История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Топ:
История развития методов оптимизации: теорема Куна-Таккера, метод Лагранжа, роль выпуклости в оптимизации...
Установка замедленного коксования: Чем выше температура и ниже давление, тем место разрыва углеродной цепи всё больше смещается к её концу и значительно возрастает...
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного...
Интересное:
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Влияние предпринимательской среды на эффективное функционирование предприятия: Предпринимательская среда – это совокупность внешних и внутренних факторов, оказывающих влияние на функционирование фирмы...
Искусственное повышение поверхности территории: Варианты искусственного повышения поверхности территории необходимо выбирать на основе анализа следующих характеристик защищаемой территории...
Дисциплины:
2019-08-07 | 132 |
5.00
из
|
Заказать работу |
#np Ed Sheeran – Perfect
В теории, которой Ян держался,
жизнь замыкается сама в себе навек.
От вздоха первого до гроба из металла
(его надгробия) всевечен человек.
Частица, вышедши из зоны наблюдения,
становится волной: во всех значениях.
Остался сразу и мальчишкой вздорным,
в кругах бандитских зная слово "честь",
и беглецом из края, беспризорным,
чтобы на оба главных стула сесть.
И встреча с Лорой, её крик, их разговоры,
и встреча с Инь, сердец контакт назло всем ссорам,
всё вписано в историю его.
Одну из тех, чем полнится планета.
С наукой был по смерти заодно.
Считал, что здесь площадка, а не где-то.
И без богов собой являл такую мощь он,
что встать и аплодировать мне хочется.
Пошёл бы дальше, не споткнись о Виту...
Да, в полисе, что весь перед глазами,
контроль надёжней. Люди не безлики.
Не стадом их ведёшь, челядью замка.
Строенье тканей у растений схоже с обществом
здоровым (рассказать об этом хочется).
Образовательная ткань в основе; делится.
Рабочий класс (у Оруэлла – пролы).
Живут в многоэтажках, куда вселят их,
и размножаются, с физическим трудом. Вот
каста, «шудры» по индийскому составу,
способная довольствоваться малым.
Потом ткань, значит, проводящая. Она
провозит воду, ведает скоплением.
Торговцы, «вайшью», и купцы, без коих нам
бы континентов не видать объединения.
Вода и деньги схожи, как ни спорь.
Обмен мы совершаем до сих пор.
В покровной ткани сомкнуты ряды.
Легионеры, «кшатрии» – воинственны.
Без них защиты нету у страны,
и сила в них играет богатырская.
Дух воинский не значит солдафона.
И армия нужна не для проформы.
Осталась основная ткань, «брахманы».
Но не священники, как принято считать.
Три части в ней: а) хлоренхима вправду
частицы солнца может распылять.
За фотосинтез отвечает, вечный свет
до всех доносит через толщу лет;
б) паренхима запасает влагу
и прочие питательные смеси.
Учёными представлена у нас и
людьми, что копят знание на месте;
и в) аэренхима дарит воздух.
С искусством сочетать её так просто.
Всё гладко и здор о во у растений.
Арийцы до двенадцати веков
держали общество почти без изменений;
смешение всего – конец основ.
Себя могу причислить, безусловно,
я к «чандала»: неприкасаемая словно.
Рождаются подобные ребята
от страсти меж контрастными слоями.
Им про богов кровь высшая вещает,
а снизу хочется разноса и разврата.
Нас много развелось, ведь быт сословный
нарушился войной междоусобной.
Такой была и Лора. Ян её
сумел направить в правильное русло.
А всё-таки сгнобили бы живьём
обеих гармоничные индусы.
Прошёл век Аполлона и порядка.
И с Вакхом, возрождаясь, круто рядом.
Я в романтизме – слон в посудной лавке.
Хотела рассказать моменты счастья,
а вместо этого пишу... ну... эм... шпаргалки
для биологии (и школьникам участье
в экзаменах являю). В листьях солнце
содержится. Вот мир, где мы живём, все.
