Проблема межпартийных союзов и блоков

 

Итак, мы разобрались в принципах построения национального движения. Представим себе, что такое движение уже обрело плоть и стать и успешно функционирует. Рано или поздно перед ним встанет один вопрос, который может без преувеличения решить его судьбу, – это вопрос о желательности и допустимости межпартийных союзов и блоков. Этот вопрос чрезвычайно важен и нам надо чётко определиться с ответом.

Главу VIII своего произведения Гитлер назвал так: «Сильные больше всего крепки своей самостоятельностью». Мы этого вопроса уже касались ранее, но, видимо, стоит его углубить, как говорил великий вождь демократии М.С.Горбачёв, и, вероятно, поставить точку в данном обсуждении. Гитлер писал:

“Я хочу коротко остановиться на проблеме политических блоков вообще.

Обыкновенно под блоком понимают соглашение нескольких организаций, которые, чтобы облегчить свою работу, вступают в известное сотрудничество, создают общие руководящие органы с большей или меньшей компетенцией и приступают к совместным действиям. Естественно, цели их должны при этом не слишком отличаться друг от друга. Средний обыватель бывает обыкновенно очень обрадован, когда слышит, что такие‑то и такие‑то организации образовали блок, отодвинули на задний план “всё то, что их разъединяет” и выдвинули вперёд “то, что их объединяет”. При этом обычно полагают, что такое объединение даёт увеличение сил, что слабые дотоле отдельные группы теперь внезапно выросли в огромную силу.

По большей части это совершенно неверно.  

Чтобы разобраться в данной проблеме, надо прежде всего задать вопрос: если данные организации утверждают, что они преследуют одну и ту же цель, то как же объяснить факт возникновения нескольких различных организаций?

Обыкновенно бывает так, что данную цель преследует сначала только одна организация. Один определённый деятель, познав определённую истину, провозглашает её в определённой среде, а затем создаёт движение для борьбы за осуществление этой цели. Такое движение тем самым практически приобретает права приоритета.  Казалось бы, все, преследующие данную цель, должны просто‑напросто примкнуть к уже существующему движению, стараясь его усилить и приблизить достижение цели.

На деле всё получается не так. И причин для этого две. Одна из них заслуживает названия трагической; другая – заложена в человеческих слабостях, в жалких чертах характера иных людей.

Трагическую причину мы видим с следующем. Каждое действие большого стиля на нашей земле обыкновенно является выражением стремлений, давно уже живущих в миллионах сердец. Бывает и так, что какое‑либо страстное стремление к разрешению определённой проблемы живёт в сердцах миллионов людей в течение целых столетий. Люди всё больше и больше чувствуют непереносимость каких‑то несправедливостей, стонут под их игом, а внешнее выражение этих стремлений всё ещё заставляет себя ждать. Бывает и так, что народы, стонущие под игом таких несчастий, очень долго не находят героического  разрешения проблемы. Такие народы мы называем импотентными.  Если же у народа достаточно жизненной энергии и силы, тогда в его среде непременно найдётся отмеченный перстом божьим человек, который покажет правильную дорогу к освобождению, к исполнению заветной мечты, к успокоению исстрадавшейся души миллионов.

Поэтому вполне в порядке вещей, что в деле разрешения таких великих проблем эпохи неизбежно участвуют тысячи и тысячи людей, как неизбежно и то, что очень многие считают именно себя  призванными показать дорогу людям. Сама судьба, по‑видимому, выдвигает очень много кандидатур, предоставляя затем в свободной борьбе сил победить тому, кто способней, кто крепче. Этому последнему жизнь тогда вручает окончательное разрешение соответствующей проблемы эпохи.

В силу естественного порядка вещей великая миссия выпадает на долю самого сильного. Однако то, что самым сильным является именно данное единственное лицо, всем остальным претендентам становится ясно с трудом и не сразу. Напротив, эти претенденты всегда сначала склонны думать, что все они имеют одинаковые права стать главными выразителями данного настроения. Да и окружающий мир сначала тоже с трудом разбирается в вопросе, кто из претендентов является самым сильным и за кем поэтому надо последовать до конца.

