Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. (Матф.13:8)

Глава 3

 ...так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. (Матф. 25:40)

 В самом начале улицы, где жил Тип, стоял большой белый дом, который все считали лучшим в городе. Тип разделял общее мнение и часто останавливался перед его оградой, чтобы полюбоваться красивым садом и фонтаном. Несмотря на свой буйный нрав, Тип в глубине души очень любил все красивое. Ему так хотелось когда- нибудь вблизи увидеть этот прелестный фонтан! Это было четвертого июля, в день большого народного праздника. С семи часов утра Тип был уже на ногах, чтобы не пропустить никакого мероприятия из общественного веселья. К десяти часам на городской площади стало многолюдно и шумно. Взрослые и дети, смешавшись в одной толпе, наблюдали за скачками. Преодолевая различные препятствия, все в мыле, лошади проносились мимо, доставляя удовольствие зрителям. Немного в стороне продавалось мороженое и разные лакомства. Еще дальше - поскрипывали карусели для самых маленьких. Все было к услугам гуляющих. И только у Типа скоро пропало настроение: он растратил все деньги, а надежды на новую добычу не было. Он еще ничего не ел и знал, что дома в это время завтрака ему не достанется. К тому же Тип потерял в толпе своих товарищей и теперь, сидя на старой бочке вдали от веселящейся толпы, грустно размышлял о том, что ему дальше делать.

 Да, праздник, которого он с нетерпением ждал, оказался совсем неудачным. Наконец Тип спрыгнул со своего "трона" и, засунув руки в карманы, насвистывая какую- то песенку, отправился искать новых приключений. Свернув с главной улицы, он вдруг увидел господина Минтурна, владельца белого прекрасного дома. Он нес множество разных пакетов и кульков, задумчиво глядя перед собой. К великому изумлению Типа, господин Минтурн вдруг остановился и, внимательно посмотрев на него, спросил:

 - Как зовут твоего отца?

 - Джон Леви. 

- А где вы живете? 

- На том берегу пруда, у мельницы. 

- А- а- а, так твой отец плотник? Помню, помню... Как тебя зовут? 

- Тип. 

- Тип? Какое смешное имя! Разве у тебя другого нет? 

- Может быть и есть, да его никто не знает. Меня, кажется, окрестили Эдуардом, но я не привык к этому имени. 

- Что ты будешь делать сегодня вечером?

 - Не знаю. Может быть, пойду гулять по городу... 

- Если хочешь, приходи ко мне в сад, когда стемнеет. Там будет фейерверк, пение прекрасных песен, и еще кое- что, потом увидишь. 

Тип не был застенчив. Он почти никогда не смущался, но от такого неожиданного приглашения сердце его почти перестало биться. "Правильно ли я понял? Неужели господин Минтурн на самом деле приглашает меня в сад? Значит, можно будет подойти к фонтану так близко, что брызги будут падать прямо в лицо?!" Типу хотелось запрыгать от радости, но слова господина Минтурна остановили его. 

- Ну, ты придешь? Может быть, первый раз в жизни Тип растерялся. В нерешительности он ответил: 

- Я... я... не знаю... Мне нечего одеть... - А в чем же ты теперь? Разве это не одежда?

 - Это называется лохмотьями, - хитро блеснув глазами, ответил Тип с присущей ему уверенностью и лукавством. 

Господин Минтурн засмеялся и, бросив взгляд на неопрятную фигурку мальчика, заметил: 

- Название довольно подходящее. Я думаю, что у тебя есть дома вода, не правда ли? 

- Сколько угодно...

 - Ну так окуни в нее свою голову. Таким образом, ты явишься ко мне, по крайней мере, с чистым лицом. Я обещаю тебе, что скучно не будет! С этими словами господин Минтурн, который, видимо, очень спешил, направился к своему дому. Обернувшись еще раз, он крикнул:

 - Если ты знаешь мальчиков, подобных тебе, то приведи их! Пригласи всех мальчиков и девочек, которым сегодня негде праздновать! 

- Ого! - воскликнул Тип. - Вот удача! Фейерверк на даче Минтурна, рядом с фонтаном... Меня не надо упрашивать несколько раз! Он сказал, что я могу привести кого хочу... Тогда я позову Боба Тернера: его куртка, как и моя, тоже оборвана. Мы будем как раз на пару... Вот это счастье мне выпало!.. 

Тип, хлопнув в ладоши, пронзительно свистнул и закричал на всю улицу:

 - Ура - а - а!.. 

