Mafalda Favero, Giuseppe Valdengo, Dora De Stefani, Dante Sciacqui - Giuseppe Podesta

LA BOHEME - 1944-21 & 23 January Teatro Sociale, Como, with Minazzi, Stabile, Buttironi,

Cond. Del Campo

1944-27 & 30 January Teatro Carcano, Milano, with Scuderi, Guelfi, Lombardo,

Cond. Polzinetti

1944-19 & 20 February Teatro Comunale, Treviso, with Petrella, Marini, Baracchi,

Cond. Narducci

1944-24 & 27 February Teatro Sociale, Trento, with Petrella, Marini, Baracchi,

Cond. Cecchetti

1944-1 & 3 March Teatro Cumnale, Rovereto, with Petrella, Marini, Baracchi,

Cond. Cecchetti

1944- 6 & 7 March Teatro Nuovo, Verona, with Petrella, Marini, Barachi, cond.

Strano

1944-12 & 13 April Teatro del Popolo, Torino, with Favero, Vanelli, Latinucci,

Cond. Podestа

1944-24, 25 & 27 December Teatro Verdi, Padova, with Broglio Mora, Demitry,

Mazzucato, cond. Zennaro

MANON LESCAUT - Teatro Regio di Parma - 6,8.01 - 1944

Carla Castellani, Giuseppe Valdengo - Giuseppe Podesta.

TURANDOT - Teatro Regio di Parma - 25,26,30.12 - 1945

Alma De Grassi, Dolores Ottani,Romano Gardelli - Giuseppe Podesta

 

Раз в Падуе импресарио в качестве гоно­рара выдал мне восемь килограммов масла. В другой раз, когда мы с Риной направлялись на ве­лосипеде с прицепленной к нему тележкой муки в Венецию, где мы жили беженцами, нас задержал агент гестапо в штатском и, проверив докумен­ты, решил, что Рина еврейка, поскольку фамилия ее матери - Цукерман. Я вмешался со всей реши­мостью отчаяния и запротестовал, объясняя, что ее отец — почетный инвалид первой мировой вой­ны. Но тем самым лишь усугубил каше положе­ние. Меня заставили предъявить и мои докумен­ты. Это были документы молодого мужчины, ко­торый после 8 сентября не примкнул к республи­ке Сало. Слава богу, в сумятице гестаповец забыл обратить на это внимание. Я прекрасно помню как у входа на мост через Лагуну, в своем свет­ло-мышином плаще, который сливался с тума­ном, он разворачивал меня в профиль, чтобы пос­мотреть, не "семитский" ли нос у этого Дель Мо­нако!

Венеция была заполнена служащими римских министерств, переселенными правительством Муссолини на Север. Мы с превеликим трудом сняли комнату рядом с театром "Ла Фениче". Я пел "Богему" в театре "Малибран" и "Бат­терфляй" в Падуе.

 

LA BOHEME - 1945-9 & 11 February Teatro Malibran, Venezia, with Broglio Mora, Demitry,

Mazzucato, cond. Zennaro

 

Здесь произошел любопыт­ный эпизод. Во время спектакля началась бом­бежка. Зрители и артисты кинулись врассыпную по убежищам. Вместе со всеми выбежал на ули­цу и я, не переодевшись, прямо в костюме Пинкертона форме американского офицера. И хотя форма лет пятьдесят как вышла из употребления, люди на улице стали указывать на меня пальцами, и кто-то крикнул, что я - американский парашю­тист. На десантную моя форма и вовсе не походи­ла. Стало ясно, что от объяснений лучше воздер­жаться, и я попытался ускользнуть, но моя попыт­ка скрыться лишь усугубила положение. Меня за­гнали в какой-то тупик. Я стал кричать, что это — театральный костюм, но моим оправданиям никто не верил, и преследователи даже не замечали, что я изъясняюсь на чистом итальянском языке. Еще немного, и я был бы избит в кровь, а то и хуже, но вдруг молнией мелькнула спасительная мысль: я запел. Тут уж я постарался на славу, дав полную волю голосу, насколько его хватило в моем теле. Такова уж была Италия в ту эпоху. Несчаст­ный "двор чудес", где оперный певец исполнял свое грудное "до" под сполохами взрывов, пе­ред улюлюкавшей толпой бесноватых обывате­лей. Ту же Италию можно было увидеть и в Мила­не, превращенном в груду развалин. Но Милан, как и за два года до этого, продолжал жить. Я исполнял 'Тоску" в театре "Нуово", где Ремиджо Паоне и Лидуино Бонарди организовали прекра­сный оперный сезон; н познакомился с Вальте­ром Мокки, одним из легендарных импресарио, который до войны собирал труппы, арендовал трансатлантические лайнеры и возил певцов, му­зыкантов и театральных техников в Бразилию и Аргентину. Благодаря Мокки публике в тех далеких странах стали известны Карузо, Титта Руффо, Тосканини, Габриэле Сантини, Галеффи, Страччари, Безанцони и другие оперные колос­сы периода между двумя войнами.

 

 

Несмотря на то что самолеты союз­ников бомбили Маргеру и Падую, а война мед­ленно продвигалась вдоль Адриатики, в Вене­ции продолжали наивно верить, что этот кошмар­ный сон нас не касается. Однако железная дорога работала все хуже, и случилось так, что великий Аурелиано Пертиле не смог приехать вовремя на спектакль "Бал-маскарад" в театр "Ла Фениче". Тогда директор театра Марио Корти распоря­дился заменить его мною. Корти уже испробовал меня, когда я пел "Богему" на открытии сезона 1943/44 года вместе с Мафальдой Фаввро под управлением Джузеппе Дель Кампо.

 

LA BOHEME - 1943-08 [2 times] & 11 December Teatro La Fenice, Venezia, with