Старый генерал, грузный, с сердитыми лохматыми бровями, прочитал

бумажку, поднял на летчика голубые веселые глаза и усмехнулся:

- Уже и там побывал... Скор, скор! Так это ты обиделся, что я тебя

в БАО? Ха-ха-ха! - Он засмеялся раскатисто и шумно. - Молодец! Узнаю

летуна хороших кровей. В БАО он не хочет, оскорбился... Умора!.. Что

Же мне с тобой делать-то, плясун, а? Разобьешься, а с меня голову

снимут: зачем, старый дурак, направил! А впрочем, кто тебя знает... на

этой войне наши ребята и не так мир удивляли... Давай бумаженцию.

Синим карандашом, непонятным почерком генерал небрежно, не

дописывая слов, написал поперек бумажки: "Направить в школу

тренировочного обучения". Мересьев схватил бумажку дрожащими руками.

Он прочитал ее тут же, у стола, потом на лестничной площадке, потом

Внизу, возле часового, проверявшего пропуска при входе, потом в

Трамвае и, наконец, стоя под дождем на тротуаре. Из всех людей,

Населяющих земной шар, только он один мог понять, что означают и чего

Стоят эти пять небрежно выведенных слов.

В этот день на радостях Алексей Мересьев продал свои часы - подарок

Командира дивизии, - накупил на рынке всяческой снеди и вина, по

Телефону умолил Анюту как-нибудь подменяться часа на два там у себя в

Эвакогоспитале, пригласил чету старичков и устроил пир на весь мир по

Случаю своей великой победы.

8

В школе тренировочного обучения, разместившейся под Москвой, подле

Небольшого осоавиахимовского аэродромчика, в те тревожные дни была

Страдная пора.

В Сталинградском сражении авиации было много работы. Небо над

Волжской крепостью, вечно бурое, никогда не прояснявшееся от дыма

Пожарищ и разрывов, было ареной непрерывных воздушных схваток, боев,

Перераставших в целые битвы. Обе стороны несли весьма значительные

Потери. Борющийся Сталинград непрерывно требовал у тыла летчиков,

летчиков, летчиков... Поэтому школа тренировочного обучения, где

Подучивались летчики, вышедшие из госпиталей, а приехавшие из тыла

Пилоты, летавшие до сих пор на гражданских самолетах, переучивались

Для полетов на новых боевых машинах, работала с предельной нагрузкой.

Тренировочные самолеты, стрекозоподобные "ушки" и "уточки", облепляли

Маленький, тесный аэродром, как мухи неубранный кухонный стол. Они

Жужжали над ним с восходом и до заката, и, когда ни взглянешь на

Исчерченное вкривь и вкось колесами поле, всегда здесь кто-нибудь

Взлетал или садился.

Начальник штаба школы тренировочного обучения, маленький, очень

Толстый краснолицый крепыш с красными от бессонницы глазами, сердито

посмотрел на Мересьева, точно взглядом этим хотел сказать: "Какой черт

еще тебя принес? Мало мне тут заботы!" - и вырвал у него из рук пакет

С направлением и бумагами.

"Придерется к ногам и прогонит", - подумал Мересьев, с опаской

Смотря на бурую щетину, курчавившуюся на широком, давно не бритом лице

Подполковника. Но того уже звали звонки двух телефонов сразу. Он

Прижимал плечом к уху одну трубку, что-то раздраженно гудел в другую и

В то же время глазами бегал по мересьевским документам. Должно быть,

Прочел он в них только одну генеральскую резолюцию, потому что тут же,

не кладя телефонной трубки, написал под ней: "Третий; тренировочный

отряд. Лейтенанту Наумову. Зачислить". Потом, положив обе трубки,

устало спросил:

- А вещевой аттестат? А продовольственный? Нету? У всех нету. Знаю,

Знаю я эти песни. Госпиталь, суматоха, не до того. A я чем вас кормить

Буду? Пишите рапорт, без аттестата приказом не проведу.

- Есть написать рапорт! - с удовольствием отрубил Мересьев, весь

Подтягиваясь и козыряя. - Разрешите идти?

- Ступайте! - Подполковник махнул рукой. И вдруг раздался его

свирепый окрик: - Стойте! Что это такое? - Он указал пальцем на

Тяжелую, покрытую золотыми монограммами палку - подарок Василия

Васильевича. Мересьев, выходя из кабинета, в волнении забыл ее в углу.

- Что за пижонство? Бросить палку! Не воинская часть, а цыганский

табор! Горсад какой-то: палки, тросточки, стеки, хлыстики... Скоро

Будете на шею амулеты вешать и черных кошек в кабину брать. Чтоб я

больше этой дряни не видел! Пижон!

- Есть, товарищ подполковник!

Хотя впереди было много трудностей и неудобств: надо было писать

Рапорт, объяснить сердитому подполковнику обстоятельства утраты

Аттестатов; хотя из-за неразберихи, создаваемой безостановочно