Личный Иисус (Небесная Канцелярия, главный кабинет)

 

Экран 3D‑телевизора погас – нажав на кнопку пульта, апостол Иоанн повернулся к Иисусу. Оба собеседника пребывали в некоем подобии искусственного грота из лазерных лучей. Сидя на диванах, сформированных облаками, они также с облачного столика пили чай каркаде – поскольку привыкли к его вкусу еще в Палестине.

Вдыхая кружащий голову запах карамели, Иоанн скромно отмалчивался, ожидая, пока начальство сформирует свое мнение. Однако Иисус также молча созерцал изображение павлина на голубой чашке. Апостол, проклиная себя за нетерпение, все же решился сам начать разговор.

– И как тебе, Господи? – осторожно спросил он. – Заседание понравилось?

Иисус не поменял позы, но приподнял правую бровь.

– Сложно сразу сказать. – Он чуть прищурил глаза. – С одной стороны, вроде все правильно. А с другой – не слишком ли жестко?

На соседнее облако сел японский журавль – серый, с красными крыльями.

– Ну, мое‑то мнение ты знаешь. – Иоанн налил еще каркаде. – Я давно уже говорил: в смысле толкования грехов отдельные теологи перегнули палку. Например, среди части православного духовенства есть понятие «мысленной брани»[40]. Типа, ты можешь вести потрясающе праведную жизнь, но если ты хоть на пару секунд вдруг подумал о запретном, то все – гореть тебе в Аду.

Иисус тонко улыбнулся, с интересом рассматривая журавля:

– Мне иногда даже забавно... У каждого человека как будто существует другой, свой личный Иисус, с которым он разговаривает и к которому обращается... Вот только этот личный Иисус ко мне реальному не имеет никакого отношения. Моим именем уже оправдали столько идиотских запретов и абсурдных решений, что я устал с этим бороться. Думал – ладно, со всеми проблемами на Страшном Суде разберусь. Ну и каков результат? Первым судят не Гитлера, а продюсера убогого телешоу – да мне и в голову не пришло бы его смотреть.

– Тебе здорово повезло, Господи, – едва не поперхнулся чаем Иоанн. – А я вот смотрел. Меня потом Ной на курсы психологической реабилитации отправил, под игру на арфах расслабиться. Очень тяжелая вещь. Лучше «Кошмар на улице Вязов» глянуть, но он апостолу Павлу достался. Роберт Инглунд, что Фредди Крюгера сыграл, под его юрисдикцию попадает.

Соседнее облако превратилось в новый столик – с манной небесной. Со словами благодарности Иоанн снял с его поверхности фарфоровую плошку и положил белую массу на язык, ощутив вкус меда и мелких кунжутовых семечек.

– Меня одолевают сомнения, – признался Иисус. – С самого начала я ждал – они будут каяться. А никто не кается. Все только говорят – я‑то что, другие еще хуже. Плюс я наивно думал – мир умоется слезами и научится любви. Ни фига подобного. Народ смотрит Страшный

Суд как шоу. И радуется, что сожгут его вчерашних кумиров.

Иоанн с осторожностью поставил плошку обратно.

– Любимый Создатель, – он сглотнул семечко, – ты же сам их сотворил. К чему ожидать другого? Помнишь, что сделал Иван Грозный? Он считал, что Страшный Суд уже грядет, и даже город специальный построил: ты спустишься с Небес и прямо к нему придешь через особые ворота[41]. Услужливый дурак опаснее врага – это еще баснописец Крылов сказал.

Вокруг собеседников закружились стайки бабочек. Журавль уснул.

– Я еще посмотрю на это дело, – кивнул Иисус на экран телевизора. – Но пока впечатление сумбурное. Да, я понимаю... в Откровении тебе виделось: я буду жестким судией, и, наверное, многие заслужили именно крутого суда, фактически – трибунала. Однако... что‑то неправильно в их мире, если вред от демонстрации вечернего реалити‑шоу переплюнул даже Гитлера. Ролики рекламные – допустим... в 3D неплохо смотрятся. Тарантино близок моей философии. Я пришел в Иерусалим на осле и стал богом. Он вышел из видеопроката и стал режиссером. А насколько необходима реклама?

Иоанн не мог сообразить, к чему клонит давний спутник по прогулкам в райских садах. Душой его овладело невнятное, но ощутимое беспокойство.

– Охват аудитории требуется, Господи, – пояснил он, ненавидя себя за менеджерский сленг. – А ролики до народа быстрее дойдут, в смысле понятия, что грех – это плохо. Сатана, жариться ему в озере вечно, рекламу использовал и преуспел. Не надо бояться информационных технологий.

Иисус уставился на апостола в страшном удивлении.

