Cratocracy strikes back ( до путча и путч )

Указ Бориса Ельцина о департизации вступил в силу 5 августа 1991 года, началось выведение парткомов с предприятий России. По иронии истории в этот же день Горбачёв принял отставку своего бывшего alte kampfer «по перестройке и гласности» – старшего советника Александра Яковлева. Эта отставка как бы упреждала вполне предсказуемые акции со стороны КПСС. Так оно и вышло.

15 августа Бюро президиума ЦК КПСС признало взгляды и действия Яковлева несовместимыми с членством в КПСС. Это придало ускорение разворачивавшейся в КПСС и предсказанной ещё Иваном Лаптевым (в интервью «Независимой газете» от 25.07.1991 г.) кампании травли, шельмования и судилищ над реформами и реформаторами.

Естественно: революционеры-репрессоры на марше. Реформаторы им ни к чему.

Кампания эта была реакцией, с одной стороны, на ельцинский указ (косвенно) и на созданное 22 июля 1991 года Александром Руцким внутри КПСС движение коммунистов за демократию (непосредственно). Самого Руцкого, как и члена ЦК Владимира Липицкого, исключили из КПСС 6 августа – на том самом пленуме КП РСФСР, который принял отставку Ивана Полозкова и избрал на освободившуюся должность Владимира Купцова.

Если же говорить о непосредственной и официальной реакции кратократии на указ о департизации, то она последовала 13 августа, когда раскол в КПСС стал очевиден. Эта реакция была зафиксирована в общих чертах в постановлении ЦК КПСС от этого числа, а более конкретно – в Приложении к постановлению, разосланному как письмо секретариата ЦК КПСС – ЦК компартий союзных республик, рескомам, крайкомам и обкомам партии.

С точки зрения правовых норм и государственных структур документы эти не что иное, как антигосударственное, антиправовое действие, акт контрреволюции. С точки зрения кратократии, напротив, – как акт защиты революционных завоеваний. Да и сами документы выдержаны в революционно-коммунистическом духе.

Указ Ельцина охарактеризован в них как деструктивный акт. Было прямо рекомендовано «положительно отнестись к принципиальным решениям и практическим шагам партийных комитетов и первичных организаций по сплочению коммунистов, укреплению их позиций в трудовых коллективах (подч. мной. – А. Ф.), повышению политической активности.

«Решения июльского (1991 года) Пленума ЦК КПСС, Пленума ЦК КП РСФСР (6 августа 1991 года) должны и впредь быть политической основой для практических действий партийных комитетов и организаций при попытках департизации коллективов. Сохраняют силу и соответствующие рекомендации Секретариата ЦК КПСС по данному вопросу.

Создать рабочую группу в составе тт. Ю. А. Манаенкова, И. И. Мельникова, А. Н. Ильина, поручив ей изучение процессов, связанных с деятельностью первичных партийных организаций в трудовых коллективах (подч. мной. – А. Ф.), систематическое информирование ЦК КПСС и местных партийных органов по этому вопросу (1).

В переводе с новояза КПСС на нормальный язык речь идёт не просто о поощрении сопротивления указу Президента, то есть законной власти, но и указывается, чем руководствоваться при этом.

Далее (по тексту) секретарям ЦК КПСС поручается провести встречи с министрами СССР и «изложить точку зрения ЦК по вопросам департизации», иначе говоря, объяснить министрам, как они должны вести себя во вверенных им кратократических ячейках. Партийным газетам и журналам рекомендуется освещать работу таким образом, чтобы поддерживать деятельность коммунистов, особенно секретарей парторганизаций в трудовых коллективах (2).

Самое главное – это то, что в документе дважды подчёркивается значение сохранения первичных организаций в трудовых коллективах, то есть сохранения единства ячеек власти и производства, сохранения кратократии, сохранения производственного принципа организации власти. Для «изучения этих процессов», контроля за ними, а по сути для руководства ходом сопротивления указу (читай – «с целью сохранения кратократии») создаётся группа, в составе которой ответственные номенклатурщики.

В приложении к цитируемому документу Указ Президента РСФСР назван антидемократическим и подлежащим разоблачению. И это говорится о законном Указе законной государственной власти! Правда, здесь Секретариат ЦК КПСС не изобрёл ничего нового. Ещё 15 июня 1991 года секретари республиканских, краевых и областных комитетов компартии РСФСР охарактеризовали действия политического и государственного руководства страны как антинародные.

Антинародность они усмотрели в отстранении партии от участия в выработке государственной политики (3). Стриптиз да и только! Здесь секретари сами говорят, буквально кричат о том, что КПСС не партия, а механизм управления обществом в целом, и тот, кто такую роль КПСС не признаёт, тот антинароден и антидемократичен. Воистину, перевёрнутый мир.

