ДНК (кабинет Хальмгара, Небесная Канцелярия)

 

Это по‑настоящему крамольные мысли, но их из головы никуда не выбросишь. Хотя бы в глубине души, себе самому, следует признаться – политика последних пятисот лет в Раю не являлась верной. Очень, очень длительное время никто не обращал внимания на технические новшества: целые века. Да, сейчас, можно сказать, проснулись: спешно делают проект Страшного Суда в формате 3D, пригласив крутого режиссера, для транспортировки грешников в Москву используются скоростные поезда типа «Сапсан» и реактивные самолеты. Но все равно какие‑то вещи – по‑прежнему табу. Облака над городом не стали расстреливать из пушек химическими реагентами, а обратились с петицией к Господу, чтобы тот привычно простер руки над Москвой для установления ясной погоды. Хотя это, по мнению Хальмгара, спорный вопрос. Для демонстрации всей ужасной грозности, суровости и неотвратимости Страшного Суда лучше подойдут зависшие над руинами башен Кремля свинцовые тучи, до дрожи в сердце налитые роковой чернотой. Но Совет Серафимов настолько уверовал в могущество 3D, что возжелал обеспечить демонстрацию судебного процесса над грешниками при ясной погоде. А отреагировал Господь на петицию или нет – непонятно: тучи не рассеялись, а стали багрово‑красного цвета.

Но, вообще‑то, киношная мода в Раю не в новинку. Лет пять назад на Небесах был построен кинотеатр со звуком Dolby Surround – он работал сугубо по пригласительным билетам. То есть подвижки были – однако все, что относилось к науке, пугало серафимов своей неизведанностью. Любой человек в белом халате лаборанта напоминал им доктора Менгеле[31] из Освенцима, а эксперименты вроде экстракорпорального оплодотворения – шабаш пьяных ведьм. В Раю не работал ни один свой ученый, и уж конечно не учреждали научную лабораторию. Не то чтобы это официально запрещалось, но никто свободно не произносил: «А давайте и у нас поддержим науку – небось полезная вещь».

Зато Ад попросту переполняли злые гении, кои ночами корпели над жутким спектром богомерзких изобретений. Но в Раю такой народ незачем – под рукой всегда имеется Господь Всемогущий, а уж ему научное открытие легко совершить, глазом моргнуть не успеешь.

Хальмгар же относился к науке с неестественным, почти девичьим пиететом. Многие в Раю за это его недолюбливали – вроде как он подвергает сомнению способности Ииуса совершать чудеса. О нет, Хальмгар вовсе не был идиотом, беда‑то совсем в другом... С одной стороны, Господь при желании реально мог создать атомную бомбу вместе с вертолетами хоть во времена Ренессанса. С другой – каждый купидон в Раю с рождения усвоил, от крыльев отскакивает – никому нельзя беспокоить Господа по пустякам.

...Хальмгар этого делать сначала и не собирался. Он на сто процентов был уверен, что прочие чиновники Рая его теорию поднимут на смех, а потому сразу не предложил ее Ною. Подумать только, провести в камере Сатаны тест ДНК... Эта идея пришла к нему в голову сразу после новости об исчезновении Дьявола. Ведь, пребывая в Раю, Хальмгар даром времени не терял. Он один из всей Службы поручений Господних создал огромнейший ДНКбанк, незаметно собирая перья из крыльев небесных созданий, коллекционируя пробы крови пленных бесов (в особых контейнерах, чтобы не разъела кислота). Зачем? Хальмгар верил и надеялся – когда‑нибудь это все пригодится Господу в его славных делах. Человечество погрязло в грехе – но преуспело в научных технологиях. Спускаясь в командировки на Землю, Хальмгар только и слышал по CNN: с помощью теста ДНК пойман очередной насильник или серийный маньяк.

Поэтому ангел решил действовать самостоятельно – на свой страх и риск. Тот, кто проник в камеру Сатаны, наверняка наследил... какие‑то частицы... такого не бывает – чтобы совсем нет следов. Хальмгар взял мазки отовсюду – со стен, лежака, пола, даже потолка. Отнес в пустующую лабораторию в Петербурге – она не работала, но он собрал по квартирам знакомых ученых, а те только рады развлечению...

