Страница двадцать пятая: на войне вор наворуется, дурак навоюется

Владимир Шульга:

– Одним из тех, кого мы из-за идеологической неблагонадежности оставили в Союзе, был служивший в моем батальоне старший лейтенант, сын Героя Советского Союза, достойного и заслуженного человека, имя которого не буду упоминать. Но были «включены серьезные рычаги». Отец не смог мириться с тем, что его сыну отказали в доверии, и через полгода новоявленный интернационалист догнал нас уже в Афгане.

Он душманов терпеть не мог. Часто проявлял неоправданную жестокость по отношению к пленным. Не брезговал и мародерством. Информация поступала, но с поличным взять не удавалось.

Однажды в районе, где его взвод проверял движение транспорта на дороге, пропала группа индийских туристов, возвращавшаяся из Кабула в Дели. За дело взялась военная прокуратура. Начались поиски. Наконец в пропасти обнаружили остатки сброшенного автомобиля, на котором ехала пропавшая группа. А недалеко от дороги нашли восемь прикопанных трупов. Вскоре военная прокуратура обратилась ко мне с запросом, не было ли в тот период случаев непонятной стрельбы. Начали разбираться. Вспомнили, что как раз именно в указанное время боец из его взвода получил ранение в странной перестрелке с какими-то духами, мчавшимися по дороге в легковом автомобиле. Никто больше этих духов не видел, в перестрелку с ними не вступал. Допросили всех солдат. Правда заставила содрогнуться всех офицеров, повидавших на своем боевом пути многое. «Старлей» остановил машину с туристами, ограбил, убил. Машину – в пропасть, трупы – в придорожную пыль. Его арестовали, судили и приговорили к высшей мере наказания.

Спустя какое-то время в строевую часть пришла выписка: исключить вышеозначенное лицо из списков части в связи с приведением приговора в исполнение. Не помогло и ходатайство очень влиятельных и высокопоставленных чиновников…

Страница двадцать шестая: шальной Николай

Владимир Шульга:

– Николай Матюк был солдатом лихим. В бою чувствовал себя как в родной стихии. Действовал с азартом, на изменения в обстановке мгновенно, хладнокровно, в считанные секунды принимал самые оптимальные решения. Мужик геройский, но взбалмошный. Везде ему надо было встрять. Кто в бою впереди всех? Матюк. Кто в первых рядах наркотики пробовал? Он же. Жил жадно, взахлеб. Хотел испытать все и сразу, за что и «поплатился орденом». Дважды его представляли к Красной Звезде и дважды отзывали представление. Всегда какой-нибудь крендель выкидывал. Видно, не судьба.

Прочесывали как-то один кишлак. Там лавочка местная была. После завершения операции смотрю, а у Матюка карманы не пойми чем забиты. Топорщатся во все стороны, словно щеки у хомяка.

– Ой, товарищ старший лейтенант, духи полем уйти хотели, так я их завалил, – начал он взахлеб делиться своими боевыми успехами.

– Это все понятно… А в карманах-то что? – спросил его в лоб. – Ну-ка, выворачивай!

Недовольно сопя, он вывалил из карманов целую гору… презервативов.

– А зачем тебе столько? – спросил я в полном недоумении.

– Вот черт, – выругался тот, – я в спешке подумал, что это жвачки. Уж больно обертки яркие. Хотел ребят побаловать…

Страница двадцать седьмая: дезертир

Владимир Шульга:

– Стояли мы в Асадабаде. Недалеко от пакистанской границы. Место глухое, угрюмое. Душмания сплошная. Надумал один наш боец в Пакистан податься, западной жизни на вкус попробовать. И так ему этого захотелось, что он рванул по минному полю. Бежал наобум в сторону границы, без предварительной договоренности с кем-либо. Мы его задержали. Надо в Кабул везти. Летели вдоль русла реки. Вертолет шел низко, почти над самой водой. Смотрим, на берегу труп лежит, а на нем уже грифы сидят. Куски мяса вырывают. Присмотрелись… Наш вроде. От жары распух. Желто-коричневым стал. Трупный запах повис в воздухе, стал почти материальным. От лица мало что осталось: звери и птицы уже начали делать свое дело. Раздетый, в одних синих армейских трусах. Такие в Афгане только наши солдаты носили. Руки за спиной связаны. Во рту кляп. Уши отрезаны. Видно, перед тем как убить, пытали… Мы дождались, когда за ним пришел спасательный вертолет, и полетели дальше.

– Вот, смотри, – говорю дезертиру, – не поймай мы тебя, ты мог запросто оказаться на его месте…

А парня прокуратура пожалела. Отделался легким испугом. И из Афгана его просто убрали…