Располосован восток Запрещенной пыльцой Созвездий.

Остановить невозможно, но можно убить...” 175

Так первоначальные установки и кислота создают обособленную реальность для целого коллектива. Для заинтерсовавшихся привожу ниже чуть более подробный срез этой методологии:

“... эффект возникает только при правильном смешении составляющих, которых три:

1. правильно подобранный коллектив

2. зажигательная идея

3. психоактивные препараты

Эти составляющие не случайно расположены в таком порядке - по мере убывания значимости. Коллектив наиболее важен, так как без него не может возникнуть эффект разделяемой реальности, и тогда все, что было достигнуто или осознано человеком, становится похоже на накрытый праздничный стол, к которому никто не пришел. Нет ни малейшего сомнения, что это - проклятый путь.

Идея является следующей по своей важности. Если коллектив - это перчатка, то идея - рука, сообщающая перчатке движение. Она - словно нить, связующая бусины единого ожерелья, как душа, воплощенная одновременно во множестве тел. Именно идея окрашивает всё в присущие только ей цвета, разделяя наших и ваших, лишь она позволяет своим носителям начать отличаться от окружающих.

175 Cтихи из книги Ольги Славнейшевой “Нет Прощения”, повествующей о непростой судьбе членов природоохранной организации “Экотерра”. Если Вы хотите на время окунуться в атмосферу мира насилия, ментальных программ и экологического экстремизма - эта книга для Вас. Ищите книги автора - “Нет Прощения”, “Святая Грета” и “Кровь Демона” - на сайте “ Библиотека Грибных Эльфов ”.

Психоактивные препараты - это инструменты изменения сознания, могущественные помощники идеи.

Они не являются обязательной составляющей, но критически настроенному человеку трудно бывет без них “облечься в плоть сказок”. Это происходит потому, что большинство идей (если рассуждать о них на трезвую голову) не стоят выеденного яйца. Психоактивные препараты выступают здесь в роли кинопроектора, создающего фильм - прекрасный, движущийся и живой - из тощей бобины невзрачной пластиковой пленки.

Впрочем, увлекаться подобным без обдуманной подготовки я бы не посоветовал. Об издержках подобных методов разглагольствовала в 1994 году в Доме Природы Княжна, когда рассуждала про “дезадаптантов”. Несчастные, пережеванные и выплюнутые “другими реальностями”, кислотные наркоманы, превратившиеся в слабоумных ничтожеств, дискредитируют других практикующих, по ним ни в коем случае нельзя судить о достоинствах приведенного метода. Но они служат хорошим предостережением. Чтобы не приключилось чего-нибудь подобного, коснемся основных ошибок, подстерегающих неопытного “путешественника по мирам”. Их существует три типа:

1. изменение приоритетов

2. неправильный выбор коллектива

3. неправильное использование психоактивных веществ

Наиболее рапространенной ошибкой является перераспределение приоритетов. В частности, на первое место в приведенной выше схеме может быть поставлена идея, а не коллектив (так формируется структура секты). Это редко доводит до добра, так как тогда идея перестает служить целям коллектива, и все происходит с точностью до наоборот. Следует помнить, что “тысяча идей не стоят жизни единственного из братьев”.

Другой пример - когда на первое место ставятся психотропные вещества. Это еще хуже, как в случае с молотком, которым колотят просто ради того, чтобы колотить. Сторонникам этого метода следует порекомендовать не кислоту и грибы, а героин - он специально для этого создан. Это чистая “наркомания ради наркомании”, путь в никуда.

Следующая типовая ошибка - неправильный выбор коллектива. Здесь трудно дать какие-либо рекомендации, кроме одной - сначала прикиньте, хотели бы вы оказаться с этими людьми на войне или на необитаемом острове? Хотели бы вы, чтобы они были с вами в час вашей смерти? Если чувствуете хоть малейшие сомнения - отправляться с такими пассажирами в иные миры ни в коем случае нельзя. Лучше оставайтесь здесь. Неправильное использование психоактивных веществ само по себе бывает нескольких типов:

(1) “ Употребляем не то ”. Современный рынок психоактивных препаратов чрезвычайно разнообразен, а их воздействие на психофизиологию человека сугубо индивидуально. То, что подходит вашим друзьям, может оказаться для вас неприемлимым. Что и говорить - дело вкуса. Еще одна проблема связана с тем, что не каждый раз удается достать чистое вещество - вместо этого встречаются коктейли в различных формах, таких, как марки, таблетки и т.д. Там могут содержаться сопутствующие вещества, которые изменят всю картину воздействия препарата - метамфетамин, MDMA и прочие. Для нашего дела такие коктейли не годятся.

