Отступление № 3 – Ной/Кэмерон

 

Сотни рабочих, воздвигавших гигантский монитор прямо перед собором Василия Блаженного, не обращали внимания на странную пару, гулявшую рядом с помостом. Толстый бронзоволикий надсмотрщик из хеттов, в одной набедренной повязке, упоенно и безжалостно щелкал бичом буйволовой кожи, оставляя кровавые полосы на спинах строителей – сотрудников НКВД, испанских конкистадоров, политиков из бывшего СССР и олимпийской сборной России: то есть лиц, чьи смертные грехи не вызывали никаких сомнений.

Один из гуляющих был полностью сед, вальяжен, носил огромную бороду, кутался в голубую одежду, чемто похожую на халат. Его попутчик (тоже с седоватой, но стриженой бородой) был одет в джинсы, рубашку, кроссовки и увенчан бейсболкой на макушке.

Первый – солидно, вдумчиво качал головой. Второй – мягко, но настойчиво убеждал.

– Хочу заметить, это будет уникальный экран, – втолковывал праведнику Ною Джеймс Кэмерон. – Он в десять раз больше, чем в любом IMAX, и охват – шикблеск‑красота. 3D‑технология завершит остальное. Представь: веселится эдак грешник где‑то в Выхине, смотрит на экран, пьет пиво с креветками. И тут апостол Андрей, сидя на престоле, глядит ему в глаза и говорит: «Кто виновен? Да ты!» – причем тычет пальцем прямо в него. Клево? Эффект сердечного приступа обеспечен. Таких экранов по Москве установлено уже четыре сотни штук, даже в Химках и Бирюлеве. Бюджет в триста миллиардов долларов за бесподобно крутые фишки – ерунда. Спору нет, я уложился бы и дешевле, но меня пугает ответственность и общий масштаб мероприятия.

Надсмотрщик ударил бичом, подгоняя экс‑депутатов Госдумы.

– Негодяй! – заорал в ответ один из них. – Я тебе покажу, мерзавец, однозначно!

Фракция «Единой России» монтировала экран строго автоматически, молча, без протестов – им было все равно, чьи приказы выполнять. Бегая по Красной площади, хеттам‑надсмотрщикам помогали хлыстиками молодые люди со специально отращенными волосами и бородками, – добровольцы из «Христовой молодежи», так называемого «Хрисомола».

– Ты сначала сто миллиардов просил, – подергал бороду Ной, – а теперь в три раза больше. Новые и новые расходы, бюджет с каждым днем увеличивается. Я не удивлюсь, если Совет Серафимов тебя в итоге анафеме предаст. Нет, я все понимаю, но уж извини, часть пунктов пришлось вычеркнуть. А за Сигурни Уивер и не проси, ее точно не будет.

– Жаль, это клевая тетка, – огорчился Кэмерон. – В «Чужих» шикарно сыграла. Ух, какой там момент, когда королева алиенов брызжет кислотой, а она говорит девочке: «Close your eyes, baby»[26]. Правда, в «Аватаре» Сигурни не зажгла, но зато померла чрезвычайно эффектно – голая и вся в плюще. Бюджет... ну, у меня всегда так. «Титаник» встал дороже, чем я планировал, и «Аватар» тоже. Может, Арнольда позовем?

– Арнольд сметой Совета Серафимов не предусмотрен, – жестко отрезал Ной. – Ты ТАКИХ спецов назвал – уж и не знаю, что на Небесах скажут. Я согласен, одних красивостей и компьютерных спецэффектов мало, нужен еще и экшен, но прямое участие Квентина Тарантино – это перебор.

Кэмерон хлопнул Ноя по плечу – легонько, без фамильярности.