Так и случается, что иногда на протяжении столетий, а зачастую в один сравнительно короткий промежуток времени появляются деятели, вызывающие к жизни движения более или менее одинаковые по существу или кажущиеся одинаковыми.

Стремления самого народа часто носят достаточно неопределённый характер. Столь же общи в основном и его убеждения. Народ редко отдаёт себе до конца полный отчёт, каковы же собственно его желания и каковы возможности их воплощения в жизнь.  

Трагизм положения заключается в том, что крупные деятели зачастую стремятся к общей цели различными путями, совершенно не зная друг о друге, и каждый из них поэтому с полной искренностью верит в свою собственную миссию и в то, что он один знает дорогу, по которой ему и следует идти, не обращая внимания на других.

Трагичным является то, что ряд движений, партий, порождённых духом времени, работают совершенно независимо друг от друга, хотя цели их в основном едины. Люди считают это трагичным, потому что большей частью уверены, что при объединении всех групп в одном лагере основные цели были бы достигнуты быстрее и вернее. На самом деле это однако не так. В действительности сама природа с её беспощадной логикой отставляет отдельным группам и течениям свободу соревнования и пальму первенства отдаёт сильнейшему.  Победа достаётся тому движению, которое избрало самый верный, самый ясный и самый прочный путь.

А как в самом деле определить правильность или неправильность того или иного пути, если не предоставить решение свободной борьбе сил, если не поставить крест на отзывах всезнаек и доктринёров и если не положиться на то, что в конце концов наиболее сильному достанется и наиболее верный успех.

Если оказывается, что к одной и той же цели, но только различными путями идут различные группы, то каждая из этих групп, узнав об остальных, сочтёт своим долгом внимательнее вникнуть в свои собственные пути и подумать о том, нельзя ли сократить дорогу, нельзя ли ещё больше напрячь свою энергию, чтобы скорее придти к желанной цели. В результате этого соревнования получается только большая закалка отдельных бойцов.

Человечеству не раз приносили величайшую пользу как раз те движения и те учения, которые сумели правильно учесть опыт поражений своих предшественников.  

Таким образом, раскол и раздробленность, которые на первый взгляд производят на нас впечатление чего‑то трагического, на самом деле зачастую приводят в конце концов к совсем неплохим результатам.

Возьмите, например, такую проблему как объединение Германии в XIX веке. Распространён взгляд, что оба пути объединения и через Австрию, и через Пруссию, и через посредство Габсбургов, и через посредство Гогенцоллернов были‑де одинаково хороши и что надо было просто объединить все силы и идти к общей цели. Ну, а мы‑то знаем, что если бы дело пошло тогда на объединение всех сил, то все преимущества имела бы Австрия, а через Австрию мы никогда не получили бы единой германской империи. Действительное единство  Германии возникло из борьбы – той борьбы, в которой миллионы  немцев видели ужасающий символ братоубийственной войны.  

Кто не ходит в шорах, кто умеет видеть жизнь такой, как она есть, тот должен признать вместе с нами, что живая жизнь с её свободной борьбой сил в конце концов даёт нам образцы гораздо более правильных решений, нежели так называемый здравый рассудок человека.

Но кроме указанной причины, есть ещё одно обстоятельство, приводящее к тому, что часто возникают параллельные движения, идущие, казалось бы, к одной цели различными путями. Это обстоятельство отнюдь не трагично. Оно заложено в зависти, самолюбии, конкуренции и воровских навыках, которые, к сожалению, очень часто встречаются в свете. Нередко мы видим у отдельных субъектов сочетание всех этих малоприятных качеств.