(2) “Не уделяем должного внимания окружающей обстановке”. Психоактивные препараты обладают большой чуткостью к обстоятельствам, при которых происходит употребление, как и к предварительной психической установке. Не следует употреблять такие вещества в нервной атмосфере, стимулирующей возникновение подозрительности и паранойи - если не это является целью вашего путешествия. Общим правилом можно считать следующее: “Город и кислота несовместимы”.

(3) “Ошибаемся с дозировкой или графиком приема”. Зачастую бывает трудно определить дозу порошка на глаз. Наиболее мудрые и опытные практики размешивают весовой грамм (или любой точно установленный вес порошка) в воде, а затем делят раствор на соответствующее количество частей. Все остальные вынуждены пользоваться высокоточными электронными весами или сыпать на глаз - кому как больше нравится. После приема свыше 0,1 грамма PSP (десять стартовых доз) наступает коматозное состояние, бесполезное для достижения описанных выше целей. Существуют отдельные индивиды, которые полагают, что каждая порция кислоты, если она больше предыдущей, открывает в сознании человека новые горизонты. Это утверждение верно до тех пор, покуда не достигается потолок в 0,1 грамма, то есть в те же самые принятые одновременно десять доз. На вопрос “Открывает ли 11 и 12 доза следующие горизонты?” ответить крайне трудно, так как у неподготовленного человека описанный выше коматоз обычно наступает уже после трех-четырех доз. Героям-первопроходцам, расчитывающим обнаружить во все большем количестве одновременно принятой кислоты некие “внутренние таинcтва” или “мистичекие ключи”, стоит напомнить случай с Лето Червём, потомком Пола Муад Диба. (Лето обторчался меланжем до такой степени, что ради блага всего человечества решил утопиться176). Отдельно стоит упомянуть о вреде систематического приема - при длительном употреблении кислота чрезвычайно опасна. Здесь выделяют следующие границы: три дня на то, чтобы “крепенько повело”, неделя на то, чтобы “пиздануться на голову” и месяц на то, чтобы на самом деле сойти с ума. Следует помнить - даже если вам кажется, что кислота вас уже “отпустила”, на самом деле она будет “отпускать” вас еще минимум три-четыре дня. Хорошим подспорьем для вас будет, если вы начнете воспринимать кислоту, как храмовую змею - со смесью уважения и страха. Практика показывает, что человек, который заявляет: “Я разобрался в её действии” или “Я научился управлять кислотой”, уже не понимает, какую хуйню говорит. На самом деле его слова нужно понимать так: “Меня разобрало от её действия” и “Кислота научилась мной управлять”. Если вам начинает казаться нечто подобное - немедленно бросайте торчать!

(4) “Принимаем препарат не по своей воле, а за компанию”. Бывает так, что у кого-то есть кислота, и он сует её всем подряд, не интересуясь, нужна ли она окружающим. С этими целями кислоту часто подмешивают в марихуану, в алкоголь и в питье. Делать так хоть и не совсем правильно, но подчас необходимо - иначе многие люди никогда её не поробуют. Тем не менее, лучше все же определяться самому, а не жрать кислоту только потому, что ваши товарищи нынче вечером решили это сделать. Кислота - не наркотик для удовольствия хотя бы потому, что удовольствия от её приема получаешь до смешного мало. Она лишь гарантирует - скучно не будет, не больше того.

(5) “Забываем, с какой целью начали принимать препарат”. Противоядие против этой ошибки очень простое. Иногда, когда вас как следует “отпустит” - спросите себя: “На хуй мне все это надо?”. И если собственные побуждения покажутся вам чересчур странными - бросайте торчать, чтобы не разделить судьбу пресловутого Лето.

(6) “Не слушаем окружающих”. И последнее. Если доверенные люди говорят вам: “Послушай! Подвязывал бы ты торчать!” - не стоит воспринимать сказанное в штыки и бормотать: “Много вы понимаете, ебучие алкоголики!” Помните: алкоголики - очень прагматичные люди, а в их словах почти всегда содержится рациональное зерно.”

В начале февраля Крейзи обьявил старт “Можжевеловой кампании” (МК-98) - глобальной акции, призванной в масштабах города пресечь торговлю вениками из браконьерски заготовленного можжевельника. Опираясь на соответствующее распоряжение губернатора, Крейзи бросил клич, на который отозвалось великое множество экологически пробужденных людей. Среди них оказались наши верные боевые товарищи - Болгария и коллектив Эйва, а также полсотни бойцов из состава дружественных общественно-политических организаций.

