СССР. Москва, Главное управление ВВС РККА.

Генерал‑майор авиации Георгий Нефедович Захаров спустился по ступенькам и остановился, оглядываясь по сторонам. Правую руку оттягивал тяжелый солдатский вещмешок, на опечатанной горловине которого болталась фанерная бирка с выведенной химическим карандашом надписью «43 ИАД. ген. мр. Захаров».

– Моя дивизия, – подумал генерал, взвешивая мешок, – ни начальника штаба, ни комиссара, ни летчиков, ни самолетов, ничего. Но летчики и техники выпускаются из училищ, самолеты производятся на авиазаводах, начальник штаба и комиссар уже назначены на должности. Осталось малое, собрать все это вместе и создать боевое соединение.

Не имевший еще ни одного подчиненного комдив закинул вещмешок на плечо, и пешком направился в сторону гостиницы. Надо было собрать вещи, чтобы завтра, первым же поездом, выехать на аэродром Двоевка под Вязьмой, где должно было начаться формирование дивизии. Неожиданно рядом ним на обочине затормозила эмка, из которой вышел старший майор ГУГБ НКВД. Одернув гимнастерку, он направился к генералу.

– Захаров Георгий Нефедович? – спроси чекист, козыряя.

– Да это, я, – ответил Захаров, – А в чем собственно дело, товарищ старший майор госбезопасности?

– Вас срочно хочет видеть товарищ Берия, – вполголоса сказал старший майор ГБ, показывая генералу в развернутом виде удостоверение порученца. – Оружия сдавать не надо, не беспокойтесь, это не арест, а чрезвычайно важное задание Родины.

Пожав плечами, Захаров сел в эмку, пристроив вещмешок на коленях. Следом, рядом с ним опустился старший майор, и коротко сказал водителю, – Домой!

К удивлению генерала машина направилась не на Лубянку, а по Можайскому шоссе к выезду из города.

Привезли генерал‑майора Захарова на небольшую загородную дачу, огороженную высоким четырехметровым забором, поверх которого была натянута колючая проволока. Во всем прочем картина была идиллическая. На веранде перед домом, за накрытым столом со стоящим посреди него огромным самоваром, сидели люди. Некоторых них генерал‑майор знал. Играл патефон, люди негромко говорили, отсюда не было слышно о чем. Во‑первых, тут действительно присутствовал «великий и ужасный» Генеральный Комиссар Госбезопасности Лаврентий Павлович Берия. Во‑вторых, тут присутствовал один из первых Маршалов СССР, Борис Михайлович Шапошников, только на днях по состоянию здоровья освобожденный от должности начальника Генштаба. Еще два генерал‑майора, майор НКВД, один полковник‑танкист, как и четверо штатских, были Захарову незнакомы.

Старший майор подошел к Берии и отрапортовал, – Товарищ Генеральный комиссар госбезопасности, генерал‑майор авиации Захаров по вашему приказу доставлен.

– Проблемы были? – спросил Берия, бросив на Захарова пронзительный взгляд из‑под пенсне.

– Никак нет, – ответил старший майор, – товарищ Захаров с пониманием отнесся к предложению встретиться с вами.

– Это очень хорошо, – сказал Берия, – Значит, товарищу Захарову можно доверять. Проходите, Георгий Нефедович и присаживайтесь. Вы последний, кого мы ждали. И ты Павел садись, – обратился он к своему порученцу.

– Разговор будет долгий, товарищи, и абсолютно секретный, так что наливайте себе чаю и слушайте. Дело действительно чрезвычайной важности… Случилось невероятное – два дня назад на связь с товарищем Сталиным вышли наши потомки, которые сообщили, что, несмотря на подписанный год назад Советско‑германский Пакт о ненападении, 22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно нападет на СССР. Если верить этому сообщению, то война эта будет страшной. Гитлеровцы придут к нам, чтобы истребить большую часть населения СССР, а выживших сделать рабами.

Вы все тут люди военные, или связанные с военной промышленностью. А поэтому хорошо понимаете, что наша армия к большой войне в данный момент не готова. По вполне объективным обстоятельствам не будет она готова к войне и через год. В их прошлом в войне, которая получила название Великой Отечественной, погибло 26 миллионов советских людей. Фашистская армия дошла до стен Москвы, Ленинграда и Сталинграда. И хоть война окончилась в Берлине безоговорочной капитуляцией Третьего Рейха, но наши потери оказались невосполнимыми. А самое главное, за счет нашей победы и наших потерь усилилась Америка, ставшая смертельным врагом СССР. Вооруженное противостояние с ней, которое наши потомки называют Холодной Войной, в конце концов, привело к экономическому истощению СССР, и его распаду на независимые буржуазные государства. Это я вам говорю для того, чтобы вы не строили никаких иллюзий, в 1991‑м году на территории СССР почти повсеместно был реставрирован капитализм…

Все сидящие за столом переглянулись, такого они услышать не ожидали. Пока, в воздухе висела гробовая тишина, Берия протирал пенсне. Потом оглядел притихших присутствующих и продолжил, – Несмотря на это, руководство Российской Федерации, так там называется государство, образовавшееся из РСФСР, предложило товарищу Сталину заключить «Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи», а также «Договор о коллективной обороне», нацеленные против фашистской Германии, а также, возможно, против Великобритании и САСШ.

