Основания, условия и формы гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств

    В цивилистике не существует единого мнения по вопросу о том, что является основанием договорной гражданско-правовой ответственности (и ответственности за нарушение договорных денежных обязательств как ее составляющей). Большая часть исследователей склоняется к тому, что в качестве такового следует рассматривать состав гражданского правонарушения, который является «тем юридическим фактом, который порождает правоотношение между правонарушителем и потерпевшим и

создает определенные притязания потерпевшего и обязанности нарушителя

по заглаживанию ущерба, причиненного противоправным действием»[35].

    Среди сторонников этой теории разногласия имеют место в вопросе о том, является ли состав единственным основанием гражданско-правовой ответственности и из каких элементов он состоит.

    Г.К. Матвеев выделял следующие элементы гражданского правонарушения: 1) противоправное поведение (действие или бездействие) лица; 2) вредный результат (неблагоприятные последствия) этого действия

или бездействия;     3) причинная связь между противоправным поведением и вредом – как объективные элементы состава, 4) а также вина правонарушителя как субъективный элемент состава правонарушения»[36].

    Но предлагались и иные конструкции состава гражданского правонарушения. Так, например, конструкция состава гражданского правонарушения, предложенная С.С. Алексеевым, состоит из следующих элементов: 1) объект, 2) субъект, 3) объективную сторону (объективированный вредоносный результат, противоправность, причинная связь). Также С.С. Алексеев отмечает, что «относя субъект к элементам состава гражданского правонарушения, нельзя понимать этот тезис упрощенно и квалифицировать... организации и граждан в качестве «условий» гражданской ответственности: условиями ответственности являются не сами организации и граждане, а лишь их определенные правовые свойства, специфика их правового положения (деликтоспособность, участие в соответствующих правоотношениях и т.д.)». По мнению С.С. Алексеева, «при отсутствии законченного состава лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности»[37].

    Имеются и иные мнения на то, что может рассматриваться в качестве основания ответственности за нарушение договорных обязательств.

    По мнению В.Ф. Рощиной[38] можно выделить следующие основания ответственности в денежных обязательствах:

    1) Нарушение условий договора. Применительно к большинству случаев противоправность допущенного нарушения обязательства презюмируется и не требует доказательств со стороны кредитора. И только в ситуации, когда должник ссылается на имевшие место обстоятельства, вызвавшие объективную невозможность исполнения обязательства, оценка противоправности его поведения приобретает юридическое значение.

     2) Наличие вреда. В.Ф. Рощина отмечает, что «по мнению большинства ученых наличие вредоносного результата является необходимым основанием для привлечения к гражданско-правовой ответственности».

    «Несмотря на наличие положения ст. 401 ГК РФ, в соответствии с которым лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, эту норму нельзя рассматривать в отрыве от других статей ГК РФ, в частности ст. 15 и 393».

    3) Наличие причинной связи между нарушением условий договора и наступившими неблагоприятными последствиями. По мнению В.Ф. Рощиной «бесспорно, что при привлечении к ответственности за нарушение обязательств важным является установление причинно-следственной связи. Такое установление необходимо, во-первых, для отграничения прямых убытков от косвенных; во-вторых, для отграничения казуса, то есть случайного нарушения обязательства, ответственность за которое возлагается на нарушителя, если он является предпринимателем, от непреодолимой силы, которая, будучи причиной нарушенного договорного обязательства, освобождает его от ответственности»[39].

    Наряду с перечисленными основаниями, законом или договором могут быть предусмотрены иные основания гражданско-правовой ответственности или освобождения от нее в случае, когда допущено нарушение обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности.

    Как правило, при заключении договора стороны предпочитают расширять состав обстоятельств непреодолимой силы вместо формулирования дополнительных (помимо форс-мажорных) оснований освобождения от ответственности. При этом не учитывается, что ГК РФ содержит четкое определение форс-мажора и не допускает его расширение. В связи с этим представляется целесообразным закрепление в ст. 401 ГК РФ права сторон самостоятельно формулировать в договоре конкретные обстоятельства, которые они относят к форс-мажорным, не выходя при этом за рамки приведенного определения непреодолимой силы. Таким образом, следует согласиться с В.Ф. Рощиной, что при заключении договоров следует предусматривать в них условия, детально регламентирующие ответственность контрагентов за неисполнение договорных обязательств, включая дополнительные. В противном случае можно столкнуться с ситуацией, когда придется нести очень жесткую ответственность, несмотря на очевидность факта отсутствия вины в неисполнении или ненадлежащем исполнении условий договора».[40]

    «Квалификация процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами в качестве самостоятельной формы гражданско-правовой ответственности требует определения особого порядка ее применения, что невозможно без анализа функционального назначения данной санкции в механизме защиты имущественных прав»[41]. Как отмечалось выше, с 1 июня 2015 г. вступили в силу изменения и дополнения, внесенные в часть первую ГК РФ, в том числе ст. 317.1 ГК РФ, согласно которой, если не предусмотрено иное, кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, имеет право на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами. При отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется ставкой рефинансирования Банка России, действовавшей в соответствующие периоды (законные проценты). В своих письмах[42] до настоящего времени Минфин России разъяснял, что учет законных процентов для целей налогообложения прибыли идентичен процентам по долговым обязательствам. Однако прямого указания на то, что кредитор обязан включить в доходы в целях налогообложения налогом на прибыль законные проценты, независимо от его намерения реализовать право, предусмотренное ст. 317.1 ГК РФ, Минфин России не приводил.

