Отдаленные психологические последствия родов

...

«Он родился, я вынула его из воды и прижала к груди. Мир словно остановился; стало тихо, и меня омыло волной его чистоты. Я пропала, впала в эйфорию, влюбилась».

А с вами тоже так было? Постоянно работая с молодыми мамами, я, к сожалению, часто сталкиваюсь с тем, что они не осознают, любят ли своих детей, или что это чувство приходит к ним не сразу. Вот воспоминания некоторых мам:

...

«Мне сделали кесарево сечение под общим наркозом. Когда я пришла в себя, то едва понимала, что произошло. Я увидела мужа со свертком на руках и подумала: “Откуда у него этот ребенок? Он отдал кому‑то моего новорожденного?”»

«Я была разочарована».

«У меня были очень тяжелые первые роды. Мое тело будто не принадлежало мне больше, силы покинули меня. Я радовалась, что малыш в порядке, но мне было обидно, что я позволила сделать с нами все то, что они сделали. Нам повезло, мы оба остались живы, но скорее выдержали роды, чем приобрели потрясающий опыт. Такого я и злейшему врагу не пожелаю. У сынишки все еще след на головке от вакуум‑экстрактора. И я всегда буду чувствовать себя виноватой в этом. Что уж говорить о моих шрамах!»

«Я чувствовала себя так, как будто меня освежевали. Это было ужасное испытание, и только два года спустя я смогла говорить о нем без слез! Мое тело все еще не восстановилось. Мне было так плохо, что двое суток я не проявляла никакого интереса к ребенку. Акушерка уносила его на кормление, потому что сама я вообще ничего не могла делать. Я считаю, что во всем виновата стимуляция».

Д‑р Мишель Одент, знаменитый французский акушер и писатель, утверждает: «Сейчас у нас есть научные доказательства того, что способность любить развивается вследствие сложного взаимодействия гормонов, вырабатывающихся в различных ситуациях близости – при сексе, зачатии, родах, лактации и даже общем приеме пищи с любимым человеком. И здесь особенно важен «гормон любви» – окситоцин. Окситоцин, вырабатывающийся при человеческом прикосновении, а не введенный внутривенно, оказывает влияние на многие органы и системы, включая мозг».

Мы знаем, что гематоэнцефалический барьер не позволяет искусственному окситоцину проникать в мозг. Это не кажется особенно важным, если вам нужна капельница с окситоцином, чтобы приблизить или «запустить» роды или чтобы стимулировать отделение плаценты и предотвратить кровопотерю (в этих случаях применяется синтезированный окситоцин). Но в результате в мозгу матери не циркулирует естественный окситоцин, что приводит к катастрофическим последствиям для установления связи между матерью и ребенком. Мы знаем, что окситоцин – это гормон любви. И если он не поступает в кровь матери, то под угрозой оказываются узы между матерью и ребенком.

Но дело не только в синтетическом окситоцине. Отсутствие телесного контакта, пеленание, балдахин над колыбелью, немедленное облачение малыша в одежду, «чтобы он согрелся», тоже мешают быстрому налаживанию уз. Вредит им и ситуация, когда в первые часы после родов мать не оставляют в покое – то включают яркий свет, то осматривают и ощупывают, то настаивают, чтобы она сходила в туалет или изменила позу для скорейшего отхождения плаценты. На самом деле люди – единственные из приматов, кто в таких условиях не бросает своих отпрысков. Все остальные откажутся от потомства, если их поместить в искусственную среду, постоянно вмешиваться в процесс и не давать вырабатываться натуральному окситоцину. Первые мгновения после рождения ребенка должны быть совсем другими.

У меня самой был и положительный, и отрицательный опыт родов и установления связи с детьми. Иногда требовалось вмешательство врачей. При первых родах мне поставили капельницу, чтобы ускорить схватки, проткнули околоплодный пузырь, 6 раз проверили, насколько раскрылась шейка матки, и отмерили отрезок времени, в который я должна успеть родить. Мне было уже все равно. Единственное, о чем я мечтала, – об избавлении от боли. Я умоляла сделать мне эпидуральную анестезию. Как только малыш родился, его тут же забрали обмыть и осмотреть, а мне ввели синтометрин для отхождения плаценты.

При вторых родах у меня развилась преэклампсия. Мне сказали, что раз я больна, у меня нет другого выбора, кроме синтометрина для отделения плаценты, постоянных вагинальных обследований и мониторинга общего состояния. Педиатр унес сынишку «проверять», не дав мне приложить его к груди. За все 3 дня в больнице мы так по‑настоящему и не прикоснулись друг к другу.

Возникла ли у нас с этими детьми любовь с первого взгляда? Нет. Я почувствовала, что обожаю первенца, когда ему было уже недели три. Со вторым же… Прошли годы, прежде чем я ощутила нашу тесную связь. Я любила его, но нам пришлось поработать, чтобы наладить «химию» отношений. Ничего удивительного, если принять во внимание, как прошли роды, что мне «выдали» его туго спеленатым, что три следующих дня меня без конца осматривали врачи. Каждый раз, когда я пыталась взять его в свою постель, отчаянно ища контакта, мне говорили, что так нельзя, и даже забирали малыша из моих рук, когда я засыпала.

А потом были роды номер три и четыре. Мой третий, Рафферти, родился дома, в специальном бассейне, установленном в моей мягко освещенной гостиной, в присутствии очень деликатной акушерки, которая к нам даже не прикасалась. В первые три дня никто не приближался к малышу, кроме меня и мужа. Вот тут‑то я и поняла, что такое любовь с первого взгляда. Через полчаса после родов (я все еще сидела в бассейне и держала его на руках) я уже отдала бы за него что угодно. Я любила не только его, я любила весь мир! Я словно находилась внутри золотого шара любви. Так и должно быть, и так это было с моей четвертой дочкой Вайолет. Поэтому оба они буквально с первого дня очень спокойные. Я чувствовала любовь к ним на химическом уровне; это окситоцин… и так не было с первыми двумя детьми.

Тогда я испытывала только облегчение, что боль и унижение закончились, а еще сожаление и замешательство. Так стоит ли удивляться, что молодые мамы зачастую не могут наладить связь с новорожденным, понять причину плача, услышать свои инстинкты? Мы крадем у них естественную эйфорию и не хотим обращать внимание на последствия.