– Да кто их боится‑то? – моргнул он ресницами. – Вкрадчивое убеждение – хорошая вещь. Пожелай я тотального повиновения, приказал бы всем быть счастливыми – и все стояли бы с застывшей улыбкой, как в пинкфлойдовском клипе The Wall. Но это уже коммунизм. Понятно, тут мы как бы визуально объясняем: мы лучше, вот к нам и прислонись. Один из менеджеров «Кока‑колы» – все они попадают в Ад, но этот покаялся и ушел в монахи – сказал мне на приеме: их марку знают все. Реагируют, как зомби. Однако стоило «Коле» на неделю убрать уличные щиты и ролики с ТВ – и продажи упали на двадцать пять процентов. Я въезжаю в тему – двадцать первый век на дворе. Но не стоит полагаться только на спецэффекты. Лучшую рекламу христианства я видел на Филиппинах: «Молись усердно. Это сработает»[42]. А тут? Бюджет неслабый, актеров звездных зовем, постановка – ууууу. Но никто не кается.

Скрывая растерянность, Иоанн снова потянулся к манне небесной. Поглощая кусок сладкой массы, апостол мысленно раскладывал по полочкам ответ.

– Конечно, тебе виднее, – заметил он, продолжая глотать манну. – Но вот я, Господи, отнюдь не склонен драматизировать ситуацию. Ты прав, у нас масса недоделок – даже в той версии Апокалипсиса, что мы сработали, не отступая в мелочах от стиля Откровения. Но имеется главный плюс, сияющий, как солнце на восходе. Ведь атеизм полностью накрылся. Где раньше можно было встретить сто процентов богомольцев? Только в падающем самолете. Ты пришел и своим появлением утер скептикам нос. А помнишь, сколько было гипотез? Например – благодатный огонь на Пасху, это вообще химия.

– Собственно, все правильно, – тихо заметил Иисус. – Это и есть химия.

Иоанн подумал: наверное, с манной небесной в открытом рту он выглядит очень глупо. К счастью, у него не было зеркала, дабы в этом убедиться.

– Утомило донельзя, – пояснил Иисус. – Каждый год одно и то же: иди, возжигай огонь и доказывай, что ты реально воскрес. Я долго терпел, но потом пришлось явиться к патриарху Константинополя и сообщить – далее пусть служители в храме справляются своими силами. Я не хочу постоянно предъявлять свидетельства своего существования: не моя это проблема.

– А патриарх чего? – слизнул с губы манну небесную Иоанн.

– С ума сошел, – махнул рукой Иисус. – Пришлось провести срочное исцеление. После этого установку приняли к действию, но не поверишь – как же мне иногда смешно. Вот вроде люди в меня верят. Молятся. Постятся. Мой день рождения празднуют. А стоит зайти в гости – звонят врачу и жалуются на приступ шизофрении. А вот появление Диавола их почему‑то смущает куда меньше. Типа, он и так реален...

Манна небесная в чашке закончилась. Иоанн хотел было попросить Создателя сотворить ее заново: это давало время подумать, как задать главный вопрос. Однако только что Иисус сам предоставил хороший повод.

– Кстати, о Сатане... – одними губами произнес апостол, и, пожалуй, кроме Иисуса, никто и с сантиметра не расслышал бы этот шепот. – По Раю уже расползаются нехорошие слухи... Почему ты НЕ видишь, куда он делся?

Иисус вздохнул. Журавль, словно утешая, перелетел к нему на диван.

– Кто меня окружает? – как бы в пустоту сказал Бог‑сын, поглаживая крыло птицы. – До крайности уже утомило показывать фокусы. Если человек возжелал превращения воды в вино, пусть купит билет на шоу Копперфильда или, на худой конец, Акопяна. При Пилате чудеса для публики были необходимы: иначе у меня бы не было ни одного ученика. Теперь, извини, хватит. Народ пошел на диво циничный – хоть принцессу преврати в бублик под телекамерами, куча блогеров напишет в комментах онлайн: «ну‑ну», «баян» и «я тоже так умею».

– Безусловно, – подтвердил Иоанн, дивясь своей находчивости. – То есть, как я понял... ты знаешь местопребывание Диавола, но не хочешь говорить?

Молчание Иисуса затянулось, но не настолько, чтобы апостол занервничал.

– Нет. Я реально не вижу Диавола. Но не сказал бы, что испытываю дискомфорт... скорее удивление. Просто любопытно, куда он делся и что этому предшествовало?...Я могу попробовать угадать, где сейчас Сатана...

Апостол затаил дыхание. Сейчас он молился в душе об одном – только бы Учитель не передумал. Нежное порхание бабочек казалось ему скрежетом: словно целая бригада грузчиков громыхает в морском порту.

