Все говорят, что я подонок - наши мнения схожи.

Я совершенно безнадежен, абсолютно отморожен!

Я - отморозок!

Песня понравилась, став для нашего коллектива немеркнущим хитом, своеобразным “военным гимном”. 14 ноября на квартире у Алены Маклауд мы ритуально обрили свои головы в честь подвигов Микки Нокса, учредив таким образом новый профессиональный праздник - День Отморозка. Побрились все - только Крейзи отказался, заявив, что ему это не нужно, так как “противоречит его жизненной позиции и видению мира”. После этого некоторые люди заподозрили, будто бы мы всей бандой подались в скинхеды, но, видит бог - у нас и в мыслях этого не было. Лысые затылки пригодились нам на другом фронте.

155 Есть множество культурно неразвитых людей, ошибочно полагающих, будто “Прирожденные Убийцы” рисуют перед нами только картины беспочвенного насилия, густо замешанные на невинной крови. Такие кинокритики за деревьями не видят леса, пропуская мимо глаз и ушей самое главное - лучшую романтическую историю из когда-либо созданных.

Как всегда, дней за двадцать перед новым годом в Комитете по Лесу Л.О. объявили предновогодний аврал - расширенные курсы инспекторской переподготовки. По идее, мы должны были “обилечиваться” удостоверениями вместе с людьми от “Гринхипп”, да вот беда - за время прошлогодней кампании у нас сложилось к этим пидорам предвзятое отношение.

Руководство “Гринхипп”, со своей стороны, не могло простить нам глумливого и до крайности неуважительного отношения, на корню подрывающего ихний авторитет. Поэтому они решили избавиться от нас, как от пассажиров невежливых и неудобных. Не решаясь прямо нам отказать, Тони Лустберг, назначенный ответственным за наш “слив”, решил прибегнуть к методу “подставы и провокации”. Продумав все как следует, Лустберг подкараулил нас в день начала инспекторских курсов на лестничной площадке, перед входом в помещение Комитета по Лесу, и заявил:

- Не хотелось говорить вам об этом, но правила изменились. Мы не можем больше позволить дежурить вашим оперативникам, вы с работой совсем не справляетесь! Мы вынуждены назначить старшего в вашу группу - Алимова Юру! Он будет вами руководить и координировать вашу работу, а вы должны будете ему подчиняться!

Тут надо заметить, что нашу реакцию Тони вычислил верно. Его слова вызвали у товарищей целую бурю справедливого негодования.

- Алимов - это Тайбо, что ли? - возмутились мы. - Вы совсем уже охуели! Он же неуподоблюсь!

- Ничего страшного! - заявил Лустберг. - Или берите старшим Тайбо, или проваливайте ко всем чертям! Решайте быстрее!

Мы переглянулись - больно уж неудобная складывалась ситуация.

- Нам надо подумать, - ответил наконец Крейзи. - Недолго, до конца сегодняшних курсов. И тогда мы дадим тебе наш ответ!

- Ладно, - заявил Лустберг, несколько удивленный нашей покладистостью. - Думайте до вечера, но только не дольше!

С этими словами он отошел - оставив нас курить у окна, размышляя над его словами.

- Это что же? - заявил Строри, как только Лустберг скрылся из глаз. - Они хотят, чтобы Тайбо нами правил?

- Навряд ли! - рассмеялся Кузьмич. - Тайбо, небось, про это еще и не знает! А что это значит?

- Что нас хотят “слить”! - вздохнул Крейзи. - Ждут, что мы отпиздим Тайбо, или еще чего-нибудь подобного!

- Ну, а мы что? - спросил я.

- Отпиздим! - заявил Маклауд. - Жалко упускать такую возможность!

- Подождите... - начал было Крейзи, но Строри тут же его перебил:

- Согласен, - кивнул он. - Скорее пойдемте в зал!