Стоит только найтись крупному человеку, который понял потребности времени, постиг нужду своего народа, правильно установил причины болезни и начал излечение, стоит только этому деятелю окончательно зафиксировать цель и выбрать дорогу к ней, как сейчас же непременно найдутся маленькие люди и людишки, которые станут внимательно и ревниво следить за каждым шагом этого деятеля, раз он только успел обратить на себя внимание всего общества. Стоит только крупному человеку открыть новые пути, как сейчас же найдётся много охотников, которые сами не умеют найти новых дорог, но зато не прочь выждать удобной минуты, чтобы попытаться урвать себе некоторые результаты победы, им не принадлежащей.

Когда цели нового движения сформулированы, программа известна, эти маленькие людишики тут же поднимают крик, что они преследуют как раз те же цели. Казалось бы, они должны честно встать в ряды уже существующего движения и признать его приоритет. Но так они не поступят ни за что. Они предпочтут украсть у других программу и основать свою собственную новую партию. При этом у них всегда хватает бесстыдства на то, чтобы всем охочим людям направо и налево доказывать, будто они “уже давно” следовали к этой цели. Зачастую такая проделка удаётся. Уделом таких людей должно было бы быть всеобщее презрение, в действительности они иногда пользуются даже некоторым почётом. Когда эти субъекты убедятся, что обокраденный ими противник всё‑таки имеет крупные преимущества и неудержимо идёт вперёд, тогда эти людишки поднимают неистовый крик о необходимости объединения всех сил.  

Все эти группы, не умеющие стоять на собственных ногах, обыкновенно начинают объединяться друг с другом в форме блока. Эти господа твёрдо уверены, что если сложить 8 хромых, то обязательно получится 1 гладиатор.

К вопросу об образовании т. н. блоков мы всегда должны подходить под углом зрения тактики, но при этом мы не должны упускать из виду следующее принципиальное соображение. Образование блоков никогда не приводит к усилению слабых партнёров, но очень часто ведёт к ослаблению наиболее сильного из партнёров. Совершенно неверно то мнение, будто объединение нескольких слабых групп непременно даёт в итоге крупную силу.  Это неверно хотя бы уже потому, что “большинство”, в какой бы форме оно не сорганизовалось, всегда является только представительством трусости и глупости. Многоголовое руководство, создаваемое в результате блока разных групп, неизбежно будет вести линию глупую и трусливую. Мало того. Сверх всего прочего блок групп мешает ещё и свободному соревнованию сил, а стало быть, задерживает отбор наиболее доброкачественных элементов, что только замедляет окончательную победу более здоровых и сильных организаций.  

Разумеется, иногда бывают обстоятельства, когда, исходя из чисто тактических соображений, главные руководители движения, обозревающие весь путь в целом и умеющие отгадывать будущее, сочтут необходимым на короткий срок вступить в определённое соглашение с аналогичными группами и вместе с ними сделать тот или иной шаг. Но если движение не хочет само отказаться от своей великой освободительной миссии, оно ни в коем случае не должно увековечивать подобный блок. Ибо если бы движение надолго задержалось бы на этом этапе, оно неизбежно запуталось бы в таком блоке и тем самым лишило бы себя возможности (да и потеряло бы право) развить до конца свои собственные силы, победить в открытой борьбе всех соперников и выйти полным победителем в борьбе за поставленные цели.

Не следует забывать, что все действительно великое в этом мире завоёвано отнюдь не коалициями, а явилось результатом успеха одного победителя. Успехи, достигаемые коалицией, уже в самих себе несут зародыш будущего дробления сил, а тем самым и потери завоёванного.  

Наше новое патриотическое государство возникает не в результате компромиссных соглашений того или иного патриотического блока, а в результате стальной воли нашего собственного движения, которое проложит себе дорогу против всех”.

Мы уже в разных местах этой работы поднимали тему коалиций и блоков применительно к сегодняшним реалиям России, но, думается, здесь будет к месту сказать ещё несколько слов.

