Лекция 11. Философия Давида Юма (7. 05. 1711—25. 07. 1776)

Во-вторых, "...если наука о человеке является единствен­ным прочным основанием других наук, то единственное проч­ное основание, на которое мы можем поставить саму эту на­уку, должно быть заложено в опыте и наблюдении" [там же, с.82]. Никакая наука, настаивает Юм, не может выйти за пре­делы опыта или найти такие принципы, которые не были бы установлены на авторитете опыта. Поэтому и моральная фи­лософия, или наука о человеческом духе, должна опираться на тщательные и точные эксперименты и наблюдения над теми действиями, которые свидетельствуют о силах и каче­ствах духа. Однако, в отличие от естественных наук, наука о духе (или моральная философия) не может ставить экспери­менты над человеческим духом намеренно и предумышлен­но. Это сразу нарушило бы естественное проявление тех принципов, которым подчиняются действия человеческого ду­ха. "Поэтому в указанной науке мы должны подбирать наши опыты путем осторожного наблюдения над человеческой жиз­нью..." [там же, с.85]. Проявления человеческого духа следу­ет брать так, говорит Юм, как они обнаруживаются в обыден­ной жизни, в поведении людей, находящихся в обществе, за­нимающихся делами или предающихся развлечениям.

Из приведенного.описания исследовательского замысла философа мы видим, что он ставит задачу учредить новую науку — науку о природе человека, или о человеческом духе. Причем новизна его замысла состоит в том, что он стремится подвести эту науку как фундамент под все человеческое поз­нание. И особенно проявляется новизна замысла Юма в том, что он предполагает поставить науку о человеческом духе на почву изучения фактов. Факты проявления человеческой природы, их тщательная фиксация, вдумчивый анализ, ос­торожное обобщение — вот что должно стать основным ме­тодом науки о человеческом духе. Как бы Юм ни оценивал эти замыслы и к чему бы ни привели его попытки их реализо­вать, для того времени они имеют следующее теоретическое и историко-философское значение. Во-первых, они прогрес­сивны в том отношении, что представляют собой программу применения методов передовых тогда естественных наук к исследованию духовных способностей человека. Тем самым, во-вторых, эти замыслы объективно становятся в оппозицию к спекулятивной метафизике, которая претендовала посред­ством чистого умозрения усмотреть первоначало мира и при­роду человека. В-третьих, в замыслах Юма зримо выступил принципиальный гноселогизм новоевропейской философии, особенно эмпиризма. Этот гносеологизм, у Юма по сути аб­солютный, состоит в установке изучить прежде всякого поз­нания наши познавательные способности. И в-четвертых, в данных замыслах со всей определенностью проявлено то, что главным объектом исследования новоевропейских фило­софов выступает человеческий дух (сознание). Так что вся новоевропейская философия XVII — первой половины XVIII в. была по преимуществу онтологией человеческого ду­ха, т.е. учением о специфическом бытии — бытии человече­ского духа.

3. Состав человеческого опыта (духа). Рассмотрим те­перь основные моменты реализации описанных замыслов Юма. Отправной пункт его учения о человеческой природе может быть обозначен как определение состава человече­ского духа, или опыта человека. Юм начинает с констатации факта, что человеческий ум имеет восприятия. Это многоз­начительное начало, настолько простое и до такой степени достоверное, что относительно его не колебался в своем ра­дикальном сомнении даже Декарт. Впрочем, для него восп­риятия ума сами по себе не имеют большой ценности, пока не отыскано средство установить, соответствует ли им что-нибудь вне ума или нет. Юм, исходя из установки принимать лишь то, что понятно, берет в качестве действительно достоверных начал восприятия ума. Это, хотя и очень беглое, сравнение Юма с Декартом показывает, что новоевропейская философия в принципе едина и что несмотря на большую историческую и теоретическую дистанцию между Юмом и Де­картом, оба они связаны идеей одного философского поиска.

Восприятие ума, полагает Юм, самым очевидным обра­зом делятся на два рода: впечатления и идеи. Специфика впечатлений весьма точно выражена обычным значением слова "впечатление"; "впечатляться" — получать сильные, яр­кие образы, мощные колебания духа. Сам Юм определяет впечатления как такие восприятия, которые входят в созна­ние с наибольшей силой и неудержимостью. Из фактически известных каждому человеку впечатлениям относятся такие восприятия, как возникающие при помощи органов чувств ощущения и сопровождающие их эмоции (аффекты). Идеи — это слабые образы в мышлении и рассуждении.