Из имеющихся кадров было сформировано полтора десятка “инспекторских групп”, которые заняли боевые позиции во дворах неподалеку от самых “проблемных” городских бань. В это время около тридцати человек наиболее проверенных товарищей залезли в львовский автобус, который любезно предоставил для этой акции Биологический Отдел ДТЮ - и дело пошло.

Внутри инспекторских групп, укомплектованных представителями нашей собственной организации, Крейзи ввел следующие любопытные порядки. Старший инспектор (т.н. комиссар) получал утром в штабе, кроме маршрутного листа и бланков протоколов, запас кислоты, рассчитанный на всю свою группу. Некоторые подразделения получали кислоту, растворенную в коньяке, некоторые - в косяках, смешанную с марихуаной, а для собственной группы Крейзи определил метод внутривенных иньекций.

В “час X” вышедшая на позицию инспекторcкая группа появлялась из близлежайшего двора и налетала на рассеянных у бани торговцев можжевельником. Пытавшихся убежать отрезал от путей к спасению вылетающий из-за угла автобус - и вот тут-то и начиналась самая потеха. Пока дружинники набивали нарушителей природоохранного законодательства внутрь нашего “мобильного штаба”, специально сбитые ударные группы врывались в баню и начинали “проверку по этажам”.

Это весьма непростое, а подчас и опасное дело. Всем известно, что основными распространителями можевеловых веников являются сами банщики - но что с того? Запас веников у них хитроумно спрятан где-нибудь в подсобке, проникнуть куда можно только с боем - на виду у скопища голых, а от этого только еще более возмущенных людей. Второй аспект проблемы связан с тем, что половина отделений в общественных банях - женские, и можжевеловый веник ценят там ничуть не меньше, нежели в мужских.

176 Об этом печальном случае повествует нам Ф. Герберт в книге “Бог-Император Дюны”.

Намерение охранять популяцию можжевельника никому из моющихся в бане особенно важным не кажется, а вот желающих заступиться за “поруганную женскую честь” и за “несчастного банщика” находится великое множество. А поскольку среди заступников встречаются люди немалой решительности и отваги - то вся акция превращается в противоправный кошмар, до которого даже “Елочной Кампании” далеко.

Из некоторых парных, где на защиту браконьеров поднялись народные массы, приходилось отступать с боем, волоча внутри сомкнутого строя извивающегося “распорядителя вод”. Конфликты повторялись с такой регулярностью, что мы всерьез начали подумывать над введением особого наградного значка - “За штурм общественной Бани”.

В этом же месяце Гоблин познакомил нас с пассажиром по прозвищу Наёмник. Это оказался ископаемый ролевик около тридцати лет, не так давно перебравшийся в наш город и поселившийся в районе станции метро “Пролетарская”. Я едва не охуел, когда увидал его в первый раз - до того мерзкое он производил впечатление.

Больше всего Наемник походил на сутулого, облезлого грифа - острые лопатки топорщатся под черной рубашкой, уродливая голова болтается на тонюсенькой шее меж костлявых плеч. Сходство дополнял огромный кадык - похоже было, что у Наемника на шее растет дрожащий кожаный мешок. Но не это главное - всё “великолепие” Наемника меркло по сравнению с его внутренней красотой.

Наемник позиционировал себя, как “проторолевика”. Утверждал, будто был на “самой первой177” ролевой игре, из-за чего теперь “ходит во всесоюзном авторитете”. Со слов Наемника выходило, что по всей стране едва ли наберется “десять ролевиков такого же уровня”. Тут я с ним полностью согласен. Наемник, без сомнения, входит если и не в десятку - так в двадцатку самых отвратительных “неуподоблюсь”.

О своей жизни Наемник сообщил следущее. В раннем детстве у него открылись сверхьестественные способности (наморщив особенным образом лоб, Наемник мог подчинять своей воле недалеких сверстников), а к девятнадцати годам выяснилось еще кое-что. Наемник оказался носителем специфического набора генов - комплекса Ленина, позволяющего ему “править народами, словно послушной толпой”.

Из-за этого за Наемником принялось охотиться КГБ. По словам Наемника, комитетчики опасались свержения конституционного строя, которое Найк планировал осуществить, опираясь на целую армию вооруженных мечами ролевиков. Поэтому ему пришлось бежать из родного города и скрываться в Питере - на сьемной квартире, которую он гордо именовал “Цитаделью Наемника”. Здесь КГБ наконец-то потеряло его след178.

Скрывался Наемник в лишенной мебели однокомнатке на первом этаже. Мы решили форсировать события и сходу вписали хозяина квартиры в откровенный блудняк. После недолгих переговоров Наемник разрешил нам отметить у него дома день рождения Крейзи. Потом он очень жалел о принятом решении - но было уже слишком поздно. Железная дверь Цитадели распахнулась, пропуская гостей - и дело пошло.