– Ангелы в Небесной Канцелярии с младых крыл учат назубок: я создал Небо и Землю, – все еще поглаживая журавля, продолжил Иисус. – Из этого и вытекают дальнейшие рассуждения. Любой человек, построивший дом, даже с закрытыми глазами найдет заветные уголки в прихожей, выемку под лестницей и потайной ящик в подвале. А вот к чему я не имею отношения, так это к Венере, Сатурну или Марсу. Эти планеты безжизненны. Нет кислорода, нет лесов, нет морей... мертвая пустыня, напоенная тоской. Проще создать что‑то новое, с чистого листа, нежели перекраивать. Я сам расставил на Земле – и водопады, и джунгли, и озера. Осыпал снегом горы. Провел пещерные лабиринты. И конкретный случай объясняется довольно просто: если я не вижу Диавола на Земле – значит, его тут и нет.

Японский журавль, встрепенувшись, спрятал голову под крыло.

 

Глава V

Канализация (подземелье, где‑то в районе Проспекта Мира)

 

Вот интересно, что бы он без меня делал? Ооооо!.. Сердце терзается удивлением – каким образом мы умудрились проиграть битву при Армагеддоне? Судя по желеобразному состоянию Аваддона, армия ангелов немногим умнее армии шимпанзе. Смерть лишь назвала заказчика – и он тут же впал в оцепенение, как лягушка зимой. Промедли я секунду – и всадник уже взял бы братца за горло. Ах‑ах‑ах, мы в депрессии: повелитель креста нас заказал, и это страшно огорчило нашу ангельскую душеньку! Зато факт грядущего погружения миллионов демонов в озеро огненное брателло ничуть не волнует.

Спину жжет, как углями, я начинаю кашлять – явная изжога. Вам смешно? Значит, вы – бездушные бляди. Попробуйте сами пару километров протащить на себе ангела, да еще по колено в грязи. Впрочем, лучше вляпаться в нее, чем в кипящую лаву.

Так, кажется, мы в безопасности.

Я достаточно хорошо знаю Смерть. Часто сталкивался с ней по работе. Удивитесь – она аполитична. Тащит мертвые души как в Рай, так и в Ад, хотя по ее мрачному виду может создаться впечатление о сотрудничестве с Дьяволом. Нет, она работает на Бога. Так вот, Смерть уверена в повиновении. Когда балахон с косой стучится в дверь, почти никто не сопротивляется – большинство безвольно отдается в костлявые руки судьбы. Изредка человек бежит, для этого всаднику и нужна лошадь – преследовать жертву на коне. Смерть – именно всадник, а не пешеход Апокалипсиса.

Я действовал решительно. Поскольку Аваддон не двигался, застыл, как восковая кукла в Музее мадам Тюссо, я, не мешкая, схватил его (так переносят манекены – поперек туловища), спихнул в открытый канализационный люк, а затем и нырнул туда сам. Последнее, что отпечаталось в моих глазах, – очумевший взгляд растерянной Смерти.

Еще бы! Во‑первых, она всегда уверена, что ее жертва испытает шок. Тебя приговорили, ты обречен. Ты должен стоять, как корова, ожидая, пока на горло не ляжет лезвие косы. Во‑вторых, Смерть никогда не готова к тому, что ей придется протискиваться в люк и уж тем более – втаскивать за собой лошадь.

Вспомните, как приходит Смерть. В ее появлении столько вальяжности, готики и гламура, что любая поппевица удавится. Человек открывает дверь – а там стоит силуэт с косой. Или заходит в лифт и видит существо в балахоне. Бывает, он сидит в ванне, и тут из воды поднимается нечто, с черепом вместо головы Но никогда (слышите, никогда!) Смерть не преследует свою жертву, находясь по пояс в говне.

Я знал, что Смерть растеряется, – и выиграл время. Да, сейчас мне повезло, но в следующий раз она точно своего не упустит.

Я готов был биться об заклад – в люк Смерть не полезет (был бы это заброшенный замок или кладбище), а будет дожидаться нас на поверхности. Всаднику Апокалипсиса не нужен адрес – он всегда знает, куда за вами прискакать, и в этом вся загвоздка. А мы еще появимся на улицах Москвы.

Нам просто очень надо там появиться.

Уфф, я больше не могу. Прислоняю Аваддона к стенке – аккуратно, как хрусталь. Какой здоровый лось! И огонь от него – сил уже никаких нет. Обшариваю аптечку. О, ave Satanas, вот он – вожделенный шприц с серой!

Глаза Аваддона открыты.

– Господь... – горячечно шепчет он, как в бреду. – Господь меня заказал...

Меня дважды бьет током – с интервалом в секунду. Дымится позвоночник. В морду надо бить за такое, прямо в морду!

