Главная мама и папа —зритель.

О гордости и маловерии

Может быть, во всем виновата война. Мужчины ушли на фронт, и их место заняли женщины: у станка, в воспитании детей за себя и за мужа, в восстановлении жизни после разрухи войны. Они и на фронте воевали, а ≪у войны неженское лицо≫. Женщинам пришлось встать на место мужчин.

 

Но не только в этом дело. Вспомним послевоенные движения феминисток, отвоевывающие равные права с мужчинами. Маргарет Тетчер была отличным премьером, но ее англичане называли ≪железная леди≫ — разве женщина может быть железной? В современных семьях при разводе суд обычно оставляет ребенка с мамой. Суд считает, что она лучше о нем позаботится, чем отец. Но тогда маме приходится быть и за папу! А в полных семьях — почему там сегодня все так странно? Почему мама у руля, всем заправляет и контролирует, а папа лежит на диване и пьет помаленьку, поскольку себя приложить уже некуда, да и неохота.

 

Папа, конечно, плоховат. Ни инициативы, ни ответственности, все за него надо решать, и про ремонт, и про двойки сына, и про зарплату... Довольно часто мама работает на двух работах, да в смену, чтобы прокормить семью. Папа работает на одной, и не очень денежной. Он умеет только так... Нет, поговорить он нередко еще вполне может, но сделать что-то всерьез — нет. Может обвинить маму, что испортила детей. А где был сам? Если совесть есть, то папа стыдится, прячется, и ничего не делает, чтобы как-то теперь помочь семье. Мама делает все сама. Но мама выходила замуж не за такого вялого зрителя ее трудовых подвигов, а за веселого, сильного радостного человека, разве нет? Почему с годами произошла такая метаморфоза?

 

Я не знаю. Это такое печальное зрелище, я видела его много раз. Сосредоточенная, выживающая мама и папа — при ней... Дело даже не в пьянстве: на мужа нельзя опереться, потому что тогда из него высыпается ворох обид, негодований, обвинений, комплексов и агрессивного стыда. Лучше уж не трогать и все делать самой. Тогда папа может и похвалить. Вы знаете, что сейчас предложение о женитьбе делают обычно женщины? Если делают вообще, а то ведь свяжешься — не развяжешься потом, ≪лучше уж я сама≫...

 

Есть у меня гипотеза, основанная на наблюдениях за многими семьями. Конечно, она не объясняет всего, но мне кажется, что перевертыш семьи происходит от гордости и маловерия.

 

Вот, например, Ольга Ивановна. В ее отношениях с мужем, высоким, сильным человеком, она сначала была замужем, и ей так было очень комфортно. Например, муж приносил домой деньги, и она тратила их на семью, на всех, рассчитывая только на то, что он принес, но никогда не спрашивая, сколько у него еще есть, и справедливо ли он разделил эти деньги. Ольга Ивановна ему доверяла. Денег в ее распоряжении было достаточно, и все было хорошо.

 

Но потом произошли два небольших изменения.Во- первых, ей захотелось еще больше денег, и она стала вежливо спрашивать: ≪А можно ли... А как ты думаешь, если мы...≫. Все было хорошо, у них появилась милая формула ≪мы тебе купим...≫. И покупали. Ольга Ивановна выбирала лучше, по магазинам ходила с удовольствием, и постепенно способ потратить деньги стал почти полностью ее делом. А значит, у нее в руках были почти все деньги семьи, за исключением того, что муж оставлял себе (к счастью, у нее хватало ума на них не посягать). Ольга Ивановна решала, когда и как они будут делать ремонт, брать деньги в долг на это... Деньги — это власть, разве не так?

 

Второе маленькое изменение касалось мифов. Муж Ольги Ивановны доктор, он работал в больнице, где его многие знали и любили. Ему пришлось повоевать в Афганистане, и остались боевые друзья. Он в состоянии заполнить квитанции об оплате за квартиру, но этого не делает. Считается, что эти ≪цифирки≫ он не понимает, и она снисходительно делает это сама. Еще он не понимает разговоры с ≪этими строителями≫, и не умеет выбирать линолеум, и даже не знает, где нужно гулять с собакой. Он такой неприспособленный! Со стороны странновато кажется, ведь он воевал, уж война-то точно учит приспосабливаться! Не может... Когда его ≪попросили≫ на пенсию, ушел без звука, не стал связываться. Он не может пойти к главврачу, за себя попросить... Ольга Ивановна сходила бы, но неловко, и он теперь сторожит какой-то детский садик. Денег нет, и живи как хочешь.