Для этого праздника Крейзи определил сумасшедшее количество кислоты. Наташа и Максим с ног сбились, разыскивая для него порошок - но зато теперь кислота была повсюду. В книге Томаса Вулфа Крейзи вычитал про любопытное блюдо - "оленину под кислым соусом179", и задался целью повторить это великолепие. Но поскольку достать оленину оказалось проблематичным (по крайней мере, у нас это не вышло) - решено было ограничиться куриными окорочками.

177 Сейчас я уже и не вспомню, где и когда, по мнению Наемника, проходила такая игра.

178 Ronald J. Comer в своем “Fundamentals of abnormal psychology” так характеризует носителей подобных взглядов: “... наличие систематизированного бреда о существовании особых способностей и выраженного бреда преследования являются важными признаками параноидной формы шизофрении...”

- Оленина - это неправильно, - утешил нас Крейзи. - Не хуй мочить оленей, не дело это! А вот куриц мне совершенно не жалко! К тому же любому ясно, что главное в этом блюде - “кислый соус”. А он будет, не извольте сомневаться!

Крейзи не обманул - организовал такой “соус”, что оленина не понадобились. Стало не до еды, а с братом Гоблином вышло и вовсе нелепое. Получилось это так.

Гоблин в свое время учился на нарколога и вынес из этой учебы целый комплекс предубеждений. Он был ярым противником иньекционной наркомании, полагая Крейзину затею с кислотой величайшей глупостью. Сам Гоблин ратовал больше за “синьку”, и Крейзи решил воспользоваться этой его страстью.

- Выпей коньячка, брат, - лукаво предложил Крейзи. - Вот бутылочка!

В эту “бутылочку” Крейзи напихал столько кислоты, что хватило бы пятерым. Так что Гоблина “накрыло” даже раньше, чем пузырь начал показывать дно. Сначала у него вытянулось и побелело лицо, враз ставшее похожим на погребальную маску - а затем эффект стал заметен и для самого Гоблина.

- Ох, братья, - произнес он севшим, неуверенным голосом, - что-то мне нехорошо!

- Это, брат, кислота тебя штырит! - попробовал было успокоить его Крейзи, да не тут-то было.

- Кислота?! - взволновался Гоблин. - Нужно немедленно чем-то сняться! Водки дайте!

- Алкоголь не снимает, - увещевал его Крейзи, но Гоблина было не остановить.

- Пошел ты на хуй! - через силу пробормотал он. - Меня снимет!

С этими словами Гоблин распечатал литр водки и принялся пить - жадно, прямо из горлышка. Водка текла у него по щекам, по шее и дальше - на футболку, но Гоблин все не унимался. Он пил водку, словно лошадь - воду.

- Ох и “снимет” же его сейчас, - забеспокоился я. - Ну держись!

- Да ты посмотри на него! - возразил мне Крейзи. - Какое там “снимет”? Он уже перекинулся!

Справедливости ради хочу сказать, что перекинулся в тот раз не только Гоблин. Я и сам пил из “бутылочки”, так что в какой-то момент реальность квартиры Наемника смазалась и поплыла перед моими глазами. Исчезли стены с заляпанными жиром обоями, пропал грязный пол с кучей одеял в углах и эмалированным ведром посередине (из-за отсутствия у Наемника подобающей посуды, закуску подавали “к столу” прямо в этом ведре).

Я поднимался вверх, невесомой пушинкой взлетая над полуночным городом. Сверкал молнией меж гудящими проводами, вместе с сумасшедшими порывами ветра бился в оконные стекла, комьями снега скатывался с обледенелых крыш. Я бы так и лежал - раскинув руки и уставшись в потолок остановившимся взглядом, если бы меня то и дело не беспокоили.

Сначала я услышал какой-то ритмичный хлюпающий звук, несушийся в комнату из коридора. Но сколько я не прислушивался, так и не смог понять - что же это такое? Тогда я встал и побрел в темноте к выходу из комнаты, с трудом переступая через развалившиеся тут и там человеческие тела. Горело несколько свечей, но я был настолько упоротый, что при их свете практически ничего не смог разглядеть.

В коридоре света было еще меньше. Когда я вышел из комнаты, хлюпающий звук на мгновение стих, а затем зазвучал, как мне показалось, с новой силой. Но теперь к нему примешивалось еще кое-что - какое-то высокое, пронзительное шипение. Не в силах установить природу этого звука, я чиркнул зажигалкой - да так и замер, не в силах поверить собственным глазам.

