В которой у Кая появляется девушка

 

– Здорово это ты вставил про анал, Слепой! – ухмыльнулся Бекмес по дороге в казармы. – Этот тощий хохлатый, э‑э… Тач, чуть со смеху не обоссался!

Кай не знал, что сказать на такую трактовку его слов, и, в конце концов, решил никак ее не комментировать: у него складывалось впечатление, что Бекмес был по‑своему прав, и все они оказались в глубокой заднице.

– Здорово и очень разумно! – покачал головой Аркон, укоризненно глядя на Кая. – Фанг тебе было мало? Будешь продолжать в таком духе, и Скавр выполнит свою угрозу, он мужик серьезный. И что это на тебя нашло?

– Приступ смертельной и плохо поддающейся лечению болезни, – сымпровизировал Кай.

– Это что еще за болезнь?

– Аллергия на власть.

– И с каких это пор ты ею страдаешь? – подозрительно скосился Аркон.

– Кажется, с рождения, – вздохнул Кай.

– Да ну! – хмыкнул Бекмес. – С золотых дел мастером, как помнится, ты был куда почтительнее.

– У мастера – как это выразился Яра? – было много лекарств в запасе.

Аркон с Бекмесом переглянулись:

– А на спине у тебя – не мастеров ли рецепт?

– Его, – нехотя буркнул Кай. На этом его оставили в покое.

Танцующая школа вызвала у парня сосущее чувство под ложечкой, которое всегда появлялось у него в присутствии опасности. Ему не понравились ни речь Скавра, в которой было слишком много громких и не раз повторенных слов; ни то, что висело в раскаленном воздухе над усыпанной песком площадкой и читалось в лицах потеющих на ней людей… Кай уже решил, что уйдет отсюда до принесения клятвы, не решил только еще, как ему быть с Токе. Его порадовало, что их накормят и отведут в баню: ведь не будут же они, в самом деле, мыться в цепях? И, может быть, тогда…

Тревожные мысли прервал веселый, немного нагловатый голос:

– Ну и когда нас поведут на убой?

Говорил парень с дико‑вишневыми волосами, причем на языке тан.

– А ты разве не слышал? – не слишком дружелюбно отозвался Кай.

– Слышать‑то слышал, только не понял ни шиша. Я по‑церрукански знаю только «хават» – сука и «камсо» – давай.

– Самые важные слова. А как ты догадался, что я говорю на тан?

– У тебя на спине написано.

– А‑а, ну да… – Мастерово наследство и тут не давало забыть о себе.

– Кстати, клевая татушка!

– Чего?

В свое время Кай не слишком прилежно учил тан. Знать бы тогда, что владение этим языком ему действительно пригодится…

– Классная, говорю, татуировка.

– Издеваешься? – Парень резко повернулся лицом к ухмыляющемуся Вишне. Улыбка у того мгновенно поблекла.

– Ладно‑ладно, расслабься, старик. Иероглифы колоть у нас сейчас последний писк. Конечно, именно этот иероглиф я бы навряд ли выбрал…

– Ты идиот или притворяешься? – приподнял бровь Кай, но тут его плечо сжали стальные пальцы. Яра! Ну конечно, доктор следит, чтобы пациенты друг другу костей не переломали.

Молча повернувшись, Слепой подхватил миску и отправился за своей порцией одуряюще вкусно пахнущей каши. Остальные пятеро новобранцев уже сидели за длинным некрашеным столом и с энтузиазмом очищали посуду. Кай занял свободное место рядом с Бекмесом. Вишне не оставалось ничего другого, как усесться напротив. Проглотив первую ложку каши, он глянул на соседа:

– Слушай, не лезь в бутылку. Я уже понял, что ты крутой. Я просто хочу узнать, что этот напыщенный индюк от нас хотел.

Прошло несколько минут, прежде чем Каю удалось на это ответить: так его рот был набит едой:

– Я шам… сам виноват. Половину не понимаю из того, что ты говоришь. Ты, наверное, не имел в виду ничего плохого. А индюк хотел, чтобы вечером мы принесли гладиаторскую присягу.

– Что еще за присягу?

В кратких словах северянин пересказал Вишне содержание Скавровой речи. По лицу собеседника Кай видел, что все сказанное нравится парню не больше, чем ему самому. Все‑таки идиотом странный тип, видимо, не был.

– И что ты думаешь делать? – спросил Вишня, когда переводчик закончил рассказ.

– Кашу есть, – ответил Кай, соскребая остатки бурого месива щербатой ложкой.

– А потом?

Кай пожал плечами: рот его был полон горячего ячменя.

– По‑моему, так надо когти отсюда рвать при первой же возможности.

Слепой непонимающе поднял брови.

– В смысле делать ноги. Бежать.

Проглотив здоровенный комок каши, Кай вопросил:

– И откуда же ты такой умный взялся?