Вечером прекрасный парк господина Минтурна наполнился гостями, совсем непохожими на тех, которых он обыкновенно видел. Богатые и бедные дети соединились в одну счастливую семью. Когда огненные звезды всех цветов взлетали вверх или целый сноп света озарял фонтан - общие крики радости оглашали воздух. Восторгу не было границ... Как и все хорошее, так и этот вечер незаметно подошел к концу. Последний великолепный букет из ракет торжественно закончил праздник. Затем господин Минтурн объявил: 

- Дети! Господин Гольбрук желает сказать несколько слов. Послушаем его, а после этого споем один гимн и разойдемся. Господин Гольбрук был пастором. Большинство детей знали его и потому с удовольствием приготовились слушать. Тип же не разделял общего настроения. С сожалением следил он за искрами последней ракеты... 

- Обошлись бы и без проповеди, - процедил он сквозь зубы. 

- Вам понравилось, дети? - приятно улыбнувшись, спросил господин Гольбрук. 

- Да!.. - дружно закричали ребята.

 - Я так и думал, - продолжал он.- Не стану утомлять вас длинной речью после такого веселого дня. Скажу совсем немного. Знаете, о чем я думаю, находясь здесь? Посмотрев, как вы резвились, бегали, смеялись, играли вокруг этого фонтана, я задал себе вопрос: "Неужели кто- то из вас не будет на том многочисленном собрании перед престолом Божиим, вокруг источника воды живой?" Дети мои! Я молю Бога, чтобы каждый из вас, да, каждый ответил на Его зов и уже сегодня направился в ту прекрасную страну, которую Иисус обещает всем любящим Его. Спешите, дорогие, чтобы не оказалось поздно! Иисус любит всех вас и ждет! 

 

Вот и все, что было сказано. Проповедь была так коротка и проста, что самый маленький из присутствующих мог повторить ее. Но как глубок и ценен был ее смысл! Тип задумчиво смотрел перед собой. События дня: карусели, игры, фейерверк заставили его позабыть о принятом решении. Но слова пастора вновь пробудили Дремавшее целый день желание - перемениться. Да, Тип окончательно решил сделаться другим. Но как? О, кто бы мог подсказать ему?! Чувство, наполнявшее его, сделалось еще глубже, когда дети, нарушив тишину этого прекрасного летнего вечера, запели: Есть чертог наслажденья для малых детей; Сам Спаситель туда их принял, Он небесною радостью их осиял Далеко от греха и скорбей...

Никто ничего не сказал Типу в этот вечер. Но Бог все видел и знал. Он хотел Сам управлять жизнью этого мальчика и помогать ему. И так как переменить сердце человека никто, кроме Бога, не может, то добрый Иисус взял эту обязанность на Себя.

 

 Глава 4

Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас... (Матф. 11:28)

Прошло несколько дней. В виде особого исключения, на кухне семейства Леви царил полный порядок: чисто выметен пол, тщательно вытерта пыль. Штора на окне была опущена, а из углов куда- то исчез ненужный хлам. Было как- то необычно тихо. Причиной всему этому был небольшой гробик, стоявший на столе. В нем лежал маленький братик Типа. Кто- то вложил в его ручку полураспустившуюся розу, и мертвый малютка был похож на спящего... Мария, задумчиво глядя вдаль, сидела на пороге. Еще рано утром она аккуратно заштопала свое единственное платье, умылась и гладко причесалась. Теперь она предалась горестным воспоминаниям о том, как мало любви и внимания проявляла она к своему маленькому брату. Как часто она делала вид, что не слышит его жалобного плача и, вместо того, чтобы утешить и успокоить его, ворчала и нервничала. О, если бы жил этот малыш, она никогда, никогда больше не поступила бы так! Да, она качала бы и носила его на руках. Но теперь уже поздно... У окна, в единственном кресле, сидел господин Леви, пристально глядя в одну точку. Во всей его фигуре было видно глубокое страдание - физическое и душевное, доходившее до отчаяния. Несколько соседок принесли стулья, осторожно поставили их около стола. Из соседней комнаты появился Тип и медленно подошел к гробику. Он искренне любил младшего братишку и тоже сильно скорбел о его смерти. Правда, его любовь к малютке не выражалась ничем особенным, но он мог смело сказать, что всегда был ласков с ним, тогда как Мария не могла себя этим утешить. Один за другим приходили соседи, и вскоре маленькая кухня наполнилась людьми, шепотом разговаривающими между собой. Из соседней комнаты вышла госпожа Леви и, чтобы скрыть заплаканное лицо, села за креслом мужа, в самом темном углу. Когда все собрались, господин Гольбрук встал и начал читать Библию. Услышав его голос, Тип поднял голову и прислушался. Пастор читал следующее; - "И увидел я мертвых, малых, и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах... И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное". И еще один стих: "И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло". Прочитав текст Евангелия, пастор обратился к родственникам умершего малютки и всем собравшимся.