Вся короткая история русского патриотического и националистического движения конца 80‑ых‑ 90‑ых годов ХХ века – это история бесконечного барахтания в различных блоках и коалициях. Вспомним все эти “Фронты национального спасения”, “Русские национальные соборы”, теперь вот “Народно‑патриотический союз” и безумное число мелких блоков и объединений. Все как завороженные повторяют набор фраз: “Сложим силы и победим ненавистный режим”, “Враги пытаются вбить клин между нами, внести раскол в наши ряды”, “Окончим гражданскую войну, помирим Белых и Красных”, “Россия исчерпала лимит на гражданские войны в ХХ веке”. Уже, казалось бы, всем ясно, что раз за разом подобные коалиции проваливаются, но нет, всё повторяется по третьему, по четвёртому разу. Последний пример – провал президентской компании Г.Зюганова в 1996 году. Послушайте его высказывания: и не обидеть банкиров, и ублажить православную церковь, и сделать реверанс местным властям, и поддержать самых левых, и обывателям польстить, и на хозяйственников опереться, и не забыть за рубеж кивнуть, и с другими претендентами поклонами обменяться.

Что в результате? Ну, кажется, дураку ясно, что, сколько ни делай реверансы в сторону американцев, банкиров и предпринимателей, они всё равно всё сделают, чтобы он не пришёл к власти. Ну что, смог опереться на Православную церковь? Нет. Она всё равно поддержала сильного и богатого. Что местные власти? Всех собак спустили в губерниях по команде президента. Что обыватели? Как скот потащились на аркане за телевизионными проповедниками. Националисты тоже разделились и в первом туре голосовали, кто за Лебедя, кто за Жириновского. Остались недовольны и ортодоксальные коммунисты, и все попутчики, и все союзники.

Или постоянно повторяемая идея коллективного руководства. Все объединения были организованы по одному принципу: коллегия сопредседателей и целая орда смешанных органов помельче. Естественно, во всех были представлены представители всех политических сил, естественно, у всех было разное представление о противнике, о мере компромисса, о путях достижения цели и даже о самой конечной цели. Естественно, все тянули в разные стороны и злились друг на друга, что соратники их не понимают и не соглашаются. Ну и, наконец, интриги! О, это самое приятное. Постоянное наушничанье, постоянные подставки друг другу, доносы своим сопредседателям, война в своей же прессе. Одним словом, нормальный политический процесс. Ну, а какое раздолье в этой грязной луже для спецслужб с их “активными мероприятиями”. Этого подслушал, тому донёс, организовал “утечку” с секретного совещания, исказил чьи‑то слова, переставил акценты, организовал травлю на телевидении. И вот уже всё как надо: сопредседатели давно забыли и о цели, и о путях её достижения и озабочены самим процессом, вот уже вся рядовая масса смачно плюнула на всех и занялась дачами и огородами. Тут одного – двух “оппозиционеров” сманили на госслужбу и через несколько месяцев с позором выгнали. И вот уже весь “блок” напоминает… Не будем обижать “уважаемые движения”.

Нет! Что ни говори, Гитлер расставил все точки над “И”. Даже особо, и добавить нечего.

Что дали все коалиции слабых? Ничего! Что дали коалиции сильных со слабыми? Точно по Гитлеру, ослабление сильных и не усиление слабых. Что дало коллективное руководство посредством сопредседателей? Трусость и непринятие никаких даже полурадикальных решений. Ну, а апелляция к народу? Опять же точно по Гитлеру, народ слабо осознаёт, что он хочет. Он чувствует, что всюду плохо, что дышать нечем, что жить уже не хочется, но откуда исходит беда осознаёт очень приблизительно, цели не видит, а уж путей её достижения просто не осознаёт. Его надо вести, ему надо объяснить и показать, в чём цель и как её достигнуть. Его надо заставить стряхнуть лень и скуку. Если этого не делать, то непонятно, зачем вообще нужно политическое движение. Коалиция этого делать не хочет и не может, потому что каждый сопредседатель видит разный путь к цели, а зачастую и саму цель. И на всё наслаивается борьба мелких амбиций, зависть, склоки, грязь. И ещё постоянная оглядка друг на друга: не агент ли он спецслужб?