Ангел едва не сошел с ума, когда получил результаты теста ДНК.

Первая мысль – перепроверить. Это и было сделано, но тест подтвердился – со стопроцентной точностью. Командуя при Армагеддоне штабом, Хальмгар ничего не боялся, но тут, впервые за тысячелетия, он впал в панику. Может быть, с точными доказательствами на руках теперь и пришло время – рассказать все Ною? Но... нет. Праведный Ной ему не поверит, а на такую «ерунду», как лабораторные анализы, даже не пожелает взглянуть: главе канцелярии Господней неведомо, что такое ДНК. Мало того – существует риск серьезнейшего наказания, пусть Хальмгар и любимец Божий. «Как? В камеру Диавола? Без санкции?! Самоуправство!» Нет, ни в коем случае. Только к самому Богу – больше на Небесах довериться некому.

Проблема в следующем: попасть к Нему сейчас не так легко. Правила Рая утверждают – достаточно помолиться, и молитва обязательно достигнет Его ушей. Но Хальмгар прекрасно осведомлен, сколько времени идет эта самая молитва: хоть устная, хоть в электронке. Люди удивляются – бьют поклоны, умоляя о деньгах в молодости, а финансы им подваливают только лет в шестьдесят. Но они не знают, КАКАЯ очередь из молитв о богатстве образовалась на доступ в Божьи уши. Людей слишком много, а просят они слишком часто.

Изменив обычному спокойствию, Хальмгар предпринял отчаянный жест – рискнул прорваться на Прямую линию, чтобы лично встретиться с Иисусом... и не успел, опоздал всего‑то на одну паршивую минуту.

Что ж, это знак самого Провидения. Верно сказано: «На Бога надейся, а сам не плошай». На него возложена высочайшая миссия. Он в одиночку должен предотвратить катастрофу, сокрушить ужасный заговор, уничтожить измену – ту, которая прямо сейчас распространяла раковые метастазы в самом ближайшем окружении Господа, грозя сорвать Страшный Суд. И он это сделает. Не ради карьеры в Небесах или прочих благ – его ранг и так высок. Хальмгар станет новым героем Рая, светлым рыцарем Иисуса. Он оправдает высокое звание ангела Апокалипсиса и сокрушит планы Ада. К тому же в случившемся есть доля и его вины. Разве не так? Он не предусмотрел. Не увидел. Не понял.

Не раскусил улыбающегося ему врага. Коренастый, мускулистый блондин с пухлыми, как у ребенка, губами и веснушками на худом лице резко отвлекся от мыслей, вспомнив о деле, – перья по краям крыльев встали торчком.

...Хальмгар пристально взглянул на своего собеседника – облаченный в плащ из черной, крашеной мешковины, тот сидел на краешке стула. По кабинету ангела разносился запах, от которого первым делом хотелось зажать нос. Нечто вроде протухшей рыбы, смешанной со старым лесным мхом, посыпанным костяной мукой и окутанным испарениями торфяных болот. Безгубый рот улыбался Хальмгару – под тонкой кожей лица, наползая друг на друга, копошились черви. Ангел еще раз посмотрел в мертвые глаза, источающие глубокую тьму ужаса, – и ему стало не по себе от того, что он затеял.

– Я знала, что понадоблюсь, – произнес вызванный им посетитель. – Я это чувствовала.

Хальмгар полной грудью вдохнул воздух, ощущая тлен кладбища. Да, все правильно. Еще не так давно, во время бета‑тестинга конца света, он лично вручил четвертому всаднику Апокалипсиса справку об увольнении. Тот, уходя, презентовал ангелу свою визитку, сказав: «Возможно, я еще понадоблюсь».

Как в воду этот всадник глядел.