Матерясь, я падаю на колени. Сцепив зубы от дикой боли, сжимаю в кулаке только что обретенный шприц.

Ввожу серу – вена пульсирует, готовая взорваться. Еще минута, и я потерял бы сознание.

В глазах проясняется. Отлично. Теперь можно и побеседовать.

– Ну и заказал, что с того? – буднично, со скучной интонацией говорю я. – Сатана, извини меня, тоже первоначально работал в Раю – как ангел по имени Денница. Ваше начальство часто отказывается от преданных слуг. Получается, ты теперь – падший ангел? Нет, не похоже – твое присутствие по‑прежнему вызывает у меня рвотный рефлекс.

Аваддон поднимает голову. О, эти слова до него дошли! Он смотрит на меня испытующим взглядом, словно пытается что‑то сказать... и я вдруг плонимаю, ЧТО именно. Ублюдок!

Я вскакиваю на ноги, пытаясь спастись, однако же...

– Во имя Господа нашего, Иисуса Христа, Бога Всемогущего...

Слова бьют по ушам молотом. Молния прошивает хребет – от затылка до копчика. В глазах зеленеет.

Устояв на ногах, я от души бью ангела по роже – слышен стук сломавшихся передних зубов. Не жалко – он это заслужил.

– Прости... – сплевывает кровь Аваддон. – Мне нужно было железно убедиться, что я не падший ангел и меня не разжаловали в Канцелярии.

Страшно хочется ударить его еще раз, и я иду навстречу этому желанию.

– Убедился? – спрашиваю я, вытерев кулак.

Брат даже не сопротивляется.

– Да‑да, спасибо, – сказано им с такой изысканностью, на какую только способен ангел с разбитой рожей. – Это совсем меняет дело. Очевидно, что Гос... господствующие инстанции в Раю тут ни при чем. Смерть элементарно ввели в заблуждение. Кто‑то отдал ей приказ от имени Гос... ээээээ... Надо позвонить Ною, а моя симка отчего‑то не работает.

В канализации должно быть сыро, но напротив – воздух режет лицо наждаком. Обнаруживаю останки японского мотоцикла. Присаживаюсь на разбитое сиденье, достаю «Житан», закуриваю. Сумбур в голове – полный.

– Это просто пиздец, какие у вас интриги, – откровенно высказываюсь я, зная, что сейчас мне позволено ВСЕ. – Чем вы вообще лучше Ада? В нашем демоническом братстве мы делим последний кусок серы, спим на козлиных шкурах на голом полу – лишь бы зло торжествовало. Рай же – сплошные лозунги, а за ними – шарики с воздухом. Зависть, подставы и коррупция. Ты думаешь, силам зла неизвестно, какой откат Иуда получил с «Актимеля»?

Аваддон молча надевает маску. Кажется, я ошибся. Сейчас будет драка.

– Совершенен только тот, чье имя бьет тебя током, – вещает маска. – Апостол Иуда Искариот и его коммерческое поведение не нравятся и мне. Но следует быть объективным – хапнув взятку от компании йогуртов, он не обрекает людей на мучительную смерть.

– Это как сказать, – усмехаюсь я. – Ты сам‑то эти йогурты пробовал?

Он наклоняет ко мне серебряную маску: мне кажется, я вижу улыбку.

В этом‑то и Его особенность – прощать. Все грешны, кроме Него. Понимая сей факт, Он всегда дарует возможность покаяться. У бесов есть покаяние? Я почему‑то о нем не слышал. Соверши ангел неправильный поступок, его совесть замучает, а демон в принципе не знает, что это такое. Сейчас я тебя прощаю – ты спас мне жизнь, вовсе не в стиле отродий Ада. Но лимит критики добра тобой уже исчерпан. Еще раз откроешь свой рот по этому поводу – угроблю.

Мда... ненадолго же хватило моего братца. Что ж, в Раю не любят негатива в свой адрес. Я докуриваю «Житан» – ногти в черном табаке. Шипящий окурок отшвыривается элегантным щелчком и сгорает на поверхности лавы.

– Ты обратил внимание, как все запутано? – На меня смотрят слепые «глаза» маски Аваддона. – Нечто загадочное похитило Сатану – из камеры на Небесах с уникальной охраной. Теперь оно же с завидной регулярностью присылает мистических монстров – каждый может играючи отправить нас к праотцам. Кто появится следующим? Кого мы еще увидим? Знаешь, а ведь Мидас был не так уж плох. Да, с ним пришлось повозиться, но в целом глупо отрицать – у мужика был свой стиль, харизма, и имидж не подкачал.

О, тут никаких возражений не имеется!