– Из чудесной страны ОЗ.

Казалось, парень немного обиделся.

– ОЗ? Объединенная Зеландия? – В памяти зазвонил знакомый колокольчик. – А ты случайно не из… Тиаго‑Раи?

– Случайно из него, а что? – насторожился Вишня.

– Мужчины Тиаго‑Раи сильны и отважны, женщины Тиаго‑Раи мудры и горды. Никогда враг не слышал от нас мольбы о пощаде! В нашем флаге зеленое и лиловое, – цитировал Кай. – В нашем флаге…

– Изумрудная зелень полей и прочая патриотическая лабуда. Откуда ты это знаешь? Ты что, бывал в ОЗ? – удивленно уставился на собеседника Вишня.

– Нет. Но мне довелось встретить одну чар… э‑э, очаровательную девушку из Тиаго‑Раи.

– И что, она была мудрой и гордой? – усмехнулся тиагораец.

– Настолько же, насколько ты силен и отважен, – серьезно ответил Кай, глядя в карие глаза озиата.

Казалось, тот несколько смутился. Он как раз собирался что‑то сказать, но в этот момент пустая прежде столовая наполнилась шумом и разгоряченными, голодными гладиаторами. Видимо, у них был перерыв на обед. Стол с новичками тут же обступили. Бойцы искали своих земляков в надежде выведать у них новости из дома. Вскоре возле хохлатых толпились гор‑над‑четцы, около Аркона, Бекмеса и Токе – выходцы с Вахтенных Гор; даже у Вишни нашелся земляк‑озиат. Только вокруг Кая оставалось маленькое пустое пространство. Та же дистанция, которая отделяла его от людей в караване, в городе и на рынке. Но парня это вполне устраивало: все лучше, чем насмешки или камень в плечо.

– Эй, гляньте‑ка, кто это у нас тут? – раздался из‑за спины новичка уверенный и презрительный голос. – Конечно, раб, но зачем же заявлять об этом так громко?

«Началось, – устало подумал Кай. – Даже поесть не дадут спокойно».

Он сделал вид, что ничего не слышит и всецело занят своей кашей.

– Видите это клеймо у него на спине, братья? – Голос теперь звучал громче, перекрывая обычный столовский шум и привлекая внимание. – Этот иероглиф тан означает «раб». Никогда не видел такого клейма. За что твой хозяин на тебе так расписался, раб? Может, за глухоту? Отвечай, когда с тобой говорит ветеран! – Смуглая рука легла на плечо новичка и зло рванула, разворачивая лицом к ее владельцу. За столом вдруг стало тихо.

Кай увидел перед собой великолепно сложенного церруканца, молодого, красивого, с короткими смоляными кудрями, не скрывающими жженое клеймо во лбу, изображавшее букву М. Зрачки ореховых глаз гладиатора на мгновение сузились при виде глаз, в которых вовсе не было зрачков:

– Так этот у нас не только глухой, но и слепой! – оскалился клейменый, схватив Кая за волосы и развернув его лицом к свету, выставляя на показ странное уродство новобранца. Грянул смех: за спиной клейменого стояла небольшая группа его товарищей, собравших на своих лбах почти весь церруканский алфавит. У Кая жутко чесались кулаки, но он заставил себя реагировать на все холодно и отрешенно. После сегодняшнего эпизода с Буюком еще на одну драку Скавр сквозь пальцы не посмотрит. И прощай тогда все его планы на побег. Не делая попыток вырваться, новобранец улыбнулся:

– А кто расписался на ваших лицах, ребята? Церруканский мне не родной, но, думаю, вот это «К» означает «козел», «Е» – «евнух», «Т» – «трус», «П» – «придурок», а «М», конечно, «мудак»!

Теперь тишина в зале была гробовая. От неслыханной наглости «мудак» впал в ступор, даже хватка на белых лохмах ослабела. Кай дернул головой, освобождая волосы и готовясь в случае нападения нырнуть под стол, но тут между ним и клейменым возникла высокая тонкая фигура.

– Что, Кумал, не надоело еще на новичках злобу срывать? Они ведь еще даже присягу не принесли! – прозвучал над головой новобранца звонкий голос, явно принадлежавший девушке, причем хорошенькой: женственные формы угадывались даже под мешковатой униформой новобранцев.

– А что ты лезешь не в свое дело, Лилия? Этот раб, видно, считает себя умнее других, надо его проучить. – Кумал попытался оттолкнуть девушку в сторону, но она твердо стояла на месте:

– Убери руки, Кумал. Я – гладиатор и твоя сестра! А это… – просто глупый мальчишка, к тому же мой земляк. Так что отойди, дай лучше с ним поговорить. Я давно не была дома.

