Глава 4. Знакомство с Зельями

Проснувшись на следующее утро, Гарри надел очки и прислушался к голосам в голове. Там было тихо.

«Есть кто-нибудь?» – поинтересовался он.

– Тихо! – раздраженно шепнул Сев. – Они только уснули.

«Вам нужно спать?» – удивился Гарри.

– Не уверен, что нужно, но спать мы можем. Сложно объяснить.

«А вам, – начал Гарри вдруг, – вам всем там скучно не бывает?».

Сев, хмыкнув, ответил:

– В такой компании скучно не бывает, к сожалению.

«А чем вы занимаетесь в моей голове?», – продолжил Гарри, которого глодало любопытство.

– Думаем, – резко бросил Сев. – Думать полезно, советую заниматься этим почаще.

Такой ответ Гарри разочаровал и отбил желание и дальше задавать Севу вопросы. А Сев, похоже, почувствовал это, потому что, едва слышно вздохнув, сказал:

– Обычно наше общение проходит в дискуссиях. Мы с Ри спорим, Альб пытается нас разнять. А Том...

«А что делает Том?» – живо спросил Гарри.

– А Том, – продолжил Сев, – сидит в сторонке и строит планы по завоеванию мира.

Гарри прыснул в кулак. Слова про завоевание мира всерьез он не принял. К тому же его отвлекла мысль о том, чем он сегодня займется.

«Сев! – с радостью подумал Гарри. – Мы займемся зельями сегодня?».

– Да, Поттер. Сегодня.

«Эм... А можно мне спросить?»

– Ты уже это сделал, – ответил ему ровный голос.

«Ну да, – подумал Гарри, чувствуя себя дураком. – Я хотел спросить, почему ты обращаешься ко мне по фамилии?»

Почти минуту ему никто не отвечал. Сев сухо и коротко прокашлялся, выдавая замешательство.

– Я...

Он не договорил: его прервало сразу несколько голосов.

– Давно я так не спал, друзья мои! – довольно произнёс старый голос Альба.

– И я неплохо выспался, – зевая, вторил ему Ри.

– Спать в голове мальчишки ужасно неудобно, – прошипел в свою очередь Том. – Его сны отвлекают.

– Но сны Гарри замечательные! – мечтательно протянул Альб. – Мне нравилось качаться на тех качелях. Хотя, на мой взгляд, они раскачивались слишком высоко.

Следующие полчаса волшебники обсуждали сны и спорили. Том бросал холодные, шипящие реплики, от которых у Гарри поначалу отнимало ноги – вскоре, впрочем, он привык, решив, что это просто такая манера общения.

У них у всех была своя манера общения. Ри порой задирал Сева и Тома – причём так, будто сам удивлялся своей храбрости. Альб чаще говорил мягко, и было нечто бесконечно мудрое в его тоне. Но при этом он мог сказать что-то так твёрдо и так резко, что все слушались его. Интонации Сева и Тома были немного похожи – оба говорили властно, уверенно и жестко. Только в голосе Тома чаще звучало презрение, а в голосе Севы – насмешка.

Гарри, пока в его голове происходила дискуссия, уже успел умыться и зайти на кухню. Там была тётя Петуния, готовящая что-то в духовке. Тут Гарри с запозданием вспомнил вчерашний инцидент с Дадли, и его прошиб холодный пот. Вдруг кузен нажаловался родителям? Что Дурсли сделают с ним? Но вот тётя Петуния подняла на него взгляд, и в нём не было ничего особенного, а только привычное недовольство.

– Убирайся, – отрезала она. – Я занята.

– Я позавтракать, – робко сказал Гарри, радуясь, что тётя ничего не знает.

Наверное, Дадли просто испугался жаловаться на него. Тетя, поджав губы, бросила на племянника недовольный взгляд.

– Быстро, – сказала она и отвернулась к плите.

Гарри живо схватил хлеб с сыром и вышел из кухни. Хорошо, что работой не нагрузила. Теперь можно было и зельями заняться.

* * *

 

Гарри сел в закуток у заброшенного здания, где можно было спрятаться ото всех взглядов.

– Итак, – начал Сев. – Зельеварение – обязательная дисциплина в Хогвартсе, и это не просто очень точная и тонкая наука, изучающая различные магические субстанции, их свойства и методы приготовления, это искусство. Без глупых маханий волшебной палочкой и заклинаний.

Гарри слушал его, стараясь дышать как можно тише, чтобы не упустить ни одного слова.

– Мало кто способен оценить красоту кипящего котла, – продолжал Сев глубоким бархатным голосом, – источающего тончайшие запахи, или мягкую силу субстанций, которые способны околдовывать разумы, порабощать чувства. Если ты не будешь вести себя как безмозглый баран, я могу научить тебя этому. Я могу научить, как разлить по флаконам известность, как сварить славу и даже как закупорить смерть.