Напомню, что Беркли в "Трактате о принципах человече­ского познания " (§ 30 и 33) производил подобное разделение идей на идеи ощущений и идеи воображения. При этом крите­рий отличия фактически один и тот же и у Беркли, и у Юма: сила, живость и отчетливость у одних больше, а у других мень­ше. Но Беркли независимо от указанных различий все восприя­тия называл идеями. А Юм считает важным термин "идея" при­менять только для обозначения слабых образов впечатлений в мышлении и рассуждений. И различие между впечатлениями и идеями он отождествляет с различием между чувствовани­ем и мышлением. И здесь нетривиальный теоретический смысл. Подчеркивание Юмом нетождественности впечатлений и идей обеспечивает эффект объяснения. То есть на вопрос, что такое мышление, он готовит ответ: мышление в собствен­ном смысле слова берет начало из ощущений, однако отлича­ется от них по непосредственной основе тем, что такую основу составляют не сами образы ощущений, а их ослабленные ко­пии (идеи) в уме. Таким образом, уже в самом начале построе­ния своей концепции человеческого духа он ясно обнаруживает намерение объяснить понятия, которыми оперирует мышление, исходя из чувственных образов.

Но последуем дальше за Юмом в его анализе состава человеческого духа. Разделив все восприятия на впечатле­ния и идеи, он отмечает, что и те и другие делятся на про­стые и сложные. "Простые восприятия, т.е. впечатления и идеи, — это те, которые не допускают ни различения, ни раз­деления. Сложные восприятия противоположны простым, и в них могут быть различные части" [там же, с.90]. Дальней­ший анализ приводит Юма к выводу, что каждому просто­му впечатлению соответствует простая идея. В по­лучении такого вывода он строго следует понятному им опыт­ному методу. В частности, широко использует прием отыски­вания отрицательных примеров.

Так, при первом сравнении впечатлений и идей бросает­ся в глаза, что идеи во всем повторяют впечатления, кроме их силы и живости. Однако при более тщательном рассмотрении идей и впечатлений мы легко находим примеры, что есть такие сложные впечатления, которым не соответствуют сложные идеи, и наоборот. Например, мы может образовать сложную идею города, который нигде не видели. Так же точ­но впечатление города, который мы непосредственно наб­людаем, может значительно отличаться от идеи того же го­рода, когда мы представляем его себе, закрыв глаза. А вот для вывода о том, что простые идеи и впечатления совпа­дают по содержанию и отличаются только по силе и живо­сти, никаких отрицательных примеров найти не удается. Так; непосредственному восприятию (впечатлению) красного или любого другого цвета соответствует аналогичный цвет и в во­ображении. Впечатлениям других качеств — длины, плотности, звука, вкуса — также соответствуют аналогичные идеи и вооб­ражения. Следовательно, указанный вывод о совпадении про­стых впечатлений и идей нужно признать правильным.

Итак, простые впечатления и идеи всегда связаны друг с другом. Значит, следует признать, что одни из них оказыва­ются причинами, а другие — следствиями. Но что именно яв­ляется причиной, а что следствием? Для ответа на данный вопрос Юм рассматривает порядок первого появления впе­чатлений и идей и находит, что простые впечатления всегда предшествуют соответствующим идеям. Чтобы ребенок по­лучил понятие оранжевого или красного цвета, горького или сладкого вкуса, нужно у него вызвать эти впечатления предъ­явлением соответствующих предметов. Но абсурдно пытаться вызвать подобные впечатления путем объяснения. Поэтому слепые от рождения никогда не узнают, что такое цвета, а глухие — что такое звуки. Отсюда устанавливается общее для всего учения о человеческом духе положение: "Все наши простые идеи при первом своем появлении происходят от про­стых впечатлений/которые им соответствуют и которые они в точности повторяют" [там же, с.92]. Следовательно, про­стые идеи — это образы (ослабленные копии) простых впе­чатлений. Ум способен также помимо этих идей образовы­вать вторичные идеи, т.е. образы тех идей, которые явля­ются копиями впечатлений.

Наконец, сами впечатления тоже делятся на два рода: 1) впечатления ощущения и 2) впечатления рефлексии. Впе­чатления ощущения возникают в душе благодаря деятель­ности органов чувств. Однако причины их неизвестны. Впе­чатления рефлексии самым явным образом происходят от наших идей. Осуществляется это так. Сначала возника­ют впечатления ощущения (восприятия тепла, холода, жаж­ды, голода, удовольствия и страдания). Ум снимает копии этих впечатлений, т.е. образует их идеи. Данные идеи воздействуют на душу и производят в ней новые впечатления — "желание и отвращение, надежду и страх, которые, собствен­но, могут быть названы впечатлениями рефлексии" [там же, с.96]. Итак, впечатления рефлексии, которые составляют ос­нову эмоциональной сферы человеческого духа, вызывают­ся идеями, а эти последние порождены ощущениями. И сле­довательно, весь состав человеческого духа (как сфера поз­навательных способностей, так и эмоционально-волевая сфе­ра) замыкается на один источник — на ощущения.