Ну, а кто не пошёл по этому пути? Кто с самого начала не ввязывался ни в какие коалиции и блоки, а строил свою и только свою организационную структуру снизу? Только одна организация – Русское национальное единство! Плоха или хороша её линия, но она своя и ни на кого не похожа. Плоха или хороша её идеология, но она не плод межпартийного компромисса. Плохо ли хорошо руководство, но оно единое и твёрдое. Да, цель достигается не быстро, но к ней медленно, но верно приближаются, а те, кто хотел обогнать время, в большинстве уже забыты всеми, и врагами и друзьями.

Нет! Пора поставить жирную точку в этом вопросе. По Гитлеру.

 

7.9. Взгляд на необходимость национал‑социалистических профсоюзов

 

Глава XII «Mein Kampf» так и называется – «Проблема профессиональных союзов».

“Быстрый рост движения заставил нас в 1922 году занять позицию по одному из вопросов, который полностью не разрешён и до сих пор.

Мы систематически думали над тем, какими путями наше движение легче всего могло бы завоевать сердца широких масс рабочих. В этих размышлениях мы всё время осознавали, что нам трудно будет завоевать рабочих до тех пор, пока представительство их профессиональных и экономических интересов находится в руках враждебных нам людей и пока на профсоюзы могут накладывать отпечаток чуждые нам организации.

В первой части книги я уже высказывался о необходимости профсоюзов. До тех пор, пока взаимоотношения между работодателями и рабочими не изменятся в корне, рабочим не остаётся ничего другого, как самим защищать свои интересы в экономической области, выступая, как равноправные контрагенты. Я указал, что эти взаимоотношения могут измениться либо в результате государственных мероприятий, либо в результате общего перевоспитания всего населения. Я развивал ту мысль, что защита экономических интересов рабочих полезна для общества в целом, если эта защита устраняет социальные несправедливости, способные принести громадный вред обществу. Я говорил, что профсоюзы являются необходимостью, раз среди предпринимателей существуют люди, не только не сознающие наличие у них определённых общественных обязанностей, но не желающие идти навстречу даже самым примитивным правам человека.

Теперь надо было более точно сформулировать наше отношение к этой проблеме. Необходимо было ответить на следующие вопросы.

Необходимы ли профсоюзы вообще?

Должна ли национал‑социалистическая партия создавать свои собственные профсоюзы, или она должна дать своим членам возможность в иной форме участвовать в профсоюзах?

3. Какой характер должны носить национал‑социалистические профсоюзы? Каковы их цели и задачи? 4. На каких путях мы можем создать такие профессиональные союзы?

Первый вопрос освещён уже достаточно. При нынешнем положении вещей профсоюзы совершенно необходимы. Я даже считаю, что они относятся к самым важным учреждениям, касающимся хозяйственной жизни нации и имеют большое значение не только для социально‑политической, но и для национально‑политической жизни народа. Если бы широкие массы трудящихся благодаря правильной организации профессиональных союзов полнее удовлетворяли бы свои потребности и одновременно получали через профсоюзы соответствующее воспитание, то это укрепило бы силы всего народа. Профсоюзам также предстоит сыграть важную роль в построении нашего будущего экономического парламента и будущих сословных камер.

На второй вопрос ответ столь же лёгок. Раз профессиональное движение имеет такую важность, то ясно, что национал‑социализм не может тут ограничиться только чисто теоретическими ответами, а должен занять практическую позицию. Какую именно – ответить уже потрудней.