179 Основная трудность заключается в том, чтобы раздобыть и по-человечески приготовить оленину. Затем следует приготовить соус, в который кроме всего прочего нужно будет добавить кислоту. Вот, собственно, и все. Желающие ознакомиться с более подробным рецептом пусть обращаются к уже упомянутой книге Томаса Вулфа “Электропрохладительный кислотный тест”. Там вас еще не такому научат.

У Наемника в прихожей есть кладовка, в которую нынче сложили целую груду обуви. Дверь кладовки была приоткрыта, стали видны двадцать пар берцев - вывалившиеся наружу, подобно языку длинной осыпи. На линолиуме виднелась лужа желто-коричневой жижи, образовавшейся из обвалившегося с ботинок грязного снега. Но не это было самое отвратительное.

Из кучи обуви торчала часть обнаженной женской спины, постепенно переходящая в невообразимых размеров жопу. Ног от этой жопы мне не было видно - они тянулись в кладовку и терялись в темноте. Поверх этой жопы в позе совокупления лежал брат Гоблин - таким образом, что из кладовки торчала только верхняя его половина. Зад Гоблина совершал постоянные ритмичные движения, из-за чего рождался мерзкий хлюпающий звук. А вот шипение имело несколько иную природу.

Этот звук издавал сам Гоблин. Вцепившись в вожделенную жопу обеими руками, он держал собственный торс на весу параллельно полу, при этом раскачиваясь из стороны в сторону и шипя. Он легко мог дать фору крупной змее или матерому гусаку, а в совершаемых им движениях угадывалась некоторая система. Так ведет себя голодная собака над окровавленной костью: раздувая шею, прикрывает желанную добычу туловищем и головой.

- Ты что, брат? - у меня даже дыхание перехватило. - Ты думаешь, я её180 у тебя отберу?

Ответом мне было только еще более ожесточенное шипение.

- Ладно, ладно... - я начал потихонечку пятиться назад. - Ты, главное, успокойся! Ты не шипи!

Но толку от моих уговоров было немного. Прошло несколько часов, прежде чем Гоблин выбрался из обувной кучи и показал следующий фокус. Облаченный в одну только футболку, он принялся расхаживать по квартире и трясти одеревеневшим членом. По ходу этого ему пришло в голову пройти на кухню и поздороваться с друзьями Наемника (мы оккупировали комнату, а они сгрудились там - от греха подальше).

Так как никакой мебели на кухне у Наемника не было - гости расселись на матрасах, брошенных на полу вдоль стен. Гоблин, ворвавшись на кухню, принялся ходить от человека к человеку и “здороваться”.

- Я врач! - категорически заявлял он. - Здравствуйте, я врач!

При этом его член топорщился на уровне лиц собравшихся в кухне людей. Это особенно сказалось, когда Гоблину вздумалось поглазеть на улицу через замерзшее стекло. Подойдя поближе, Гоблин тяжело оперся руками на подоконник - совершенно не замечая, что на полу перед окном расположилась молоденькая девушка.

Она сидела, прижавшись спиной к батарее, а с боков её подпирали двое других гостей. Поэтому у нее совершенно не осталось пространства для соответствующего маневра. Находясь в некотором смущении, она пропустила те несколько секунд, когда еще можно было что-нибудь сделать. А потом стало поздно - Гоблина припер ее к стене, не доставая членом до лица всего несколько сантиметров.

Если бы вы только видели, в какое затруднительное положение попала эта юная леди! Не зная, как тут быть, она инстинктивно вскинула руки, пытаясь отвести в сторону незнакомый член. И, разумеется, привлекла этим внимание Гоблина. Так что когда брат перевел взгляд вниз, он увидел молодую женщину, которая уперлась лицом ему в пах и тянет руки к ”прибору”. Гоблин понял это по-своему - у него даже выражение лица потеплело.

- В другой раз, - пробормотал он, отечески потрепав девушку по волосам, а потом подумал и добавил: - Но ты молодец!

180 Её - это мисс Жабейку, толстую бабищу, страшную, как атомная война. “Мисс Жабейкой” мы сами её нарекли, а уж как она себя до этого называла - про это никто из братьев, на её счастье, не ведает. А не то сейчас её (предполагаемые) дети читали бы вместе с папой, как их маму выебли, закопав башкой в кучу грязных ботинок.

С этими словами Гоблин развернулся и вышел из кухни. Он прошел в комнату и улегся на пенке, а переходящее знамя бесчинства досталось мне. Взяв баллон с топливом для зажигалок, я обвел бензиновые круги вокруг спящих товарищей, соединил все это коротенькими отводками, плеснул на стены немного горючего и поджег.

