Памятник воинам, павшим в годы ВОВ — «Журавли» г. Чирчик

«Катюша»

                                                                                                   

Музыка Матвея Исааковича Блантера          Слова Михаила Васильевича Исаковского

Как же родилась «Катюша»?

Вначале М. В. Исаковским были написаны стихи – всего несколько строк. «Я не знал, – говорил потом поэт, – что же дальше делать с Катюшей, которую я заставил выйти на «высокий берег на крутой» и запеть песню. Поэтому стихи пришлось отложить…». Неизвестно, как долго ожидали бы они своего часа, не повстречай Исаковский композитора М. И. Блантера.

«Я начал одну песню»,– сказал мне Михаил Васильевич и показал четверостишие, – вспоминает Блантер. – Это было удивительно. Я попросил поэта оставить мне зачин его песни. Теперь я буквально не находил себе места… «Катюша» без остатка заняла мое воображение. Вслушиваясь в слова Исаковского, я заметил, что в стихотворении его очень звонкая интонация. И в частности, вот что: берег, на берег! Какая причудливая игра ударений! Ну, прямо-таки как в веселой народной припевке».

Однако над музыкальным решением песни пришлось потрудиться немало. Наконец, родилась именно та мелодия, которую все мы, сегодня знаем и любим. Но песни пока не было. Ведь стихотворение оставалось незавершенным. И тогда поэт, и композитор стали вместе искать, какой же быть песне. Направление поиска и построение ее сюжета подсказано было самой жизнью, напряженной обстановкой предгрозовых довоенных лет.

"Мы как бы уже предчувствовали войну, хотя и не знали точно, когда и откуда она может прийти, – говорил Исаковский. – По этим причинам тема Родины, тема защиты ее от посягательств врага была темой самой важной, самой первостепенной, и я, конечно, никак не мог пройти мимо нее даже в лирической песне”.

Так в советскую песенную лирику вошла новая тема – тема любви девушки и воина, защитника Родины. Во все времена создавались песни, повествующие о любви, о разлуках и расставаниях. Матери, жены, невесты провожали сыновей, мужей, любимых на священную защиту Родины, на военную службу, а потом ожидали с надеждою их возвращения, пели об этом песни. И всегда это были грустные песни, полные тоски и печали. Образ тоскующей женщины, ожидающей воина с поля брани и службы солдатской, вызывал сочувствие, сострадание.

И вдруг появилась «Катюша». В песне этой никакой тоски нет и в помине. Напротив, слова ее и музыка выражают светлые чувства уверенности, бодрости и надежды. Героиня песни гордится тем, что ее любимый – «боец на дальнем пограничье». Все это очень отличало песню о простой и обаятельной девушке с ласковым русским именем Катюша от всех ее предшественниц. И за это ее полюбили и безоговорочно приняли всюду и все.

Памятник "Катюша" на Поклонной Горе в Москве

По-новому зазвучала «Катюша» в годы Великой Отечественной войны. Но не только в песнях жила в ту суровую пору Катюша. Ее именем народ ласково «окрестил» новое грозное оружие, наводившее ужас на врага, – реактивные гвардейские минометы. И об этих «катюшах» вскоре были сложены песни:

Шли бои на море и на суше,
Грохотали выстрелы кругом-
Распевала песенки «катюша»
Под Калугой, Тулой и Орлом.

Песня стала очень популярной и за рубежом. В Италии она известна в двух вариантах: «Катарина» и «Дует ветер». Песня эта служила своеобразным паролем молодежи всего мира на международных фестивалях, а к проходившему летом 1985 года в Москве XII Всемирному фестивалю молодежи и студентов было решено создать в честь нее сувенир. Многочисленных гостей нашей столицы встречала симпатичная, весело улыбающаяся, приветливая девочка с ласковым и знакомым всем, певучим именем Катюша. И, конечно же, всюду звучала сложенная в честь нее замечательная песня.

«Катюша»

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.

Выходила, песню заводила
Про степного, сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.

Ой, ты песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед,
И бойцу на дальнем пограничье:
От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.