– Я не нахожу себе места, – пожаловалась Смерть. – Отпуск – настоящий кошмар. Я и не думала, что к работе можно так привыкнуть, но это факт. Раньше во мне нуждались каждую секунду. Войны, голод, эпидемии, террор, катастрофы – чайку попить было некогда. Только сделаешь заварку, насыплешь сахар – как привет: самолет упал, поезд с рельсов сошел, цунами, свиной грипп. Работа – это было мое все. После увольнения с госслужбы я решила предлагать свои услуги в частном порядке, основала фирму «Мортус Лтд». И твой заказ оказался первым, что мне очень приятно. Обещаю большую скидку: по сути, деньги для меня – такой же прах, как и все остальное. Но... прости, я должна задать этот вопрос. Те, кого ты требуешь забрать, – очень специфические существа. Имеется ли у тебя высочайшая санкция на их устранение? Ты ведь понимаешь, о чем я...

Хальмгар заранее подготовился к этому вопросу. Он обдумал его трижды. Конечно, солгать – это ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ плохо. Вполне возможно, что Господь никогда не простит своего слугу за такой поступок. Однако же есть определенный термин – «ложь во спасение». Оправдаться можно тем, что он спасал вовсе не себя, а базовые принципы христианства.

– За кого ты меня принимаешь?! – возмутился ангел, не моргнув глазом. – Конечно, я заручился разрешением. Подожди секундочку, сейчас достану...

Смерть протестующе вытянула над столом руку. Из дырявого рукава посыпались мокрицы: насекомые немедленно расползлись по столешнице. Всадник засмеялся, и в его смехе Хальмгару послышался треск пламени Ада.

– Это всего лишь шутка, – деревянным голосом проскрипела Смерть. – Без сомнений, ты не идиот, чтобы решиться на ТАКОЕ без высочайшей санкции. Я для формальности спросила. Оставь бумагу себе.

Ангел втайне перевел дух. Слава тебе, Господи милостивый, – обошлось.

Смерть поднялась со стула – от савана веяло могильным холодом, по спине Хальмгара побежали мурашки. Взяв услужливо поданные фото, она всмотрелась в лица приговоренных: внешность сканировалась у нее в мозгу.

– Где они находятся сейчас?

– Я только что звонил начальнику ЛОРАС, – ответил Хальмгар. – Он получил распоряжение от Ноя – отключить субстанцию на три секунды. Это означает одно – Агарес и Аваддон уже вышли за пределы «зоны». Оба находятся в городе и, скорее всего, не успели уйти далеко. Найди их – и демона, и ангела. Твои меч и коса отправляют в Небытие души любых существ – даже бессмертных. Заказ прост – принеси мне их головы.

Смерть встала. Она любовно, как младенца, подняла на руки косу – из металла, ржавого от крови миллиардов. Провела по лезвию ногтем – послышался чудовищный скрежет, как от тормозов. Саван из мешковины приоткрылся, показав иссушенную плоть, – к сухожилиям на поясе был пристегнут второй клинок: меч, официальное оружие Апокалипсиса.

– Нет проблем. Еще до рассвета они будут у тебя на столе.

Сгорбленная фигура, напоминающая призрак, скользнула в дверь – туда, где слышалось тихое лошадиное ржание. В приемной, охаживая себя хвостом по бокам и допивая из пластикового ведра кровь, его ждал верный многолетний спутник – конь бледный: тот самый, что указан в Откровении Иоанна.