В Приложении, о котором шла речь, Секретариат ЦК не только одобряет действия коммунистов, сохраняющих свои ячейки в трудовых коллективах, он «предостерегает от поспешности в принятии решений о ликвидации первичных организаций, их выводе за пределы предприятий и учреждений, то есть фактически рекомендует не выполнять Указ Президента, саботировать его.

В документе есть ещё одно интересное место, прямо демонстрирующее намного более важное, экзистенциальное значение для кратократии производственной организации, прямо указывающее на то, что есть самое важное для номенклатуры, без чего она не существует.

Автор рисунка: А. Жуков

Автор фото: Э. Добелис

Москва подо мною... Вы чё? Мне было приказано действовать по Уставу гарнизонно-караульной службы. А я чё? (из тезисов путчевого периода московского военного «головы» Калинина)

Итак, внимание: «Обстоятельства побуждают поддерживать в манёвренном состоянии структуру территориальных организаций, имея в виду максимальное приближение их деятельности к задачам трудовых коллективов» (подч. мной. – А. Ф.) (5). Таким образом, территориальные организации КПСС должны в случае необходимости заменить и продублировать производственные! Последнее – самое главное. Только там можно сохранить кратократию, номенклатуру (и не «выродиться» в общепринятом во всём мире понимании в партию).

Пересечение производственных и властных структур – суть сути кратократии, и Ельцин точно нанёс удар – по логову. А логово, как правило, защищают с остервенением, и путч это показал.

Закон о департизации в комбинации с маячащим на горизонте новым союзным договором подтолкнул революционеров-репрессоров к поспешной, не очень хорошо подготовленной (впрочем, для России – это не проблема: «куда прёшь, капитанина») внезаконной акции – к путчу.

Непосредственная подготовка к путчу началась в тот же день, когда вступил в силу указ о департизации, – 5 августа. Как сказал некто Фролов, следователь следственной группы по ГКЧП, на следующий день после отъезда Горбачёва на отдых на конспиративном объекте КГБ, который находится в районе Окружной дороги, собралась группа заинтересованных лиц, включая маршала Дмитрия Язова.

На совещании говорилось о том, что подписание нового союзного договора означает развал Союза, крах системы (6). В связи с этим работникам КГБ Жижину и Егорову (при участии Грушко) было поручено проанализировать ситуацию введения чрезвычайного положения (ЧП).

Если бы историю путча писали древние римляне, они не преминули бы заметить: «Подготовке заговора сопутствовали дурные предзнаменования. В самом начале августа умер последний из сталинской когорты крупных кратократов – Лазарь Каганович».

Действительно, КПСС де-факто ненадолго пережила последнего из железных наркомов. Смерть Кагановича была как бы элементом агонии кратократической системы, знаком беды для наследников Сталина. История иногда выкидывает занятные штуки. Или шутки. Однако у последних поколений властителей, поколений вырожденцев часто нет чувства юмора, чтобы понять их.

Автор фото: Д. Бальтерманц

Момент повышенной историчности: большевистский «Хронос» теперь «Хренос»

Результаты анализа ситуации возможного введения ЧП были отрицательными. Тем не менее продолжалась подготовка документов, «прокручивались» различные варианты, а 14 августа шеф КГБ Владимир Крючков дал группе более конкретное задание: проанализировать положение дел и предложить первоочередные меры, которые необходимо осуществить при введении ЧП в стране. Работа эта выполнялась на оперативном объекте КГБ в деревне Машкино и нашла отражение в знаменитом постановлении № 1 ГКЧП (7), которое 19 августа регулярно передавали по радио и телевидению (в последнем случае – в комбинации с «Лебединым озером»).

17 августа было проведено ещё одно совещание, которое и приняло решение о деятельности по захвату власти в стране. Захвату, потому что, как отмечалось в ходе слушаний, никто из собравшихся – ни каждый в отдельности, ни все вместе – не обладали правомочиями для решения вопроса о введении в стране ЧП. Это мог сделать только Президент, и к нему послали ходоков, которые, судя по свидетельствам, повели себя в духе и в тональности «Леопольд! Выходи, подлый трус!» Ходоки вернулись ни с чем, и в ночь с 18 на 19 августа соучастники выслушали их в кабинете Валентина Павлова.

Не все визитёры к Горбачёву оказались в Москве. Генерал Валентин Варенников (которого в своё время маршал Георгий Жуков назначил охранять взвод, транспортировавший из Берлина знамя Победы) находился в Киеве, куда он вылетел из Бельбека. В Киеве в 19 часов он встретился с вызванным туда Дмитрием Язовым, а также командующими округа и заместителем министра внутренних дел генералом Борисом Громовым. Им сообщили, что Президент болен.