– Твое святейшество, – весьма учтиво сказал он, – пойми, я ж эти миллиарды не отмыл через русскую мафию. Ты серафимам, матерь их Божья, втолкуй – нам для каждого грешника, включая воскресших на Страшном Суде мертвецов, требуются 3D‑очки, шестьдесят миллиардов экземпляров! Весь Китай в полном составе производством озадачили. А сотни экранов типа IMAX? А беспрецедентная рекламная кампания? Ты представь себе, КАКУЮ аудиторию мы охватываем! Навскидку я уже планирую – ТВ придется заряжать круглосуточно, биллборды на площадях, 3D‑декорации, съемка с пяти ракурсов озера огненного. Наша задача – у всех грешников, хоть в десяти километрах от экрана, должен создаться эффект присутствия: вот его прямо сейчас бросят в горящую серу, треснут волосы, закипят глаза, но в этот самый момент Сигурни Уивер...

В воздухе свистнул бич, располосовав чей‑то пиджак от Валентино.

– Тебе уже сказали: никаких Уивер, – сердито мотнул головой Ной. – Что у всех в кино за манера такая? Когда проводили кастинг, так просто ужас: Бекмамбетов пихает Хабенского, Стриженов – маму, все прочие – Куценко. Дикий скандал, разборки, доносы, споры. Ох, не по душе мне эти нововведения. Ты читал, что Тарантино вчера в сценарии набросал?

Кэмерон слегка смутился, но лишь на пару секунд.

– На мой взгляд, свежо и оригинально, – заметил он, поправив очки. – А чего? Группа ангелов с автоматами «шмайссер», погрузившись в «кадиллак», въезжает на сцену. Там уже стоит апостол Симон в темном костюме и с бейсбольной битой. Они обмениваются диалогом на два часа: мол, сейчас пойдем искать грешников, а Симон спрашивает, знают ли они, как по‑французски «манна небесная»? «Ле манна небесная», – отвечает ему один ангел, и все ржут. Возникает девушка в желтом костюме, с мечом, и...

– Воистину, хватит! – воздел вверх руки Ной. – Нам, именем Божьим, арт‑хаус ни к чему. От Тарантино не требуется изысков. Все стандартно – кровь, жесть, диалоги, клиповая нарезка. Квентин должен понимать: на его участие в Страшном Суде я пошел скрепя сердце. Люди не ощутят своей судьбы, если их как следует не шокировать. Хотя, наверное, после упомянутых тобой «Чужих» они несколько зажрались. Поэтому Квентину придется постараться... разумеется, только в рамках общего бюджета.

Под ударами хлыстов хрисомольцев рабочие натягивали белую ткань. Хетты‑надсмотрщики и ангелы охраны бесстрастно наблюдали за растущим экраном и установкой VIP‑кресел рядом с Кремлем. Слышался отборный мат – это ругались строители из коммунистов. Конкистадоры тащили динамики: звукорежиссеры проводили Dolby Surround – звук обязан, опутав сетью город, сотрясать стены, перекрывая святостью бесовские танцы в диско‑клубах Бутова.

Ной по‑стариковски вздохнул.

– Не многовато ли 3D‑очков, – бережливо осведомился праведник, следя за конкистадорами: те крестились на осветители, колонки, кресла и даже банальные мобильники. – Вот смотри, этим они разве пригодятся? Раскрошат каблуком, скажут, что Сатана искушает. Ну ладно, их мы еще обяжем – Совет Серафимов отдаст приказ, напялят, никуда не денутся. Но как насчет монголов, папуасских племен, средневековых маори, неандертальцев и кроманьонцев? В лучшем случае ребята эти 3D‑очки съедят, а в худшем – возьмут и засунут их себе... не будем говорить куда.

– Такие шансы всегда имеются, святой отче, – безропотно согласился Кэмерон. – Но мы обязаны обеспечить любого грешника 3D‑видением, а дальше уж пусть они сами решают, как хотят. Пройдем в тест‑room? Хочу тебя удивить. Моя спецбригада на компьютерах создала живые райские кущи. Мы разместим их за спиной каждого апостола, чтобы зритель видел там колыхание листвы, порхание бабочек, бег хлопотунов‑лемуров...