 

Мифы Ольги Ивановны о муже всегда о том, какой муж неприспособленный к жизни, будто маленький, не понимает, не может, не пойдет... Или он гордый такой, что за себя не просит?

 

Нет, гордая-то Ольга Ивановна. Она постепенно сделала из мужа свое ≪приложение≫, все больше и больше забирая власть в свои руки, ≪потому что он такой безрукий, ничего ему поручить нельзя≫. А может быть, маленький, как их дети. Такой взрослый-маленький, и не растет. Временами муж возмущается, берет дрель и торжественно сверлит стенку для гвоздя, семья умиленно смотрит на акт ≪кто у нас тут мужчина≫. Потом власть опять переходит к Ольге Ивановне до следующего акта.

    

Любопытная деталь: с чужими женщинами муж Ольги Ивановны подчеркнуто любезен и очаровывает их своей галантностью. Дома галантности поменьше, он молчит и уходит к себе. Телевизор — лучший друг, и в одиночку. Муж лежит на диване —≪отдыхает≫ — смотрит все подряд и не участвует в жизни семьи.

 

Когда сын стал наркоманить, после нескольких разговоров и даже драки отец отступился, и все ≪перепоручил≫ Ольге Ивановне. Ему стыдно... Ольга Ивановна и по группам ездила, и по больницам моталась, и в тюрьму... Тут, правда, и муж ездил, сумки таскал, преодолевая свой стыд, его можно было уважать. Но Ольга Ивановна делала несравненно больше.

 

Трудно разделить, где здесь гордость Ольги Ивановны, забравшей все в свои руки, ≪а то они все равно все сделают не так≫, и где действительная неспособность мужа жить в семье. Наверное, это взаимно обусловлено. Но гордость сопрягается здесь с маловерием: если Ольга Ивановна в жизни главная, кто ей еще нужен? Как Ольге Ивановне почувствовать себя слабой, если на ней действительно все стоит? Ей очень трудно верить в Бога, если только не сделать Бога ≪золотой рыбкой на посылках≫, как в пушкинской сказке, заставляя Его исполнять то, что Ольга Ивановна с капитанского мостика своей семьи считает правильным и нужным. Места для Бога в ее жизни маловато, ей трудно верить в Него. А сейчас, в ее беде с сыном, в Боге — все спасение.

 

Лишнее было бы говорить, что муж пьет, уходя в алкоголь от пустой и страшноватой жизни. А Ольга Ивановна все чаще думает, а любит ли она его? Я стараюсь ей осторожно напоминать о том, какой ее муж был раньше, и как ее место рядом с ним было другим. Мне кажется, сейчас потихоньку она вновь пододвигается, оставляя ему в жизни побольше места. Слава Богу, оба живы, может быть, получится еще?

 

 

Цена ≪ сейчас не до тебя ≫

Дети: ≪ герой ≫, ≪ козел отпущения ≫,

≪ потерянный ребенок ≫, ≪ клоун ≫

Однажды мне посчастливилось учиться у Джерри Моу — детского психолога, работающего с семьями алкоголиков и наркоманов. Он показал нам живую скульптуру семьи алкоголика, которую я просто и воспроизведу вам с некоторыми комментариями.

 

Главный персонаж семьи — отец. Он алкоголик. Он не выбирал быть алкоголиком, заболел, — так уж получилось. (≪Отец≫ встает на подиум: он станет фокусом нашего внимания. Действительно, если попросить ребенка из зависимой семьи нарисовать этого зависимого, он нередко получается выше остальных: он важнее!)