– Все познается в сравнении, – соглашаюсь я, снова взявшись за «Житан». – По мне лучше Мидас, чем Упуаут или йотун. Он не падал мне на голову, и его кулаки не были сделаны из железобетона. Приятный противник. Недавно вспомнил о царе в «зоне» и пожалел, что его нет рядом: золото у нас в цене. Хотя какое золото... после Армагеддона магия пропала повсеместно. Сожги меня святая вода с потрохами – каким образом эти уроды используют волшебство?!

Ангел присаживается рядом. Я вколол себе достаточно серы, чтобы безболезненно выносить его присутствие. Плащ металлик (брат так и не переоделся) мокрый от пота – странно, что у ангелов вообще есть потовые железы. Хотя... Книга Еноха подтверждает: у них наверняка и другие штуки есть... со сперматозоидами.

– Да уж, – вздыхает Аваддон и косится на «Житан», – расклад удивительный.

Неизвестно кто похитил Сатану.

Он же (или они) держат его там, где не видит... ээээ...

Он боится, что мы его найдем, и хочет нас остановить.

Значит, он с нами знаком. По работе или еще как.

Он имеет связь с профессиональными убийцами из древности. Возможно, там в наличии есть целый отряд. Как им вернули магию – второй вопрос. Однако проблем с выбором киллеров не имеется.

Возможно, это он отправил сюда Смерть: запудрив ей мозги. Мне отключили телефон – он не работает.

Конечно, ты опять скажешь – это кто‑то из наших. Не исключено. Но есть и другая вероятность – нас специально ведут по неверному пути. И...

Аваддон вдруг застывает, как громом пораженный. Крыло тянется к затылку.

– Подожди‑подожди... до атаки йотуна ты сам хотел мне что‑то сказать. ТОЧНО, А Я И ЗАБЫЛ! Правда, идея совсем шизофреническая. Не сочтет ли дорогой братец меня конченым психом?

Я злобно облизываю губы. Впрочем, какая разница, что думает обо мне ангел.

– Один из ваших главных слоганов: «Ничто на Земле не скроется от ока Его». Разумеется, попса голимая. – Мне трудно удержаться от шпильки. – Но ладно, не буду продолжать, чтоб ты не возбудился. Однако, несмотря на крутизну, этот ваш Он на данный момент в упор не видит Дьявола, хоть надвое разломись. А Сатана – это тебе не хомячок. Даже когда князь тьмы в человеческом обличье являлся людям, так за километр все соседи его визит чувствовали – гром, молния, повышение температуры воздуха, запах серы. И вот что я тебе скажу: мне кажется, Дьявола просто нет на Земле.

Я принимаю позу гения (наверное, в канализации, полной горячей лавы, это смотрится прикольно) – но Аваддон не выказывает намерения свалиться с катушек. Похоже, эта идея уже приходила ему в голову.

– Я пару раз думал об этом, – подтверждает ангел мои подозрения. – Но где же тогда спрятался Сатана? Вряд ли он арендовал пассажирский самолет и накручивает круги над Землей, последовательно заправляясь в воздухе.

Я успокаиваюсь. Нет, все‑таки братец глупее меня. Среди ангелов, по‑моему, имеет более важное значение не ум, а способность быстрее зубрить молитвы. У кого лучшая память – тому и лучшая карьера. С детства ненавижу ботаников.

– Поставь себе в мозг дизельный генератор, – с ядовитой улыбкой предлагаю я, – может, мысли будут без скрежета оборачиваться. Да уж, церковь никогда нормально не относилась к космонавтике: Гагарина чуть анафеме не предали! Между тем человечество давно шляется по космосу, как пьяный матрос по пристани. Дьявола могли переправить, по крайней мере, на две планеты – Марс и Луну, туда уже высаживались роботы и астронавты. Фантастично? А вот я так не думаю. Отсутствие атмосферы Сатане не повредит, дышать ему не надо – в Аду, знаешь ли, тоже отсутствует кислород, там все мертвые.

Из‑под маски раздается шипение. Я не сразу понимаю, что ангел стянул у меня сигарету. Он сдвигает серебро на лоб и с наслаждением затягивается. На меня смотрят два глаза – странные, напоенные черной мутью. Мама всегда им сильно удивлялась. По ее признанию, у Аваддона не свои глаза.

– Ты реально Шерлок Холмс, – тихо говорит ангел бездны. – Можно сказать, инфернальная инкарнация знаменитого сыщика. Да, все правильно. Я не знаю, КАК это было сделано, но Дьявол точно в космосе. Ракета с космодрома в Байконуре? Нет‑нет, вряд ли. Пуск может зафиксировать Небесная Канцелярия, там отслеживают любые космические полеты. К тому же делать это некому – обслуга космодромов давно разбежалась. Но если эти силы способны вытащить Сатану через закрытую дверь – значит, им ведомы другие пути попадания на Марс. Они не обошлись без специалистов в сфере космоса. Поэтому план простой. Отходим на безопасное расстояние, пытаясь не столкнуться со Смертью. Лезем на поверхность. Покупаем симку для звонка Ною. Ищем интернет‑кафе, чтобы узнать адрес Института космонавтики, и едем туда.