Занятно наблюдать, как разбегаются по комнате призрачные язычки бензинового огня. Они безвредны, если вы не станете лить слишком много топлива. Без этого дух пламени не обретет своей подлинной мощи, у него не “прорежется голос”. Пока огонь не начал звучать - он не опасен, но Наемник этого не знал и не оценил моей шутки.

- А-А! - заорал он, увидав через проем веселые всполохи. - Помогите, ПОЖАР В ЦИТАДЕЛИ!

Но когда Наемник ворвался в комнату, пламя уже погасло. Его сбил одеялом брат Гоблин - недовольный, что вокруг его лежбища начинается пиршество огненных духов. Так что Наемнику оставалось только гадать - а было ли пламя? Мы, во всяком случае, этот факт полностью отрицали.

- Да какой пожар? - с деланным возмущением спросил Крейзи. - В своем ли ты уме?

Но наутро все стало на свои места. Проснувшись, я с трудом разлепил глаза и едва узнал помещение. Больше всего комната напоминала хлев - скомканные одеяла и перевернутое эмалированое ведро, битое стекло и целая куча обьедков. Оконные стекла оказались выбиты, в помещении стоял лютый мороз. На обоях кое-где виднелись следы огня, но первыми бросались в глаза выполненные черным маркером корявые надписи.

Первая изображала нечто навроде восьмиугольника, вокруг которого было подписано - “РОО Единение181”. Это выглядело примерно так:

У выхода из комнаты красовался экологический лозунг:

181 Региональная Общественная Организация “Единение”, соучредителями которой выступали в то время наши товарищи. Вторая половина РОО принадлежала другим людям, предоставившим в качестве своего вклада в дело РОО полузатопленный подвал возле ст.м. “Лесная”.

Эта надпись соседствовала с другой, чуть менее информативной. Немного пониже “лозунга” кто-то подписал корявыми буквами:

На стене напротив дверей красовалась главная надпись. Она начиналась с одного края и заканчивалась у другого, пересекая обои подобно праздничному транспаранту. Вот что там было написано:

В калейдоскопе взглядов.

“Взгляды, исповедующие межрасовую рознь - недостаточны, так как подразумевают исключения для особей своей национальности или вида. Чего ради мы должны терпеть незнакомцев, пусть даже и похожих на нас?”

Активное участие в природоохранных кампаниях тех лет принимали фашисты с Парка Победы, с которыми мы познакомились в прошлом году - Ефрейтор и Парафин182. Местом их дислокации была квартира Ефрейтора, расположенная неподалеку от обиталища Крейзи. Первым с ними сдружился Гуталин, благодаря которому я и познакомился по-настоящему с этими удивительными людьми.

Ефрейтор и Парафин держались самых что ни на есть “коричневых” взглядов. Проигрыватель сутки напролет крутил в ихнем штабе нацистские марши, а если музыка умолкала - то только затем, чтобы дать высказаться Адольфу Гитлеру. Воплощенный в виниле голос фюрера Ефрейтор держал на видном месте - на тумбочке возле “патефона”, вместе с огромным количеством аналогичных пластинок.

Кроме Ефрейтора и Парафина, в означенной национал-социалистической ячейке состояли Багер (тату-мастер и музыкант) и Череп183, к национальной идее относившийся серьезнее всех. Одним из самых молодых в этой конторе был бритоголовый по прозвищу Кирпич, возглавивший позднее “Циклон Б184” - бригаду скинов, своей лютостью снискавшую по Питеру немалую славу.

В отличие от жизнерадостных Ефрейтора и Парафина, Череп держался понятий чрезвычайно суровых. Он относился к “лысому делу” без разпиздяйства, даже в мелочах придерживаясь раз и навсегда выбранных принципов. Я видел этого Черепа только один раз, но все равно успел познакомиться с его жизненной позицией.

Вышло так, что нам пришлось отправиться вдвоем в павильон на углу, чтобы пополнить запасы спиртного. Так как денег у нас не было - я сразу же вскочил на прилавок, дотянулся руками до полки, схватил пару литров и бросился бежать. Я предполагал, что Череп поступит аналогичным образом, но не тут-то было!

182 О том, как мы с ними познакомились, повествуется в главе “Черный капитан”.

183 Сведущие товарищи сообщают мне, что Черепов в лысой тусовке не один и не два. Так что разъяснить, о каком Черепе идет речь, не сообщая имени и каких-либо примет, представляется немалой проблемой. Остается надеяться, что рядовому читателю не слишком важны такие подробности.

184 Маркировка немецкого отравляющего вещества, которым фашисты в свое время удушили немало евреев.