 - Блаженна участь тех, кто омывшись в крови Иисуса Христа, принадлежит Ему и занесен в списки спасенных. Записаны ли ваши имена в книгу жизни? Здесь написано, что Сам Бог отрет всякую слезу с их очей, и они никогда уже не будут ни плакать, ни болеть. В небесных чертогах Бога Отца есть место и для вас! Отдайте Ему свои сердца, вручите свою жизнь в Его крепкие, надежные руки, и Он узким путем приведет вас в жизнь вечную. 

С того дня, как Тип услышал в воскресной школе о небесном городе, Царь которого - Иисус Христос, он искренне захотел войти туда. Сатана же вел против Типа ожесточенную войну и твердил, что он всего- на всего бедный, уличный мальчишка, невежественный и всеми покинутый, неспособный на что- либо хорошее. Дьявол всячески старался внушить ему, что не стоит даже пробовать исправиться. Тип не знал, что эти мысли были от сатаны. Не знал также, что это голос Спасителя тихо звучал в его сердце: "Не унывай! Есть те, кто вёл себя гораздо хуже тебя, но они, впустив Меня в свое сердечко, все же изменились. Вспомни историю с Генрихом! Впусти только Меня в свое сердце, и тогда будешь счастливым! Я уже приготовил для тебя прекрасную обитель и жду тебя!" Тип внимательно слушал пастора, и желание, недавно зародившееся в его сердце, росло с каждой минутой. 

- Я хочу перемениться, - говорил он себе, - и начну сегодня же! После проповеди и молитвы все подошли последний раз проститься с малышом. Затем гробик вынесли на улицу, и скромная процессия направилась на кладбище. Здесь над открытой могилкой склонялись большие травы, в ветвях старых ив пели птицы. Предав земле тело маленького мальчика, люди стали расходиться. Отец и мать, горько вздыхая, тоже отправились домой, захватив с собой Марию. А Типу никак не хотелось уходить. Господин Гольбрук, положив руку ему на плечо, сказал на прощанье: 

- Ты можешь увидеть своего братишку, если захочешь!.. 

Тип поднял глаза, но тотчас опустил их. Ему очень хотелось спросить: "Что мне делать, чтобы встретиться с ним?" - но от волнения у него перехватило горло, и он не издал ни одного звука. 

- Да благословит тебя Господь! Следуй за Ним, и Он приведет тебя в ту чудесную страну, - прибавил пастор и удалился. 

А Тип направился в ближайший лес побродить. Когда он вернулся к могилке, там уже никого не было. Мысленно он старался представить себе брата не здесь под землей, а в той прекрасной стране, куда ему самому так сильно хотелось попасть. В своей короткой жизни Типу часто приходилось слышать молитвы, особенно в воскресной школе. Мальчик имел довольно ясное понятие о Боге и знал, что желающие попасть на небо должны обратиться за помощью к Богу. Но услышит ли Иисус его, Типа Леви? Он в нерешительности постоял, бросил быстрый взгляд вокруг. Видя, что около него никого нет, кроме брата под землей и Бога, видящего его с небес, он встал на колени и дрожащим голосом начал молиться: 

- Отче наш, Сущий на небесах, да святится имя Твое, да придет Царствие Твое... Тип остановился. Слова эти были не вполне понятны ему и не соответствовали его состоянию. Помолчав не много, он продолжал так:

 - О Иисус! Я хотел бы... Тут произошла новая остановка. Как выразить свое желание? - Я хочу быть лучше... я плохой, непослушный, но мне очень хочется быть добрым и любить Тебя... Прости меня за то, что я так много обманывал, ругался, воровал и дрался... Научи меня, что нужно делать, Иисус... Я хочу быть на небе, у Тебя, вместе с моим братом. Аминь. 

Тип встал. Совсем другой казалась ему теперь могилка, скрывавшая в себе малютку; голубое небо, с высоты которого любящий Бог услышал его молитву, было иным. Да, Тип впустил Иисуса в свое сердце, разрешил Ему переменить его жизнь. А Господь бережно взял его в Свои руки, чтобы прямым и верным путем ввести в вечное жилище, где будут все, омытые Кровью Спасителя и согласившиеся идти вслед за Ним во что бы то ни стало. 

 

Глава 5

Глава 6

 Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою. (Пс. 31:8)

 

На следующий день, проснувшись пораньше, Тип сразу же принялся читать Библию. 

"Господин Гольбрук говорил, что мне нужно каждый день обращаться к моему светильнику и учиться пользоваться им, - рассуждал он.

