Мария никак не могла усидеть на месте. Даже лежа в постели она разговаривала со своими маленькими друзьями в Иркутске и отправляла им фотографии со своих веселых представлений.

Постепенно они становились все популярнее. Все говорили о «Зузу и компании», в социальных сетях информация о них распространялась день и ночь. Скоро Мария с телефоном в руке и улыбкой на лице спокойно заснула. А Гоча, Тимур и Андрей снова вышли на улицу перекурить.

- Скажи честно, почему ты остался с нами? – спросил Гоча Тимура.

Тот, глубоко затянувшись, с грустью сказал:

- У меня не хватает одного ребенка, Фатимы. Ей было пять, когда ее не стало... Не знаю, мне кажется, будто своими представлениями мы развлекаем и ее, - ответил друзьям.

- Царствие ей Небесное, - парни подсели поближе к Тимуру, всем сердцем разделяя его печаль.

- Все мы когда-нибудь туда попадем. Мы уже будем старыми, а твоя Фатима все еще будет такой же веселой и невинной, какой ты ее помнишь, - постарался утешить Тимура Гоча, туша сигарету в пепельнице, стоявшей на подоконнике.

- Почему ты оставил свой город любви на конец? – теперь Андрей задал вопрос Гоче.

- Не знаю, что-то меня удерживает... К тому же двадцать восьмого августа день рождения моей матери, и я хочу подняться на могилу.

- Понимаю тебя, это великое чувство, - ответил Андрей другу. – На дни рождения родителей и дни их смерти все дети поднимаются на их могилы... Наверное, ты переживаешь и за то, встретишь ли ты там своего брата, и если встретить, какой будет эта встреча?

- Ладно, хватит об этом, - сказал Гоча, вставая. – Знаешь, Андрей, двадцать восьмое августа – религиозный праздник – день Пресвятой Марии. Я об этом от матери знаю – она всегда встречала этот день с большой помпезностью... И правда, пути Господни неисповедимы, - промолвил он, входя в гостиную. Едва войдя в комнату, он тут же громко позвал друзей:

- Идите сюда, у Марии опять поднялась температура!

Малышка снова лежала на кровати, пылающая от высокой температуры. Ее губы что-то невнятно шептали.

Гоча, Андрей и Тимур по наставлению отца Авессалома зажгли свечи и, опустившись на колени, начали молиться перед иконой Пресвятой Богородицы. Всю ночь с Марии ручьем лил пот. Когда у них уже не осталось одежды, в которую ее можно было переодеть, они заворачивали ее в полотенца, принесенные из гостиной.

Утром, как только комнату озарили солнечные лучи, Мария взмахнула ресницами, с лица ее исчезла бледность. Несмотря на слабость, она улыбнулась и все с облегчением вздохнули.

- Мы поживем в гостинице еще два дня, пока ты не окрепнешь, - обратился Андрей к Марии, поцеловав ее в лоб.

- Нет, пап, давай уедем отсюда. Мне станет гораздо лучше от вида лазурного неба из окна машины и лугов со всевозможными цветами, - возразила Мария и, нахохлившись, как цыпленок, прижалась к отцу.

- Значит, так и поступим, - решил Гоча и поспешил вынести их багаж из гостиницы. Они легко позавтракали перед дорогой и через полчаса они уже ехали на своей желтой машине по набережной Куры.

- Какой сказочный город, правда, пап? – сказала Мария.

- Да, малышка. Это очень старый город. Знаешь, сколько ему лет?

- Сколько? – заинтересовалась Мария.

- Тбилиси уже целых тысячу пятьсот!

Под стрекотание папы с дочкой они скоро выехали из города и стали на автобан, ведущий к Боржоми.

Мария снова уснула, но уже спокойным и безмятежным сном.

- Вот было бы здорово, если мы и впрямь были бы сказочными героями, - сказал Тимур, прибавляя скорость.

- Это больше, чем сказка, друг мой, - ответил Гоча. – Сказки люди сочиняют, а все, что происходит с нами –реальность.

- Как? – спросил Тимур. – Вы что, всегда так зарабатываете на хлеб?