В просторном помещении собралось уже немало народа - сидели на поставленных друг за другом стульях и на скамейках вдоль стен. Вел нынешнее заседание товарищ Батов по прозвищу Туранчокс - в своей неподражаемой, до полусмерти изматывающей манере. Видно было, что он еще в молодости продал душу дьяволу - покровителю чиновников и номенклатуры, и получил в обмен на это демонический дар. Трехминутная беседа с ним выматывала больше, чем двухчасовая пробежка. Создавалось впечатление, что старик пьет из слушателей жизнь пристальным взглядом своих выпученных глаз.

Пока он говорил, мы сидели неподвижно, не решаясь на то, зачем пришли. Но вот, словно дурной сон, минул целый час - и Туранчокс смилостивился над нами. Он достал из кармана пачку “Примы”, объявил двадцатиминутный перерыв и вышел из зала. Когда за Батовым захлопнулась дверь, по комнате пронесся общий вздох облегчения, а нависшая было тишина сменилась разнузданной болтовней. Собравшийся народ принялся расхаживать по помещению и кучковаться, атмосфера разрядилась. Но тут посреди зала истошно закричала Алена Маклауд:

- Серёжа, Тайбо меня лапает! Да что же это такое!

Все взоры обратились к центру комнаты, где подпрыгивала и крутилась волчком взбешенная Алена. Перед ней, пунцовый от смущения, стоял Тайбо и нелепо шевелил толстенькими губами в тщетной попытке хоть что-нибудь возразить.

- Я не лапал, - жалко бормотал он. - Я здесь не причем...

Но договорить ему, ясный-красный, не дали.

- Пидор! - закричал Маклауд так, что мне показалось: заводская сирена завыла в помещении. - Ты что творишь?!

- Это не я! - завизжал Тайбо, понимая уже, что сейчас будет.

- А кто? - продолжал наседать на него Маклауд, при этом стремительно пересекая комнату. -

Хочешь сказать, моя жена сама себя лапала? А ну-ка, пойдем - выйдем с тобой в подворотню!

- Я... - попытался было оправдаться Тайбо, но было поздно - Маклауд схватил его за шиворот и потащил к выходу из помещения.

- Я сам пойду! - закричал Тайбо, весьма чуткий на людях к вопросам собственного достоинства. -

Сам!

Пока все это творилось, мы тихонечко наблюдали за Лустбергом. Он сидел с весьма довольным лицом, ничуть не печалясь о судьбе Юры Алимова - еще бы! По лицу Тони нетрудно было прочесть его мысли: “Повелись! Сейчас дадут Тайбо пизды, и появится отличный повод слить их из природоохраны! Получилось!”

Смакуя свою победу, Лустберг еще не знал, что в комитетском туалете уже лежит один такой повод - в лице инспектора “Гринхипп” Разуваева по прозвищу Злая Голова. Мы повстречали его на лестнице, за минуту перед тем, как отправились слушать лекцию Туранчокса. Но ради Никки мы решили задержаться. Ровно настолько, сколько потребовалось Маклауду на то, чтобы затащить Злую Голову в мужской туалет, запихать головой в унитаз и оглушить сильным ударом деревянного стульчака. После этого Маклауд спустил воду, вымыл руки и отправился вместе со всеми слушать положенное на сегодня Туранчоксовское “назидалово”. Так что зря Тони пошел на такие жертвы - повод у него уже был, причем отличный повод.

Через несколько дней чиновники Комитета приняли от руководства “Гринхипп” следующую бумагу. Мы приведем её здесь выборочно, только самые интересные места:

“... разъяснения по поводу бывших инспекторов и дружинников (список фамилий), замеченных в воровстве со склада незаконно добытой лесопродукции с целью получения средств на употребление алкоголя и наркотических средств. Данные лица не соответствуют моральному облику общественного лесного инспектора, что выражается в систематическом совершении последними хулиганских действий и применении насилия к другим членам природоохранного патруля.

Такие действия были совершены 15.12.1997 в отношении действительных инспекторов и дружинников - членов “Гринхипп”. Во время инспекторских курсов в здании Комитета по Лесу были зверски избиты инспектор Н. Разуваев и дружинник Ю. Алимов - первый в помещении туалета, а второй - на улице, неподалеку от входа в Комитет.