Мы ставим целью создание национал‑социалистического государства, и все будущие учреждения этого государства должны вырасти из самого нашего движения. Было бы величайшей ошибкой думать, что достаточно только получить власть и мы сможем одним ударом из ничего построить новые учреждения, не имея для этого заранее подготовленных кадров, воспитанных для решения данных задач.  Внешняя форма тут не играет большой роли, её можно создать механически. Главное – содержание. Нет ничего легче, например, как путём приказа диктаторски навязать учреждениям государства тот принцип руководства, который господствует в наших партийных учреждениях (всеобщая ответственность в сочетании со свободой действий и т. д.). Но действительно жизненным проведение этих принципов будет лишь тогда, когда оно не декретировано сверху, когда эти порядки развиваются постепенно, начиная с малого, и когда суровая жизнь сама в течение многих лет производит личный отбор, благодаря которому только и может выкристаллизоваться соответствующая группа вождей.

Вот почему не следует представлять дело так, что нам достаточно иметь в портфеле некие прожекты государственного устройства и потом, получив власть в руки, мы сможем сразу “ввести в жизнь” эти прожекты. Нечто подобное можно попытаться сделать, но это будет мертворождённое дитя.

Наше государство должно вырасти из недр давно уже существующих организаций.  

Лишь в случае, если наши современные организации будут проникнуты национал‑социалистическим духом, из них в своё время  сможет родиться действительно жизненное национал‑социалистическое государство.

Мы уже говорили, что именно в нынешних профсоюзах мы видим зародыш будущих экономических камер. Но для того, чтобы эти будущие сословные представительства и будущий центральный экономический парламент были действительно национал‑социалистическими учреждениями, надо, чтобы и сам зародыш был проникнут национал‑социалистическим духом. Учреждения, созданные нашим движением, в своё время перевоплотятся в государственные структуры. Уже из одного этого вытекает, что мы должны непременно сами заняться профсоюзами. Мы должны заняться этим ещё и потому, что действительно перевоспитать работодателей и рабочих, сделать их носителями нашей государственной идеи нельзя только при помощи теоретических поучений, воззваний к их совести и т. п. Этого можно достичь, только переделывая в повседневной борьбе всю обстановку жизни. Только в повседневной борьбе наше движение может перевоспитать обе стороны и сблизить их точки зрения в основном. Без этой предварительной работы было бы чистейшей иллюзией надеяться создать действительное единство интересов всего народа. Нужно, чтобы великие идеалы нашего мировоззрения постепенно просочились во все области жизни. Только тогда создастся новый стиль жизни, и со временем новый строй получит действительно серьёзную почву под ногами, а не будет являться чем‑то внешним, наносным.

Из сказанного вытекает и ответ на третий вопрос.

Национал‑социалистические профсоюзы НЕ должны являться органами классовой борьбы, а лишь органами профессионального представительства. Национал‑социалистическое государство не знает “классов”. В политическом отношении оно знает только граждан, пользующихся совершенно одинаковыми правами и несущих одинаковые обязанности, а также подданных государства, никакими политическими правами не пользующихся.  

Задачей профсоюзов поэтому отнюдь не является сплочение определённых групп населения внутри государства и превращение их в классы для борьбы с другими, тоже сплочёнными группами иных слоёв населения внутри государства. Мы не можем считать, что такая задача присуща профсоюзам как таковым. Нет, эту задачу искусственно привили профсоюзам марксисты, сделав из них оружие для достижения своих целей. “Дух классовой борьбы” свойственен не профсоюзам как таковым, а только марксизму, который сделал из профсоюзов оружие своей классовой борьбы. Марксизм создал это оружие, а интернациональное еврейство употребило его для разрушения хозяйственной жизни независимых национальных государств.

В противовес всему этому национал‑социалистические профсоюзы должны организационно объединять определённые группы участников национального хозяйственного процесса с целью укрепления национального хозяйства. Устраняя существующие злоупотребления, которые приносят вред национальному организму в целом, профсоюзы будут бороться против всего, что вредит нации, а стало быть, и государству и в последнем счёте самому хозяйству. Поэтому, если национал‑социалистический профсоюз прибегает к стачке, то для него стачка не средство разрушения национального производства, а средство устранения тех злоупотреблений, которые только вредят этому производству и обществу в целом. Интересы производства, его роста и его мощи наши профсоюзы должны принимать близко к сердцу. Производительность каждого отдельного труженика всегда находится в причинной зависимости от общеправового и социального положения, которое он занимает в хозяйственном процессе. Только этим и определяется степень его забот о производственном процессе в целом и понимание того, что его собственная судьба тоже зависит от процветания всего национального хозяйства, как целого.