– Ладно, сестра. – Клейменый опустил руки и склонил голову чуть набок. – Теперь я знаю, откуда ты родом. Из зоосада Феерианды. – Вокруг послышались смешки, атмосфера в столовой разрядилась. – Общайся со своим уродом. Пошли, братья.

Группа поддержки клейменого начала проталкиваться вслед за лидером по направлению к каше, бросая на Кая не обещающие ничего хорошего взгляды. Лилия плюхнула свою миску на стол рядом с Каевой и заняла последнее свободное место на скамье.

– Тут ведь никто не сидит, верно? – подмигнула она новичку.

Тот озадаченно покачал головой. За столом снова ожили разговоры, но Кай чувствовал, что взгляды собеседников то и дело скользят по его соседке. Еще бы! Девушка была потрясающе красива. Очень белая, гладкая кожа. Зеленые кошачьи глаза. Изогнутые, как концы лука, чувственные губы. И копна густых, огненно‑рыжих кудрей, спадающих до пояса, несмотря на стягивающую их на затылке ленту.

– Ну что, давай знакомиться, земляк. Я – Тигровая Лилия. Новобранец. – Девушка протянула ему навстречу сжатый кулак. Не очень себе представляя, что от него ожидается, Кай повторил движение Лилии:

– Слепой. Новобранец.

Девушка улыбнулась, легонько стукнув его кулак своим:

– Вот и познакомились, Слепой. Только ты не новобранец. Пока. Вот принесешь присягу и станешь моим братом.

– А жаль… – вырвалось у Кая.

Девушка прыснула:

– Да нет, это мы, гладиаторы, так друг друга называем в семье: братья и сестры. Только у нас тут всего девять сестер. Вместе со мной.

– Лилия, прости, но… с чего ты взяла, что я твой земляк? И вообще, почему ты ввязалась? Может, нажила теперь врагов. Из‑за меня.

– Врагов нажил ты, а не я, – поправила Лилия, запихивая в рот полную ложку каши. Даже это движение выглядело в ее исполнении изящным. – Да еще каких! Лучше нельзя было найти, даже если постараться. Кумал – убийца, видел клеймо? Хотя и мудак, конечно, каких поискать. Он из армейских, бывший офицер. Убил человека, которому был должен. Приговорен к Игре. Он – восходящая звезда арены, надежда Скавра. Ему тут многое прощается. Дружки у него – все осужденные преступники, как на подбор. Вор, растлитель, мошенник, поджигатель… Вот что означают клейма у них на лицах. Хотя и все то, что ты о них неосмотрительно сказал, верно.

Лилия налила себе в кружку розоватой жидкости из стоящего на столе кувшина и залпом осушила ее.

– Хочешь?

– А что это?

– Вино, разведенное водой. Кисло, но жажду утоляет.

Кай взял стоявшую перед ним кружку:

– Ты не ответила на мои вопросы.

– Угум, – Лилия проглотила набившую рот кашу. – Ладно. Про земляка я так сказала, чтобы отвязались. У гладиаторов землячество – это святое. Так они друг за друга держатся: церруканцы за церруканцев, гор‑над‑четцы за гор‑над‑четцев, северяне за северян… А я пока своих тут никого не нашла. Они знали об этом… А ты на самом деле откуда?

– С севера, – уклончиво ответил Кай. Его вовсе не радовала перспектива встретить тут кого‑нибудь из заградских, особенно из последнего каравана. Что он тогда скажет Токе, Аркону и Бекмесу? – А ты, Тигровая Лилия?

– А я с юга, – засмеялась гладиатрикс. – Кстати, можно просто Лилия, без формальностей. Это был ответ на первый вопрос. А на второй… – Лилия пристально посмотрела на Кая, сузив кошачьи глаза. – У тебя есть девушка, Слепой?

Кай ожидал чего угодно, только не этого.

– Что ты имеешь в виду? – Он сразу почувствовал, как по‑дурацки прозвучали его слова, и покраснел бы, если б мог.

– Ну, там, на воле, у тебя осталась девушка? Подруга, которая тебя ждет? – как маленькому, объяснила ему Лилия.

Кай помотал головой и отхлебнул большой глоток из своей кружки.

– Тем лучше, – удовлетворенно кивнула гладиатрикс. – Я буду твоей девушкой.

Кай поперхнулся разведенным вином и закашлялся, привлекая внимание окружающих. Лилия похлопала его по спине:

– Да все нормально, не волнуйся. Это только так, для отвода глаз. Мне просто нужно держаться кого‑то, другого эти скоты не понимают.

– Держаться? – переспросил северянин, чувствуя себя еще более глупо.