«На безымянной высоте»

 

Музыка Вениамина Ефимовича БаснераСлова Михаила Львовича Матусовского

События, о которых поется в этой песне, не выдуманы. Все это было в действительности. Там, где Калужская область соседствует со Смоленской, стоит поселок Рубежанка. И есть недалеко от него высота, обозначенная на картах военного времени отметкой 224,1 м.
Сколько их, безымянных таких высоток оказывались подчас серьезной преградой на пути наших войск, освобождавших родную землю. Несколько раз поднимались в атаку наши воины, пытаясь выбить гитлеровцев с этой высоты, но безуспешно. А захватить ее нужно было, во что бы то ни стало. Эту боевую задачу взялась выполнить группа воинов 718-го стрелкового полка в составе восемнадцати бойцов, сибиряков-добровольцев, которую возглавлял лейтенант Евгений Порошин. Ночью, под покровом темноты, они подползли вплотную к вражеским укреплениям и после ожесточенного боя овладели высотой. А потом геройски удерживали её, истекая кровью, но не сдаваясь.

Бойцы, отбивавшие одну атаку врага за другой, нуждались хотя бы в кратковременной передышке для того, чтобы сменить и перезарядить пулеметные и автоматные диски, отхлебнуть из фляжки глоток воды, перевязать раненых товарищей. И тогда один из них, Николай Годенкин, решил отвлечь огонь врага на себя. В окровавленной и изодранной гимнастерке поднялся он во весь рост и пошел прямо на гитлеровцев.

Рука его была перебита, и потому он держал автомат в правой руке, стреляя из него на ходу. Так он прошел метров пятнадцать – двадцать. Казалось, он шел очень долго. На этом пути был еще несколько раз ранен, но, даже падая, успел сделать несколько шагов вперед.

«Впервые об этом сражении я услышал от редактора дивизионной многотиражки Николая Чайки, когда служил в газете 2-го Белорусского фронта, – вспоминает поэт М. Л. Матусовский. – Рассказ поразил меня. Позже я познакомился и с героями, оставшимися в живых. А припомнилось мне все это снова, когда в начале 60-х годов режиссер Владимир Басов пригласил меня и композитора Вениамина Баснера работать вместе с ним над фильмом «Тишина» по одноименному роману писателя-фронтовика Юрия Бондарева. Басов попросил нас написать песню, которая как бы сфокусировала в себе фронтовую судьбу двух главных героев картины. Песню, не поражающую масштабностью и размахом событий. И тогда я вспомнил этот бой. В истории Великой Отечественной войны он только маленький эпизод, но как велико его значение!..» Стихи были написаны, но с музыкой к ним дело не шло никак. После нескольких забракованных вариантов, мелодия совершенно неожиданно родилась в вагоне дневного поезда по дороге домой. Эту мелодию, родившуюся под стук вагонных колес, мы и слышим в картине, которая вышла на экраны страны в 1964 году. Пел песню за кадром артист Лев Барашков.

Но после фильма ее пели повсюду уже многие замечательные певцы. И, пожалуй, самым лучшим и непревзойденным ее исполнителем был народный артист Советского Союза Юрий Гуляев.

Теперь, когда слышишь эту песню, даже не верится, что она сложена в послевоенную пору. Так и кажется, что она оттуда – из войны.

Выяснилось, что после боя за высоту в живых осталось лишь двое… Один из них – Герасим Ильич Лапин – был оглушен и контужен в том бою. Засыпанный землей от разрыва снаряда, он пролежал под кустом до наступления темноты, а потом ползком добрался к своим… Другой защитник высоты – Константин Николаевич Власов – был ранен, попал в плен. Бежал, скрывался в лесу, а затем воевал в партизанском отряде…

Оба они дожили до того дня, когда на месте их боя и гибели их товарищей был сооружен памятник. Рядом с ним – землянка, над которой высится та самая «обгоревшая сосна» из песни. Ближе к дороге – музей. Идущие мимо машины притормаживают и дают продолжительные гудки…