Труженики национал‑социалисты должны быть уверены, что процветание национального хозяйства обеспечивает и их собственное материальное благосостояние. Работодатели национал‑социалисты должны быть уверены, что счастье и довольство их рабочих является предпосылкой дальнейшего процветания их собственных предприятий. И рабочие и работодатели национал‑социалисты одинаково являются только слугами общества, выполняя его поручения.  

Наш строй предоставит и тем и другим максимальную личную свободу в выполнении их обязанностей. Он сделает это потому, что, как показывает опыт, каждый выполняет свои обязанности тем лучше, чем больше ему предоставлено свободы, чем меньше практикуется принуждения сверху. Наш строй поступит так потому, что, как показывает тот же опыт, чрезмерное принуждение только мешает естественному процессу отбора наиболее крепких, наиболее способных и наиболее трудолюбивых.  

Наше государство возьмёт на себя защиту прав всех граждан без различия и тем самым сделает излишней борьбу между обеими большими группами населения – работодателями и рабочими. Тогда и сама эта борьба, постоянно ведущая к известному сокращению производства, а стало быть, приносящая ущерб обществу, станет излишней. На наши экономические камеры государство возложит обязанность заботиться о нормальном ходе всего национального производства и о своевременном устранении всех недостатков и ошибок, могущих принести производству вред. То, что теперь не может быть устранено иначе, как борьбой миллионов, тогда будет изживаться в стенах сословных камер и центрального хозяйственного парламента. Тогда прекратится порядок, когда предприниматели и рабочие ведут ожесточённую борьбу из‑за норм зарплаты, нанося при этом громадный вред всему хозяйству. Тогда все эти проблемы будут решаться сообща в более высоком учреждении, которое выше всего будет ставить благо общества и государства в целом и для которого не будет никакого другого критерия кроме этого.

Задачей национал‑социалистических профсоюзов является воспитание их членов именно в этом духе и подготовка их к этой более высокой цели, выражающейся в следующем: общая работа всех и каждого для обеспечения жизни народа и государства в соответствии с прирождёнными способностями и развитием, которое дало этим способностям общество.  

На четвёртый вопрос: на каких же путях мы можем придти к таким профсоюзам, в своё время было особенно трудно ответить.

Строить что бы то ни было на пустом месте легче, чем строить, когда на этом месте существует нечто старое. Ещё труднее создавать параллельное предприятие, когда действительно процветать может только одно из них. Ибо при этом перед инициатором стоит задача не только укрепить своё собственное новое предприятие, но и сделать всё возможное, чтобы уничтожить существующее ранее предприятие, без чего инициатор не сможет укрепиться сам.

Существование параллельных национал‑социалистических профсоюзов просто рядом с другими профсоюзами было бы бессмыслицей. Наш профсоюз должен быть проникнут сознанием величия своих задач, и отсюда у него должна неизбежно родиться безусловная нетерпимость к любым параллельным, а тем более враждебным организациям. Наш профсоюз должен во что бы то ни стало настоять до конца на своей исключительности, не допуская никакого соглашательства и никаких компромиссов. Чтобы достигнуть этого, возможны только два пути:

1. можно начать строить свои собственные профсоюзы и затем постепенно начать борьбу противинтернациональных марксистских профсоюзов;

2. можно начать входить в марксистские профсоюзы, пытаясь наполнить их новым духом, чтобы сделать изних орудие нового миросозерцания.