– Рай не Мадагаскар, – остановил его монолог Ной, – там нет лемуров.

– Ну, так и что? – искренне удивился Кэмерон. – Планеты Пандора тоже в природе не существует, но мы ее все равно нарисовали. Лемуры – симпатичные создания, они детям нравятся... Их ведь тоже создал Бог? Я предлагаю оставить обезьянок. В 3D‑формате прыжки по лианам – это революция. Честное слово, дополнительный миллиард долларов на эффекты – ерунда.

Ной обессиленно махнул рукой. У него не осталось желания спорить. Кэмерон подсунул прозрачный пергамент, и праведник приложил к нему перстень: одобрение на повышение бюджета в размере $1 миллиарда.

– Я вот удивляюсь: почему доллар в цене? – посуровел Ной. – Конец света наступил, деньги отменяются автоматически. Куда там! Все равно их везде берут, вот и бюджет телепостановки Страшного Суда пришлось в баксах заложить. Нет, я бы еще понял золото, которое у бесов в Бутове ходит. Но тут‑то – пустые зеленые бумажки, ничем не обеспеченные.

– Они и до Апокалипсиса точно такие же были, – деликатно объяснил Кэмерон. – Например, в экономический кризис‑2008 банкиры на биржах стали срочно избавляться от акций и скупать доллары. Вроде бы и не нужно, а они скупают и скупают, как проклятые, – рефлекс, словно у собаки Павлова. В Апокалипсис то же самое произошло. «Подумаешь, конец света – с долларом‑то все равно ничего не случится». Ну, вот поэтому и получается: США нет, разрушены землетрясением, а доллар есть.

– Глубокомысленно, – повертел рукой вокруг носа Ной. – Иногда меня посещает твердая уверенность: лучше б Господь, в безмерной милости своей, устроил бы Апокалипсис сразу после рождения Адама и Евы. А потом проводил его каждую неделю – чтоб не расслаблялись. Тогда, может быть, вас заботило бы что‑то иное в жизни, нежели бабло. Да, ты прав – лемуры в Раю не так уж плохи. Понаблюдав поведение людей в разгар Апокалипсиса, я все больше люблю животных. Они хоть денег не просят.

Повернув назад, праведник и режиссер зашли в помещение мобильной тест‑room – ее срочно оборудовали в Историческом музее на Красной площади. Народ в бейсболках и майках «Judgement Day 3D»[27] сидел за компьютерами в несколько рядов, отчаянно жуя пиццу Devil’s Wings: энтузиасты доставляли ее из Бутова. Преобладали молодежь и неопределенного возраста компьютерщики – с взлохмаченными волосами и красными глазами.

Заметив Ноя, одна расторопная девушка из графикдизайнеров (смуглая, явно родом из Индии) запихнула ногой под стол коробку из‑под пиццы, где красовался Дьявол – в плаще и с рогами.

– О’кей, босс, – гостеприимно хлопнул в ладоши Кэмерон. – Сейчас мы продемонстрируем, на что тратится бюджет. Самупа! – обратился он к девушке, так и не прожевавшей пиццу. – Подай, пожалуйста, 3D‑очки.

Надев очки, Ной сделался похож на участника группы ZZ Top, о чем Кэмерон ему, разумеется, не сказал. Протянув руку, режиссер нажал кнопку на клавиатуре компьютера и набрал там комбинацию цифр.

Прямо в лицо Ною прыгнул огромный лемур.

Дрожащей рукой сняв очки, праведник троекратно перекрестился.

– Я надеюсь, с Ииусом такого эффекта не будет? – спросил он.

– Что ты! – поспешил заверить его Кэмерон. – Только простертая рука и осуждающий перст, а также усиленный эффектами взгляд лучистых глаз. Кстати, давно хочу спросить, а зачем мы все это делаем? Ведь Иисус при желании сам может создать офигительные эффекты, и совсем бесплатно. Кормление пятью хлебами пяти тысяч человек порвет любое 3D.

