Глава 9. Письмо из Хогвартса

– Как это не «Бетонные стены»? – спросил Дадли жалобно-возмущённо. – Вы говорили, этот пойдет в «Бетонные стены»!

– «Этот» не пойдет в «Бетонные стены», дорогой кузен, – ответил Гарри, намазывая масло на хлеб, – «этот» пойдёт в самую лучшую школу чародейства и волшебства, где будет учиться магии.

За столом воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием дяди Вернона. Гарри не боялся своих родственников, напротив – те боялись его, но всё же он никогда не стремился издеваться над ними. Ну, или почти никогда.

Обычно он не поднимал тему о магии, не произносил запретное слово на букву «в», игнорируя Дурслей так же, как те игнорировали его. Но порой его выдержка давала сбой.

– Она называется «Хогвартс», Дадли. Впрочем, можешь не запоминать, магглов туда не принимают, – сказал Гарри, улыбаясь одними уголками губ.

– Это возмутительно!.. – прохрипел дядя Вернон.

– Разве? – удивился Гарри. – А по-моему, вполне разумно. Что делать магглам в школе, где учат волшебству?

– Полегче, – негромко предупредил его Ри.

Гарри подумал, что, может, и правда перегибает палку.

– Упражняемся в остроумии? – сардонически спросил Сев.

«Это все твоя школа, – улыбнулся Гарри, но тут же посерьезнел. – А как ещё мне с ними себя вести?»

– Нет нужды в оправданиях, прибереги их для Альба.

Альб и правда порой выражал недовольство манерой его общения, и, надо признать, у него были на то причины. Гарри и сам это понимал, поэтому старался сдерживать колкости, которые готовы были сыпаться с его языка без перерыва. Ри говорил, что это всё влияние Сева и Тома.

– Дадли, забери почту, – прорычал дядя Вернон.

Дадли с ненавистью посмотрел на кузена и вышел из-за стола. Гарри беззаботно продолжил завтракать, погрузившись в свои мысли. И погрузился в них он так глубоко, что едва не пропустил мимо ушей громкий крик Дадли, вбегающего в кухню:

– Тут письмо! Этому!

Гарри живо вскочил с места и, вскинув руку, магией притянул к себе конверт. Дадли испуганно заверещал и кинулся к матери, побледневшей, в отличие от своего мужа – побагровевшего. Но Гарри это не волновало – он слишком боялся, что кто-то из них вздумает отобрать письмо и что-нибудь с ним сделать. Ну уж нет! Он и так ждал его слишком долго.

Гарри спешно выбежал из дома и, сжимая в ладошке конверт, помчался к своему любимому месту в ненавистном городишке – пустующему зданию. Лишь оказавшись у полуразрушенных стен, Гарри наконец поднёс конверт к лицу. Желтоватый пергамент, сургучная печать, герб с символами факультетов – всё, как ему рассказывали. Осталось только узнать, что в письме.

Сломав печать, Гарри достал два листа. Он бегло прочитал то, что было на них написано, затем прочитал второй раз – медленно и вдумчиво, стараясь ничего не упустить. Один лист был от некой профессор МакГонагалл, второй же содержал список всего необходимого для учебы. Наконец Гарри оторвался от ярко-изумрудных букв и посмотрел наверх.

– Я волшебник! Я буду учиться в Хогвартсе! – горячо прошептал он.

– Конечно, мальчик мой! – засмеялся Альб.

– Мерлин, – пробормотал Сев, – не говори мне, что ты сомневался.

– Нет, я не... просто... – Гарри замолчал, не в силах говорить от затопившего его счастья.

Он улыбнулся и опустился на землю, поджав под себя ноги.

– Тяжело ждать, да? – проницательно заметил Ри.

– Он год ждал, подождёт ещё, – фыркнул Сев.

– За мной придут в мой день рождения? – уточнил Гарри.

Он уже знал это, как знал и то, что в магическом банке, банке гоблинов, у него есть деньги, оставленные родителями.

– Да, ждать совсем недолго, – сказал Ри.

Он был прав – до тридцать первого июля оставались считанные дни. Но именно от этого ожидание становилось таким томительным и волнующим.

Гарри до вечера бродил по Литтл-Уингингу, слушая рассказы друзей о магическом мире, представляя, надеясь и мечтая. И лишь когда стемнело, он направился домой.

Вообще, «домом» он называть это место не любил, но почему-то волшебники настаивали на этом. Что, если подумать, уже было странным, потому что обычно у них между собой была уйма разногласий, и не бывало такого, чтобы все они полностью сходились во мнении. Но Гарри чувствовал, что лучше пока не трогать эту тему. Когда надо было – он умел усмирять своё любопытство. Пришлось научиться.

Пришлось научиться и ожиданию.

В вечер перед своим днем рождения Гарри никак не мог уснуть. Он специально лёг пораньше, чтобы утром проснуться бодрым и готовым к визитёру из магического мира. Но волнительных мыслей в голове было слишком много, несмотря на то, что волшебники ушли куда-то и не беспокоили его.

Гарри наблюдал за часами – он и не заметил, как подошел двенадцатый час.