 

Джерри: ≪Я просто хочу, чтобы с ним было все в порядке. И если это не так, у меня просто все разваливается внутри! Больше всего я беспокоюсь о нем, и о том, что я делаю с ним. Я должен говорить? Или молчать? Я просто не знаю, что делать! Иногда мне кажется: я наелся досыта. Хватит, я возьму все в свои руки и справлюсь!≫ (тащит с подиума алкоголика, а тот даже не двигается с места, смотрит в точку на задней стене и не реагирует на все усилия. Джерри падает в изнеможении.).

 

—Мне трудно! Когда я пытаюсь вступить с ним в контакт,

У меня ничего не выходит! Мы так боремся долго. Устает и

он, когда я говорю, или заставляю его что-то делать.

 

Отец говорит: ≪Я пью из-за тебя!≫ Это наваждение, безумие какое-то. Алкоголик — это человек, который идет по жизни с ножом в спине. И он — последний, кто узнает об этом. Иногда члены семьи говорят: ≪У тебя нож в спине!≫ — ≪Какой нож?≫ — удивляется алкоголик, ≪Это же весело, пить здорово! Ну и что, что это создает проблемы!≫ или ≪Ох, какие у меня беды кругом, а ты опять все про свое, пью-пью...≫ Нож приносит такую боль, что алкоголик начинает ходить, чтобы не чувствовать боль (поза расслабленная, на нетвердых ногах перемещается по подиуму), а потом удивляется: ≪Почему мне так плохо?≫

 

Итак, алкоголику нужно, чтобы кто-то, во-первых, вытащил нож из его спины, и, во-вторых, помог ране затянуться.

 

Второй персонаж — мама. Она стоит внизу, и пытается достать отца, который на подиуме, ничего не получается. Ей страшно, она все время беспокоится. Она хочет две простые вещи: чтобы он был здоров, и чтобы она с ним была счастлива. Разве это много?! Разве это странно? Но у нее это никак не получается. И тогда она делает то, что может: защищает его (≪мама≫ стоит, растопырив руки, как крылья, прикрывает его), заботится о детях (что-то объясняет им, оправдывает отца), сглаживает последствия его пьянства (звонит ему на работу, чтобы оправдать его прогул).

 

Джерри: ≪Смотрите, что это с папой? Он учится! Он научился уже тому, что он во всем может положиться на маму≫ (≪отец≫ прилег маме на спину, поза крайне неудобная, но все терпят). Кто растягивает остаток денег на месяц, когда папа пропил зарплату? Кто стирает его грязные штаны после лужи? ≪Мама≫, что вы чувствуете?≫

 

≪Мама≫: ≪Мне очень тяжело, но я все равно буду это нести. Я буду тем, кто сохранит семью≫.

 

Джерри: ≪Смотрите. Мама начинает платить за свой выбор. Кто испытывает боль — оба. А у кого больше негативных последствий? — у мамы. Какие шансы у алкоголика измениться к лучшему? — никаких. А вы сами пойдете к стоматологу сверлить зуб, если он не болит, и вы не чувствуете, что с зубом что-то не так?! Как вы опишете этот брак? Это два равных взрослых человека, которые делятся надеждами, мечтами, борются вместе, поддерживают друг друга? Нет. Скорее это родитель и ребенок. Родитель пытается заставить ребенка вести себя как надо≫.

 

И вот в семье появились дети. Детей надо любить. Это кажется само собой понятно, но не в зависимой семье. Там любить некогда, потому что есть один главный герой: алкоголик. Он занимает так много внимания, это такая ≪черная дыра≫, в которую проваливаются деньги, время, вообще все ресурсы семьи — и любовь тоже. Поэтому на остальных членов семьи не хватает, они ≪на голодном пайке≫. ≪Сейчас не до тебя≫**'*. Детям совершенно необходима любовь, внимание, им нужно, чтобы их заметили, и для этого они тоже начинают играть роли, натягивая на себя маски — точно как взрослые.