– Это так, – согласился Ной. – Но, понимаешь, душа просит праздника, один раз в жизни ведь такое. Иисусу, конечно, пофиг – его и бюджетная установка Суда устроит. Однако вся Небесная Канцелярия желает, чтобы шоу запомнилось надолго, – и я в их числе. Мы на Совете Серафимов почитали в Интернете отзывы про «Аватар» и вот тебя выбрали. Надо, чтобы изобразили очень красиво, только вот без синих людей с хвостами. Завтра уже запускаем, монтируется в последний момент. Успеем ли?

– No problem, босс, – качнул бородатым подбородком Кэмерон. – Сделаем конфетку, это же Голливуд. Получится сказка – детям рассказать не стыдно. Думаю, часов в девять утра шоу будет готово для трансляции.

Вновь засвистели хлысты надсмотрщиков – бригада офицеров СС, обливаясь потом, тащила к постаменту с экраном вагон 3D‑очков.

 

Глава IX

Арахнофобия [28] (помещение с кафелем, без окон и дверей)

 

Паук славно устроился на руке Дьявола, усевшись прямо на татуировку Satan Rules, – примерно так, как люди отдыхают в кресле перед камином. Он уже понял, что ему ничего не угрожает, а тусоваться в одиночку за унитазом было скучно. Чуть ранее тарантул исследовал все уголки места их заключения и удивился – насколько тщательно продуман киднеппинг князя тьмы. Его организаторы даже предусмотрели, что Дьявол способен обратиться в блоху: они забетонировали все ходы, ведущие наружу. Получив твердую гарантию, что его никто не собирается давить, тарантул вышел из убежища к узникам, чтобы провести время в приятной беседе.

– В принципе, жить в этом мире можно, – повествовал паук, доедая муху: сухая и старая, она чудом нашлась на полу. – Но сложновато. Каждый, кто увидит, пытается тебя раздавить. Раздражает, я вам скажу, немыслимо. Почему какая‑то чмошная бабочка вызывает всеобщее умиление, до соплей? У нее противные усы, мохнатые ноги и толстый живот – настоящая грузинская теща. Но ее любят, ею восхищаются. Краски? У меня раскраска на брюшке состоит из восьмидесяти семи элементов – но кто ж это ценит. – Он в изнеможении махнул парой мохнатых лап.

– Старик, – осторожно встрял пиар‑директор, – у тебя просто пиар плохой.

– Наверное, – согласился тарантул. – Вообще, люди не дружат с логикой. По их классификации, все животные и насекомые божьи твари. Но, встретив котенка, они захотят его погладить, а в моем случае – либо отчаянный визг, либо сразу припечатают подошвой, да еще и покрутят ею для верности. А ведь ты никому ничего плохого не сделал. Ты выполз из травы на белый свет. Они сами не любят мух, а я их ловлю, так чего ж тогда орать: «Паук! Паук!»

– Арахнофобия – развитая в нашем обществе вещь, – поддержал его пиар‑директор. – Но, возможно, тут существует другое объяснение – ты все‑таки ядовитый.

Тарантул всплеснул всеми лапами сразу, выронив муху.

– Ах‑ах‑ах, какие мы нежные! – с презрением произнес он. – Между тем в мире хватает и ядовитых махаонов типа бабочки‑птицекрыла в Новой Гвинее, а уж лягушек с кожными железами, пропитанными отравой, и вовсе пруд пруди. Почему девушки не кричат в ужасе: «Лягушка! Лягушка!» Полно сказок – если поцеловать лягушку, она станет принцем. Но даже в фильмах ужасов никто не целует пауков. Скажи мне, разве это жизнь?

Дьявол бесцельно созерцал кафельный потолок. Он уже не считал, что это заключение может его развлечь. В комнате с Христовой кровью, цепями и святой водой было мучительно физически, однако возможность заскучать отсутствовала как класс. Торжественная смена караула ангеловстражей (обставленная очень помпезно и пышно), постоянные туристы у дверей и редкие визиты апостолов. А тут – сиди в полной тьме, пусть и с соседями.