– Ну да! Понимаешь, – очень деловым тоном начала Лилия, – я в школе всего несколько дней, но все это время мне от мужиков покоя нету. Хорошо, хоть я сплю с сестрами и двери на ночь запирают. А днем! Эти масляные глазки, грязные намеки, блудливые пальцы… Брр! Ну, по пальцам‑то я сразу надавала. Но все равно… Это отвлекает от дела. Девчонки говорят, так будет продолжаться, пока я не выберу кого‑то одного. У сестер у всех кто‑то есть, две спят со всеми подряд. А я… Ну не хочу я ни с кем спать просто ради того, чтобы жить нормально!

– Даже со мной? – ляпнул Кай и тут же зажмурился, ожидая пощечины. Вместо этого его руку, мертвой хваткой вцепившиеся в спасительную кружку, накрыли тонкие пальцы.

– Тем более с тобой. Ведь я надеюсь, мы станем друзьями.

«О, нет, не опять, так снова!» – подумал Кай и осторожно открыл глаза:

– Вот как? И что тебе подсказывает, что я согласен быть твоим другом или, вернее сказать, сторожевым псом?

– Ну почему сразу псом, – поморщилась Лилия. – Не нравится слово «друг», замени «товарищем», «партнером»… Будем держаться друг друга, прикрывать друг другу спину – без этого здесь пропадешь. Я – хороший воин, была телохранителем важной шишки в Гор‑над‑Чета. Так что обузой не буду…

– Ты опять не ответила на вопрос, – прервал Лилию Кай.

Девушка вздохнула и улыбнулась:

– Ну, ты мне просто понравился. Сидел тут такой загадочный, одинокий. Не побоялся бросить вызов Кумалу и его своре…

– Вызов на словах. Что, если я на самом деле трус и слабак, который поджал бы хвост, как только дошло бы до драки?

– Это парень, который голыми руками убил гайена с ножом? Точнее, голыми ногами…

Лилия сообразила, что проговорилась, но было уже поздно.

– У меня на ногах сапоги были, – буркнул Кай. – Как ты об этом узнала?

– Поговорила с офицером охраны. Солидный такой мужчина, только брови у него…

– Ясно. Значит, братья мечами болванов лупили в поте лица, а ты бровастого охмуряла?

– Ничего я его не охмуряла! Он сам все рассказал. – Глаза девушки горели зеленым огнем праведного гнева. – И вообще, у тебя свои способы выживать, у меня – свои!

Она сделал движение подняться из‑за стола, но Кай удержал ее:

– Погоди! А как же наш уговор?

– Так ты согласен? – В голосе Лилии звучала надежда.

– Если честно скажешь, почему выбрала меня. Среди гладиаторов есть воины и покруче, уверен.

Девушка немного помялась.

– Ладно, ты сам напросился. Я заранее ничего не просчитывала, все решил случай. Я помогла тебе, отшила Кумала, а долг платежом красен. Если бы ты с ним сцепился, ему бы ничего не было, он любимчик. А тебя бы выпороли да в колодки засадили, – Лилия замолчала было, но пристальный взгляд Кая заставил ее нехотя продолжить: – И потом, я подумала… Эти жеребцы меньше всего ожидают, что я выберу такого, как ты. Подумают, что у меня странный вкус, что я психопатка, со мной лучше не связываться… Понимаешь?

– Понимаю, – спокойно кивнул Кай. – Мы оба – из зоосада Феерианды.

– Точно! – облегченно рассмеялась девушка. – Вот видишь, как у нас много общего, земляк! Так что, теперь я – твоя девушка?

– Нужно сделать официальное объявление?

– Нет, достаточно этого, – и Лилия, обхватив Кая руками, впилась в его губы своими, мягкими и пахнущими кашей.

На несколько мгновений парень перестал сознавать происходящее. Когда девушка отстранилась, и он смог наконец снова дышать, Кай заметил, что в зале заметно прибавилось враждебных глаз.

– Мило, – прокомментировал он. – И сколько из этих головорезов теперь желают мне мучительной смерти?

– Процентов восемьдесят. Остальные – гомики, – невозмутимо оповестила Лилия, полоща рот вином.

– И что теперь? Я должен вызвать их на поединок: по очереди или всех разом?

– Зачем? Сегодня вечером ты принесешь присягу. Законы чести запрещают гладиаторам сражаться и убивать друг друга вне арены. А в Минере противника тебе будет определять жребий…

Последние слова Лилии заставили Кая позабыть, где он и с кем.

– Ты сказала, – тихо произнес он, – в Минере… Ты знаешь, где она находится?

– Конечно, – удивилась девушка. – Это все знают. То есть сама я там еще не была, но мы все туда попадем, рано или поздно. Минера, амфитеатр для гладиаторских боев, находится в паре кварталов отсюда, неподалеку от Садовой стены.

В этот момент со двора поплыли чистые глубокие звуки гонга: обеденный перерыв был закончен, и гладиаторы поспешили на плац. Для убедительности Лилия на прощание чмокнула Кая в щеку и исчезла. Яра собирал новичков, чтобы отвести их в баню.

 

ГЛАВА 4,