Искусство слушать и слышать.

Разрешение конфликтов.

 

Может быть, у вас было такое счастливое время в жизни, когда вы были с любимым человеком вместе, и слушали его, и счастливы были именно оттого, что он с вами говорит. Все: и тема, и слова, и тембр голоса, и интонация прямо ложились в вашу душу, вызывая восхищение и чистую радость. Можно было и не отвечать, а только слушать и слушать... Может быть, вы видели тогда этого человека без греха, без той преграды, которая встает между людьми, осуждающими другого или, защищающими себя. Вы без критики принимали за истину все то, что он говорил, и были в этом уверены. Вы его — слышали.

 

Конечно, так было очень недолго. Потом появилась критика, и неприятие, и взаимное раздражение. Вы начинали слушать, но тут свои собственные мысли становились важнее, и они перебивали то, что говорил другой человек. И, пока он говорил, вы выстраивали внутри свой собственный монолог. Потерпев немного, вы уже стали перебивать друг друга, потому что важнее были собственные мысли. Но ведь тогда вы не отвечали по сути на его высказывание, пока вы формулировали свое, вы его почти не слышали! Да, какие-то слова и факты вы слышали, но скорее для того, чтобы опровергнуть их, чем для того, чтобы узнать, что он имеет в виду. Это похоже на диалог двух глухих людей, со стороны выглядит смешно и печально.

 

Такие пререкания — посмотрите на это слово, буквально: ≪перебивание речи друг друга≫, —диалогом не назовешь, потому что диалог — это звучание двух голосов в гармонии, как в музыке, соединяющей в себе две темы. Для меня интересно было узнать, что полифонические музыкальные произведения времен И. С. Баха скорее конструировались по очень жестким законам гармонии, чем просто легко придумывались гениальным композитором. Посмотрим на некоторые параллели.

 

В фуге, например, сначала звучит одна тема, а другие голоса помогают ей представить себя до конца. Потом эта тема звучит в другом голосе — ≪ответ≫ — пусть и с небольшими вариациями, но почти точно другой голос повторяет, имитирует первый, а остальные голоса тоже помогают ему осуществить это. После представления темы во всех голосах она разрешается в их гармоническом согласии, и только после этого звучит разработка темы. В репризе — завершающей части — мелодический рисунок вновь возвращается к исходной теме, нередко голоса в ней ≪спорят≫, частично накладываясь друг на друга — но ≪спорить≫ уже можно, тема представлена и разработана, и финальная каденция приводит все голоса к согласию в главном тоне — тонике.

 

Можем ли мы попробовать разговаривать так: один из нас старается представить свою мысль так точно (может быть, длинно или коротко, но точно), как он может, а другой, помогая ему, проясняет для себя эту мысль — совершенно не критикуя ее. Когда высказывание первого человека в главном будет завершено, и это интонационно понятно (как в фуге), другой начинает повторять, имитировать эту мысль так, как он может это сделать, внося туда свои образы и скорее пересказывая, чем повторяя первого, пробуя, таким образом, мысль первого человека как бы на свой вкус. Выяснится, что другой понял не совсем все и не совсем так, и тогда участники диалога обмениваются короткими фразами, дополняя и поправляя друг друга, проясняя мысль, но не споря по сути этой мысли. Завершив таким образом представление темы, второй человек высказывает свои соображения в развитии, разработке этой темы. Они не являются критикой, разорванной своими ≪во-первых, во-вторых...≫, но цельным высказыванием, имеющим позитивный смысл, скорее предлагающим что-то иное, или поддерживающим высказанное, но не отвергающим первую мысль. Вновь схема повторяется: первый человек, помогая, проясняет вторую мысль, не критикуя ее, пока она интонационно не закончится, а затем пытается имитировать, пересказать ее по-своему, и после этого первая мысль обогащается и очищается от всего неправильного. Процесс может продолжаться, пока оба участника диалога не разработают совместно все оттенки темы, и теперь диалог можно завершить гармоническим согласием, формулируя его.

 

—А! (первый заявил мысль А)

—А?

—А!

—А?

—А. (первый до конца объяснил мысль А)

—А' (второй пытается пересказать, как он понял А)

—А!

—А', (второй точно пересказал мысль А, т.е. первый — понят!)

—Б! (второй заявил мысль другую мысль Б, разработка)

—Б?

—Б!

—Б?

—Б. (второй До конца объяснил мысль Б)

—Б' (первый пересказывает мысль Б)

—Б.

—Б. (первый сумел точно пересказать мысль Б — он понял второго)

—БА (первый высказывает вариант синтеза двух мыслей)

—А Б! /

—А Б.

—А Б. (оба согласились на другом синтезе).