Товарищ Сталин решил, что раз есть хоть малейший шанс, и, что это предложение сделано искреннее, то в свете грядущих испытаний он не имеет права отвергать такую возможность. Первым шагом при завязывании отношений, будет обмен делегациями. Сюда, в 1940 год прибудут люди из Российской Федерации, а вы, товарищи, отправитесь в далекий 2017‑й год, – Берия криво улыбнулся, – так сказать, в год столетия Великой Октябрьской Социалистической Революции. Обмен делегациями произойдет завтра утром, срок пребывания от недели до десяти дней. За это время мы должны понять, какова конечная цель руководства России, что оно хочет в обмен на свою помощь, определить номенклатуру и сроки поставок промышленного оборудования, транспорта, военной техники и вооружений.

Времени на раскачку нет, Гитлер не будет ждать пока мы, наконец, решим, принимать помощь от наших потомков или нет. Каждый из вас является специалистом в своей области. Поэтому у каждого из вас будет конкретное задание. Общее руководство делегацией возлагается на товарища Шапошникова, но мы к этому вопросу еще вернемся. Единственно, что скажу сразу, всех здесь присутствующих, ТАМ знают как облупленных, поэтому разговор сразу должен пойти на очень серьезном уровне.

Берия протер пенсне, и снова водрузил их на нос, – Начнем с промышленности. Товарищ Косыгин, вы должны выяснить в каком количестве и в какие сроки Российская Федерация сможет поставить нам броневую сталь, дюралюминий, медь, латунь, синтетический каучук, горюче‑смазочные материалы, взрывчатку и артиллерийский порох. Это, так сказать первый уровень, сырьевой. Во вторую очередь вы должны выяснить возможности поставки грузовых машин, железнодорожных локомотивов, тракторов и возможно транспортных самолетов для нашего народного хозяйства, а также отдельных двигателей, узлов и агрегатов для них. Ну и напоследок, вы должны заняться поставками тех видов промышленного оборудования, которые в наше время еще не созданы, и не могут быть приобретены в Германии или САСШ. Заодно постарайтесь предварительно прикинуть, во что нам может обойтись хотя бы частичный переход на технологии 2017 года. Вам все ясно, товарищ Косыгин?

Моложавый человек в штатском, быстро записывавший за Берией в блокнот, утвердительно кивнул, – Да, товарищ Берия, мне все ясно.

Лаврентий Павлович вздохнул и еще раз оглядел присутствующих, – Теперь, товарищи, перейдем к военным вопросам. Начнем с авиации. В прошлом потомков наша авиация в начале войны оказалась в полном дерьме. Присутствующий здесь товарищ Захаров – один из тех немногих, кто не опозорили звание советского летчика и командира, – все посмотрели на Захарова, которому тут же стало сильно неудобно. – Поэтому‑то сейчас он здесь, – продолжил Берия, как бы не замечая этих взглядов, – а насчет других мы еще будем выяснять, что это было – отсутствие опыта, разгильдяйство, или прямое предательство.

Товарищ Захаров, мы знаем, что вы боевой летчик и грамотный командир. Мы должны знать, что именно в тот раз было сделано не так, и как мы можем исправить положение. Вместе с вами этим вопросом будут заниматься наши лучшие авиаконструкторы, товарищи Поликарпов и Ильюшин. Вы должны соединить ваш опыт и их знания и талант. Мы еще не уверены, насколько мы можем рассчитывать на содействие местных товарищей. Но вы, товарищ генерал‑майор, все равно попытайтесь. Нас интересуют поставки готовых боевых самолетов, моторов, которые мы сможем использовать в наших условиях, а также авиационного вооружения. – Берия указал на вещмешок с документами формируемой дивизии, – А мешочек свой, оставите здесь, в сейфе. Когда вернетесь, надеюсь, он вам еще пригодится. Вы все поняли, товарищи?

– Так точно, товарищ Берия, – ответил Захаров, а сам подумал, – Понятно то, что ничего не понятно. Задание из серии: «Поди туда, не знаю когда, принеси то, не знаю что, но обязательно самое лучшее». Но, хошь – не хошь, а выполнить его надо..

Авиаконструкторы на вопрос Берии только кивнули. У обоих было по готовому к запуску в серийное производство самолету, и оба до этого момента воспринимали эту командировку как досадную помеху. Поликарпов еще не забыл, как его обокрали, пока он был в поездке по немецким авиазаводам в 1939 году. Тогда из его ведения изъяли уже готовый проект высотного истребителя И‑200 и передали его новосформированному КБ Микояна и Гуревича. Вскоре эта машина пошла в серию под наименованием сначала МиГ‑1, а потом, МиГ‑3.