Гарри настолько взволновала эта речь, что он не услышал шепоток Ри – что-то про неменяющуюся программу.

– Я не буду вести себя как безмозглый баран, – искренне заверил он Сева.

– Это мы ещё посмотрим, – ответил тот. – Ты откроешь тетрадь, Поттер? Или считаешь свою память идеальной?

– Открою, – ответил Гарри и действительно открыл тетрадь, приготовившись записывать.

– Начнем с основ и некоторых правил. Я надеюсь, с моих слов ты уяснил, что Зельеварение – наука очень точная и требующая абсолютной концентрации. Малейшее отвлечение, и твоё зелье будет безнадежно испорчено. Хуже того – оно может просто взорваться, что, поверь мне, принесёт очень много проблем. Все инструкции ты должен выполнять безукоризненно, следуя способу приготовления того или иного зелья. Ты меня понял?

– Да, – чётко ответил Гарри, игнорируя желание прибавить «сэр».

– На первом курсе в Хогвартсе ты начнешь практику. Зелья варят в котлах, у которых есть несколько размеров. Школьники, как правило, начинают со второго, а материал котлов – олово. Оловянные котлы наиболее подходящие и доступные, хотя и легко плавятся из-за тупоголовых баранов.

«Оловянный котел, второй размер», – вывел Гарри в тетради.

– В состав зелий могут входить следующие компоненты: травы, корни, семена, минералы, части живых существ. Это основные компоненты, встречаются зелья и с необычными составами.

Сев продолжал говорить, а Гарри продолжал записывать за ним. Писал он хоть и неаккуратно, коряво, но довольно бегло, что оказалось весьма кстати, потому что говорил Сев с ужасно быстрой скоростью.

– Подожди, подожди, – сказал Гарри, не прекращая писать. – Я не успел записать все типы зелий… Лечебные, преобразующие, психические…

– Полетные, взрывчатые, яды, – повторил Сев медленнее, – контрзелья и сложные зелья, имеющие несколько свойств.

– Все, дописал, – выдохнул Гарри, поставив точку.

– Это лишь названия типов зелий. Каждый из них следует разобрать по отдельности. Первый тип: лечебные зелья. Сюда включаются все зелья, которые используются исключительно в медицинских целях. Лечебные зелья часто готовятся с использованием заклинаний. К лечебным зельям относится, например, бодроперцовое зелье – это зелье от простуды, зелье от кашля и зелье для излечения фурункулов. Второй тип: преобразующие зелья…

Когда с типами зелий было покончено, а Сев замолчал, Гарри отложил ручку и подвигал уставшими пальцами. Кажется, даже в школе он не писал так много.

– Я хотел спросить, – начал он, – когда ты говорил про ингредиенты, ты упомянул рог единорога...

Спросить об этом во время «лекции» Гарри не рискнул, страшась перебить рассказчика.

– Да? – невозмутимо выдал Сев.

– Так они существуют? – выдохнул Гарри изумлённо.

– Так же, как и драконы, русалки, кентавры, фениксы и многое другое.

– Ва-а-ау, – прошептал Гарри. – А привидения?

– Да. Но они не относятся к магическим существам, это лишь умершие волшебники.

Гарри выдал очередной изумлённый выдох и стал переваривать новую информацию. Притихшие голоса вновь зазвучали в голове.

– Отличный урок, мой мальчик! – сказал Альб, обращаясь к Севу.

– Да, не так уж и скучно, – признал Ри.

Сев на эти слова возмущённо фыркнул.

– Рассказ про яды вышел неплохим, – подал голос Том. – Зелья никогда не были моим любимым предметом, но разнообразие существующих ядов всегда восхищало меня.

– Но большая их часть или смертельна, или приносит ужасные муки, – сказал Гарри, хмурясь.

– В этом-то и дело, мой юный друг, – с улыбкой произнёс Том.

И тут Гарри впервые задумался, что, возможно, насчет завоевания мира Сев не шутил.

– Не шутил, – подтвердил его мысли Ри.

– Я вообще не шучу, если ты не понял, – вставил Сев.

Гарри вздохнул и сказал:

– Знаешь, Том, завоёвывать мир, по-моему, плохая идея. Это жестоко, а ещё – очень трудно. К тому же, подумай сам, даже если ты и завоюешь мир, у тебя ни за что не выйдет навсегда удержать его.

Волшебники странно отреагировали на его слова: Альб тихо захихикал, Ри гоготнул и даже Сев не удержался от едва слышного хмыканья. Том прошипел, что кругом одни идиоты.

– Не злись на него, – сказал Альб. – Уверен, скоро он поймет свою неправоту.

– Надеюсь, я доживу до этого момента, – хмыкнул Сев.

– Я уверен, что доживу, – сказал Ри. – Ни за что не пропущу такое.