Как в фуге не звучит фальшь и ≪грязь≫, так и в этой беседе нет раздражения и непонимания. Есть уважение и согласие двух разных людей, несколько по-разному видящих мир и предмет разговора, ищущих правды, а не своей правоты, и помогающих друг другу в этом поиске.

 

Поэтому в слушании есть несколько простых правил:

 

постарайтесь только слушать, отсекая все собственные возражения;

 когда вы все-таки отвлечетесь, вернитесь к той точке, которую еще помните, и задайте вопрос;

не перебивайте, но будьте терпеливы: дослушайте до конца;

в проясняющих вопросах по возможности избегайте любых оценок, хороших и плохих, вы пока только ≪контрапункт≫;

избегайте движений, сбрасывающих вашу энергию:

постукивания, почесывания, частых перемен позы, но пусть ваше тело помогает вам сосредоточиться;

постарайтесь сердцем почувствовать, каково человеку напротив: не все говорится словами, но показывается;

избегайте ≪психологических≫ приемов, но будьте естественны.

 

Конечно, эти правила не исчерпывают собой всего искусства слушания, но являются техническим минимумом, без которого слушать очень трудно.

 

Приведу пример из последнего разговора по телефону (по телефону тоже можно слушать, но куда труднее сосредоточиться, поэтому серьезные разговоры лучше вести лично).

 

Итак, предыстория. Мой пациент Володя, алкоголик, собираясь прийти в реабилитационный центр, попал в запой, психоз и, наконец, в надзорную палату наркологической больницы. На четвертый день звонит и говорит:

 

В.: Я благодарен вам за то, что вы меня сюда упрятали. Наверное, надо было. Но через неделю я отсюда уеду, поеду к маме за город и пару месяцев там отдохну, а потом приду к вам в центр.

 

[Это краткое изложение сути высказывания, которое заняло минут семь. Володя объяснял, как его не понимают, как надо и как не надо, как он не очень пил, и почему надо обязательно к маме. Я помогала ему говорить междометиями, короткими вопросами вроде ≪куда?≫, ≪надолго?≫, ≪почему?≫ и очень старалась отсечь свою понятную реакцию: надо долежать до конца в больнице, к маме не надо, сразу к нам.]

 

Я: Слава Богу, что доехали до больницы, я рада, что вы согласились туда лечь. Так вы собираетесь через неделю выписываться...

 

В. (перебивая): Я приеду к вам обязательно, но маму я давно не видел и там хорошо.

 

[Это опять выжимка из пятиминутного монолога о том, как скучает о маме, какая она одинокая и старенькая и как давно он не был там. Володя доказывает себе самому, что он прав, и, если я буду с ним спорить или говорить что-то другое, будет ≪перетягивание каната≫ — любимая ≪игра≫ во многих семьях. Я ее не хочу, и потому терпеливо слушаю, ожидая, пока он кончит.]

 

Я: Так вы поедете к маме, и это важно для вас, а через пару месяцев придете к нам в центр?

В.: Да, я приеду к вам, я вам благодарен, но я должен съездить к маме, и поскорей.

 

[Оттенок речи такой: благодарность и центр — после, главное — уехать. Мне кажется, что он пытается найти предлог сбежать из больницы, но это мое предположение, а мне не хочется быть всезнайкой. Лучше я честно спрошу об этом.]

 

Я: А как вам сейчас в больнице, справляетесь?

 

[Больница, тем более после психоза — не сахар. Нормально там быть не может. Я не спросила: ≪ужасно?≫, чтобы его не настроить соответственно, но бодриться ≪все нормально?≫ значит провоцировать на вежливую ложь. Если это действительно причина его решения уехать, он откликнется.]

 

В. (речь ускоряется, он взволнован, я попала в точку): Здесь очень трудно, вы не понимаете, как трудно. Все время смотрят, лекарства нужные не дают, разговаривают как с конченым алкоголиком, все время на витрине, говорят, что надо месяц, и здесь все не первый раз, и я не сплю, не сплю!

 

Я: Да, в надзорной палате все время на виду /народу много

в палате, и уснуть трудно. А кто вокруг?

 

В.: Восемь человек, двое храпят, один кричал страшно, когда привезли, и все время ходят, ходят все, нет положения, как не ложись, чтобы все это не видеть.

 

Я: Да, это очень тяжелые дни для вас. Скорей бы все это кончилось.

 

[Я услышала его страх. Я ему сочувствую и, так же как и он, хочу, чтобы это скорее кончилось, и чтобы никогда больше не повторилось. Я на его стороне, ему действительно тяжело, ведь он после запоя и психоза, нервы на пределе, и как ему там выживать? Вот оно, слово!]