19 августа после звонка Язова, около 4 часов утра, командующий Московского военного округа Николай Калинин по телефону поставил задачу командиру 2-й дивизии Марченко и 4-й дивизии Солюкову (8) ввести подчинённые им дивизии в Москву, начав движение из пункта постоянной дислокации в 7 часов утра (9).

Загрохотали сапоги и гусеницы. Так начался путч гэкачепистов, а Секретариат ЦК КПСС тем временем отправлял секретные телеграммы ЦК компартий союзных республик, рескомов, крайкомов и обкомов о принятии мер по участию коммунистов в содействии ГКЧП СССР.

Называемые здесь должности и фамилии представителей репрессивных структур – КГБ, МО, МВД – не должны ввести читателя в заблуждение, создав впечатление о том, что путч подготовили прежде всего военные, что это акция только «репрессивной номенклатуры». Разумеется, это не так и так быть не могло.

Рутинная подготовка путча велась преимущественно номенклатурой гражданской с привлечением, так скажем, репрессивных структур. С момента начала подготовки документов для введения ГКЧП после 5 августа, свидетельствует Е. Лисов, специальные курьеры днём и ночью доставляли эти документы в ЦК КПСС на Старую площадь. Там с этими документами знакомились, правили, то есть шла совместная работа, которой, судя по свидетельствам, руководил Олег Шенин (10).

По-видимому, плодом именно совместного – номенклатурно-репрессивного – творчества стал обнаруженный при обыске в кабинете Геннадия Янаева документ «О некоторых аксиомах чрезвычайного положения». Датированный 19 августа 1991 года, документ этот очень показателен, отражает склад мышления и социальную психологию кратократии. Поэтому имеет смысл привести его полностью.

«1. Нельзя терять инициативу и вступать в какие-либо переговоры с общественностью. На это часто покупались из-за стремления сохранить демократический фасад, и в результате общество проникалось идеей, что с властью можно спорить, а это первый шаг к последующей борьбе (то есть признаётся, что демократия в кратократическом обществе может быть лишь маской, чем-то, прикрывающим фасад. – А. Ф.).

2. Нельзя допускать самые первые проявления нелояльности: митинги, голодовки, петиции и информацию о них. В противном случае они становятся как бы допустимыми формами противоборства, за которыми следуют более активные формы. Если хочешь обойтись малой кровью (спасибо, благодетели. – А. Ф.), дави противоречия в самом начале. (Ах, какой оборот: «дави противоречия». Это фрейдовская оговорка. Вроде сталинского «оседлать законы». – А. Ф.)

3. Не стесняться идти на ярко выраженный популизм. Это закон завоевания поддержки масс (технологию власти усвоили. – А. Ф). Сразу же вводить понятные всем экономические меры: снижение цен, послабление со спиртным и тому подобное, появление хотя бы ограниченного ассортимента товаров массового спроса. (Понятно, предполагается, что люди – полное быдло. – А. Ф.) В такой ситуации не думают об экономической целесообразности, о темпах инфляции и других последствиях.

4. Нельзя растягивать во времени информирование населения о всех деталях преступлений политического противника. В первые дни оно жадно ловит информацию. И именно в это время на него надо обрушить информационный шквал разоблачения, раскрытия преступных групп и синдикатов, коррупции и так далее.

В другие дни информация о противнике должна подаваться в иронически насмешливом ключе, дескать, надо же, кто нами управлял. Информация должна быть по возможности наглядной и немногословной. (Здесь «ребята» не последовали собственной логике, иначе бы они не дали такую пресс-конференцию, какую они дали. Из серии «кто нами управлял». – А. Ф.)

5. Нельзя перегибать палку с прямыми угрозами, лучше распускать слухи о твёрдости властей, контроль за дисциплиной на производстве и в быту, якобы систематические рейды по магазинам, местам массового отдыха и другое. (Не оригинально. Андроповщина в действии. Не работает. – А. Ф.)

6. Нельзя медлить с кадровыми решениями и перестановками. Население должно знать, кого и за какие видимые грехи наказывают, кто и за что теперь отвечает, куда население должно обращаться со своими проблемами» (11).

Вот такие аксиомы приняли путчисты, поставившие устав гарнизонно-караульной службы выше конституции, пытались осуществлять их в течение по крайней мере двух дней, хотя уже вечером 19 августа стало ясно: получился не путч, а сапоги всмятку (что, однако, не исключало ни крови, ни многого другого). Разумеется, это не значило, что уже тогда опасность миновала. Как раз опасность большой крови теоретически увеличилась.

А там – кто его знает!