- Только бы Иисус помог мне... Я так хочу быть похожим на Него!.. " Перелистнув несколько страниц, Тип прочитал:

 - "Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою". О, это как раз то, что мне нужно! - обрадовался он. - Бог будет наставлять меня и вести по правильному пути... Попробую выучить эти чудесные слова!" Тип много раз повторял понравившийся ему стих, однако выучить его оказалось не так легко, как он думал. Между тем, Дух Святой, который уже поселился в его сердце, подсказал ему; "Попроси Господа помочь тебе!" Тип тотчас встал на колени и высказал Богу свою нужду. Прочитав еще несколько раз этот стих, он закрыл книгу и спустился в кухню. Здесь он увидел Марию, с явным нетерпением разводившую огонь. 

- Что с тобой?- видя ее раздраженное состояние, спросил Тип. 

- Тебе какое дело?- ответила та и колко прибавила: - Это неслыханное событие - ты так рано встал! 

Ответа не последовало. От удивления Мария даже приподняла голову.

 - Я не знаю, почему эти дрова не хотят гореть! - продолжала она возмущаться. - Они, кажется, сырые! Да что за наказание! И еще, вдобавок, мать больна. Говорит, что не может встать, значит, мне нужно заварить чай для отца! Но мне кажется, что чай будет готов только к обеду! 

Марии было лишь двенадцать лет. Но, как это часто случается с детьми, рано предоставленными самим себе, она была похожа на старушку - так привыкла ворчать, спорить, браниться при всяком удобном случае. Тип слушал Марию с тайным страхом. "Можно ли в таком доме, как наш, начать новую жизнь?" - подумал он, но тотчас же решительно подошел к сестре. 

- Дай- ка, я попробую развести огонь! Сейчас увидишь, как я умею! Налей в чайник воды, через десять минут чай будет готов! Только не шуми, чтобы не разбудить отца!

 Мария не верила своим ушам. Между тем, по- своему уложив дрова в печке, Тип зажег бумажки и щепки. В одну минуту веселое, яркое пламя охватило всю охапку. Удивлению Марии не было границ. Неужели это Тип? Обычно такой ленивый и дерзкий, он ловко справился с делом, которое казалось ей очень трудным. По правде сказать, Тип и сам себя не узнавал. Он испытывал какое- то новое и странное чувство. До сих пор он вел совершенно эгоистичную жизнь, а сегодня с удовольствием помог сестренке. Этот первый шаг дал ему желание продолжать начатое дело. 

- Вот и огонь разведен! - весело сказал он. - Теперь давай приготовим завтрак для отца с матерью! Ты ведь умеешь поджаривать хлеб? 

- А ты что, сомневаешься? - резко ответила Мария. - Я достаточно жгла себе лицо и руки, чтобы научиться! И ты умел бы, если бы почаще это делал!

 - Ну так поджарь два ломтика для родителей, а я приготовлю две чашки чаю. Право, мы с тобой совсем неплохие повара! 

- Особенно ты! - презрительно съязвила Мария.

Бедная девочка! Хорошее расположение духа было так незнакомо ей, что редко приходилось отвечать кому- либо без колкостей. Все же удивительная расторопность Типа невольно подействовала и на нее. Она отрезала два ровных куска хлеба, чтобы пожарить их на угольях. Между тем Тип открыл шкаф - настоящий склад грязной посуды, и стал тщательно мыть и вытирать две чашки. 

- Ты, кажется, помешался на чистоте! - с иронией заметила Мария. - Да, да! - весело ответил Тип. - Я хочу попробовать эту, неизвестную нам, прелесть! Интересно посмотреть, на что все это станет похожим, когда станет чисто. 

Наконец завтрак был готов. Поставив на поднос чай и чистую тарелку с хлебом, брат с сестрой отправились к родителям. И вдруг они услышали слабый голос отца:

 - Зачем ты встаешь? У тебя ведь так сильно болит голова! Полежи еще немного...

 - Зачем встаю? Да как же мне лежать, когда дети встали?! Я удивляюсь, как только крыша цела над нами. Ведь их и на пять минут нельзя оставить вдвоем! В другой раз Мария, наверное, рассердилась бы, теперь же все внимание ее было обращено на то, чтобы не разлить чай на поджаренный хлеб, и она сделала вид, что не слышит замечания матери. Тип с гордостью открыл дверь и заявил:

 - Не вставай, мама! Мы несем тебе чай. Выпей, и тебе станет легче! Госпожа Леви широко открытыми глазами смотрела то на поднос, то на детей и наконец выговорила: 

- Кто же все это приготовил? 

- Мария и я! - ответил Тип, сияя от радости. 