 

Я: Это палата выживания, там все выживают после своих запоев, и вы тоже. Там действительно тяжело, но это выживание. А кто сказал, что это легко?

 

В.: Да, мы здесь выживаем.

 

[Володя принял это слово. Он ненадолго умолкает, и теперь я могу сказать то, что, может быть, поможет ему в это трудное время.]

 

Я: Знаете, парадоксально звучит, но мне кажется, хорошо, что вы не один в палате. В одиночестве было бы трудней. А так вы выживаете вместе, как на корабле в шторм. Одно дело делаете, и каждый на своем месте.

 

В. (смеется): Да уж, нас слишком много. И чайник один на всех. А чай фруктовый, другого не дают пить. Все равно пьют ≪чифирь≫...

 

[Ему чуть легче. Мужественный образ моряка помог, или действительно понял, что ≪вместе куда дружней≫, чем одиночество, уже про чай говорит... надо поддержать.]

 

Я: Вот и я думаю: ≪прорвемся≫. В ≪надзоре≫ долго обычно не держат, потом будет полегче. И состояние будет получше. Давайте жить сегодняшним днем, день за днем. А звонить разрешают легко?

 

В.: С этим проблем нет.

 

Я.: Так звоните, поговорим. Если я могу, я рада буду поговорить с вами, поговорим — будет повеселее. Я очень хочу, чтобы у вас все налаживалось. До свидания.

 

В.: До свидания.

 

Во время разговора часто возникает иллюзия, что мы можем помочь человеку, только если дадим ему прямой совет или хотя бы сообщим наше мнение по поводу сказанного. Но это не так. Нередко активное слушание помогает человеку сформулировать и понять свою проблему и найти выход. Поддержка сочувствия и готовность быть рядом сама по себе огромная сила. А советы давать легко, только вот следовать им трудно, потому что стоят они недорого: ≪один размер на всех≫.

 

Наконец, даже и реакции наши на высказывание человека имеют право быть только после такого слушания, потому что если мы не слышали в полноте его ≪тему≫, что мы можем на нее ответить? Мы как дети капитана Гранта, которые приплыли на другой конец света в поисках отца, и ошиблись, только мы сами оторвали часть записки с координатами поиска!

 

Активное слушание — прекрасный способ разрешения многих конфликтов между людьми. Если произошел конфликт, можно попытаться прервать его развитие просто паузой: например, пойти вымыть руки, попить чаю — и вернуться к теме конфликта в позиции слушающего человека. Если вы сумеете услышать собеседника, то, вероятно, вы найдете точки соприкосновения. А ваш собеседник увидит, что понят, и тоже скорее пойдет вам навстречу. Только постарайтесь не играть в ≪великого психолога≫, а честно оставаться самим собой, уважая собеседника и слушая его.

 

Постарайтесь послушать человека!

 

Большинство людей слушают, но не слышат.

Неспособность или нежелание слушать — причина потери контакта между людьми.

Один из главных признаков воспитанности — умение слушать.

Представьте себе, что у вас нет голоса. Вы будете не только меньше прерывать, но и лучше слушать!

Если это стоило сказать, это стоит послушать!

Если Вам нужно говорить, задавайте вопросы.

Человек, который прерывает, обычно защищает свою ≪раковину≫, свой закрытый, застывший, полный страха взгляд на жизнь.

Искусство слушания требует особого поведения, даже позы и большой сосредоточенности.

Нет неприятных слушателей.

Чтобы не ошибиться — надо понимать. Чтобы понимать — слушать.

Постарайтесь вслушаться в голос, вникнуть в состояние и мысли собеседника. Не пытайтесь ≪поставить себя на его место≫ —станьте им на его месте! Только тогда Вы сможете понять — и, может быть, помочь.

 

 

Контакт

Говоря о принципе ≪отпустить≫, мы подчеркивали: это не значит ≪бросить≫. Главное отличие: ≪отпустив≫, мы, тем не менее, сохраняем контакт. Контакт — это место встречи наркомана или алкоголика, находящегося в беде, озлобленного, напуганного и потому отрицающего помощь — и нас в желании ему помочь. Каковы главные условия контакта?

 

1. Контакт — это точка. Это не свободная площадка, где я могу расположиться, как мне хочется, не то место, где я могу поэкспериментировать — вдруг получится, а не понравится, отойду на прежние позиции. Нет, каждый раз при неосторожном движении контакт может прерваться и никогда не восстановиться вновь. Нам нужно беречь эту трепетную связь.