Хальмгар откинулся на спинку кресла: он чувствовал дикую усталость, как от разгрузки вагона кирпичей. Дело сделано, жалеть больше не о чем. Ангел ощущал себя героем и одновременно – величайшим в мире преступником. Только что он поступил, как босс мафии из криминального кино, «заказав» самому крутому в мире киллеру неугодных персонажей. Почему‑то вспоминался фильм с Делоном «Троих надо убрать» – хотя под «уборку» подпадали двое. Убийство демона ничуть не тревожило его совесть, но вот смерть ангела ложилась на душу тяжким бременем. Он хорошо знал Аваддона и много раз передавал ему поручения Господа, неоднократно, сидя за одним столиком, они вкушали за обеденным перерывом манну небесную. Однако же следует признаться – определенное подозрение существовало всегда. Ангелы обязаны быть чисты, аки слеза, абсолютно безгрешны, а может ли являться таковым существо, чей родной брат работает на Сатану? Про тех ангелов, кои, не устояв, пали пред земными соблазнами, на Небесах шептались: «У них в крыльях завелись паразиты». И серафимы, и херувимы, и архангелы... да все подряд писали Господу письма по поводу Аваддона, где описывали вред от его кровного родства с демоном. Но Бог игнорировал жалобщиков: Аваддон всегда и везде показывал себя как верный борец за дело Господне и, не жалея души, храбро сражался при Армагеддоне.

В какое же время он задумал измену? Все видно, как на ладони, – в тот момент, когда светлые силы повергли в прах темные орды Сатаны. Аваддон задумал похищение Диавола, чтобы вызволить на свободу своего брата. И это ему отлично удалось – он обвел вокруг пальца всех в Небесной Канцелярии, включая мудрого Ноя да поначалу и самого Хальмгара. Нужно срочно избавиться от обоих, устранить физически, дабы избежать разборок. Иначе грянет такой силы скандал, что авторитет христианства разлетится на мелкие кусочки. Люди пожмут плечами и скажут – извините, но что ж у нас за Бог‑то такой, у коего под носом крутит интриги собственный ангел? К тому же, согласно инструкции Рая, Господу «ведомо все на Земле», а тут, получается, он банально не может увидеть Сатану – весьма значительный рогатый объект! Мама родная! Лучше об этом и не думать.

Минуту назад изменник остался без связи – Хальмгар позвонил в отдел снабжения Рая и попросил заблокировать симку Аваддона: «У него украли телефон». Поверили беспрекословно – как‑никак Хальмгар на Небесах авторитет. Когда коса Смерти утащит в Небытие Агареса и Аваддона, потребуется лишь обмозговать, где искать Диавола. Не стоит сомневаться – его найдут быстро.

Ангел Апокалипсиса мельком бросил взгляд на пачку бумаг, лежащую на столе. Словно нехотя, он коснулся длинными пальцами одного из листков. Цифры в столбцах и выводы ученых – написано черными засохшими чернилами. Степлером пришпилена компьютерная распечатка. Результаты анализов, пришедшие из лаборатории, – те самые, что он страстно желал показать Иисусу – но, увы, не успел. Главное подтверждение его теории.

В камере Сатаны обнаружены следы ДНК Аваддона.

 

 

Часть 2. Судная ночь

 

Ночь напролет он обязан скакать, Вечный, как ужас, – нельзя отдыхать. Твою жизнь во мгновение ока возьмет. Да, приготовься – сейчас ты умрешь...

 

Savage Circus. Devil’s Spawn

 

Глава I

Карнавал кошмаров (Москва, район вокруг Чистых прудов)

 

Стоило сделать первые шаги за пределы «зоны», как я тут же отметил – мдааааа, в концлагере бесов мне нравилось куда больше. И это у них называется «воля»? Спаси Сатана от такого счастья. Среди панельных домов Бутова сохранялась хотя бы видимость цивилизации – я мылся горячей водой, покупал серу, играл в рулетку, проводил чудные ночки с девицами, ел от пуза и пил, сколько влезет. Я и забыл, как выглядит остальная Москва, и ее вид меня шокировал. Будь я нервной блондинкой, зарыдав, побежал бы обратно в «зону» бесов, мотая на бегу сиськами и руками. Тротуары Москвы расплавлены, асфальт засыпан вулканическим пеплом, вокруг остовы сгоревших домов, улицы устланы спящими вповалку грешниками – все это моментально повергло меня в уныние. Прыгая через огненные пузыри из лужиц жидкой лавы, я предаюсь горьким размышлениям. Ох, прав был один старый иудейский демон: «Если хочешь покинуть Ад – узнай, не попадешь ли ты в худшее место». Теперь понятно, отчего в концлагерь ЛОРАС с «воли» рвалось столько людей, – ангелы не справлялись с потоком нелегалов, делавших подкопы под проволоку. Отключенную субстанцию я миновал быстро, только кожу слегка обожгло. Однако сразу появилась проблема дальнейшего передвижения: топать на своих двоих лично я был не согласен. Поискали машину, бесполезно – автомобилейто в Москве полно, а бензобаки пусты, поскольку заправки не работают, вышки по всему миру прекратили качать нефть.