Протянув кончик хвоста, Сатана осторожно пощупал утюг «Тефаль», лежащий возле копыта. Ему было совестно признаться, что это – плод тщетной попытки создать заряд тротила для разрушения стены: по известной причине всех магических экзерсисов Дьявола хватило лишь на утюг.

Увидев результат его потуг, пиар‑директор все понял, тяжело вздохнул и не стал задавать лишних вопросов.– Меня тоже возмущают подобные противоречия, – присоединился к беседе Дьявол. – Действительно, по версии Рая, Вселенную создал Бог. Допустим. Но почему тогда часть животных автоматически относится к Сатане – и никак иначе? Ладно бы только пауки. В обязательном порядке к моей юрисдикции причисляют волков, летучих мышей и крыс, не считая зловещих подводных созданий. Небеса сами накосячили, а я, получается, виноват. Ну ладно, это не так уж и плохо. В последнее время в США, например, модно тарантула в комнате держать – в аквариуме. Девушки даже не пугаются.

– Да, но есть один нюанс: сначала их типа кастрируют, – уныло сказал паук. – Удаляют ядовитые железы, а это фактически... ну как застрелиться. Когда в тебе нет яда, смысл жизни пропадает – ощущаешь себя пулеметчиком без патронов, на чьи позиции прут толпы врагов. Никто не уважает. В современном мире ты обязан быть полон токсинов: иначе тебе не выжить.

Пиар‑директор с омерзением подергал цепь. Паника прошла, остались лишь злость и раздражение, как у человека, читающего триллер и вдруг обнаружившего, что в конце отсутствует сотня страниц. Существо в маске Свиньи не объяснило смысл заключения, а Сатана, о чем‑то догадавшийся по акценту похитителя, увиливал от комментариев. Количество догадок и версий превышало все возможные объемы – оно взрывало мозг. Отсутствие магических способностей князя тьмы вводило в депрессивный ужас. Дьявол без волшебства – это же как Россия без водки.

– Неужели вам вообще ничего не видится?! – в отчаянии взвыл пиарщик.

– Вообще, – грустно подтвердил Сатана. – То есть я определил акцент похитителя и могу сказать, к какой языковой группе он принадлежит. Но там таких – еще штук двенадцать диалектов. Во всяком случае, мне понятно, откуда Свинья взялась территориально. Но вот ее личную цель и чье поручение она выполняет – я по‑прежнему не могу узнать. Может, будь она рядом, как ты, и я проник бы в ее разум. Но, увы, – это существо общается с нами через монитор. Я даже не могу определить: демон это или ангел.

Пиар‑директор с тоской погладил скользкий кафель. Пребывание в концлагере бесов теперь казалось ему счастьем, ниспосланным судьбой в качестве подарка. Коньяк, девочки, рулетка... Сейчас же все сводилось к ожиданию появления Свиньи в мониторе – это слабо, но разбавляло скуку одиночества. Подлая Свинья, однако же, совсем не спешила появляться.

– Он прекратил монолог, и его реакция означает, что я прав, – заметил Дьявол, по привычке прочитав мысли экс‑подчиненного. – Поэтому, возможно, он ограничит свои будущие появления здесь, чтобы не дать нам пищу для обсуждений. Однако как тяжело терять могущество! Раньше все было просто. Требуется кофе, щелкаю копытом, заклинание – и появляется кофе. Еще заклинание – туда сыплется сахар, из воздуха наливается «бейлис». Расхолаживает. Знаешь, я даже супермаркет никогда не посещал. Чистящие средства для кухни и те делал с помощью черной магии. Сейчас кажусь себе беспомощным инвалидом. Это как люди, у которых сломался автомобиль, идут по тротуару на дрожащих ногах – заново учатся ходить.