- Ну, уж этого я от вас не ожидала! - призналась мать, и на ее измученном лице промелькнула улыбка. Дети вернулись на кухню. Мария никак не могла понять, что же случилось с Типом. Он взял топор и вступил в ожесточенную борьбу с сучковатыми чурками, лежащими за плитой. Через полчаса он наполнил дровяной ящик ровными и аккуратно сложенными поленьями. Подчиняясь влиянию довольно странного поведения брата, Мария перемыла всю посуду и даже подмела пол. Тип на всю свою жизнь запомнил это утро, проведенное в труде - оно ознаменовало его вступление в новую жизнь. Однако это не значило, что борьба кончилась и Типу стало легко. Через некоторое время он понял, что сатана не отказывается от своей жертвы даже после первого поражения.

 

 Глава 7

Глава 9

Глава 12

Глава 14

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 21

 И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути - прямыми; вот что Я сделаю для них, и не оставлю их. (Ис. 42:16)

 

 В открытое окно своего кабинета господин Минтурн увидел Типа, переходящего улицу, и окликнул его: 

- Тип, зайди- ка на минутку ко мне! Я хочу сказать тебе что- то.

 Тип оставил у подъезда тяжелую корзину, которую нес. 

- Я очень тороплюсь, - сказал он. - Кажется, у вас дома ожидают то, что я несу. 

- Ничего, я долго не задержу тебя. Скажи, что ты хочешь делать теперь, когда школьные занятия закончены? 

- Во время каникул я хотел бы поработать. 

- Ты хочешь продолжать школу?.. А я думал, что из- за болезни отца ты будешь искать постоянную работу, чтобы помогать матери... Сказав так, господин Минтурн дал намек Типу, что теперь его долг - работать. 

- Не знаю... - смутившись, проговорил Тип. - Для меня здесь нет работы, и потом... я так хочу учиться!.. 

- У меня есть брат в другом городе. Он коммерсант и держит много приказчиков. Недавно один из них причинил ему большие неприятности: злоупотребив доверием, обокрал его. Брат мой теперь гостит у нас и просил меня, чтобы я порекомендовал ему честного мальчика, которого он взял бы с собой и позаботился бы о его будущем. Я думал о тебе. Но если ты решил продолжать учиться, нам не стоит об этом говорить... 

Господин Минтурн умолчал о том, как долго он рассказывал брату про Типа, как тот заинтересовался его судьбой и от всей души предложил свою помощь. Тип был очень польщен рекомендацией господина Минтурна и все- таки, уходя, сказал: 

- Благодарю вас за беспокойство, но я твердо решил после каникул вернуться в школу.

 И все же мысли Типа неотвязно возвращались к этому разговору. Конечно, пора уже было помогать матери, потому что он видел, как она, чтобы прокормить семью, работала с утра до вечера. Сколько раз Тип уже думал об этом! Однако он успокаивал свою совесть тем, что в их городке нет работы для мальчиков его возраста.

Во время каникул он готов был делать что угодно, чтобы заработать хоть немного денег. До сих пор Тип удовлетворялся этими рассуждениями. Когда же господин Минтурн предложил ему хорошее место и вполне обеспеченное будущее, он не обрадовался. Почему? Дело вот в чем: с тех пор, как Тип отдался Христу, он лелеял в сердце мечту, о которой никому еще не говорил: он хотел быть учителем воскресной школы. Еще до своего обращения Тип невольно подчинялся могущественному влиянию господина Бернса, учителя- христианина, который, как он узнал позже, ежедневно молился о своих учениках.

За последний год он всем сердцем полюбил господина Бернса. Учитель, как верный друг, часто помогал ему, ободрял, укреплял на пути следования за Христом. О, с какой радостью Тип отдал бы себя на служение невежественным и заброшенным детям, чтобы передать им то, чему он научился у пастора и учителя!

Конечно, Тип сознавал огромные препятствия, которые ему придется преодолеть, но это только усиливало его желание. "Разве хорошо бросить школу именно теперь, когда я преодолел трудности?- рассуждал Тип. - Да и господин Бернс будет недоволен... Ведь он приложил столько стараний, чтобы научить меня арифметике... " 

Тип размышлял о матери, которая работает одна за всех; об отце, который, возможно, уже не поправится: он слабеет с каждым днем; о Марии, которой давно пора ходить в школу, а мать не может ее отпустить. И при всем этом он, единственный сын, ничего не делает, чтобы помочь им. Как ни отгонял Тип эти навязчивые мысли, они не оставляли его в покое и противоречили заветной мечте. Окончив поручение господина Броуна, Тип вернулся домой.

 

Жилище их выглядело совсем иначе, чем прежде, потому что Мария держала все в чистоте и порядке. И все же оно было бедно, без всяких удобств. Особенно сегодня, после всех его размышлений, вид этот поразил Типа. Он молча управился по дому и пообедав, поднялся в свою каморку. Напрасно ждала его Мария, сидевшая с шитьем возле матери. Он пришел только через час. 