 

2. Прерванный контакт можно попробовать восстановить. Представьте: вы нашли в лесу, скажем, лисенка. Вы хотите спасти ему жизнь и берете его домой. Что будет, когда вы вытряхнете его дома из сумки? Воющий фырчащий клубок заметается по комнате и забьется под диван. Что вы будете девать дальше? Вы уверены, что назидательная фраза ≪я хочу тебе добра≫ — достаточна? Нет, вы:

 

не будете соваться со своей едой, а дадите ему побыть одному,

не будете шуметь,

не будете приставать ≪давай поиграем≫,

положите мясо на видном месте — но не будете заталкивать его в пасть лисенку,

будете долго, столько, сколько нужно, ждать, и когда высунется из-под дивана нос, не шелохнетесь,

потом нос спрячется опять, и снова долго-долго ничего не будет происходить,

и когда вам уже покажется, что вам все это приснилось,

вслед за носом выглянет вся морда,

и если у вас опять достанет выдержки не двинуться,

он, вероятно, начнет исследовать дом,

и наткнется на вас,

и удерет,

а потом появится опять и все же обнюхает, а вы не двинетесь с места...

И тогда, может быть, настанет время (есть-то хочется!), когда он согласится попробовать мясо, и через месяц даст вам погладить его после еды — и прижмет ушки.

 

После всех стрессов, ужасов, умираний и вашего насилия над алкоголиком или наркоманом (будем честны: насилия, и страшного: лучшие побуждения ничего не меняют) вы решили наладить контакт. Но он этого не хочет!

 

Можно показать ему, что вы ждете этого контакта — одним словом, даже жестом;

и удерживать это ожидание контакта, желание встречи, несмотря на всевозможные помехи (его и ваши обиды, новые и старые; ≪всплывающие≫ новые ужасы, ваш и его страх и другое — работайте, для того и Программа), показывая желание контакта очень точно и тонко время от времени;

и ждать...

И начинать все сначала, если вы все же ошибетесь.

Предложить помощь — но никогда не уговаривать.

Скорее отвечать на вопрос, чем навязывать свои решения, быть рядом, не отчаиваться, когда он начнет пробовать — и сорвется, откажется,

Ждать... готовой помочь, и чтобы он об этом знал.

А ему нужна помощь, он будет ее искать, и, может быть, не у вас.

Но, так или иначе, может быть, вы сумеете найти друг друга, если действительно сумеете друг друга дождаться.

 

3. Дистанция. На каком расстоянии вы должны находиться? На таком, чтобы алкоголик или наркоман не подавлял в себе желание удрать.

 

4. Что мы приносим в контакт? Хороший вопрос... Если наш страх, отчаяние, гнев, обиду, попытки изменить его... — неудивительно, что ему трудно быть в этом контакте, и он все пытается быть подальше. Кстати, жертва по понятным причинам избегает контакта с палачом. Если претензии — это все, что у вас есть для сына — ничего у вас не получится. Лучше держитесь подальше, может быть, ему поможет кто-то другой. А если есть любовь, прощение, сочувствие, принятие — тогда у вас есть шансы.

 

Что же делать со страхом, гневом и другими чувствами — прятать их? Нет: во-первых, врать нельзя, во-вторых, все равно ≪вылезут≫. Если вы сумеете показать и гнев, и любовь, и притом гнев именно потому, что любите; и страх, и тревогу — но и принятие сына таким, какой он есть сейчас... тогда, может быть, его любовь к вам преодолеет этот болезненный для него ≪довесок≫ — и вы вместе с этим что-то будете делать.

 

5. Здоровая жизнь. Именно в контакте с нами у наркомана есть возможность что-то узнать о здоровой жизни. Он забыл о ней! У него искаженные представления о жизни без наркотиков, которые идут от его защит и среды, в которой он живет. (Например, что жизнь без ≪кайфа≫ — ≪безкайфовая≫, безрадостная; что все церковные люди либо дураки, либо притворяются; что никому нельзя доверять, кругом враги...). Можем ли мы показать ему здоровую жизнь? Как мы сами живем? Или мы действительно живем безрадостно, молимся напоказ (пусть посмотрит, может, сам попробует), обманываем других? Умеем ли мы делиться своей радостью без намерения изменить сына? Попробуйте вспомнить:

 

когда последний раз вы предложили ему поесть вместе?

принесли ему к телевизору чай?

рассказали о своих проблемах на работе?

извинились за свою ошибку?

привели домой гостей?

занялись своими платьями\отдыхом\здоровьем — и радостно об этом рассказали?

пошли гулять одна и вернулись с букетом полевых цветов?

смотрели на закат?

плакали от обиды на начальника и пожаловались сыну на него?...

 

Вы сами-то какой жизнью живете: здоровой? И если нет, откуда сыну узнать, что она еще существует?

 

Контакт — это наш шанс. Это то, что только и позволяет наркоману попросить о помощи, просто поверить в то, что выздоровление возможно — и, может быть, для него.