- Как – так? – не понял Гоча.

- Вот так, цирковыми представлениями?

- Да, я и Андрей служим этому мастерству уже десять лет.

- Что это за мастерство – это ведь временно, - протянул Тимур.

- Все происходит в свое время, а временна и жизнь наша, - ответил Гоча Тимуру, затем достал из-за пазухи крест, висящий на шее, и трижды поцеловал его.

- В этом я с тобой согласен, - произнес Тимур, переводя автомобиль на полосу более быстрого движения.

- Ты же остался с нами и нарядился в форму Джокера, значит, тебе что-то подсказывало сердце, не так ли? – спросил Андрей Тимура.

- Да, ты прав, я сознательно остался с вами. Просто... Мы ведь должны о чем-то разговаривать, а у меня накопилось много вопросов, вот и все.

- Тимур, дружище, поверь, когда мы дойдем до конца, на все вопросы будет один ответ, - ответил новообретенному другу Гоча, отодвигая сидение автомобиля назад.

В Боржоми они арендовали двухкомнатную квартиру. Там тоже они дали семь представлений. Каждый седьмой день у Марии поднималась температура, как и предупреждал отец Авессалом, и они молились перед иконой Пресвятой Богородицы и на следующий день меняли место дислокации. Друзья побывали во многих церквях и монастырях, молились и купили много памятных икон.

В Батуми они приехали в конце апреля. Вид огромного, бескрайнего моря, которое Мария увидела впервые, несколько ее испугал. Она закрыла глаза своими маленькими ручками и обняла отца. Потом, правда, она постепенно стала привыкать к окружающей среде и скоро уже воодушевленно наблюдала за бушующими волнами.

Со второго дня каждый вечер на фоне красного, как кровь, заходящего солнца, они давали неповторимые представления и веселили всех, а главное, чем больше проходило времени, тем лучше становилось Марии.

Однажды после представления, когда они сидели на набережной, Мария, молча глядя на яхту с белыми парусами, идущую далеко в море, загрустила и прижалась к отцу. Яхта, как чайка, то скрывалась с глаз, то появлялась, делая морской пейзаж более совершенным и изысканным.

Гоча обошел спереди Марию, сидящую на скамейке на бульваре рядом с отцом, присел и спокойно спросил:

- Что такое, Мари, почему ты загрустила? –Мария не отвечала. – Прошу, скажи мне - Чибо, что тебя озаботило?

Мария грустно взглянуло на любимого Красного Клоуна, шутливо схватила его за большой нос и пробурчала:

- Я по снегу соскучилась.

- По снегу или снежкам? – улыбнулся ей Чибо.

- По обоим, - грустным тоном ответила Мария.

- Будет тебе завтра утром снег, - не переставая улыбаться, пообещал ей Гоча и нежно погладил по головке.

- Как? – с удивлением посмотрела на него Мария.

- Это мой фокус, - ответил Гоча, и через пять минут исчез, как обычно.

Город Батуми – оазис магнолий и различных уникальных деревьев и растений. Он богат гостеприимством своих жителей и непосредственной теплотой. Неподалеку от Батуми находился частный вертолетный клуб, который Гоча приметил из машины по приезду в Батуми. В тот же вечер он оказался там, повидался с хозяином клуба, подробно объяснил ситуацию и арендовал четырехместный вертолет. Он просто должен был поднять с пляжа гостей в заснеженные горы Верхней Аджарии хотя бы на полчаса и вернуть их обратно. Все сложилось удачно. Обрадованный Гоча вернулся к друзьям. Когда он вошел в гостиницу и открыл двери своего номера, все трое друзей встретили его за столом, посреди которого красовался клубничный торт. Десерт стоял неразрезанный, и все, в ожидании Гочи, облизывали губы. Увидев его все встали, и в один голос спросили, все ли в порядке.

- Да, я немного опоздал, он никак не отпускал меня, когда узнал, что Мария с нами, - сказал Гоча, присоединяясь к друзьям.

- Кто тебя не отпускал, - с большим интересом спросила Мария.

- Добрый Ангел, - ответил Гоча, садясь за стол.