«Я тоже не однажды бывал в этом музее. Внутри огромного холма – землянка в три наката, – пишет М. Л. Матусовский, – Заходишь вовнутрь, и у вас возникает ощущение, что бойцы только покинули ее. Нарубили лапник, повесили шинели и каски. В углу стоит телефонный аппарат. А на деревянной стене в металле вычеканены строки из нашей песни:

Мы не забудем, не забудем
Атаки яростные те —
У незнакомого поселка
На безымянной высоте…

И когда там, на безымянной, звучала эта песня, я испытывал огромное волнение. Когда мы с композитором ее писали, нам не представлялось, что песня наша найдет такой отклик в душах людей – и ветеранов, и молодых…»

«На безымянной высоте»

 

Дымилась роща под горою,

И вместе с ней горел закат.

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят.

Как много их, друзей хороших,

Лежать осталось в темноте

У незнакомого поселка,

На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшаая звезда.

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Тот не забудет, не забудет

Атаки яростные те

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

Над нами мессеры кружили,

И было видно, словно днём,

Но только крепче мы дружили

Под перекрестным артогнём.

И как бы трудно не бывало,

Ты верен был своей мечте

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

Мне часто снятся те ребята -

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто снова вместе с ними

Стою на огненной черте

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

“ На солнечной поляночке”

Музыка Василия Петровича Соловьева-Седого    Слова Фатьянова Алексея Ивановича

Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой.

Эти слова принадлежат герою поэмы А. Твардовского Василию Теркину. Очень правильные слова! И думается, что с полным основанием их можно отнести и к песне-шутке. Ведь без нее очень трудно было бы бойцу переносить все тяготы войны, лишения и опасности фронтовой жизни.

Именно такую песню шутку “На солнечной поляночке” создали в 1943 году композитор Василий Соловьев-Седой и поэт Алексей Фатьянов.

Нужно отметить, что композитор к тому времени был уже известным, написавшим такие популярные песни военных лет, как “Играй, мой баян” и знаменитый “Вечер на рейде”.

Что же касается Фатьянова, то двадцатитрехлетний поэт только начинал свой творческий путь.

– Как-то, – вспоминал композитор, – ко мне обратился солдат в кирзовых сапогах – красивый, рослый молодей, с румянцем во всю щеку, назвался Алексеем Фатьяновым, поэтом, прочитал, встряхивая золотистой копной волос, свои стихи. Они мне понравились лиризмом, напевностью, юмором. Так состоялось мое знакомство с поэтом, перешедшее затем в творческое содружество.

Первоначально композитор написал песню в форме лирического вальса, мечтательного и задумчивого. Музыка получилась приятная на слух, она нравилась слушателям. Нравилась всем, кроме… самого композитора.

Взыскательный мастер почувствовал, что песне недостает той жизнерадостности, веселья, удали, которыми проникнуты стихи Фатьянова. Ведь образ парнишки, который “на тальяночке играет про любовь”, чем-то близок тому же Теркину, никогда не унывающему воину, всегда готовому порадовать бойцов шутками и прибаутками.

– И я отбросил эту музыку и написал новую мелодию.

На этот раз получилась та песня, которую мы все знаем и любим.

«На солнечной поляночке»

На солнечной поляночке,
Дугою выгнув бровь,
Парнишка на тальяночке
Играет про любовь.
Про то, как ночи жаркие
С подружкой проводил,
Какие полушалки ей
Красивые дарил.

Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка сама,
О том, как черноглазая
Свела с ума.

Когда на битву грозную
Парнишка уходил,
Он ночью темной, звездною,
Ей сердце предложил.
В ответ дивчина гордая
Шутила, видно, с ним,
Когда вернешься с орденом,
Тогда поговорим.

Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка сама,
О том, как черноглазая
Свела с ума.

Боец средь дыма - пороха
С тальяночкой дружил.
И в лютой битве с ворогом
Медаль он заслужил.
Пришло письмо летучее
В заснеженную даль,
Что ждет, что, в крайнем случае,
Согласна на медаль!

Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка сама,
О том, как черноглазая
Свела с ума.

 «Нам нужна одна победа»