* * *

 

Укладываясь спать, Гарри вспомнил самый первый разговор с волшебниками и их рассказы. Они ведь упомянули его родителей... А из-за всего, что происходило, Гарри совершенно забыл спросить о них.

«Кто-нибудь здесь?» – спросил он мысленно.

– Я. Альб и Ри ушли поговорить подальше, чтобы дать тебе отдохнуть, – ответил Сев.

«Я хотел спросить...»

– О своих родителях. Да. Я слышал.

Гарри замолчал, ожидая, что Сев продолжит, однако тот молчал, и в его молчании отчётливо угадывалось нежелание говорить.

– Твои родители действительно волшебники, – спустя несколько минут всё же заговорил Сев. Голос его был сухим и напряжённым, словно он изо всех сил старался не показывать ни одну эмоцию. – Лили Эванс и Джеймс Поттер, оба – выпускники Хогвартса.

«Ты знал их?».

– Немного.

«Какими они были?», – с замиранием сердца спросил Гарри.

– Сильными волшебниками. Храбрыми.

«Тётя и дядя говорили о них мало, да и то только плохое».

Сев ответил спустя лишь пять минут, голос был тихим и звенящим.

– Все их слова – полная ложь. Твои родственники, – выговорил он, – полные ничтожества, которые завидуют волшебникам и при этом боятся тех возможностей, которые у нас есть. Которые были у твоих родителей.

Гарри протяжно зевнул и перевернулся на другой бок. Сон медленно тянул его к себе.

– Расскажешь потом подробнее? – пробормотал он, закрывая глаза.

– Договорились. А теперь – спи, – ответил ему Сев почти мягко.

Примечание к части

Для всего, что касается зелий, использовались внешние источники: ГП вики и Хогвартс вики. Информация и некоторые цитаты принадлежат этим ресурсам. Также присутствует цитата из канона.

Глава 5. Северус Снейп

1998 год

Когда Северус понял, к чему ведёт Лорд, было уже слишком поздно. О том, чтобы сбежать, не возникло и мысли – слишком глупо и невозможно. Оставалось стоять, продолжая играть – и играть безупречно! – свою роль, в глубине души надеясь, что всё обойдется, что и в этот раз он ловко выпутается из пальцев смерти, так долго поджидавшей его.

Но чем дольше говорил Лорд, тем быстрее угасала надежда. В конце концов её не осталось.

Страха смерти не было, но Северус с близким к ужасу отчаянием думал о том, что он так и не выполнил свой долг до конца. Он не сдержал обещания, данного Альбусу.

Он не рассказал Поттеру, что тот должен умереть.

Должен добровольно пасть от руки Лорда, исполнив отведенную ему роль свиньи на убой. Может, оно и к лучшему. Может, Поттер и без этого выпутается, без этого спасет всех. Мысль наивная и глупая, но... Но, черт подери, это же Поттер! Нет на свете более невыносимого и более удачливого поганца, для которого бегать от смерти и спасать людей – вторая натура.

Следом был короткий приказ на змеином, Нагайна, прыгнувшая на него, жгучая боль и уже близкое ощущение смерти. Он смирился.

А потом внезапно появился он, Поттер (разумеется, с двумя оруженосцами за спиной), и удивляться Северус не стал. Ему едва хватило сил передать воспоминания и в последний раз посмотреть в единственные глаза, которые были для него важны.

Всё последующее, что видел, чувствовал и слышал Северус, было ускользающим, как очень длинный сон. Этот сон тянулся, кажется, целую вечность, но в итоге он закончился.

Северус летел за ярким лучом света по белому туннелю, когда услышал чей-то голос. Он не мог понять, чей он и что говорит, но его резко выдернуло из туннеля. Через мгновение и туннель, и свет исчезли.

* * *

 

Ощущения были странными. Северус открыл глаза и огляделся: не темно, не светло, не жарко и не холодно. Однако слово «никак» не подходило под описание этого места, потому что кое-каким оно все-таки было: наполненным. Какими-то обрывками, картинами, образами, чувствами, которые словно летали повсюду.

Это было почти как читать мысли другого человека – хотя сам Северус ненавидел такую формулировку – только глубже, объёмнее. И это намного сильнее сбивало с толку.

Северус попытался пошевелиться, но его материальная часть уже не существовала, отпала за ненадобностью. В этом странном месте не было верха и низа, стен и каких-либо ограничений, воздуха и материальных вещей, тут нельзя было стоять, сидеть, лежать, двигаться, можно было просто быть. А еще, как выяснилось, когда появился Том, взрослый Поттер и Альбус, можно было говорить и даже видеть - правда, по-другому, не как в обыкновенной реальности.

Северус держал себя в руках, но ему пугающе сильно хотелось закатить истерику. Он находился в голове десятилетнего Гарри Поттера, а компания, с которой он оказался тут, была способна свести его с ума. Это не те люди, которым стоило собираться вместе.

