Таким образом, после Фриндж фестиваля, тебе не показалось, что ты заминировала жизнь Филла для всего, что требовалось дать?

В любом случае. Мы говорили о том, чтобы вернуть его в прежнее одноразовое действие. Но если я сделаю это, я хочу удивить Филла, поэтому я организую это с его агентом, но он не знает, поэтому он снова находится в этом возбужденном состоянии, и у меня есть время спланировать что-то невероятно театральное. По этой же причине я отказалась на время и от «Голосов в голове». Мы превратили это в рутину так, что люди, которые делали это постоянно, которые были хорошо известны и блестящи в этом, говорили: «О, я знаю «Голоса», я знаю, как это работает». И они забавлялись этим, но это больше не казалось «чем-то, что могло произойти» потому, что я впала в рутину с возможностями и они знали упражнение. Мне нравится делать это в разных городах с блестящими импровизаторами, типа Джима Либби и Джекоба Бенигана в Вене или Дэна О`Коннора и Пола Рогана в Лос-Анджелесе или Импро Мельбурна – коллективом Пети – потому, что они невероятные, но они уже это видели, поэтому это опять-таки не будет новым, а я ищу вдохновение сделать что-то новое.

Недавно я хотела испортить формат снова для себя, также как стать более игривой. Поэтому я сделала шоу под названием The Beau Zeaux, которое первоначально было просто двухдневным семинаром по игре с идеями. Я действительно думала, что у нас получатся эти глубокие образы и это могло быть прекрасным способом создания образов, которые кажутся, будто они были из независимого кино. Я действительно поначалу хотела делать инди фильмы.

Я должна сказать, что на первом двухдневном семинаре мы создали несколько замечательных сцен очень мрачных, но похожих на что-то между Кристофером Гестом и Лигой джентльменов в свою пользу. Первоначально я следовала стилю Уез Андерсона, но в импровизации он всегда немного более абсурдный. Единственным, кто рисковал из-за меня, был Маркус Бригсток, играющий аргентинскую няню. Ей было шестьдесят лет, и когда она была молодой женщиной, она была няней у этого ребёнка, и он был социопатом. Он столкнул эту няню с лестницы, и теперь она была парализованной. И Маркус был этой женщиной, этой няней и говорил о её любви к таксидермии. Она сказала, что она была новичком в этом, она сказала, что она была «любительницей листовок», что было очень смешно с её аргентинским акцентом, а также очаровательно потому, что это было новое увлечение для неё, и она не была хороша в этом, но она была действительно увлечена этим. Всегда приятно смотреть, как импровизаторы играют энтузиастов.

И я спросила: «вы недавно влюбились, верно?» и няня ответила: «Да, в этого мужчину, в молодого мужчину из моего класса». И я вроде намекнула, и нам вместе вроде удалось узнать, что этот человек заставил её пообещать в своём завещании, что когда она умрёт, он сможет набить её. Он действительно хотел сделать чучело из человека, и именно поэтому он соблазнил её. Я помню, что это было моё очевидное, и я задала вопрос в этом направлении, и затем Маркус ответил мне: «Ну да, поскольку мои ноги парализованы я не чувствовала ничего от талии и ниже в течение многих лет. Я имею в виду, что мы договорились, что он может начинать набивать эту часть». Её парализованные ноги набивались, пока она была живая и заразилась. Я имею в виду, что это замечательно, это невероятная вещь – я не поняла, как это вообще произошло – и это импровизировалось в первый день.

В состав исполнителей входили: Том Так, Брендан Мерфи, Маркус Бригсток, Эд Колман, Пиппа Эванс, Милли Томас, Рейчел Перрис и я в роле ведущей. Они были ужасным составом исполнителей. Они действительно были приверженными и всегда удивляли меня. Смесь актеров, импровизаторов и стендаперов, которую я составила специально. Иногда у нас были гости. Рассел Тови был гостем несколько раз. Он – невероятный актер, а также очень смешной.

Таким образом, ты создала эти образы с помощью того же самого механизма: ты – голос в темноте. Но они больше не являются самостоятельными сценами?