С таким открытьем, господа и дамы,
на свет плевать уже как-то не хочется.
Хоть атеист, хоть следователь Ламы:
во всём проявлен высшей жизни почерк тут.
Кому-кому, а Яну – и в самом себе
застрять не стыдно. Он вознёсся до небес.
«Помогут в заминке почти что любой
две вещи, их вспомни пред делом:
себя можно сравнивать только с собой
и высь не имеет предела», –
кусочки текста отовсюду, шепотки...
Всё жизнь одна: мошка и светлячки.
Вернёмся к действию. Довольно созерцать.
И то, и то полезно, если в меру.
Удобней даже их чередовать.
"В себя" после "наружу" жить, к примеру.
Доходит до того, что автоматом
включаю за монахиней пирата.
Развеяв прах семьи, одна (сказав
по здешним меркам) очутилась Лора.
Кто срезал на колёсах тормоза,
она прекрасно знала. И разбору
подвергла б это дело через суд...
Мать посадить в тюрьму? Родству капут.
Отважиться мог лишь бесчеловечный
иль человек, при ком приставка «сверх»,
к подобному. Но время больше лечит,
чем убивает. Лора вышла вверх
и знала, что уже в оковах Вита,
несчастная под гнётом индивида.
Ещё и дочь, считай, сама сложила в гроб.
Пришла к ней Лора (в дом, что ей был домом). И,
пав в кресло (ноги накрест), просто, в лоб
звук разрядила: – Ты сама не собрана.
Легко, считаешь, город собирать?
Не умирала, моё место занимать.
Я говорила, кажется, что станет,
если полезет эго до небес.
Познали опыт тот вавилоняне,
когда весь скоп их вверх по башне лез.
Сломается от груза Башня твой,
реши он править заодно с тобой.
– А ты что сделаешь? Размажешь мозг по стенам?
– Нет, я не так добра. Оставлю жить.
Башня попробует сам вызваться быть первым...
– Вину мою попробуй, докажи!
– Мне это и не надо вовсе, Вита. Тот, кто
достоин власти, в грош не ставит трон тот.
Он это делает затем, что больше некому.
Таким был Ян. Спасу я – часть от суток.
Не потому, что хочется быть первой мне.
Я править не смогу, как он. Возьму ночь,
но день размыт и вне моей доступности.
Дневную дочь разбила ты по глупости.
– Скорблю по Инне я не меньше. Тон смени.
Удивлена я, что она так сделала...
– Ещё когда не муж был, а жених
он ей, в ней было предовольно смелости
пойти за ним: и в храм, и к эшафоту.
Не трудно видеть, если хочешь, что-то.
– Тебе-то, видеть? – смех её схватил, –
давно себя-то в зеркале встречала?
– Ты мать мне до сих пор. Прошу: уйди.
Не лезь в неженские дела, как увещала.
– Иначе что? Чем можешь угрожать?
– Не я приду тебя уничтожать. –
И к выходу пошла. Та вслед за ней.
– Чумная тварь, как смеешь поучать?
Лучше бы ты схватила пистолет,
чем девочка моя. Её мне жаль!
А ты – давай хоть чёрту самому, шалава!
– Себя чернишь. В зеркальном кубе, право. –
Скользнула в дождь, ей подмигнув спокойно.
Осела Вита в коридоре, на полу.
– Не человек она. Не женщина. Достойна
Пилота, когда тот ко мне был груб.
Вся чернота измены в ней скопилась... –
А Лора в дом, теперь свой, устремилась.
Ни пальцем, ни заявкой мать не тронула.
Наследницей была по завещанию
(если нет Инь). Ей клуб, отель и стройки, как
пинок (мыском под зад) достались (счастья-то).
В особняке готическом – собрание
прошло в воскресный день, без расписания.
Стояла осень, тёплая, как гной.
Фигуры все, но – мат с потерей короля.
Явился с Идою туда Конёк морской:
бездетная, зато в кайфах, семья.