– Десять минут до твоего одиннадцатилетия! – неожиданно прогремел в голове голос Ри.

– Да, это поможет мне заснуть, – вздохнул Гарри.

– А почему ты думаешь, что тебе нужно заснуть? – таинственно произнес Альб.

– Что ты имеешь в виду?

– Подожди и увидишь, – засмеялся Ри.

– Вы от меня что-то скрыли?

– У кого-то совсем нет терпения, – прокомментировал Сев.

– У меня было терпение целый год, пока я ждал этого дня, – проворчал Гарри.

Время тянулось медленно, слабо светящиеся фосфором стрелки на маленьких часах будто бы не двигались вообще. Но вот мучительные десять минут прошли, наступило ровно двенадцать ночи, как вдруг...

БАХ!

Напуганный громким звуком, Гарри выбежал из чулана. Как же он удивился, когда увидел, что входная дверь дома номер четыре валяется на полу, а над ней стоит... Нет, даже так – возвышается высоченная, могучая фигура громадного человека в необычной одежде. Лицо этого человека было спрятано в кустистой темной бороде. Черные глаза-жучки осматривали валяющуюся на полу дверь.

– М-да, не рассчитал я маленько силы, – прогудел мужчина и вдруг вскинул взгляд на Гарри.

Лицо его, которое могло сначала показаться грозным, засветилось и расплылось в широченной улыбке.

– Вот и ты, Гарри! – воскликнул он.

Гарри сглотнул и кивнул.

– Вот и я. Гарри.

– Меня зовут Хагрид. Я – привратник в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Конечно, ты уже знаешь о Хогвартсе...

– Да, сэр, знаю, – сказал Гарри, с любопытством рассматривая привратника. – Очень приятно, кстати.

Хагрид хмыкнул и улыбнулся.

– Ну-ну, не надо тут «сэров» всяких.

– Как скажешь, – легко согласился Гарри.

– Кстати, совсем забыл! Это же твой день рождения. Вот, держи. Сам испек. Он мог помяться в дороге, но, я уверен, он всё такой же вкусный.

Хагрид протянул ему коробку, перевязанную подарочной лентой. Открыв ее, Гарри уставился на кривоватый, но аппетитно выглядящий шоколадный торт, на котором было выведено: «С днём рождения, Гарри!».

– Это мне?

– Конечно, тебе, кому ж еще. Там вот и имя твоё написано, – указал пальцем Хагрид.

– Спасибо, – пробормотал Гарри, не отрывая взгляда от торта – его первого настоящего подарка на день рождения.

– Ну это, не за что, – покраснел Хагрид.

Неожиданно с лестницы послышались громкие шаги – это спускались дядя и тётя. Увидев громадного человека престранного вида и сломанную дверь, они завизжали.

– Кто вы такой? – закричал дядя Вернон. – Я немедленно вызываю полицию!

– Успокойся, Дурсль, – пробасил Хагрид, размахивая розовым зонтиком. – Не по вашу душу я явился.

Гарри взглянул на родственников и заметил, как в них борется страх и желание возразить. Он решил облегчить им выбор.

– Думаю, вам лучше подняться к себе. Вы не сможете запретить учиться мне в Хогвартсе, – сказал Гарри сухо.

– Но я запрещаю! А еще запрещаю тебе использовать свои гнусные словечки в этом доме, парень! – прорычал красный как рак дядя Вернон. – И я запрещаю вам, сэр, – он обратился к Хагриду, – находиться здесь! Убирайтесь! Вон!

– Посмотрел бы я, как маггл запрещает Гарри Поттеру учиться в Хогвартсе! Да этот малец записан туда с рождения! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет... И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да...

– ПОЖАЛУЙСТА, ЗАБИРАЙТЕ ЕГО, ПУСТЬ ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИТ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! – заорал дядя Вернон.

– Как невежливо с его стороны, – совершенно неожиданно захихикал Альб.

Остальные голоса тут же зашикали на него.

– Тише, мы же договорились не мешать! – сказал Ри.

Тем временем Хагрид вцепился в розовый зонт и наставил его на Дурсля.

– Никогда... не оскорбляй... при мне... Альбуса Дамблдора! – подобно грому прогремел он.

– Да-да, великий Альбус Дамблдор, – прошипел Том с издевкой.

Из зонтика Хагрида выскочила красная искра, которая, ударившись в дядю Вернона, заволокла его дымом. Тётя Петуния пронзительно закричала, размахивая руками. Когда же дым исчез, она закричала ещё пронзительнее: на голове у её мужа красовались два розовых свинячьих уха.

– Святой Мерлин, он наколдовал ему уши? На что вообще способно это недоразумение? – произнёс Сев.

Ри яростно ему возразил, но Гарри было некогда прислушиваться к их спору.

Хагрид озадаченно потер макушку.

– Хотел его в свинью превратить, да, видно, он и так уже почти свинья, – произнёс он, подмигнув Гарри.

Тот же, однако, подумал, что Хагрид просто не очень способный волшебник («И почему он пользуется зонтом, а не палочкой?»), но всё равно довольно хмыкнул.

Тётя и дядя поняли, что проиграли эту битву, и сбежали наверх, не переставая трястись от страха.