– А ты уверен, что кто‑то есть в офисе? – уныло спрашиваю я. – На всякий случай напоминаю: произошел Апокалипсис, потом Армагеддон, после – Страшный Суд. Не представляю идиота, который сейчас сидит в конторе.

– И напрасно, – тушит «бычок» ангел. – Везде есть люди, считающие офис смыслом жизни. Стоит им уйти на пенсию – и они сразу умирают. Я готов крыло дать на отсечение – уж один‑то человек точно в Институте торчит, выполняя свою никому не нужную и скучную работу. Вот с ним мы и пообщаемся.

... Стеклистое существо внимательно проследило: демон и ангел исчезли в темноте канализации, освещаемой вспышками подземной лавы. Оно слышало весь разговор, не пропустив ни единого слова. Растворившись во мраке, незваный гость изредка выдавал свое присутствие мерцанием, незаметным стороннему глазу. Соблазн ввязаться в бой туманил разум, но... стеклистый был умным существом. Эти двое без проблем (пусть и не своими руками) справились с двумя посланцами Свиньи. Кто знает, не таят ли они за пазухой сюрприз и для него? Это – первая проблема. Вторая – окружение канализации ОЧЕНЬ опасно. Взять лишь одну мелочь, и тогда он... Ну да неважно. Стеклистый лучше последует за этой странной парой – чернокожим в маске и парнем с белыми волосами. Они обязательно пересекутся с всадником на бледно‑зеленом коне. И тут надо просто постоять в сторонке и дождаться результата сражения. Ангел и демон – везунчики, однако все же не боги: возможно, они и справятся со Смертью, но сами при этом прилично пострадают физически.

А это и хорошо. Он умеет добивать раненых.

 

Глава VI

Секс & Смерть (гламурная комната с тремя узниками)

 

Последнее шоу на потолке вселило уныние не только в пиар‑директора, но и в паука. Нервно постукивая левой передней лапкой по розовому бархату, членистоногое размышляло на тему бренности жизни и того, что оно слишком молодо, чтобы умирать, – сказать правду, ведь только сутки назад родился.

Поведение Дьявола не изменилось. Он по‑прежнему созерцал темноту, чесал рога и насвистывал Hell’s Bells из AC/DC.

Молчание изрядно утомило паука, поэтому он робко обратил свои восемь глаз к Сатане.

– Три мужика собрались в гламурном туалете! – воскликнул он. – Но бутылки водки у нас нет. Карт и домино – тоже. Давайте, что ли, о бабах поговорим?

Пиар‑директор издал звук, который можно было принять за рычание и за невнятную судорогу человека, случайно прикусившего язык.

Люцифер подергал кисточкой хвоста – предложенная для беседы тема его позабавила.

– Я видел кучу фильмов о своих отношениях с бабами, – заулыбался Сатана, – и прочел массу книг на эту тему. Шоу‑бизнес воспринимает меня довольно стереотипно. «Ребенок Розмари» Поланского, «Конец света» со Шварцем, «Слуги сумерек» Кунца, не говоря уж про «Омен», показывают, что я безмерно озабочен продолжением рода. Бегаю по свету, как беременная крокодилица, тщетно пытаясь отложить яйца. Здесь рулит чисто обывательская логика – ах‑ах, родится сын Дьявола, и тут же наступит пипец всему живому. Кстати, почему именно сын, а не дочь? Ответа нигде нет. Между тем, если брать конкретно Ад, в залах мрака проще быть демоницей – у демонов‑самцов куда больше обязанностей. Мало кому известно, но в Преисподней существует даже должность демона, работа которого – внушать старухам иллюзию, что они якобы летали на дьявольский шабаш![43] Да и в миру женщинам проще добиться успеха. Мужчины становятся победителями с помощью силы, а женщины – через трах мужчин‑победителей. Саманта Джонс из сериала «Секс в большом городе» отметила: «Если мы научимся делать минет в режиме нон‑стоп, то будем править миром». Другой аспект коммерческой мистической чепухи: Дьявол обязательно мечтает о девственнице. Трясется, спит и видит. Вот другие ему даром не нужны, а эту – вынь да положь. Желательно блондинку с глазами ягненка.

 

Пиар‑директор издал звук поцелуя, вспоминая былые времена.