    В письме от 9 декабря 2015 г. № 03-03-РЗ/67486 Минфин России указал на то, что у кредитора в силу ст. 317.1 ГК РФ по умолчанию возникает право требования к должнику в размере законных процентов, если в договоре, на основании которого возникло денежное обязательство, отсутствует порядок начисления процентов.

    Законные проценты, начисленные по умолчанию по денежному долговому обязательству в порядке статьи 317.1 ГК РФ, подлежат учету налогоплательщиком в составе внереализационных доходов (расходов) при определении налоговой базы по налогу на прибыль организаций. Если кредитор отказывается от их получения, задолженность у организации должника в виде суммы процентов по денежному обязательству списывается путем прощения долга и подлежит учету в составе внереализационных доходов.

    Таким образом, положения ГК РФ, которые на первый взгляд, призваны обеспечить гарантии защиты имущественных прав кредитора, в интерпретации финансового ведомства оборачиваются для него имущественными потерями в виде сумм налога, независимо от того, воспользовался ли он своим правом на законные проценты или нет. Способом нивелирования указанных последствий является указание в тексте договора на то, что положения о законных процентах (ст. 317.1 ГК РФ) не применяются к денежным обязательствам сторон. В этом случае, как указывает сам Минфин России, ни требования о законных процентах, ни доходы (расходы) не возникают.

    Ранее, в практике Президиума ВАС РФ, применение положений ст. 395 ГК РФ достаточно устойчиво связывалось с необходимостью учета оснований ответственности. Аналогичная позиция изложена и в п. 5 Постановления Пленумов № 13/14: «судам следует учитывать, что в соответствии с п. 3 ст. 401 Кодекса отсутствие у должника денежных средств, необходимых для уплаты долга по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности, не является основанием для освобождения должника от уплаты процентов, предусмотренных ст. 395 Кодекса».

    В то же время, следует признать, что толкование положений ГК РФ об основаниях ответственности за нарушение обязательств требует серьезного анализа правоприменительной практики, складывающейся в различных сферах деятельности, с участием различных субъектов и с учетом конкретных фактических обстоятельств исполнения денежных обязательств[43].

    Так, множество вопросов вызывают основания применения рассматриваемой санкции. Хотя в тексте закона говорится о «пользовании»

чужими денежными средствами, в действительности же ни по смыслу, ни с точки зрения сложившейся практики это основание не применяется, да и не может применяться. И на самом деле - разве требуется установить, что должник извлек из находившейся у него суммы благо (доход)? Но именно так («извлечение блага», «удовлетворение потребностей» и т.п.) совершенно справедливо рассматривает отечественная наука и практика понятие «пользование»[44].

    По мнению В. Груздева, «законодатель, предусматривая основание взыскания процентов, не случайно переносит «центр тяжести» в область пользования деньгами, стараясь тем самым как бы подчеркнуть такие их отличительные качества, как повышенная способность к обороту и прирост»[45].

    В подтверждение этой точки зрения автор приводит следующий пример. МУП обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании долга и процентов за пользование чужими денежными средствами. Из материалов дела следовало, что истец выставил ответчику за оказание услуг платежные требования на безакцептное списание денежных средств, которые списывались со счета плательщика, однако банком получателя они не зачислялись на счет. Отменяя принятые по делу акты в части взыскания процентов и отказывая в иске в этой части, Президиум ВАС РФ обратил внимание судов на то, что хотя и имел место факт просрочки в исполнении обязательства, однако неправомерные действия ответчика, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, отсутствуют, поскольку денежные средства были списаны с его счета в безакцептном порядке.

    Вместе с тем данный пример скорее дает повод для обсуждения вопроса об отсутствии оснований для применения ответственности в виде взыскания процентов по ст. 395 ГК РФ. Полагаем, что далеко не всегда можно говорить о том, что денежные средства «находились у должника», так как они могут находиться у другого лица, а равно и вообще отсутствовать в обычном понимании этого слова. Это только мыслимые, учетные деньги. Следовательно, более правильно вести речь именно о «нарушении денежного обязательства», а не о «пользовании денежными средствами»[46].

    В принципиальном плане судебно-арбитражная практика квалифицирует как пользование чужими денежными средствами просрочку уплаты должником денежных сумм за переданные ему товары, выполненные работы, оказанные услуги (п. 50 Постановления Пленумов № 6/8). Пользование денежными средствами вытекает из самого факта их неуплаты в установленный срок, независимо от того, имело ли лицо реальную возможность извлечь при этом прибыль из такого пользования.

    В силу изложенного неверной представляется позиция судов в ситуации, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства становится следствием недостаточного бюджетного финансирования должника. Анализ арбитражной практики показывает, что в большинстве случаев при вынесении решений по подобным делам суды руководствуются следующим положением: «поскольку целевое бюджетное финансирование, на основе которого осуществлялось строительство, в полной мере не было обеспечено, вина ответчика в несвоевременной оплате работы подрядчика отсутствует, соответственно, во взыскании процентов за просрочку оплаты должно быть отказано»[47].