 

Первый способ сделать так, чтобы тебя заметили — быть полезным. Такой ребенок — нередко старший, но не обязательно, — становится незаменимым маминым помощником. Он и за малышами приглядит, и картошку почистит, и маму утешит не по-детски мудро, и учится хорошо... Все-то у него получается, все может, мамин помощник — ≪ ты мой молодец!≫. Вот, заработал внимание. Этот ребенок — герой зарабатывает любовь, вместо того, чтобы получить ее даром от родителей. Ему непременно надо быть хорошим, чтобы его заметили. Он — должен. Должен успеть, догадаться, стараться, должен не болеть, наконец. И он со всем справляется, потому что только так он получает мамино внимание, участие в маминой жизни и на этом строит свою самооценку. Потому что дети понимают, кто они, в общении с родителями, а тут единственный способ заметить самого себя — показать свои достижения. Беззаботное детство его закончилось, он — ≪мужичок с ноготок≫, маленький взрослый, не выросший в детстве, а просто ставший взрослым по необходимости. К сожалению, это ему дорого стоит в будущем. Он не умеет любить ≪просто так≫, как любят в детстве — ему нужны достижения, и от других людей он будет требовать достижений и заслуг. Труд станет для него синонимом добра, и он легко станет трудоголиком, затыкающим работой все свои жизненные недостаточности. Ему будет трудно прощать и принимать недостатки других людей, и он искренне будет верить в безграничные возможности себя самого... если как следует постараешься. Этот герой не умеет только одно — говорить ≪нет≫. Единственный человек, которому он гово-

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

35 Нередко отцы наркоманов уходят из семьи не столько потому, что не могут вынести ужасов наркомании — ≪ мужчины у нас стали такие нежные, только женщина это вытянет, она мать! ≫, сколько потому, что мама, пустившаяся в созависимую гонку, перестает потихоньку быть женой, и если муж не участвует в этом марафоне, он просто остается в стороне, жена ≪ убегает ≫ от него к сыну, и развод — только фиолетовый штамп на уже давно совершившемся уходе жены от мужа.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

рит ≪нет≫ — это себе самому. Его хвалят извне, но внутри себя он все время недоволен: ему всегда мало. Внутри всегда гонка достижений, и кажется, что сейчас, вот сейчас я сделаю наконец что-то — и люди будут меня любить, скажут, что я молодец, что я особенный человек! Но этого никогда не происходит, никогда!

 

Вот другой ребенок, девочка. Она видит, что у старшего брата все хорошо, одни пятерки, и ей тоже хочется, как старшему брату, заслужить внимание, но его способ не срабатывает. Брат старше, умнее. Все дети очень разные. У них разные дары, таланты! И она обнаружила: когда она что-то делает не так — ей достается внимание, много внимания! Пусть оно негативное, но зато сколько внимания! Теперь она — козел отпущения^ в семье. Ее шлепают, наказывают, про нее говорят в семье — и она научилась: негативное внимание лучше, чем отсутствие внимания! И ≪козел отпущения≫ создает проблемы в семье (второй ребенок портит платье, и мама с папой разворачиваются и все показывают на нее пальцем!)

 

Очень важно здесь то, что теперь фокус внимания с отца-алкоголика сместился на нее, и папе это очень выгодно! Она научилась: все, что нужно — это просто плохо себя вести! Если первый ребенок компульсивно настроен на достижение цели, то она — компульсивно не-достигает цели. Не хочет, не будет — и все! И этим гордится. По мере развития зависимости папы этой дочке надо вести себя все хуже — воистину козел отпущения. Весь гнев, злость в семье сливается на нее, они несоразмерны вине этого ребенка! Но семье выгодно, чтобы кто-то стал плохим — тогда остальные будут выглядеть лучше.

 

(≪ К о з е л отпущения≫ отходит в сторону) — Джерри: ≪Смотрите, она ушла! Ушла из дому! И правда, никто не в состоянии вынести так долго гнев. Ее обвиняют и в том, что она не сделала! На нее орут в соседней комнате, даже не зная, что она там делает. Она пойдет в банду, будет употреблять наркотики, попадет в секту... Что еще сделать, чтобы вести себя плохо?