– Вы совершенно правы, босс. – Он высунул кончик языка. – Помнится, приедете вы на летний отдых в захолустную деревеньку: любительские черные мессы, уютные шабашики по‑домашнему, замужние ведьмочки... И тут, откуда ни возьмись, лезет эдакая корова, у которой одни сиськи полцентнера весят: «Князь тьмы, я сохранила себя ради тебя!» Можно подумать, ее кто‑то просил! Я уверен, босс, – это черный пиар Рая.

– Наверняка, – охотно согласился Дьявол. – Я уже говорил: на меня принято сваливать абсолютно любые проблемы. Какова логика? Удовольствие от секса греховно, а значит, постельные игры выгодны Сатане. Ладно, но зачем Бог тогда вообще присобачил людям эти органы? Человечество озабоченное – оно хочет трахаться, как кролики. Порно, эротика, пип‑шоу, стриптиз, садомазо, групповуха – и все из‑за того, что Создатель не отключил чувственность. Стоило ему пожелать – и они совокуплялись бы только весной, чисто технически, в целях продолжения рода. Возьмите Библию – и там хватает секса. Как звали того чувака, что демонстративно мастурбировал?

– Онан, – вспомнил пиар‑директор. – Точно‑точно. «Он должен был взять в жены вдову брата своего, Фамарь, дабы она могла принести наследника. Но когда входил к ней, изливал семя на землю, чтобы не дать семени брату своему»[44]. Этот изобретательный парень также первым придумал способ прерывания полового акта – то есть кончать девушке на живот. И только разогрелся – как Бог его взял да и убил. На Небесах не любят эксперименты.

Паук с содроганием слушал этот разговор – поскольку сам он, будучи не в теме, не мог его поддержать. Тарантул уже не был рад, что переключил внимание узников, однако еще надеялся: беседа свернет в нужное русло.

Но Дьявол, к неудовольствию паука, только лишь распалился. Князь тьмы сверкал глазами и активно жестикулировал, наполняя туалет мелодичным звоном своих цепей.

– Вооооооот, воооооот... с одной стороны, эти святоши призывают к целомудрию, а с другой – прямо провоцируют народ на секс. Вот еще один постулат из Библии, для новобрачных: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас Сатана невоздержанием вашим». Я кругом у них виноват! А ведь именно Церковь, по сути, запрещает любые ласки во время акта.

– Справедливости ради, тут у них возникли разногласия, – покачал головой пиар‑директор. – В 1892 году архиерею Нижнего Новгорода поступил официальный запрос – разрешено ли мужу целовать жену в шею? Тот ответил: дабы не ввергнуть себя в бездну греха, позволяется целовать только лицо, а все остальное – блуд несусветный. Но святого отца тут же урыли местные журналисты – цитатами из Песни песней, где весьма подробно описываются методы ласк сисек Суламифи царем Соломоном. Интересно, а как звучал бы перевод Песни песней на современный интернет‑язык? «Текила и соль на устах твоих, киско, сиськи твои – жесть непреходящая, жжошь ты зачетно, плюс пицот, респект глазам голубиным!»

Придя в отличное настроение, Дьявол хлопнул в ладоши.

– Лучше примера и не найти! – воскликнул он, подмигнув пауку. – У царя Соломона было семьсот жен и триста наложниц. Однако он любимец Небесной Канцелярии, библейский герой и считается безгрешным. Но может ли быть без греха человек, имеющий тысячу тещ? Клянусь, уж пару сотен из них он на внутрисемейных разборках наверняка покрыл трехэтажным матом! Изумляет, что при зацикленности человечества на сексе христианство сохранило в мире лидирующие позиции. Главной религией планеты должен стать индуизм: помните «Камасутру» да храмы в Каджурахо, где скульптурные композиции – жесткий гэнгбэнг, плюс любовь людей со слоном и обезьяной?[45] Даже мне не по себе становится, а я через оргии Калигулы прошел. Ну, или буддизм: вполне к сексу лояльное отношение. А ислам? Четыре жены сами по себе образуют чудный групповичок, и никакой муж не пойдет «налево».

Пиар‑директор подвинулся поближе к Сатане. Его депрессию как рукой сняло. Чучело собачки в углу тускло поблескивало стеклянными глазами.

– Соломон – это баян, конечно, – кивнул он, дрожа от возбуждения. – Но ведь и правда – что представляло из себя тогдашнее библейское общество? Какие нравы царили среди местных жителей? Взять хотя бы Содом, где все мужское население – от мала до велика сбежалось к дому одного человека, чтобы изнасиловать двух ангелов, заглянувших к нему в гости![46] Ужас вообще – мир порнографического фильма, сошедший с экранов в жизнь!

Дьявол зашелся в восторге, и паук понял, что у него появился шанс вмешаться в разговор.