Альбус – человек, которого он ненавидел, бесконечно уважал и который многие годы был его наставником и другом.

Гарри Поттер – человек, которого он презирал и ненавидел всей душой, защите которого посвятил свою жизнь и за которого в итоге умер.

Том Реддл – тот, кого он даже не мог назвать человеком, кем так сильно восхищался в юности. Тот, обжигающую ненависть к которому он скрывал так долго, что уже не был уверен, существует ли эта ненависть до сих пор.

Более нелепой ситуации вообразить было нельзя.

Когда волшебники договорились о том, как они будут себя вести, Альбус обратился к Северусу – так, чтобы их больше никто не услышал:

– Если ты захочешь, мой мальчик, если постараешься смотреть вглубь, ты откроешь в юном Гарри много интересного. Он удивит тебя, в этом я не сомневаюсь.

– Любого Поттера я знаю достаточно хорошо, чтобы он мог удивить меня даже своей глупостью, – высокомерно ответил Северус и ушёл.

Просто ушёл, даже не успев задуматься об этом. Лишь бы не слышать бесконечных вопросов Поттера, отвратительно-жизнерадостного тона Альбуса и пустых угроз Темного Лорда, выглядевшего почему-то как подросток.

Побывав в самых далёких уголках этого странного места, Северус натыкался на различные воспоминания и мысли, но те были слишком обрывочными, чтобы понять их.

Однако чувства – не конкретные воспоминания – были понятными: обречённость, одиночество, жажда тепла, света и справедливости, горькая обида.

Северус вернулся к остальным волшебникам, не желая копаться в этих эмоциях.

Они были знакомы ему слишком хорошо.

* * *

 

Северус был в замешательстве, которое изо всех сил скрывал. Он всегда следовал логике, разуму, он всегда знал, чего и от кого ожидать. Однажды решив, кто есть кто, он всегда был уверен в своих суждениях.

Теперь Северус не был уверен ни в чем.

Поттер, в голове которого он находился, оказался настолько непохожим на своего отца, насколько это было возможно. Ни уверенности, ни жестокости, только затравленность, убежденность в своей никчемности и ворох горьких воспоминаний, где с ним несправедливо обращались.

Точнее, это он использовал слово «несправедливо», Северус же определил поведение маггловских родственников Поттера как гнусное, жесткое, мерзкое и заслуживающее мести.

Свои мысли он, впрочем, держал при себе, считая свое поведение глупой сентиментальностью. Да еще и понимающий взгляд Альбуса, взгляд, в котором плескались смешинки, выводил из себя.

Старик, – думал Северус, возмущенно фыркая, – решил, будто несколько сцен, где с Поттером гнусно обращаются, изменят мое отношение к мелкому паршивцу.

Но чем больше Северус копался в голове Поттера, тем больше он ненавидел Дурслей. Как Дамблдор мог допустить, чтобы Мальчика, Который Выжил... да вообще любого мальчика воспитывали в таких условиях? Как можно было отдавать кого бы то ни было таким монстрам?

– Если бы я знал, насколько ужасны эти люди… – сокрушенно вздохнул Дамблдор.

Скрывать свои мысли в таком месте было сложно.

– Не разыгрывайте тут комедию, – выплюнул Северус. – Вы не могли не знать!

– Мог не знать, если захотел не знать, – тихо сказал Дамблдор, и вся его веселость, не пропадавшая ни на секунду, испарилась, показывая жалкого старика, снедаемого собственной безграничной совестью.

Северус ничего не ответил. Добивать Альбуса он не мог, тот и так был слишком сильно побит самим собой, но и оправдывать не мог тоже.

Помимо Поттера, был ещё кое-то, кто беспокоил его. Том. Дамблдор объяснил, что Том – это тот самый Волдеморт, которого Поттер уничтожил в битве за Хогвартс. Со всей его ненавистью, злобой, бесчеловечностью, со всеми кусками разорванной души, так и не склеенной.

Том бросался злыми репликами, а порой, отойдя подальше ото всех, раздумывал, как ему выбраться и вновь захватить мир. Он изучил голову Поттера досконально, и его совершенно не трогали воспоминания мальчика, живущего в такой обстановке. Он по-прежнему оставался бесчеловечным монстром.

И всё же он не был привычным Темным Лордом. Временами Северус замечал его скрюченную в позе эмбриона фигуру, сидевшую в стороне ото всех. И его взгляд.

Взгляд того, кто понимал, что является обладателем разорванной, искорёженной души.

– Он пробыл за чертой дольше нас всех, – сказал Дамблдор, заметив удивление и непонимание Северуса. Шуршащий голос бывшего директора был полон печали. – Я видел его там однажды, когда встречал Гарри на вокзале Кинг-Кросс.