Исследование причин ощущений Юм считает делом ана­томов и естественников. Его же, как моралиста, интересуют прежде всего аффекты, желания и эмоции, т.е. впечатления рефлексии, которые имеют своей причиной идеи. Поэтому, чтобы объяснить природу и принципы человеческого духа, нужно сначала подробно рассмотреть идеи.

Рассмотрение идей Юм начинает с того, что сравнивает идеи памяти и идеи воображения. Здесь, по его мнению, обнаруживается следующее. Впечатление, превращаясь в идею, может сохранять в значительной степени свою перво­начальную живость и оказывается чем-то средним между впе­чатлением и идеей. Способность повторять впечатления пер­вым способом называется памятью, а вторым — вообра­жением. Таким образом, главное различие между памятью, и воображением состоит в силе и живости идей. Кроме того, они отличаются еще и тем, что воображение легко вносит изменения в порядок и форму первичных впечатлений, а па­мять в этом отношении связана и не в силах внести какое-либо изменение.

Мы можем подвести некоторые итоги. До сих пор Юм в общих чертах рассмотрел весь состав человеческого духа и определил его основные способности: 1) получать впечатле­ния ощущений, 2) получать впечатления рефлексии, 3) обра­зовывать идеи памяти, 4) образовывать идеи воображения. И хотя он пока не определил способность воли, это не меша­ет нам сделать следующий вывод. Перед нами попытка вы­ведения всего состава человеческого сознания и всех его ду­ховных способностей из ощущений. Для сферы познания это касается объяснения того, что представляют собой такие поз­навательные способности, как память, воображение, мыш­ление (способность суждения, включая образование сужде­ний необходимости). В своем "Исследовании о человеческом познании", которое популяризирует первую книгу "Трактата о человеческой природе", Юм прямо выступает против качест­венного различия разума и опыта и двух соответствующих способов аргументации — умозрительной и опытной. Хотя это различие и пользуется всеобщим признанием, "я, не колеб­лясь, объявляю, что оно в сущности ошибочно или по край­ней мере поверхностно" [3,2, с.47]. Решению этой задачи — объяснить из ощущений весь человеческий дух — служит так­же терминология Юма. Его различие впечатлений и идей соответствует принятому тогда делению познавательных спо­собностей на чувственность и разум. А установление той связи между ними, которая описана в лекции, призвано показать, что между чувственностью и мышлением нет качественных различий.

4. Учение об ассоциации идей и проблема причинно­ сти. Дальнейшее развитие рассмотренная попытка Юма по­лучает в его учении об ассоциации идей. Данное учение пред­назначено объяснить образование сложных идей. Однако об­щетеоретический смысл этого предназначения, само поня­тие сложных идей нужны для решения более глубокой и со­лидной задачи — найти объяснение тому, что представляет собой мышление вообще: по субстрату, элементам, механиз­му действия, возможностям и результатам. Итак, как уже го­ворилось, Юм отмечает, что воображение в состоянии сое­динять простые идеи в любые сложные, разъединять их сно­ва и вновь соединять в любом виде. И если бы воображени­ем не руководили некоторые общие принципы соединения идей, то, как говорит Юм, мы никогда бы не смогли наблю­дать в нашем сознании регулярного появления одних и тех же сложных идей. Но мы их всегда наблюдаем. Следователь­но, существуют какие-то принципы связи идей, некоторое объ­единяющее эти идеи качество. Оно таково, что с его помощью одна идея всегда вызывает другую. Однако это не значит, что ум не может сочетать идеи без всякого принципа. Наобо­рот, суть воображения в том и состоит, что оно сочетает идеи любым способом. А принцип объединения идей действует, хотя и неотступно, но только как мягкая сила, которая обыч­но преобладает.

Таких принципов, которые обычно объединяют простые идеи в сложные, три: 1) сходство между идеями, 2) смеж­ность во времени или в пространстве, 3) причина и дейст­вие. Эти принципы представляют собой как бы род притяже­ния идей. Они заменяют в воображении те нерасторжимые связи, которые существуют в памяти. Действия такого при­тяжения всегда ясны, а причины неизвестны. Они "должны быть сведены к первоначальным качествам человеческой природы, на объяснение которых я не претендую", — пишет Юм [3,1, с.101].

Однако все три принципа действуют неодинаково. Самым сильным является принцип причинности. Остальные принци­пы связи идей могут усиливать или ослаблять действие прин­ципа причинности. Кроме того, причинность — единственное отношение, которое выводит нас за пределы нашей памяти и чувств. Поэтому Юм уделяет особое внимание анализу дан­ного отношения. Указанные принципы ассоциации приводят к образованию из простых идей трех видов сложных идей. Это идеи субстанций, модусов и отношений.