- Тип, - обратилась к нему мать,- сбегай, купи пастилы от кашля для отца. Он весь день не может успокоиться! 

Тип схватил шапку и выбежал, что- то насвистывая. Купив, что было нужно, он помчался к дому господина Минтурна и безо всяких вступлений спросил: 

- Господин Минтурн, когда уезжает ваш брат? 

- В следующий понедельник. 

- Я передумал. Если отец согласится и отпустит меня, я с удовольствием поеду! 

- Хорошо! 

Не сказав больше ни слова, Тип быстро вышел.

 Господин Минтурн так и не узнал, как Тип пришел к такому решению. В этот вечер Тип с тяжелым сердцем пошел на молитвенное собрание. Пение и молитвы не ободряли его, словно он ничего не слышал. Апатия его прошла только тогда, когда господин Гольбрук прочитал: 

- "И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба?" Тип удивился, недоумевая, что можно об этом сказать? Когда же пастор заговорил, Тип сразу же понял смысл его проповеди и надолго запомнил слова, полные веры и ободрения. "Да, да, - думал Тип, уходя с собрания, - все это правда! Как много заботились и страшились эти женщины - кто же отвалит им камень? А между тем им и пальцем не пришлось его тронуть. Сам Ангел до их прихода отвалил его. Когда увижу на дороге большие камни, постараюсь не переживать. Кто знает, может быть, и я найду их уже отваленными... 

Через несколько дней Тип познакомился с братом господина Минтурна. Он пообещал Типу жалованье, показавшееся ему целым состоянием, и дал немного денег на покупку необходимой одежды. 

 

Глава 22

Глава 23

Глава 25

Глава 26

Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. (Матф.13:8)

 В понедельник утром, когда Тип Леви открыл глаза, солнце было уже высоко. 

- Какая скука!- зевая и потягиваясь, произнес он. - Стоит ли ложиться вечером спать, если каждое утро нужно вставать? Он лениво вылез из постели и через несколько минут, не подумав даже причесать всклоченные волосы, был уже одет в свои лохмотья. Постель его, как и он сам, была грязна и не прибрана. В комнате царил беспорядок. Пыль, нищета были полными хозяевами этого неуютного жилища. Тип спустился по ветхой и скрипучей лестнице в кухню, один вид которой наводил тоску. Здесь было невыносимо жарко и от ослепительного солнца, и от топившейся печки, В углу, прислоненный к стене, кое- как держась на трех ножках, стоял стол. Скатерть на нем, вероятно, была когда- то белая, но теперь можно было сомневаться в ее первоначальном цвете. На столе лежал хлеб, а возле него, на тарелке масло, полурастопленное яркими солнечными лучами. Целый рой мух осаждал как хлеб, так и тарелку. Будто сонный, Тип споткнулся за отцовские сапоги, стоящие у двери.

 - Наконец- то встал! - встретила его мать, что- то делавшая у плиты. - Валяешься в кровати до сих пор! Как тебе не стыдно! А я должна колоть дрова, таскать воду и готовить тебе завтрак! 

- Ты ведь и для себя его готовишь, не так ли?- лукаво произнес Тип. - А где отец? - Там же где и ты был... О, как я устала уже от такой жизни и от всех вас! 

Отойдя от плиты, она вытерла передником лицо. Женщина казалась измученной и сердитой. На самом же деле она не была злой. Если бы Тип знал, как тяжело было на сердце его бедной матери сегодня утром! В глубине души она нисколько не осуждала мужа за то, что он спал в такой поздний час. Более того, она была рада, что он мог успокоиться после долгой ночи, проведенной в страданиях. Сама она была на ногах с рассвета - прикладывала компрессы к горячему лбу мужа, поправляла его подушки, укачивала грудного ребенка, чтобы он криком не мешал больному. Без всякого сомнения, госпожа Леви не была ни злой женщиной, ни злой матерью. Однако в это утро жизнь для нее казалась невыносимым крестом. 

Чтобы обеспечить семью самым необходимым, она работала не покладая рук. Неудивительно поэтому, что ее голос был резок и слова не совсем справедливы - ведь госпожа Леви несла свою ношу сама, не научившись возлагать ее на Того, Кто сказал: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас". В этот момент она думала о шаловливом и ленивом сыне, о дерзкой и непослушной дочери, о грудном ребенке, крепком и здоровом, но отнимающем у нее столько времени, о муже, жизнь которого так быстро угасала. И хотя он никогда не говорил о смерти, она видела все и понимала. Ждать помощи было неоткуда... Плач ребенка прервал ее размышления. Переживая, что его крик может разбудить только что уснувшего мужа, госпожа Леви быстро подняла голову. Дверь в его комнату оказалась закрытой. 