– И что вы увидели? – спросил Северус.

– Важнее то, что мы видим сейчас, мой мальчик, – мудро ответил Дамблдор. – Того, кто помнит, что чувствовал и осознал там. Но едва ли этого хватит, чтобы... Впрочем, мне хотелось бы ошибаться.

* * *

 

Северус думал, что обучение Поттера Зельям будет пыткой. Поттер и Зелья – понятия, по его мнению, совершенно несовместимые. Легче было представить себе Хагрида, ставшего премьер-министром.

Но после первого занятия Северус в очередной раз понял, что уже ни в чём не может быть уверен. Он чувствовал энтузиазм и заинтересованность Поттера, желание получить как можно больше информации, жажду знаний и готовность их проявить. Готовность доказать, что он способен на многое.

Это стало приятным открытием. Намного более приятным, чем Северус признавал.

Когда Гарри... Когда Поттер задал вопрос о родителях, Северус растерялся. Он уже был готов поведать об отце-засранце, о том, какой сволочью тот был, что вытворял в школе. Готов был рассказать о Лили – то, что сумел бы выговорить. Например, что она любила Зелья и была чертовски в них хороша, что была сказочно доброй и очень умной. Готов был рассказать, какой цвет любила, какие книги читала и как она это делала...

Готов был, да не рассказал. Северус ощущал всю пронзительную, осторожную нежность, с какой Гарри думал о родителях, которых совсем не знал. Рассказать ему что-то плохое об отце значило разбить... что-то там, Северус не был уверен, что. Но поступить так он не смог. А говорить что-то о Лили тоже не стоило, хотя о ней он мог сказать только хорошее. Просто это породило бы много вопросов и непонятно, к чему привело бы.

– Сильными волшебниками. Храбрыми, – ограничился Северус коротким ответом.

– Тётя и дядя, – сказал ему Поттер, – говорили о них мало, да и то только плохое.

Северус сжал зубы. Об этом воспоминаний он не находил. Не предупреждая Поттера, он отправился на поиски, ища любые моменты из прошлого, где Дурсли говорят о Джеймсе и Лили.

– Твои родители были никчемными алкоголиками! – рявкает Петуния, поджимая губы. – И прекрати лезть ко мне со своими вопросами!

– Твой отец был безработным уголовником, а мать – ни на что не способной дурой, – бурчит её муж.

– Весь в своих тупых родителей! – шипит Петуния.

– Поверь мне, парень, я вижу тебя насквозь! – говорит толстый Дурсль. – Такой же мерзкий лгун с дурными наклонностями, как твои предки!

Северус вынырнул из воспоминаний и вернулся к Поттеру. Около минуты он молчал, пытаясь успокоиться. В груди клокотал гнев, глаза застелила мутная пелена. Всё несуществующее тело жаждало отомстить этим тупым, жалким, мерзким тварям, посмевшим коснуться своими грязными языками той, чьих пальцев не стоили.

Даже оскорбления в сторону Джеймса не обратило их в его союзников. Северусу хватило мужества признать, что ни безработным, ни уголовником, ни алкоголиком, ни даже тупым Поттер-старший не был.

Для себя Северус уже решил, что Дурсли ещё сполна получат за всю свою ложь, за все свои действия. А пока стоило успокоиться и закончить разговор с Поттером, чтобы тот наконец лёг спать.

– Это доказывает, что моя нелюбовь к Зельеварению – полностью ваша вина, – сказал Ри с улыбкой, когда Поттер заснул.

Чёрт бы побрал эти клички, но Северус уже привык. К тому же он не хотел забыться однажды и назвать при Поттере настоящие имена тех, кто сидит в его голове.

– Я понимаю твоё желание свалить на меня ответственность за свою глупость и неспособность к моему предмету, – холодно ответил Северус.

– Это вы с первого урока отбили у меня желание заниматься Зельеварением!

– У тебя этого желание отродясь не было! – возмутился Северус. – Пришёл на урок, решивший, что, раз ты звезда всей школы, тебе всё позволено!

Ри грустно хмыкнул и покачал головой.

– Вы всегда видели только то, что хотели видеть. Ни разу так и не захотели взглянуть дальше своего носа.

Северус прищурился и открыл рот, чтобы излить на Ри желчь и высказать всё, что он думает о нём... Но тот внезапно продолжил:

– А вообще, я ведь подошел к вам, чтобы извиниться. И поблагодарить.

Северус замер.

– И пусть я считаю, что вы сами виноваты в моем к вам отношении и в том, кем я вас считал раньше, но я понимаю, почему вы... Почему всё так сложилась у нас. Я тоже судил предвзято. И я не могу выразить, – Ри нервно откашлялся, – как мне жаль. И как я благодарен за всё то, что вы сделали для меня. Для мамы. Без вас не было бы нашей победы.