– А почему мы по заклинанию рекламу не создавали? – спросил директор.

– Первоклассный креатив по щелчку копыта не получится, – снисходительно пошевелил хвостом Дьявол. – В пиаре что вообще главное? Объяснить не то, какой ты хороший, а какое говно твой оппонент. Недаром я с давних времен в Аду целую фокус‑группу посадил на изучение Библии: пальцы горят от страниц, смолой чихают, глаза слезятся – а учат. Благодаря чему и находятся столь суперские моменты, вроде «когда пророк Елисей шел дорогою, малые дети насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка»[29]. Потрясно, разве нет?! Жестокий и злобный святой устроил кровавую резню ангелоподобных деток за безобидную критику! Разве я мог такое совершить? Нет. Меня валяют на все корки, а я к этому спокойно отношусь – разве иногда для проформы серой попахну. Или прописано, что Бог – очень мощный. Города сносит к моей матери...

– Ой‑ой, извините, господин Люцифер, – поднял лапку паук. – А где вообще находится ваша мама? К ней посылают чуть ли не ежеминутно, а точного адреса никто не знает. Любопытно, кто она и как выглядит...

– Немудрено, что адрес не знают, – наставительно сказал Сатана. – Маман заколебали вконец. Жила себе, никого не трогала, а к ней в избушку знай сыпались каждую секунду – чиновники, неверные жены, гаишники и даже работники Гидрометцентра. Замучили. Старушкато в чем виновата? Ну, пришлось мне тайком переселить ее – куда, не скажу.

– Спасибо, – сбежал к его запястью тарантул. – Весьма познавательно.

– Пожалуйста, – ответил Дьявол, удивляясь собственной вежливости: в старые времена он поразил бы чумой любого, кто осмелился бы его прервать на середине рассказа. – Далее, о мощи Бога. Листаем снова Ветхий Завет, и что же находим? «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари. И, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра, и повредил состав бедра у Иакова, когда боролся с ним. И сказал ему – отпусти меня, ибо взошла заря. Иаков сказал – не отпущу тебя, пока не благословишь меня. И сказал ему – отныне твое имя будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» [30].. Тут просто кладезь сокровищ. Поражает сама абсурдность ситуации. Представьте, подходит к вам некто с бейсбольной битой в переулке и давай охаживать. Вы в драке забираете у него биту, даете сдачи, но при этом требуете благословения. Это даже не сюрреализм, а панк‑рок какой‑то. Далее – да что ж за Создатель такой, если его может побороть худосочный мужик с поврежденным бедром? И вот на таких противоречиях мы строим пиар‑кампанию. Ничего не выдумываем, не лжем. Только лишь указываем прорехи и минусы Библии, тем самым привлекая людей к сатанизму.

– Да, но и при столь умном подходе Ад все равно проиграл, – утер слезу пиар‑директор. – Армагеддон показал, что пиар не всегда срабатывает...

– Тебе обязательно сейчас об этом напоминать?! – враз потерял буддийскую невозмутимость Дьявол. – Мудак! Хоть бы один пиарщик признал свою ответственность за провал Армагеддона, так нет, только и слышу – не тот бюджет, не те актеры, не так поставили, не так разместили: хули было молчать в процессе, раз все такие умные? Озеро с серой по вас плачет.

Паук втянул голову в плечи, испугавшись гнева Сатаны.

Пиар‑директор понял: он сказал лишнее и сейчас боссу лучше не прекословить – его понесло. При отчетах в главном офисе Ада ему уже приходилось видеть вспышки злости у руководства – во время телетрансляций Рождества.

Однако Дьявол больше ничего не говорил – он замер на полуслове. Зеркало над умывальником вновь исчезло: монитор показал маску с клыками и пятачком.

– Добрый вечер, – изысканным тоном доктора Лектера сказала Свинья. – Попрошу сейчас не беспокоиться: это делается для вашей безопасности.

И в комнате вдруг стало совсем темно.

 

Глава X