Вместо этого Череп провел в ларьке около получаса. Я ждал его неподалеку и не мог понять - какого хрена он там делает? В конце концов Череп все-таки появился - здорово злой и всего с поллитрой в руках. Вместо объяснений он принялся отчитывать меня - дескать, я повел себя охуенно неподобающим образом!

Суть его манифестации сводилась к следующему. Воровство, заявил мне Череп - поступок крайне предосудительный, опускаться до такого нельзя. Вместо этого следует “убедить продавщицу” отдать водку, чего бы это ни стоило!

Я возразил на это так. Схватить водку на глазах у продавщицы - это никакое не воровство, а грабеж, часть первая (ст. 161, 1 УК РФ). И такой грабеж, на мой взгляд - быстрей и спокойнее, нежели организованное Черепом вымогательство. По такому поводу и заявлять-то никто не станет, а случись что - бей бутылки об асфальт, и дело с концом. Но Череп безоговорочно отмел все мои возражения.

- Лысые такой хуйней не занимаются, - объяснил он. - Можешь ты это понять?

Вынужден признать - осознать правоту слов Черепа полностью я так и не смог. Из-за этого я совсем было оставил надежду разобраться в националистических взглядах, но тут меня здорово выручил Ефрейтор. Когда он взялся толковать мне про суть “лысого дела”, у меня глаза на лоб полезли. До того мне это напомнило Барина, который в 96-м объяснял своему товарищу Сиду подноготную “ролевых игр”.

- Ты палку возьми и ебашь ею посильней! - заявил Барин. - А себя бить не давай! И все будет путем!

Ефрейтор объяснил мне все почти так же доступно:

- Тут, Петрович, - сказал он мне, - все дело вот в чем185. Если кто станет тебе говорить, будто он лучше тебя знает, в чем заключается “лысое дело” - ты такому человеку не верь. Лучше самому покумекать и решить - в чем оно заключается. На эту тему уже достаточно было написано, национальная идея так разработана, что дальше некуда. Весь материал подан классиками в доступной форме. Так что ты ни за кем не ходи и не повторяй чужого тулилова, а не то отбоя не будет от желающих тобой помыкать.

Кроме этого Ефрейтор сделал еще вот какое замечание:

- Отдельно хочу сказать насчет того, как становятся скинхедами. Могут тебе сказать - будто бы необходимы для этого хитрые посвящения, белые шнурки, убийства хачиков и еще чёрт-те что. Так ты и этому не верь. Не существует такой системы, которая “удостоверение скинхеда” выдает. Каждый сам должен решить, исследовав свои убеждения - скинхед он или нет. Ничья помощь для этого не нужна. А если человек думает, что впереди всего стоят подтяжки да лысая голова - это не скинхед вовсе, а переодетый долбоеб! Базара ноль, хорошо выйти “по форме” - но не это же главное!

Как-то раз Ефрейтор взялся отмечать у себя дома свой день рождения. Про это прознала ебнутая на голову соседка с нижнего этажа и тут же вызвала ментов. Она проделывала этот номер уже не в первый раз. Местный участковый, бывало, захаживал к Ефрейтору и читал ему что-нибудь из внушительной стопки накопившихся заявлений:

“В квартире надо мной регулярно происходят сходки фашиствующих молодчиков! Слышатся нацистские марши и речи Гитлера, доносятся выкрики “Зиг Хайль!” и “Слава России!”. Срочно примите соответствующие меры!”

185 Возможно, другие бритоголовые не согласятся со словами партайгеноссе Ефрейтора, или согласятся не целиком. Поэтому пускай незнакомый с проблемой читатель не судит по этим словам обо всем Движении в целом, а примет их как личное мнение конкретного человека. При этом следует помнить, что это не Ефрейтор обращается к вам с речью, а я пересказываю собственными словами - как я понял его позицию.

Меры приняли, так что около полуночи в дверь к Ефрейтору постучали. Но хозяин квартиры вышел к ментам не один. Прибывший наряд встретила в прихожей целая толпа сумрачных бритоголовых.

- Документы! - потребовал старшина, да так и замер с открытым ртом.

По толпе словно волна прошла, секунду - и у ментов перед глазами возник десяток внешне похожих удостоверений. Большинство из них было выдано Комитетом, но Парафин учился в школе милиции и щеголял с соответствующей ксивой.

- Так... - старший наряда несколько опешил. - Товарищи государственная лесная охрана! У нас к вам два вопроса: почему все лысые и зачем так шумим?

- Коже от лишних волос жарко, - заявил Парафин. - Потому и лысые. И мы не шумим, а отмечаем день рождения нашего товарища. Вас соседка снизу вызвала? Редкая сука - все претензии к ней!