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Это библейский образ. В Ветхом Завете упоминается такой обычай: раз в году брали козла, совершали над ним обряд очищения и прогоняли его в пустыню, чтобы он понес на себе грехи народа в землю непроходимую — и умер там (Лев. 16)

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Снаружи этот ребенок очень злой. Она нам не нравится! Но внутри — маленькая, напуганная, забитая девочка. Ей очень больно и страшно. Иногда она верит, что если будет совсем плохо себя вести, все станет хорошо...≫

 

А вот еще одна девочка. Ей тяжело, в доме становится все хуже. Мама вечно в проблемах, старший брат учится хорошо, но это все равно сумасшедший дом! И она тоже уходит, но не как ≪козел отпущения≫ — она дома, но ее как бы нет. Она изолирует себя, часто молчит... это потерянный ребенок. Ей одиноко.

 

Когда она так себя изолирует, ей меньше достается боли. Но она теряет и хорошие моменты, которые иногда все-таки бывают. Ее вечно задирают остальные ребята. Старшего брата не тронь, он рядом с родителями, с учителем; другую дочку только зацепи, у нее нож — а тут делай, что хочешь. (Девочка накрывает себя курткой с головой, ее задирают — она не откликается).

 

Джерри: ≪Она — потенциальная жертва физического и сексуального насилия. Ее выбирают, поскольку она изолирована и одинока, а значит, более уязвима. Она не будет сопротивляться, и никому потом не расскажет. Ближе всего она дружит с домашним псом, или игрушкой, или воображаемыми друзьями... они безопасны и не причинят ей боль≫.

 

Последний ребенок в этой семье нашел иной способ заработать любовь мамы — стать маминой радостью. Милый, смешной, неуклюжий малыш, если и создающий какие-то трудности в жизни, то они с лихвой покрываются его милым забавным характером. Вот уж кто никогда не хнычет и не злится! Мамина жизнь с мужем алкоголиком полна страхов и разочарований, а тут такой теплый маленький человечек, и так маму любит (не то, что папа) — как же его не любить?! Подрастет, появится чувство юмора, сглаживающее, упрощающее жизнь, и так радующее всех вокруг. Это клоун, милый добряк, всегда порадует и разрядит обстановку. Но если присмотреться к нему, у него внимательные, совсем невеселые глаза, и он следит за тем, как вы реагируете на него. Он никогда не смеется в одиночку.

 

Джерри: ≪Смешные песенки, смешно, неловко одевается... На пару минут внимание ему — и все смеются! И чем ему хуже внутри, чем больше проблем, тем больше он клоун. Он пристает к старшим, уморительно делает руками-ногами, передразнивает животных, рассказывает взрослые анекдоты детским голоском, так что все взрослые хохочут. В школе он добавляет учителям седых волос, но остальные ребята его поддерживают: давай-давай!... А внутри он боится до смерти. Ему вовсе не смешно. Он просто зарабатывает внимание, и боится остаться один.

 

В этой семье каждый человек получает внимание, отнимая его у папы: они болеют, простывают, попадают в беду, т.е. есть неплохой способ привлечь к себе внимание — заболеть! Но вот, у меня болит живот, а они говорят: все нормально! Может, я сошел с ума? Может, у меня ничего не болит?≫

 

И ≪герой≫, и ≪клоун≫, и ≪козел отпущения≫, и ≪потерянный ребенок≫ нужны семье, у них есть своя роль, поддерживающее папино пьянство. Например, ≪героем≫-сыном можно гордиться и думать, что не так уж все плохо, если такой хороший сын вырос, и он подхватит, если нужно будет. ≪Клоун≫ снимает напряжение в семье и все переводит в шутку. На фоне ≪козла отпущения≫ папино пьянство выглядит вовсе не так ужасно, и папа чувствует себя очень хорошо, обвиняя и поучая такого ребенка. ≪Потерянный ребенок≫ удобен своей незаметностью. Детские роли так ловко вписываются в алкоголизм, что способствуют их продолжению. Более того, когда эти дети вырастут, они воспроизведут в своих семьях те же роли, тот же привычный способ жить. Созависимость рождает только созависимость, разве это странно?

 

Джерри: ≪Посмотрите на всю семью. На отца, которого я люблю, мою красивую маму. Мой старший брат мне ближе, чем мама и отец. Посмотрите на сестер, на меня — умирающего внутри и смеющегося снаружи — только ли одному из нас нужна помощь?!≫