Сказать, что Северус этого не ожидал, значило бы не сказать ничего.

– Это лишнее, – сухо ответил он, стараясь говорить ровным тоном.

Ри закатил глаза.

– Вам всего-то нужно было сказать «пожалуйста» и «извинения приняты». Это же несложно! Попробуйте. По-жа-луй-ста… Повторяйте за мной. По...

Северус испуганно чертыхнулся и поспешил сбежать от Ри. Тот, однако, отставать не хотел и бросил вдогонку:

– Профессор, я же не рассказал самое интересное! Мой второй сын! Его зовут Альбус Северус!

– О, мальчик мой, это так мило с твоей стороны! – раздался умилённый голос Дамблдора. – Северус, куда ты? Неужели тебе не интересно узнать поподробнее? Северус!

Но Северус был уже далеко.

Убегая, он благодарил судьбу за то, что в число Слизеринских добродетелей не входит храбрость.

Примечание к части

Как вы поняли, это та самая "глава-вставка", взгляд на происходящее со стороны Снейпа. Хотелось бы узнать, вписывается ли она в фик, на ваш взгляд, и если нет - почему. Так или иначе, я почти уверен, что продолжу раз в n-ое количество глав описывать события чьими-то другими глазами. Это даёт возможность - не только вам, но и самому автору - взглянуть на происходящее под разными углами.

Глава 6. Месяц спустя

Прошёл уже месяц с тех пор, как Гарри исполнилось десять лет, а в его голове появилась странная четверка. Лето, как никогда увлекательное, подходило к концу. Весь август Гарри провёл будто бы как обычно – он работал по дому, в саду, выполнял приказы тети Петуньи, а в любую свободную минуту норовил убежать как можно дальше от дома номер четыре. Но всё же это был самый необыкновенный месяц в его жизни.

Во-первых, Дадли прекратил его терроризировать. Только глядел злобно глазками-щёлками с видом, будто вот-вот кинется с кулаками. Но, видно, воспоминания о том, как легко его подняли в воздух, были ещё слишком свежи.

А во-вторых, Гарри теперь никогда не был один. Он постоянно разговаривал со своими «мысленными друзьями», как он их называл. Альб, Ри, Сев и Том – все они стали неотъемлемой частью его жизни, самой лучшей и интересной ее частью.

Но самое главное заключалось в том, что Гарри учился. В обычной школе он занимался прилежно, но не более, сейчас же он учился не переставая, в его голове почти никогда не было тихо. Он слушал подробнейшие рассказы про магический мир, животных, его населяющих, про суть волшебства. Он слушал и конспектировал каждое занятие с каждым из «учителей», желая получить как можно больше информации, как можно больше знаний.

Зельеварению и Травологии его учил Сев, Трансфигурации – Альб, Заклинаниям – Ри и Том, постоянно перебивающие друг друга. А Историю Магии рассказывали все вместе. Именно поэтому это было самое забавное занятие из всех: волшебники говорили одновременно, то и дело вставляя интересные сцены из прошлого, путаясь в датах и поправляя друг друга.

Однако самым любимым занятием для Гарри стало Зельеварение. Возможно, этому поспособствовало то, как говорил о Зельях Сев – завораживающим тихим бархатным голосом. Поначалу он был довольно строг и часто переходил на раздраженный злой шепот, но чем больше проходило времени, тем лучше становились их отношения.

Гарри прослушал все лекции о типах и видах зелий, научился разбираться в ингредиентах и способах обращения с ними, знал выдающихся зельеваров. Мир, наполненный магическими субстанциями, парами и котлами, очаровал его. Гарри не терпелось перейти к практике, но Сев говорил, что до его поступления в школу это едва ли возможно.

– Поверь, Гарри, – усмехался он, – ты ещё наваришь зелий на свой век.

– Ты так говоришь, будто мне это может не понравиться, – хмурился Гарри.

Сев загадочно молчал.

В последний день лета Гарри проснулся в ужасном настроении. Ему не давала покоя мысль, что ещё целый год он будет ходить в свою обычную школу, где учат математике, языку и другим скучным вещам, а не Зельеварению, Заклинаниям и остальным магическим дисциплинам. Маггловская школа и в подмётки не годилась Хогвартсу – тому месту, о котором Гарри так много слышал и которое уже полюбил всей душой. К тому же в маггловской школе его все терпеть не могли, а в Хогвартсе, возможно, это изменится. Хотя Гарри не слишком-то на это рассчитывал.

– Доброе утро, мой мальчик! – сказал Альб.

Гарри, зевая, поприветствовал его и остальных волшебников. Пока он собирался и умывался, Ри и Сев вполне миролюбиво (если не считать того, что Сев два раза прошипел в сторону Ри «идиот безмозглый») обсуждали, какая первоочередная задача стоит перед магическим премьер-министром.

