– Тебе понравилось, – уверенно заявил Том, продолжая неподвижно и заинтересованно смотреть на парня.

– Понравилось… – Гарри даже кивнул для убедительности, но быстро опомнился, – Том!

Поттер глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Порою с Томом было проще молчать:
– Просто расскажи мне обо всем. Что с тобой происходит? Что происходит с магическим миром, куда ты постоянно пропадаешь? Что происходит с… нами?

Том поджал губы, окинул взглядом тренировочный зал, в который превратилась Выручай-комната, и пристально посмотрел на Гарри. Он явно что-то решал для себя.

– Мантия-невидимка с собой? – гриффиндорец быстро кивнул. – Пойдем. Но даже не думай, что я забыл про все это, – Том указал на сложенные маты и пошедшие визуальными трещинами стены.

***
Всего двадцать минут спуска по лестницам вслед за невидимым Томом, не отпускавшим руку Гарри ни на секунду, и минут пять следования к месту, откуда Гонт мог аппарировать – и Поттер оказался в совершенно незнакомом месте. Они с Томом стояли на крыльце невзрачного каменного дома у самого леса, а впереди простиралось нескончаемое поле.

Сначала Гарри показалось, что на нем шло ожесточенное сражение, но потом, присмотревшись, гриффиндорец понял, что быстро передвигающиеся по земле маги проводили нечто похожее на совместную тренировку. Около сотни дуэлянтов не переставая сходились друг с другом в надежде одолеть соперника, а вокруг них кружила, постоянно прикрываясь щитом, женщина, очень сильно похожая на Кассандру Принц.
Гарри обернулся посмотреть на Тома. Тот стоял рядом, неотрывно смотря на битву, периодически приглушенно ругался, когда кто-то из соперников слишком серьезно, по-видимому, ошибался и чуть светлел лицом, если соперники не могли решить, кто из них выиграл.
Кажется, он считал, что возложенную на него обязанность по просвещению Гарри он выполнил в полной мере, однако гриффиндорец был противоположного мнения.

– Кто эти люди? – тихо спросил он.

– Маги, – усмехнулся Том, но, посмотрев на серьезного Гарри, добавил:
– Они подчиняются мне. Мы строим третью сторону в грядущем противостоянии между Дамблдором и Волдемортом. Все это время я был занят ими. Здесь есть наследники родовитых семей, отказавшихся в свое время занять какую-либо сторону, полукровки, лишенные поддержки чистокровных семей, но верящие в их идеалы, иностранные боевики… много кто. Даже наемники из вампиров. Что еще тебя интересует?

Гарри тяжело сглотнул.

– А я? Кем буду я в твоей… вашей войне?

– А ты будешь со мной. Я смею надеяться на это, по крайней мере.

– Зачем? – они с Томом начали отходить дальше – Том не хотел мешать тренировке, а Гарри пошел за ним.

– Что зачем?

– Зачем я тебе? – Гарри словно только сейчас осознал это и ужаснулся собственным мыслям. – У тебя есть тело, есть магия, есть свобода и силы… Зачем тебе теперь я?

– Знаешь, не так давно я сам задавался этим вопросом, – сказал Том задумчиво, но, увидев, как Гарри побледнел, поспешил продолжить. – И понял, зачем.

Гонт остановился, уселся прямо на траву и потянул Гарри за собой. Крепко обнял не сильно сопротивлявшегося парня и очень тихо и спокойно сказал:

– Ты просто единственный близкий мне человек, самый родной, понимаешь? Я никогда прежде не знал, каково это, когда кто-то беспокоится о тебе, заботится… даже любит просто потому, что ты есть. Уверен, что ты тоже не знал. Но теперь я понимаю, что это такое, и знаю, что именно это удержит меня от того, от чего в свое время не удержался Волдеморт. Я никогда тебя не отпущу. Если только вдруг ты сам захочешь уйти…

– Том, я... – Гарри развернутся в его объятиях, прижался ближе и обнял еще крепче.

– Молчи. Потом все скажешь – я больше не хочу возвращаться к этому.
– Я не Темный Лорд, Гарри… Но Темный Лорд – это я. Только вот поймешь ли ты это?

Примечание к части

Честно говоря, глава отчего-то далась мне очень тяжело. Как буду писать следующую – очень трагичную – вообще не знаю.
P.S. Обратите внимание, чуть подправлена прошлая часть.

Бечено.