Конь, Слон, Китаец, Валидол, Ладья,
Огр, Башня. Бесконечен их изъян.
Пёс (всё-таки вернейший человек)
в саду был с ними тоже. Кобру ждали.
Пересажать там всех могли (без вех,
какими неизбежность отмечали).
Успела Вита позвонить любовнику.
Сказать: не победим, пока живая дочь.
Шепнул тот на ухо Ладье: – Виновна Лора.
Она ведь по убийствам тихим спец. –
Смешок раздался в глотке сутенёра.
– Жена его, хоть не было колец,
одна из двух, скорей сама бы вешалась,
чем тормоза ему вот так подрезала б.
Не тот приём. Она стреляет в голову.
– А всё-таки я знаю, что она.
– Откуда? – Дело чёрное и кровное.
Отец у них был общим. – Вот те на!
Подробности какие про Пилота!
Я знаю Кобру. И не верю что-то.
Ей всё равно, отец хоть Змей Горыныч.
Многоголов, на всех огня хватает...
Нет, плохо пахнет это, в прошлом рыться.
И подозрителен тот, кто подозревает.
– Мне-то зачем? – Пока ещё не знаю.
О, вот и Кобра. Здравствуй, дорогая! –
Похожая на Яна в первой встрече
(по простоте одежды и хвосту)
явилась девушка с прозваньем бессердечной,
в сад, где два года вниз кляла мечту.
– Ну что, друзья мои... Пришло нам отторженье.
Пойдём, обсудим это в оружейной. –
Прошли и сели. Кобра во главе,
стоит за его креслом, как привыкла.
Не занимаются места, где были те,
кого не заменить. Пустой стул крикнул
собравшимся в лицо. И пустота
ничтожила, как Сартра, только так.
На землю боги больше не спускаются.
Но тот блажен, кто знает их в себе.
Не перепутав свет с картонным паяцем,
представленным народным ЧСВ
(про "чувство своей важности" веду речь;
в наш век почётна аббревиатура).
Быстрей, сильней и выше... в перерыве
между работой и сиденьем за компом.
Недавно в книжном видела я: «Все N
(мыслители, открытья) – над толчком».
Преувеличиваю, каюсь. Там минуты.
Характеристики зато нет веку лучше.
Не так уж важно, сколько книг читал ты
(со сколькими людьми поговорил).
Важней – на месте быть, где ощущаешь вправду:
я делаю то, что я есть внутри.
Утопий, пока живы мы, не будет.
Лишь выбирать себя способны люди.
А пустота ничтожила. И Лора,
над ней стоящая, заговорила всем:
– Не тот я, кто выносит приговоры.
Но в состояньи обозначить ряд проблем.
Повсюду паника. Замены нет, хоть тресни.
Убийцу ищут. Мне он неизвестен.
Предвижу, как сольются свет и тьма.
Увы, не танцем белого и чёрного.
Из душ сочится до умов одна зима.
Туман попытки глушит быть зажжённым в нём.
Преступность, как её ни контролируй мы,
стать настроением должна для всего мира. И
герой наскучит. Час антагониста.
Безумцы станут молодёжи эталоном.
Позорно деве долго оставаться чистой.
Значенье чистоты – ненужность лона
её для кобелей, раз она сучка.
Но это тоже скоро всем наскучит.
"Ботаник" – эрудит. Зарылся в книжки.
Мужик небрит и волосат, чуть ни вонюч,
немногим обезьяны краше... Либо
на девочку похож, нежнее туч.
В одной особе оба пола будут,
и насмерть – битва их. Соитье – чудо.
Начнётся хаос. Яна ведь не видно.
И вслед за ним ушла принцесса Инь.
Я говорю вам вещи очевидные.
Но высказать должна, хоть в глаз мне двинь.
Здоровым глазом вижу вещи внешние.
Больным смотрю на вас, мои сердешные.