После завтрака дядя уехал на работу, а тётя выгнала Гарри со словами:

– Не мозоль мне глаза, я занята!

Непонятно, чем она была занята, но Гарри обрадовался, что последний день каникул может провести не за нудной работой по дому. Прогуливаясь по самым безлюдным улицам Литтл-Уингинга, он слушал Сева, подробно объяснявшего, как готовить Бодроперцовое Зелье. У него было одно побочное действие, которое Гарри позабавило: после приёма из ушей шёл дым.

– Корень мандрагоры, о котором ты уже наслышан, – говорил Сев, – следует...

Гарри правда старался слушать его внимательно, но неожиданно вспомнил о зелье собачьего дыхания, которое заставляет выпившего выдыхать огонь, и хихикнул. Он представил, как забавно было бы принять два зелья сразу: бодроперцовое и собачье дыхание. Изо рта шёл бы огонь, а из ушей – дым.

– Поттер, – угрожающе прошипел Сев, уловив направление его мыслей.

Когда злился, он всегда называл Гарри так, как в первые дни знакомства – по фамилии.

«Прости, я случайно, – раскаялся Гарри, но не смог устоять и не задать вопрос: – А кто-нибудь принимал эти два зелья сразу?»

Сев тяжело вздохнул и отрезал:

– Нет.

– Удивительно! – влез Альб. – Почему до этого никто не додумался? Зрелище, должно быть, вышло бы очень занятным!

– Вы обещали не вмешиваться больше в наши занятия! – медленно проговорил Сев.

– Извини, мой мальчик, просто сложно было удержаться. Всё, я ухожу.

«Продолжай. Я понял про мандрагору», – беззаботно подумал Гарри.

Сев издал громкий вздох, но всё-таки продолжил, хотя и проворчал уже привычное «несносный мальчишка».

* * *

 

Гарри сидел на куртке, привалившись спиной к холодному заброшенному зданию, у которого он провел много времени за последний месяц. Сейчас он слушал Альба, стараясь запомнить сложные формулы. Запоминались они всегда с трудом, но всякий раз, когда дело доходило до практики, у Гарри всё получалось само собой. Однако он понимал, что теория – тоже важна и не менее интересна, если разобраться в ней.

– Ты запомнил? Сможешь повторить? – поинтересовался Альб.

Гарри кивнул и напрягся, концентрируясь. Он буравил взглядом зеленую веточку до тех пор, пока та не превратилась в ярко-красное перо.

– Хм, – задумчиво протянул Альб. – Очень хорошо, мой мальчик. Цвет вышел изумительным!

Гарри довольно улыбнулся, вертя в руках пушистое перо. Он был доволен результатом, этим красочным пером. Обычно трансфигурация не давалась ему легко, и он что-нибудь да путал. Однажды вместо того, чтобы превратить зеленый лист в блюдце, он превратил его в собачью миску.

– Думаю, на сегодня хватит, – сказал Альб.

– Как насчет тестирования? – вдруг предложил Сев.

«Тестирования? – переспросил Гарри. – Какого?»

– По всем предметам. Мы задаем вопросы – ты отвечаешь.

Идею Сева подхватили остальные, и ничего не оставалось, как согласиться. Впрочем, Гарри не боялся проверки, он был уверен, что его знания выдержат её.

– Зелье, в состав которого входят поджаренные стрекозиные грудки? – начал Сев.

– Охранное зелье, – слегка скривившись, ответил Гарри.

Ингредиенты этого зелья приводили его в легкий шок. Чего только стоят крылья феи!

– Как ты будешь его готовить?

Пока Гарри описывал процесс приготовления Охранного снадобья, все молча слушали его.

– Всё верно, – с удовлетворением отметил Сев, едва Гарри договорил.

Зелье было не из легких, с практикой он, может, и не справился бы, но теорию знал отлично. А это уже неплохо.

– Как звучит заклинание левитации? – подключился Ри.

– Вингардиум Левиоса, – ответил Гарри медленно, словно бы перекатывая звучное заклинание во рту.

Оно ему нравилось, хотя он и не до конца понимал, зачем заклинание, если он и без него может поднимать в воздух любые предметы.

– Жест?

Гарри поднял руку и, орудуя пером, как волшебной палочкой, выговорил по слогам:

– Рассечь воздух и взмахнуть!

Перо взлетело в воздух.

– Выделываться не обязательно, – съязвил Сев.

Гарри смущённо улыбнулся, и перо, повинуясь его желанию, опустилось на землю.

– Как следует защитить себя от мандрагоры? – спросил Альб.

– Надеть защитные наушники, чтобы не слышать плача, из-за которого можно оглохнуть или даже умереть – если мандрагора уже взрослая. А это правда, что они выглядят точь-в-точь как младенцы?

– Конечно, мы это уже обсуждали, – ответил Сев.