У Ильюшина тоже были свои проблемы. Его, не имеющий тогда равных бронированный одномоторный штурмовик Ил‑2, поднявшийся в воздух более полугода назад, никак не могли поставить на конвейер. В то же время, испытанный почти одновременно с Ил‑2 истребитель МиГ‑1 уже производили серийно. И еще, обоим конструкторам было страшно узнать – а вдруг их машины не прошли испытания войной, и никакие они не конструктора, а абсолютные неудачники. Возможно, придется наступить на горло собственной песне, и начать всю работу сначала.

– Ну, раз товарищи авиаторы все поняли, – продолжил Берия, – займемся танкистами. Наш лучший в мире танковый конструктор, товарищ Кошкин, тяжело болен, поэтому танковая тема ложится исключительно на плечи полковника Катукова. Наши потомки предложили приобрести у них больше двадцати тысяч единиц тяжелых и средних танков, самоходных артиллерийских и зенитных орудий, а также бронемашин.

– Товарищ Катуков, вы должны лично испытать всю ту технику, обкатать ее, пострелять, оценить боевые возможности, выяснить толщину брони и калибр орудий.

– Товарищ Берия, – поднял руку Косыгин, – извините, можно вопрос – а на каких условиях они продают нам эту технику?

– Тридцать процентов вперед, остальное после победы над Гитлером, – буркнул Берия, – Конкретную цену мы будем обговаривать, когда товарищ Катуков ощупает там каждую заклепку и каждый болт, и доложит нам свои соображения.

– Ну, это, можно сказать, по‑братски, – заметил Косыгин.

– Нам честно сказали, что техника не новая и нуждается в восстановлении, – сказал Берия, – но передать нам ее должны уже в боеготовом состоянии. Для этого и нужна предоплата. Финансовое положение тамошнего государства, как я понимаю не из лучших. Любые новые изделия, поступающие прямо с завода мы должны будем сразу оплачивать на все 100 %. Но, как нам прямо было заявлено, ТУТ мы ничего подобного не купим.

Кстати, кроме танков, нам должны поставить стрелковое оружие для примерно двухсот тысяч бойцов. По ИХ словам – наилучшее в мире. Автоматические и снайперские винтовки, ручные и станковые пулеметы, гранатометы и огнеметы. Товарищ Симонов, тут вам слово. Так же как товарищ Катуков с танками, а товарищ Захаров с самолетами, вы должны изучить вопрос досконально. У нас нет ни одного килограмма лишнего золота, но если это оружие действительно уникально и поможет нам разгромить Гитлера, то тут никаких денег не жалко.

Лаврентий Берия протер стекла пенсне, – Теперь самое главное. Товарищ Шапошников, вам предстоит выяснить где, кого и какими силами нам предстоит отражать. Постарайтесь понять – не могут ли фашисты напасть чуть раньше или же позже. Ведь своей подготовкой к отражению агрессии мы можем их насторожить, и тогда они, либо затаятся, либо кинутся на нас немедленно. Войны они ни в каком случае не выиграют, а вот лишней крови наших людей может пролиться немало.

Также нам обещали провести обучение тех частей, которые получат их технику. Так что, выясните, где и на каких условиях будет проводиться это обучение. На этом все, товарищи, поскольку присутствующие здесь майор НКВД Судоплатов и старший майор НКВД Архипов свою задачу уже знают. Вопросы будут?

Все молчали, понимая, что это именно они должны будут привезти из этой командировки ответы на множество, как уже заданных, так и еще нет, и что товарищ Сталин, который, несомненно, лично курирует ход дела, уже, возможно, имеет какую‑то информацию, которую им не сообщили за ненадобностью или из‑за ее высокой секретности.

Они не знали, что в Москву уже срочно вызваны Королев, Глушко, Курчатов, Харитон, что арестованного в Черновцах по ложному обвинению Николая Вавилова вместо Лубянской тюрьмы привезли пока на такую же закрытую дачу. Старший майор НКВД Архипов, в том числе, имел и задание выяснить в будущем все подробности этого и других громких дел.

Неизвестно им было и о том пристальном интересе, который у товарища Берия вдруг стал вызывать Первый секретарь ЦК КПУ товарищ «Х», а также все его ближайшее окружение.

Не дождавшись вопросов, Берия встал из‑за стола, – Ну если вопросов нет, товарищи, тогда отдыхайте, комнаты для вас уже приготовлены. Переправка вас на ту сторону состоится завтра рано утром, так что постарайтесь лечь пораньше. А теперь, извините – дела.

Быстро со всеми попрощавшись, Лаврентий Павлович сел в машину и укатил в неизвестном для обитателей дачи направлении. Слишком много на него свалилось таких специфических дел, что нельзя доверить никаким помощникам. А что начнется, когда из будущего вернется посылаемая туда делегация? Хоть вводи в сутках пару дополнительных часов.

 

Августа 1940 года,