– Просьба у меня, Гарри, – нахмурился Хагрид, когда Дурсли скрылись. – Ты не рассказывай никому в Хогвартсе об этом, мне вроде как нельзя чудеса творить...

– А почему нельзя? – живо поинтересовался Гарри.

Хагрид смутился и уклончиво ответил про исключение из Хогвартса. Как бы Гарри ни интересовали причины этого исключения, он решил оставить новые вопросы на потом: сейчас есть более важные вещи, о которых он хотел узнать.

– Пошли на кухню, Гарри, я с дороги устал и есть хочу страшно.

На кухне Хагрид достал из кармана упаковку сосисок и озадаченно посмотрел вокруг, словно бы присматривая, где можно их пожарить. Гарри уже хотел было предложить плиту, как привратник сам нашел решение проблемы: зонтом поджёг стул и сел рядом с огнём, разворачивая упаковку.

– Дурслям это не сильно повредит, – проворчал он, насаживая сосиски на веточки одного из растений тети Петунии.

«Если только огонь не распространится на весь дом и не спалит его вместе с моими родственниками, – мрачно подумал Гарри. – Что-то мне подсказывает, что потушить пламя великан не сможет так же легко, как он его зажёг. Но кого это волнует?».

Тем не менее он присоединился к Хагриду, наблюдая за жарящимися в пламени сосисками.

– Вот и будет наш ужин, – произнёс привратник, подмигивая Гарри. – А потом – спать, завтра у нас много дел.

– Дел?

– Ну да, мы с тобой пойдём в Косой переулок закупать необходимые вещи. Ну, из списка. Но сначала нужно наведаться в банк Гринготтс, в котором орудуют гоблины. Там и деньги твои находятся. Родители о тебе позаботились, ты не переживай, что Дурсли не станут платить за твоё обучение.

– Кстати о моих родителях... – с замирающим сердцем начал говорить Гарри.

Он почувствовал, как волшебники из его головы затаили дыхание и прислушались.

– Лили и Джеймс, – шмыгнув, сказал Хагрид. – Лучшие волшебники, которых я знал! Ты бы видел их во время учебы в...

– Что с ними случилось? – выпалил Гарри. – Я слышал, что их убили, но больше мне ничего неизвестно.

Он говорил правду: ни один из волшебников не любил распространяться на эту тему.

– Ох, – выдохнул Хагрид. – Вот, значит, как. М-да... Не от меня, думаю, ты это узнавать должен... Но ведь все это и так знают. И у тебя есть право узнать, да...

Гарри терпеливо ждал, пока Хагрид перейдет к сути. Тот медленно снял сосиски с веточек и уложил на приготовленную тарелку.

– Наверное, начну я... с человека одного...

Гарри внимательно слушал путанный, сбивчивый рассказ Хагрида о тёмных временах магического мира и о злом волшебнике, чьего имени никто не называл из-за страха.

«И что страшного в имени Волдеморт? – подумал Гарри. – По мне, так оно довольно нелепое. Как одно из кошачьих имён старухи Фигг».

Ри, Сева и Альба одолел внезапный приступ сильнейшего, хотя и несколько странного на звук кашля, но Гарри не обратил на это внимания. Не обратил он внимания и на то, что Том издавал ещё более странные звуки – что-то вроде рычания.

Гарри узнал от Хагрида больше, чем рассчитывал – о смерти родителей и о магической войне. Он узнал даже, что именно этот великан привёз его сюда десять лет назад. Это не тот поступок, за который Гарри мог бы быть благодарным, но сам факт казался ему ироничным и примечательным.

Наконец все сосиски были съедены, все вопросы – отвечены, и Хагрид потушил пламя, хотя и не без труда. Гарри довольно оглядел испепелённый стул и потрескавшийся лак на паркете.

– Давай ложиться спать, – зевая, сказал великан, укладываясь на диван. – Спокойной ночи.

– Да, спокойной, – прошептал Гарри, забираясь на софу: идти в чулан совершенно не хотелось.

– И чего это Дамблдор говорил, что с тобой будет непросто? – засыпая, пробормотал Хагрид.

– Кажется, Дамблдора ждет большой сюрприз, – хмыкнул Сев.

«Вы знаете его?» – спросил Гарри.

– Да, немного, – с улыбкой ответил Ри.

– Совсем чуть-чуть, – добавил Альб.

«И какой он, этот директор Хогвартса?»

– Я слышал, ему нравятся лимонные дольки, – ответил Альб.

«Да вы, должно быть, знаете его как родного!» – мысленно закатил глаза Гарри.

Альб только хмыкнул.

– Попридержи свои замечания, малыш. Я считаю Дамблдора самым великим и мудрым волшебником, – сказал Ри.

– Это манипулятор, который притворяется добрым дедушкой, – сказал Том.

– Про манипулятора верно. Еще он слишком лояльный к своим ученикам. Но... лучшего директора для Хогвартса не найти, – сказал Сев.

«Понятно, – протянул Гарри. – Как и обычно, не помогло. Что ж, узнаю сам».

Примечание к части

В тексте главы использовались некоторые цитаты из канона.