- Мария! - крикнула она. - Неужели так трудно успокоить и укачать ребенка? - Легко сказать, да нелегко сделать, - проворчала Мария. - Я никак не могу с ним сладить! Как будто в подтверждение ее слов, плач малютки усилился и вскоре перешел в отчаянный крик. Ему удалось- таки заставить мать прибежать. 

- Какая ты злая девочка! - в сердцах сказала она дочери. - Ну, покачала бы его! Отец едва заснул, всю ночь промучился, а тебе все равно!

 - Я качала, - угрюмо ответила Мария. - Его невозможно заставить закрыть глаза! 

В эту минуту на кухне что- то с грохотом упало. Госпожа Леви, с ребенком на руках, бросилась туда. Пока матери не было, Тип не терял даром времени. Отрезав большой ломоть хлеба, он потянулся за маслом и столкнул кувшин с водой. Конечно же, он разбился... Успев намазать маслом кусок хлеба и схватив кепку, он стремительно выскочил на улицу. Бедная мать, совсем потеряв терпение, закричала вдогонку сыну: 

- Не смей показываться мне на глаза сегодня, негодный мальчишка! 

До открытия школы оставался час. Впрочем, Тип мог распоряжаться своим временем, как хотел, потому что ходил в школу только по собственному желанию. Он направился к любимому убежищу на берегу большого глубокого пруда и, следя глазами за рыбками, играющими в воде, улегся на траве, "Как им хорошо! - думал он. - Счастливые рыбы! Там, в глубине, они не чувствуют солнечный жар... Если бы у меня была с собой удочка, я поймал бы на обед одну из них. Между прочим, сегодня слишком жарко даже для того, чтобы удить. По правде сказать, мне просто жаль вытаскивать их из воды в такую погоду... " 

Из всех вчерашних слушателей в знакомой нам группе воскресной школы, Тип был, конечно, самый невнимательный на вид. Но, между тем, он не пропустил ни одного слова. Теперь, лежа под большим тенистым деревом и глядя на воду, он мысленно повторял: "... не будет палить их солнце и никакой зной..." "Это было бы неплохо, - рассуждал он, поудобнее устраиваясь.

- И вообще, история про этого мальчика мне понравилась. Он ничем не отличался от нас - его отец был пьяницей, и жили они очень бедно... А как он переменился с тех пор, как господин с ним поговорил! Теперь он - пастор... Все его любят... Я хочу, чтобы про меня тоже говорили: "Тип Леви - самый лучший мальчик в городе!" Однако не думаю, чтобы это было возможно. Все так привыкли считать меня негодным, ленивым и ни к чему неспособным. И все- таки, я хочу измениться!"

 Тип повернулся на спину и продолжал размышлять, глядя в синее небо. Первый раз в жизни его занимали серьезные мысли. Он медленно поднялся и направился к школе со смутным чувством, что с ним что- то происходит, он как будто вступает на новый, неизвестный путь. Что ему делать дальше, он не знал, но рассказ, услышанный накануне, запечатлелся в его сердце. Мысли его были несвязные, однако семя, упавшее на добрую почву, дало росток. 

 

Глава 3

 ...так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. (Матф. 25:40)

 В самом начале улицы, где жил Тип, стоял большой белый дом, который все считали лучшим в городе. Тип разделял общее мнение и часто останавливался перед его оградой, чтобы полюбоваться красивым садом и фонтаном. Несмотря на свой буйный нрав, Тип в глубине души очень любил все красивое. Ему так хотелось когда- нибудь вблизи увидеть этот прелестный фонтан! Это было четвертого июля, в день большого народного праздника. С семи часов утра Тип был уже на ногах, чтобы не пропустить никакого мероприятия из общественного веселья. К десяти часам на городской площади стало многолюдно и шумно. Взрослые и дети, смешавшись в одной толпе, наблюдали за скачками. Преодолевая различные препятствия, все в мыле, лошади проносились мимо, доставляя удовольствие зрителям. Немного в стороне продавалось мороженое и разные лакомства. Еще дальше - поскрипывали карусели для самых маленьких. Все было к услугам гуляющих. И только у Типа скоро пропало настроение: он растратил все деньги, а надежды на новую добычу не было. Он еще ничего не ел и знал, что дома в это время завтрака ему не достанется. К тому же Тип потерял в толпе своих товарищей и теперь, сидя на старой бочке вдали от веселящейся толпы, грустно размышлял о том, что ему дальше делать.