Аваддон, сдвинув маску на затылок, тщетно пытается куда‑то дозвониться – трясет телефон, но тот замолчал: непонятно почему, исчезла связь.

У меня нет желания ждать – схватив под уздцы первую попавшуюся лошадь, я выкидываю из колесницы разряженного ассирийца времен царя Ашшурбанипала. Аваддон – хороший наездник: мастерски правя тройкой, он направляет колесницу к центру города. Едем как придется – и по тротуару, и по шоссе, между черных скелетов машин. Копыта дробно стучат по застывшей лаве. Изредка встречаются конные патрули ангелов – в синих туниках, с мечами у пояса. Я автоматически пригибаюсь, но после двух‑трех раз бросаю это занятие – странно одетых «фриков» и без меня достаточно, никому из крылатых тварей в голову не придет, что бес из «зоны» умудрился перебраться через субстанцию.

Куда ни плюнь, везде рюмочные. У каждой толпятся люди, преисполненные вселенской грусти, с гранеными стаканами в руках. Забавно, однако, в России, это, конечно, суперстрана. Здесь принято пить в минуты горя и в минуты радости. На рождении и на похоронах. При уходе в отпуск и при увольнении. Вообще всегда принято пить. И даже Страшный Суд здесь – новый повод взяться за рюмку. Хм, а не стоит ли и нам чуточку поддержать местные традиции? После схватки с бесподобным песочным уродом – самое время хлебнуть.

Я слышу лошадиное ржание – словно угадав мои мысли, Аваддон останавливает жеребцов, до отказа натянув поводья. Колесница увязла в вулканическом пепле на Мясницкой – неподалеку от здания Главпочтамта, у желтого чайного магазинчика, оформленного в китайском стиле. Здание чудом уцелело во время землетрясений, проливных дождей и падения метеоритов размером с дыню, когда было разрушено три четверти Москвы. Сейчас отдельные дома торчат осколками зубов в разбитом рту города.

Вывеска «Питейная Артемьева», слышен нежный звон графинов – в окно видать, как мужик в стрелецком кафтане XVII века разносит по залу самогон. У барной стойки натянута веревка с джинсами и рубашками от «Армани» – целовальник работает по системе царя Алексея Михайловича, принимая вещи в заклад[32]. Возле дверей, обнявшись, спят в стельку упившиеся посетители – жрец императора Монтесумы и панк в майке Sex Pistols: он храпит, положив щеку на разбитую гитару.

Все столики заняты. Не спрашивая мнения Аваддона, я захожу в заведение и покидаю его, держа в руках полный ковш самогона. Ангел не возражает – напротив, он где‑то умудрился раздобыть стаканы.

Мы садимся прямо на тротуар, в мягкий пепел. Я профессиональным жестом разливаю жидкость по стаканам – так, как умеют демоны и журналисты.

– Гори ваш Рай синим пламенем! – излагаю я близкое сердцу желание и тут же пью, зная, что Аваддон со мной чокаться не будет.

Братец криво усмехается (тоже мне, праведник хренов), лихо глотает свой самогон.

– Ух ты, геенна огненная! – сразу же надсадно кашляет он. – Интересно, из чего мужик гонит? Бьюсь об заклад – хлеб или картошка. Дыхалку режет.