– Ээээээ, прошу прощения, – осторожно начал он. – А вы не хотите узнать, как обстоит дело с бабами у тарантулов? Мне кажется, мы чересчур увлеклись.

Пиар‑директор и Сатана посмотрели на паука буквально с ненавистью, но, поскольку им предстояло находиться в заключении еще невесть сколько, ссориться с соседом они не решились.

Тарантул воспрял духом.

– Я уже упоминал о съедении самкой паука после совокупления, – заговорил он менторским тоном профессионального энтомолога. – Но на самом‑то деле это еще цветочки. Вы не представляете всей глубины страха, наполняющего наши паучьи души. Самцам‑паукам достается в жизни не меньше, чем гонимым продавцам пылесосов «Кирби». Например, красноспинные пауки, живущие в Австралии, занимаются сексом в жизни всего один раз. И знаете как? Самка начинает поедать партнера прямо в процессе спаривания! Покушает, отдохнет, потом недоеденный паук ее трахает, и на десерт она снова его ест! Бедняга кончает, а из его тельца паучиха высасывает последние соки.

Пиар‑директор поперхнулся слюной и закашлялся.

– Я не понял, – прохрипел он, – мы баб обсуждаем или шоу ужасов?

– Сорри, – поднял лапку тарантул. – В оправдание могу сказать, что красноспинный паук получает наслаждение в два раза больше самки. Думается, за подобную фишку куча мужиков позволит сожрать себя живьем. Между прочим, наши самки вообще здоровее самцов, паучихи в основном отдыхают, а мы пашем без выходных, ловим мух и жратву им постоянно приносим.

– У людей тоже так, – ободрил паука Дьявол. – Я в Турции был: там девушки в двадцать пять лет весят примерно центнер, сидят дома, практикуют танец живота, а супруги приносят им бабло и разные вкусности вроде рахат‑лукума.

– Мы во многом похожи на людей, – кивнул паук. – Даже имена, как у них.

– У вас имена есть? – едва не упал пиар‑директор. – И как же тебя зовут?

– Иван Петрович! – засияв от удовольствия, расшаркался задними мохнатыми лапками тарантул. – Спасибо, что спросили, мне очень приятно. С нами не принято церемониться: кто спросит имя у существа на поляне перед тем, как втиснуть его в траву подошвой? Так вот, об отношениях с самкой. С красноспинными вы все поняли. Другие же виды пауков отдаются поеданию добровольно (являются к самке с картошкой и салатом на гарнир) либо могут сбежать – но и в этом случае долго не живут. Мода последних лет – куча пауков уходят в буддисты и принимают обет целомудрия. И вот что еще – самке мало, что ты жертвуешь жизнью! В нашем паучьем мире ее не так уж легко соблазнить! Приходится дарить подарки, плясать танцы, испускать феромоны и не забывать оставить липкую нить паутины, чтобы она пришла к тебе! Кстати, секс в принципе простой, но оригинальный. Кладем передние лапки ей на спину и так трахаемся[47].

Дьявол и пиар‑директор молчали, впечатленные речью тарантула. А тому показалось, что в гламурном туалете остановилось время, – было слышно, как струятся духи в розовом унитазе и шелестят ворсинки китайского ковра.

– Я вот что думаю... – Глухой голос пиар‑директора напоминал речь человека, которого ударили молотком по голове. – Почему Бог вас так не любит? Создать существ, которые размножаются, положив друг другу руки на плечи, – я не знаю, какое чувство черного юмора надо иметь. Хорошо хоть у людей по‑другому. Иначе после часа пик в автобусе все были бы беременные.

Сатана дрогнул звеньями цепи, выказывая несогласие:

– Ты в курсе моих отношений с Богом: хуже и быть не может. Но справедливости ради, тут я на его стороне, как бы комично это ни звучало. Только в России две тысячи восемьсот восемьдесят восемь видов пауков – занимаясь созданием и расселением на Земле каждого вида, ты разве не придумаешь со скуки таких экзотических штук, вроде паучьего размножения? Жаловаться грех, а вот менее капризных самок Бог мог паукам подарить. Впрочем, самки везде капризные.

Паук не успел обрадоваться тому, насколько живой и интересный оборот приняла беседа, как на потолке туалета вспыхнул экран. Узники уставились на существо в маске Свиньи. Схема общения не менялась.

– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, – бесцветно произнесла Свинья, – но у меня для вас плохие новости. Мы забираем пиар‑директора. А вы, – как казалось, мохнатая маска глядела прямо на Дьявола, – будете перемещены в новое место содержания. Я искренне надеюсь – последнее.

Пиар‑директор, пошатываясь, встал; запрокинув голову, посмотрел на потолок. Он ждал: вот сейчас, через секунду, туалет накроет полной тьмой. Так оно и случилось.