 Да, праздник, которого он с нетерпением ждал, оказался совсем неудачным. Наконец Тип спрыгнул со своего "трона" и, засунув руки в карманы, насвистывая какую- то песенку, отправился искать новых приключений. Свернув с главной улицы, он вдруг увидел господина Минтурна, владельца белого прекрасного дома. Он нес множество разных пакетов и кульков, задумчиво глядя перед собой. К великому изумлению Типа, господин Минтурн вдруг остановился и, внимательно посмотрев на него, спросил:

 - Как зовут твоего отца?

 - Джон Леви. 

- А где вы живете? 

- На том берегу пруда, у мельницы. 

- А- а- а, так твой отец плотник? Помню, помню... Как тебя зовут? 

- Тип. 

- Тип? Какое смешное имя! Разве у тебя другого нет? 

- Может быть и есть, да его никто не знает. Меня, кажется, окрестили Эдуардом, но я не привык к этому имени. 

- Что ты будешь делать сегодня вечером?

 - Не знаю. Может быть, пойду гулять по городу... 

- Если хочешь, приходи ко мне в сад, когда стемнеет. Там будет фейерверк, пение прекрасных песен, и еще кое- что, потом увидишь. 

Тип не был застенчив. Он почти никогда не смущался, но от такого неожиданного приглашения сердце его почти перестало биться. "Правильно ли я понял? Неужели господин Минтурн на самом деле приглашает меня в сад? Значит, можно будет подойти к фонтану так близко, что брызги будут падать прямо в лицо?!" Типу хотелось запрыгать от радости, но слова господина Минтурна остановили его. 

- Ну, ты придешь? Может быть, первый раз в жизни Тип растерялся. В нерешительности он ответил: 

- Я... я... не знаю... Мне нечего одеть... - А в чем же ты теперь? Разве это не одежда?

 - Это называется лохмотьями, - хитро блеснув глазами, ответил Тип с присущей ему уверенностью и лукавством. 

Господин Минтурн засмеялся и, бросив взгляд на неопрятную фигурку мальчика, заметил: 

- Название довольно подходящее. Я думаю, что у тебя есть дома вода, не правда ли? 

- Сколько угодно...

 - Ну так окуни в нее свою голову. Таким образом, ты явишься ко мне, по крайней мере, с чистым лицом. Я обещаю тебе, что скучно не будет! С этими словами господин Минтурн, который, видимо, очень спешил, направился к своему дому. Обернувшись еще раз, он крикнул:

 - Если ты знаешь мальчиков, подобных тебе, то приведи их! Пригласи всех мальчиков и девочек, которым сегодня негде праздновать! 

- Ого! - воскликнул Тип. - Вот удача! Фейерверк на даче Минтурна, рядом с фонтаном... Меня не надо упрашивать несколько раз! Он сказал, что я могу привести кого хочу... Тогда я позову Боба Тернера: его куртка, как и моя, тоже оборвана. Мы будем как раз на пару... Вот это счастье мне выпало!.. 

Тип, хлопнув в ладоши, пронзительно свистнул и закричал на всю улицу:

 - Ура - а - а!.. 

Вечером прекрасный парк господина Минтурна наполнился гостями, совсем непохожими на тех, которых он обыкновенно видел. Богатые и бедные дети соединились в одну счастливую семью. Когда огненные звезды всех цветов взлетали вверх или целый сноп света озарял фонтан - общие крики радости оглашали воздух. Восторгу не было границ... Как и все хорошее, так и этот вечер незаметно подошел к концу. Последний великолепный букет из ракет торжественно закончил праздник. Затем господин Минтурн объявил: 

- Дети! Господин Гольбрук желает сказать несколько слов. Послушаем его, а после этого споем один гимн и разойдемся. Господин Гольбрук был пастором. Большинство детей знали его и потому с удовольствием приготовились слушать. Тип же не разделял общего настроения. С сожалением следил он за искрами последней ракеты... 

- Обошлись бы и без проповеди, - процедил он сквозь зубы. 

- Вам понравилось, дети? - приятно улыбнувшись, спросил господин Гольбрук. 

- Да!.. - дружно закричали ребята.

 - Я так и думал, - продолжал он.- Не стану утомлять вас длинной речью после такого веселого дня. Скажу совсем немного. Знаете, о чем я думаю, находясь здесь? Посмотрев, как вы резвились, бегали, смеялись, играли вокруг этого фонтана, я задал себе вопрос: "Неужели кто- то из вас не будет на том многочисленном собрании перед престолом Божиим, вокруг источника воды живой?" Дети мои! Я молю Бога, чтобы каждый из вас, да, каждый ответил на Его зов и уже сегодня направился в ту прекрасную страну, которую Иисус обещает всем любящим Его. Спешите, дорогие, чтобы не оказалось поздно! Иисус любит всех вас и ждет! 

 

Вот и вс