– Как же вы тогда их режете, трете, выдавливаете из них сок? – полюбопытствовал Гарри.

Волшебники замешкались и что-то невнятно забормотали.

– Мне показалось, или вопросы сейчас задаем мы, а не ты? – наконец подал голос Сев.

– Ладно, ладно...

– Как отпереть запертую дверь и запереть незапертую? – спросил Ри.

– Алохомора – чтобы открыть, Коллопортус – чтобы закрыть, – отрапортовал Гарри.

– Что делает заклинание Люмос?

– Зажигает свет на конце волшебной палочки. Потушить можно заклинанием «Нокс».

– Характеризуй Дыбоволосное зелье.

Гарри ненадолго задумался, собираясь с мыслями, и ответил:

– Жидкое, однотонное, среднекомпонентное. По виду конечного состава – варево. Тип – преобразующее зелья.

– Зачем класть Асфодель в Рябиновый отвар?

Гарри нахмурился.

– Но в составе Рябинового отвара нет Асфоделя!

Сев довольно хмыкнул, а Альб вздохнул.

– Мальчик мой, вовсе не обязательно устраивать Гарри ловушки.

– Не пытайтесь лезть в мои методы обучения.

– Заклинание, сопровождающееся синим светом и вызывающее взрыв огромной силы? – внезапно подал голос Том.

– Мы не учим его травматическим заклинаниям! – возмутился Ри.

– Экспульсо, – со вздохом ответил Гарри, поерзав на куртке.

В голове воцарилась тишина.

– Вы не ответили, когда я интересовался сильными заклинаниями, – смущенно сказал он, – так что я спросил Тома.

– С Томом мы ещё поговорим, – зловеще произнёс Сев.

– Очень серьёзно поговорим, – добавил Ри.

– Не ругайте его, – вступился Гарри. – Мне просто было любопытно.

Том возмущенно фыркнул, будто мысль, что с ним будут «серьёзно говорить» казалось ему абсурдной. Хотя Гарри, зная Сева и Ри уже месяц, очень не хотел бы, чтобы они устраивали кому-либо «серьёзные разговоры» – после них можно было начать опасаться за свою психику.

– Те детские вещи, которыми вы учите мальчишку, просто жалкие! – выплюнул Том. – Я даю ему знания из всех областей. С ними он станет настоящим волшебником!

Сев и Ри вновь начали возмущаться, а Альб мягко обратился к Гарри:

– Мальчик мой, ты должен понять, что не все области магии нужно изучать, не все заклинания нужно использовать. Некоторые лучше не знать. Во всяком случае, в таком юном возрасте.

– Хотите сказать, что считаете его ребёнком, который не способен решать сам, что лучше для него? – тихо прошипел Том с нехорошей усмешкой.

– Не пытайся выставить нас в плохом свете! – строго обратился к нему Ри. – Мы заботимся о нем.

– Это же всего лишь заклинание, – вставил Гарри. – Я не собираюсь его использовать или что-то вроде этого...

– Во-первых, ни один волшебник в твоем возрасте просто не сможет использовать такое заклинание, – сказал Сев. – А во-вторых, дело не в нём, а в том влиянии, которое на тебя оказывают некоторые.

– Дайте ему право выбирать, кого слушать, – сказал Том. – Хватит сидеть над ним, как наседки! Не скрывайте от него информацию!

– Ты говоришь о некоторой информации, касающейся тебя? – многозначительно прошипел Сев.

– Нет, касающейся магии! – возразил Том. – Он должен знать, что магия – это не просто поднимать в воздух листочки и цветы, это могущественная сила! Власть! Есть заклятия, способные убить человека, подчинить его и причинить ему ужасные муки. Например, Ава...

Он замолк. Гарри, немало напуганный, сидел, затаив дыхание.

– Что случилось? – встревоженно спросил Ри. – Куда делся Том?

– За месяц я кое-чему подучился, – скромно ответил Альб. – В данный момент Том заперт в одном из воспоминаний Гарри. Ему нужно остыть и подумать над своим поведением. Разговоры, которые он ведёт с Гарри, непозволительны.

– Вот так просто? А нельзя оставить его там навсегда? – спросил Ри.

– Не надо, – возразил взволнованный Гарри, – не оставляйте там его! В смысле, конечно, то, что он говорил... Но не надо, это же...

– Успокойся, мальчик мой, – поспешил сказать Альб. – Я не собираюсь запирать его навечно. Он вскоре сможет выбраться сам.

– Теперь ты понимаешь, почему мы не слишком доверяем Тому? – мягко произнес Ри. – Гарри, он уверен, что нет такой магии, которую нельзя было бы использовать ради могущества. А это не так, есть опасные области, лезть в которые не стоит даже тогда, когда тебе грозит опасность. Но в одном он прав: магия – это н<