Верно. Маркус начал играть свой образ няни, когда кто-то другой играл персонажа, который был активистом, выступающим за права животных, или что-то в этом роде, а затем мы рассматривали, как их соединить. Поэтому появлялся доктор, выступающий за права животных, а аргентинская няня была либо его матерью, либо его сестрой, либо кем-то ещё. Поэтому мы находим эти связи и что-то, по причине чего они, впервые встречаются. Возможно, у кого-то был антикварный магазин, и кто-то вошёл. Иногда у них были ранее существующие взаимоотношения, и мы узнаём, что респектабельный банкир приходит навестить своего брата в тюрьму.

Трудность состояла в том, чтобы заставить импровизаторов не говорить о том, что мы уже видели, а играть эту реальность, этот день и включаться на этом уровне. Мы решили сделать шоу снова на Эдинбургском Фриндж фестивале, и волнение было от того, что мы не знали, что делали, и это было сложнее, чем кто-либо из нас представлял. Иногда это было просто невероятно блестяще и забавно, захватывающе, трогательно, иногда зрители плакали, иногда я плакала над сценами. В Эдинбурге была сцена, которую импровизировала Рейчел Перрис, сыграв девочку так, что я не могла даже говорить с людьми об этом без слёз. А потом на других выступлениях, это был импров хаос.

Иногда это было слишком мрачным для дневного шоу, но для меня первоначально именно это и было волнующим в нём. Первые репетиции, от которых мы были в восторге, были самым мрачным материалом. Люди попали в ловушку в подвале. Французский DJ, который собирал пронзительные крики в своём подвале потому, что он хотел поймать звук чистого ужаса для своей музыки. Я думаю, что делать это каждый день в течение месяца на Фриндже было слишком. Мы многому научились, но это было слишком мрачно, слишком часто и исполнители устали от стиля, и я была заперта и не знала, как выйти. Мы все делали другие шоу и устали. Тем не менее, это был прекрасный опыт, прекрасный пробег, и зрителям всегда нравилось это.

Даже так, я думаю, что импоров форматы, становятся однотипными, когда мы играем их каждый день. Нам нужно постоянно перемешивать их, чтобы они были свежими, и я, как руководитель, нахожу это действительно сложным. Я начала пытаться контролировать это – что – моя слабость. И ты не можешь. Это как раз то время, когда вам нужно отказаться от контроля. Это всё из благих побуждений – желания поддержать импровизаторов и не оставлять их в подвешенном состоянии, что в точности противоположно тому, что вам нужно делать. Я разговаривала об этом с Диланом Эмери из Showstopper, и он сказал, что у него были точно такие же проблемы в обучении управлением этого шоу. Он сказал, что когда всё идет не очень хорошо, или когда, кажется, что у импровизаторов нет вдохновения, он пытался взять контроль и после шоу они жаловались на то, что он сделал слишком много, но иногда он позволяет им взять контроль, и ничего не происходит, и тогда ты, в конце концов, чувствуешь, будто ты не достаточно сделал, или что ты их там бросил. Это чрезвычайно сложный баланс. Меня успокоило то, что Дилан, который был блистателен, испытывает то же, что и я. Его шоу длилось намного дольше и недавно выиграло Оливера, таким образом, всегда есть надежда на то, что ты сможешь найти баланс. Блистательная Петти Стайлз пришла руководить нами и работала со мной над отпусканием контроля, и когда шоу работает, конечно, это просто случается, и всё восхищает в этом, и кажется, будто это не требует усилий.

Все дело, которое мы имели друг с другом, сводилось к тому, что мы сделали из этого фундамент для нас, но это почти всегда было занимательно для зрителей. Мы не всегда достигаем своей цели, делая это настоящим фрагментом театра, который преследует вас, который напоминает персонажей из независимого кино, но это почти всегда занимательно. И есть несколько персонажей, которые мне действительно запомнятся, и которых я не забуду, и хотела бы превратить в независимый фильм. Было несколько забавных моментов и забавных взаимодействий, и это действительно стоило делать.