Мне вдруг становится как‑то не по себе. Грудь наполняет сосущая тревога, ощущение опасности. Возникло желание расколоть стакан о край асфальта, сделать «розочку». Оборачиваюсь – агаааааа, понятно, в чем дело. Рядом со мной, переходя улицу, бредет пестрая толпа староверов – из тех, что тысячами сжигали себя после никонианского раскола[33]. Бабы в кокошниках, поднимая горстями пепел, обтирают им лица, ребятишки несут кресты, а на цветных полотнищах вышит лик Назаретянина.

Только отвернулся – из глаз сыплются искры, плечо пронзает резкая боль: один из этих придурков задел меня хоругвью! Я кашляю, самогон течет изо рта.

Аваддон услужливо подает аптечку с ампулами серы, хотя в его глазах искрится издевка:

– Ширнись, брателло, легче будет.

О, об этом меня не приходится просить дважды! Шприц вонзается в руку.

Полегчало. Блядь, как же хорошо!

– Это какой‑то карнавал кошмаров. – Скрепя сердце я возвращаю аптечку брату. – Ваш Создатель скоро швырнет их всем скопом в огненное озеро, а они тут шляются, хоругви таскают да здравицу поют. Мой мозг сейчас лопнет.

Аваддон улыбается, его лицо без маски кажется мне маслянистым и очень уставшим. Конечно, ему такая хрень – просто развлечение. Сукин сын.

– Когда ты привыкнешь? – Ангел гламурно цедит самогон. – Это логика человечества. То, что нельзя твоему соседу, Небеса непременно простят тебе. У меня как‑то была замужняя любовница, так вот, она считала, что попадет в Рай, а ее муж – непременно в Ад, ведь это же он, собака, толкнул ее на измену своими свинскими действиями, отказавшись купить ей туфли за пятьсот баксов.

«Стоит вычленить из данной фразы: попав на Землю в долгую командировку, ангелы заводят замужних любовниц, – мысленно замечаю я. – Со времен Книги Еноха ничего не изменилось, но тогда ангелы трахали своих жен, а сейчас – чужих. Приходит муж домой, а у супруги постелька – вся в мятых перьях. Небеса же смотрят на такое сквозь пальцы: типа, если работа сложная, то любой грех решается покаянием и постом. Дешевка этот Рай».

– И что потом? – Я быстро наливаю по второй. – Видел ее у вас?

Брателло качает головой:

– Нет. Скорее всего, через Преисподнюю работать устроилась. Некоторые нимфоманки попадают к Аскаре[34], ведь правда? Но для этого надо быть настоящей ведьмой на Земле, тогда и в Аду ты найдешь свое место.

Я залпом ахаю стакан. На зубах хрустит пепел. Тоже мне, философ сучий.

– Я встречал Аскару на «зоне», – говорю я ему. – Знаешь, она совсем отошла от блядства и стала на диво религиозна. Каждый день служит мессы в Церкви Сатаны, принося в жертву девственниц. Сейчас это выгодно, можно хоть год использовать только одну девственницу. Зарезал, окропил алтарь, а она хлоп! – и заново воскресла. Со стороны видеть – прикольно получается.

Аваддон не глядит на меня – он воззрился на рекламу на стене уцелевшего дома, постер со слоганом: «Страшный Суд: смотри в 3D прямо сейчас!» Меч ангела с плаката высунулся на улицу, как удочка пьяного рыбака.

– А вот прикольно, – он явно расслаблен, – как обстоят дела с девственной плевой в условиях Апокалипсиса? Она тоже восстанавливается, как и другие органы?

Непонятно почему, но я вдруг совершенно жутко смущаюсь.

– Да Дьявол ее знает, – выдавливаю я. – Не было случая проверить.

– Страдалец! – усмехнулся Аваддон. – А мне, знаешь ли, очень интересно.

Ну уж нет! Я не потерплю ангельского превосходства даже в разговоре. Формулирую в уме ответ.

Рядом с Главпочтамтом Ленин ругается с Леонардо Ди Каприо: до вождя революции дошли слухи, что этот сахарный мальчик хочет воплотить его образ в одном голливудском проекте. У ангелов в первые дни только и было дел, что разнимать свары – Леонардо да Винчи дрался с Деном Брауном, Македонский с режиссером фильма про себя Оливером Стоуном (тот изобразил царя гомосеком), а Брюс Ли – тупо со всеми.