- Ага... - кивнул старшина, обводя собравшуюся публику взглядом. Видно было, что он уже принял решение. - Вопросов больше не имеем.

- А если, - спросил Парафин, - она опять примется звонить? Чего тогда?

- Больше не поедем, - утешил нас старшина. - Отдыхайте спокойно!

- Доброй ночи, - попрощались мы, но на этом дело не кончилось.

Не прошло и десяти минут после отъезда патруля, как Череп принялся собирать в картонную коробку пустые бутылки.

- Зачем это? - спросил Ефрейтор. - А?

- Сейчас узнаешь, - ответил Череп.

С этими словами он взял коробку, открыл двери квартиры и спустился по лестнице на один этаж. Остальные высыпали за ним - посмотреть, что он затеял. Вырвав выходящие из-под дверного косяка телефонные провода, Череп принялся колотить ботинками в железную дверь.

- БУМ, БУМ, БУМ! - гулко разнеслось по лестничной площадке, а через этот стук прорвался надломленный женский голос: - Кто там?!

- Милицию вызывала? - осведомился Череп. - А?

- Так были уже! - ответили из-за двери. - И все равно шумят, как будто...

Но Череп не дал её договорить. Он подтащил коробку поближе и принялся швырять бутылки в железную дверь.

- БУМ! БУМ! БУМ! - звук бьющегося стекла смешивался с металлическим грохотом, шум стоял такой, что собственного крика не было слышно, не то что воплей соседки.

- Вот теперь, - заявил Ефрейтор в установившейся через некоторое время тишине, - у неё будут основания заявлять: “Шумят, мешают мне спать!” Хоть что-то - а то привыкла, сука, на голом месте заявы писать!

В школе милиции Парафин задержался недолго. Как-то раз его вместе с другими курсантами выгнали на практику - вооружили дубинкой и заставили дежурить на улице. Все было хорошо, покуда возле станции метро “Электросила” Парафину не попался одинокий турок.

- А ну, СТОЯТЬ! - на особый манер произнес Парафин, и турок остановился - застыл, будто вкопанный.

Связано это вот с чем: Парафин умел издавать громогласную отрыжку, мог даже произносить таким образом некоторые слова. Сначала он глотал воздух, некоторое время готовился - а затем его чрево исторгало из себя чудовищный звук. Сам Парафин называл это безобразие “флейтой”. Отступая в сторону, скажу: этот фокус имел особенный успех, когда Парафин изображал его по ночам в Парке Победы.

Для этого Парафин одевал форму, а Ефрейтор брал с собою мощный фонарь. Затем они отправлялись к горкам, где по ночам собираются влюбленные парочки. Особенной удачей считалось подстеречь тот момент, когда пьяная баба оформляет своему возлюбленному минет. Тогда Ефрейтор неожиданно включал свет, а из этого сияния неслось звучное “СТОЯТЬ!” Парафина. А затем начиналась карусель:

- Нельзя в общественном месте сосать хуй! - возмущенно объяснял “задержанным” Парафин. - Вы закон нарушили!

- Что? - потерянно отвечали влюбленные, пытающиеся спешно привести себя в порядок. - И что теперь будет?

- Да ничего страшного! - утешал их Парафин, но тут же строго прикрикивал: - Погодите заправляться! Нужно сначала составить акт, пригласить понятых. А когда они придут, вы, девушка - должны будете взять хуй обратно в рот! Дружинник, бегите за понятыми!

Если же друзьям была удача поймать ебущихся людей, то они поступали вот как:

- Машину сюда не вызвать! - разорялся Парафин. - Так что до отдела пойдете пешком! Одежду кладите в пакеты - или несите в руках!

- Что же нам, - возмущались граждане, - голыми идти? Мы стесняемся!

- Ничего не знаю, - неумолимо возражал Парафин. - Такие правила!

После этого Парафин с Ефрейтором развлекались, сопровождая “задержанных” по всему парку и откровенно над ними глумясь. Они не стеснялись взимать с таких “нарушителей” штрафы, так что жили в общем и целом безбедно. До тех пор, покуда не вышла эта история с турком.

- А ну, СТОЯТЬ! - набросился на турка пьяный в говно Парафин, а потом решил ошарашить задержанного вот каким вопросом: - Ты Аджалана186 мучил?

- Нэ, - замотал головой турок, которому сразу же не понравился тон начинающейся беседы. - Нэ мучил! Нэ знай я никакой Аджалан!

Но Парафин не унимался.

- Му-учил! - довольно произнес он. - Просто не хочешь сказать!

Слово за слово - дело дошло до рукоприкладства. За пару секунд Парафин сбил турка с ног и принялся охаживать дубинкой - но тут ему помеша