Я не буду останавливаться на ходе путча – об этом много писали, выпущена даже хронология.

Отмечу только то, мимо чего нельзя пройти. Одна из самых поразительных черт событий 19-21 августа заключалась в том, что то активное меньшинство, которое пришло защищать Белый дом России, Белую Россию от Красной Империи и которое (а не народ в целом) всегда играет решающую роль в революциях, это активное меньшинство защищало государственность и правопорядок!

Если не считать борьбу различных сил против большевиков в ходе того, что называют гражданской войной, то до августовского путча в истории России её государственность защищали только от чужеземных захватчиков – французов, шведов, поляков, татар. Однако иной и не могла быть революция, направленная против социально недифференцированной и антигосударственной власти.

Особенно интригующей представляется параллель с борьбой против монголо-татар, а затем – против Орды. И не только потому, что Николай Бухарин называл Сталина Чингисханом (а система, созданная вождём, не могла не быть чингисханской).

Дело в обстоятельствах падения власти коммунизма, кратократии в СССР – России, которые во многом напоминают то, что сопровождало крах ордынской власти над Русью в 1480 году. Тогда, как известно, русские и ордынские войска простояли друг против друга на реке Угре, так и не вступив в решающее сражение. Хан Ахмат (Ахмед), упустив стратегическую инициативу, не рискнул форсировать замёрзшую реку и нанести удар по русским полкам, а отступил. Это означало финал монголо-татарского ига

Ступердяй. Иллюстрация к обещанию КПСС «ещё вернуться». Автор рисунка: И. Смирнов

Аналогичным образом коммунисты двое с лишним суток простояли на подступах к Белому дому России и так и не сделали попытку штурмовать его (конкретные причины в данном контексте значения не имеют). Ну а потом они бросились бежать. И это означало развязку, конец ига коммунистического. Ельцин выиграл стояние у реки-Москвы, у Белого дома России. И это тем более поразительно, что реальных сил у него было несравнимо меньше, чем у кратократии.

К счастью, в августе 1991 года, в отличие от октября 1917, реализовался принцип Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде». Антикоммунистическая революция победила в форме стояния-противостояния репрессивному режиму, проржавевшему, разболтанному и сонному до такой степени, что он не смог быстро запустить машину репрессий. Да, разболтались.

Шалтай-Болтай свалился во сне. Но, быть может, в таком случае и не было никакой революции, а просто коммунистический строй сам гэкачепнулся и больше не поднялся? Некоторые так и считают. Логика их в духе post hoc примерно такова.

Поскольку не произошло улучшения жизни народа (скорее наоборот), поскольку в принципе после августа всё свелось к рекомбинации элементов прошлой структуры – Ancien Regime, поскольку подавляющее большинство кратократов осталось у власти (нередко в качестве вопиющего случая приводится пример с новейшим окружением Руслана Хасбулатова), поскольку реального столкновения «демократов» со старой властью не произошло, а она сама, пустившись в августовскую авантюру и действуя будто во сне, рассыпалась («свалилась во сне»), то это никакая не революция.

Думаю, это неверный подход, основанный на неадекватном, романтически-коммунистическом представлении о том, что такое революция, с одной стороны, и на игнорировании конкретной истории, в том числе истории революции, – с другой.

Итак, были ли три дня в августе 1991 года революцией? И что такое революция (в контексте этого вопроса)? Что вообще такое те три дня, которые перевернули мир, только на этот раз – коммунистический? Ну и, быть может, не перевернули, а свернули? Шею режиму. Или это он сам себе свернул шею? А если только сам или главным образом сам, то революция ли это?

Заглянем в историю, а попутно – в социальную психологию «советской интеллигенции», склонной чем дальше, тем более занижать значение августовских (1991 года) событий, и поразмышляем.

Андрей Фурсов. Продолжение следует...

***

1 – Документ № СТ–37/1 от 13.08.91. – стр. 1

2 – Там же. – стр. 2

3 – Письмо «К членам ЦК КП РСФСР». Документ 1608, 19 июня 1991 г.

4 – Приложение к П. 1, пр. № 37. – стр. 1-2

5 – Там же. – стр. 2

6 – Стенограмма заседания Комиссии по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота на тему: «Участие руководящего состава Вооружённых сил в государственном перевороте 19-21 августа». 18.11.1992» с. 111.

7 – Там же. – стр. 114

8 – В воспроизводимом документе имена военачальников Марченко и Солюкова не обозначены. – Ред.

9 – Там же. – стр. 118-119.

10 – Стенограмма заседания Комиссии по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота, на тему: «О роли репрессивных органов в государственном перевороте 19-21 августа 1991 г.» 4.11.1992. – стр. 36-37, 39.

11 – Там же. – стр. 34-35