– У нас в Аду есть курсы психологии, – выкладываю я свою заготовку. – Там учат, как раскусить поведение ангела. И я вижу, ты сейчас нервничаешь. Не знаешь, что делать, и потому пытаешься скрыть растерянность за напускной бравадой и подколками в мой адрес. Поскольку сам не в курсе, как отыскать Сатану.

Аваддон с горечью трясет в стакан остатки самогона.

– Да, ты прав, – без обиняков заявляет он (на мое сердце льется целый кувшин масла). – Действительно, мы оказались в такой ситуации, что хрен поймешь, как поступить. Сатана исчез – куда, непонятно. Милостивый Господь... Я опять получаю сильнейший удар тока. Нет, с этим надо что‑то делать.

– Сейчас ты скажешь, что забылся, – хриплю я, тяжело двигая челюстью, – но мне уже надоело. Упомянешь это ужасное имя снова – сразу получишь в глаз, и тогда не обижайся. Полагаю, это достаточно справедливо.

– Хорошо, – быстро соглашается Аваддон. – Это вполне по нашему уставу – разновидность святого мученичества, страдание за Него от рук демона. Ну, так вот, в продолжение нашей печальной истории... Сатана исчез. Едва выйдя на его поиски, мы подвергаемся атаке непонятного создания, имеющего простую цель – убить нас обоих. Ангел, демон – ему абсолютно все равно. «Жнец скорби» Упуаут, возжелавший познакомить нас с серпом, сам по себе – наемный киллер. Если ему заказать, он потащит в Небытие любую душу. И что‑то мне подсказывает, песочный человек – не последний из тех, кто придет за нами. Основной сюрприз – после Армагеддона сохранились существа с магическими способностями: хотя такого в принципе не должно быть. Это напрягает даже больше, чем пропажа Сатаны. Неужели в системе Рая произошел какой‑то сбой? И почему Он не видит местонахождение Дьявола?!

Редкое удовольствие – наблюдать своего самонадеянного братца в дикой растерянности. С удовольствием постебался бы над ним, но, честно говоря, и сам не врубаюсь в проблему. Задолго до памятного дня, когда я примкнул в Раю к Люциферу и стал падшим ангелом, я выучил назубок эту фразу: «Ничто на Земле не скроется от ока Его». Да‑да, прочие уроки я прогуливал, но преподавателем по святой благости у нас был херувим Элонитус, и он просто вбивал этот предмет в подкорку головного мозга. Я уже хрен знает сколько лет как злобный демон, а разбуди в Аду ночью – наизусть скажу все «Десять заповедей» и прочитаю «Отче наш». Вот каков этот монстр Элонитус. Попадись он мне сейчас, оторвал бы ему крылья ко всем чертям.

И тут мне в голову приходит сумасшедшая мысль.

То есть совершенно сумасшедшая. Я еще раз повторяю фразу про себя, шевеля губами. Ну конечно. Может ли вообще такое быть в природе?

– Слушай, – дергаю я Аваддона за рукав туники. – А что, если...

Закончить фразу я не успеваю. Прямо перед нами вздыбился асфальт – развернулся огненным цветком. Вверх беззвучно летят машины, куски брусчатки, тела людей – легкие, словно перья. Из расщелины лезет нечто такое, что не представлялось мне даже в кошмарном сновидении. Даааа, похож на человека, но КАКОГО! Ростом под три метра, голый по пояс, грудь перекатывается шарообразными мускулами, ручищи – как стволы деревьев. Зарос бородой по самые глаза, снизу обернут в сырые шкуры. В нос бьет застоявшийся запах скотофермы. Сразу видно – прелестное создание.

Великан поднимает вверх топор и ревет, как стадо очумевших слонов.

Ха, а я узнал этого красавца с первого взгляда – йотун, больше некому.

 

Сейчас нам придется ОЧЕНЬ несладко.

 

Глава II