Мы контролируем иллюзии. Они
нас контролируют. Взаимность процветает.
Я в будущем ногой. Отброшен нимб.
Одна любовь... и то уж не святая.
Доступно всё. Но воздух кончился: дышать
почти уж нечем. Сделать в пропасть шаг
мы можем сразу, руки опустив.
Но я так не могу. Игра ва-банк.
Потеря наименьшая: кто жив,
собраться в цирке и смеяться там.
Врасплох застигла нас трагедия большая.
Сесть в этот стул Коньку морскому предлагаю.
– Зачем не ты сама? – сказал ей Ник. –
Ты лучше всех нас знаешь этот город.
– Я не правитель. Я советник. Ну а их,
людей, волнует только внешняя персона. –
О том, как город смоется волной,
она смолчала правой стороной.
И выйдут тёмные, не в плане кожи, люди,
чтоб послебытность испытать на деле.
Они запомнят что-то из прелюдий,
но память их останется не в теле.
Число четыре значит смерть в Китае.
Глядящего из жизни – смерть пугает.
– Любой способен сесть на это место, –
воскликнул Башня, Вите потакая. –
С чего бы ты, покойнику невеста
и Паучиха – всё за нас решаешь?
Убийца неизвестен, говоришь?
Я знаю, кто убил: вот, ты стоишь!
Мы все тут в курсе, скольких уложила.
С Морским коньком, признайся, ты резвилась,
и захотела (через труп отживший)
его наверх, под бок себе, развить лишь!
– Не смей так с королевой разговаривать. –
Ладья, прищурившись, по кобуре провёл рукой.
– Засунь обратно обвинения поглубже, ты! –
За личность его сходу взялся Ник.
– Оно ей совершенно не заслужено. –
Слон рядом с ним, чем всех потряс, возник.
– Считаю, ты не прав. – Изрёк Китаец.
– Мы видим, кто есть кто. – Конь поднял палец.
– Тебе лишь бы скандал! – Воскликнул Огр,
за оскорбленье Кобре полон гнева.
– Лечиться бы тебе. – Раздался вздох,
где Валидол сидел. И всё одновременно.
– Он даже прав. Если слова его к нему
адресовать. – Сказала Лора в тишину.
Молчала Ида, наблюдая равенство.
– Так Башня тормоза раскрыл опаской? –
Морской конёк вскочил, будто ошпаренный.
– Нет, но сам выдал, что к тому причастен. –
Мгновенно встав, бандит нацелил пушку на
девчонку, коей мысль его подслушана.
Реакция её была не медленней.
Из куртки, левой – ствол, а правой – "нет"
(рукою – остальным, кем схвачен он в прицел).
– Так что, не остаёшься на банкет?
Я шанс даю, возьми слова обратно.
– Пошла ты. – Башня пал, изжален градом.
И стало тихо. Так, что слышно всё
за мишурой из слов, во рту размытых.
Собравшиеся знали, кто взойдёт
теперь на трон, как Янов заместитель.
– А я действительно пошла. – Усмешка Лоры. –
Покинуть город нужно будет скоро. –
– Зачем? – Вопрос был Ником задан сразу.
«Затем, что время как бы остановит.
Не насовсем и не для всех людей. Проказы
творятся больше в ведомстве Слоновьем», –
то про себя. А вслух сказала только:
– Затем, что власть за Яна крови хочет.
Меня решат закрыть точь-в-точь как Башня.
От версий у полиции мозг вспухнет.
Козлом быть отпущенья – не моя роль.
Жена вторая за Инессой – шутка ль?
Сведут на ревность, алиби отсутствие...
Я первая, кто под удар улик войдёт. –
И, Нику расчеркнув на всё доверенность,
она упаковала сумку в путь.
Все разошлись. Был Башня растворён с костьми.
Следы мест и – совсем, а не чуть-чуть.
Умчалась в самолёт. Смотрела Ида вслед.
Конёк морской теперь назвался Трикстером.
Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...
Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...
Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...
Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!