Против первого пути говорили следующие соображения: наши финансовые трудности были в те времена достаточно велики. Всё усиливающаяся инфляция затрудняла положение тем, что в эти годы было трудно говорить об ощутимых выгодах, приносимых профсоюзами своим членам, поэтому рабочие уклонялись от внесения членских взносов. Ну, а профсоюзы, не способные оказать материальную поддержку рабочим, не могли рассчитывать и на их поддержку. Кроме того, создание профсоюза нельзя было поручать заурядным средним работникам, а в моём распоряжении тогда не было ни одной головы, на которую я мог бы возложить решение этой гигантской задачи. Причём неверно было бы утешать себя тем, что и во главе интернациональных профсоюзов стоят совершенно заурядные люди. Тот, кто хочет отвоевать чужую позицию, всегда должен обладать превосходством над тем, кто только защищает свою позицию. Теперь крепости марксистских профсоюзов могут легко удерживать и самые заурядные бонзы, но чтобы с успехом штурмовать и захватить эти крепости, нужна дикая энергия и гениальные способности. Тут больше, чем где бы то ни было следует иметь в виду, что в жизни лучше отложить то или другое дело, чем взяться за него с неподходящими силами и получить осечку.  

Было и ещё одно соображение. Я считал и считаю, что опасно великую принципиальную политическую борьбу слишком рано осложнять экономическими проблемами. Экономическая борьба тотчас же отвлечёт энергию от политической. Буржуазия не ведёт никакой политической борьбы именно потому, что она видит достаточную гарантию лучшего будущего в хозяйственном росте.

Этот урок важен и для нас. Чем больше мы сосредоточим всю силу нашего движения на политической борьбе, тем вернее добьёмся успеха по всей линии. Если же преждевременно обременим движение профсоюзными вопросами, то от этого пользы нашему делу в целом не будет. Сами по себе эти проблемы очень важны, но для их разрешения надо использовать политическую власть.

Все эти соображения говорили и говорят против  образования своих собственных профсоюзов. Остаётся две возможности: либо посоветовать своим товарищам выйти из профсоюзов, либо посоветовать остаться в них и вести разрушительную работу против интернационализма внутри них. Я рекомендовал второй путь.

В 1922‑23 гг. число наших товарищей, входивших во вражеские профсоюзы, было сравнительно невелико, и их членские взносы в период инфляции мало влияли на финансовое могущество марксистских профсоюзов. Вред же мы наносили существенный, ибо вели внутри этих профсоюзов политику резкой критики и разложения рядов противника. С другой стороны, маленькие самостоятельные профсоюзы были обречены на неуспех, и время подтвердило мою правоту. Новые профсоюзы, образованные нашими соратниками, придерживающимися иной точки зрения, со временем совершенно исчезли с лица земли. И у них и у нас теперь не было профсоюзов, но мы при этом не обманывали ни других, ни самих себя”.

Мы кратко процитировали ещё одну главу “Mein Kampf”. И снова нам необходимо задаться вопросом: чем эта глава интересна с точки зрения наших сегодняшних русских проблем? Собственно без ответа на этот вопрос, чтение этой книги не более, чем дань общей эрудиции.

О чём же говорит нам в этой главе вождь всего немецкого народа? Вы думаете, он говорит о скучных профсоюзных спорах того далёкого времени? Конечно, нет. Вернее, не только о них. Основная мысль Гитлера, основная идея, им рождённая, – это идея утверждения социального, классового мира внутри национально однородного общества. От чего национальное общество страдает более всего? От постоянной враждебности внешнего окружения. А какое универсальное средство использует внешний враг для борьбы с великой нацией? Принцип “Divide et impera” – “Разделяй и властвуй!”, рождённый ещё в глубокой древности. А разделять наиболее удобно по классовому принципу, используя худшие человеческие качества: зависть, жадность и глупость. Снова и снова рабочих будут натравливать на работодателей, крестьян на землевладельцев и всех их вместе – на властей. Причём нельзя сказать, что для подобного противостояния совсем нет никаких оснований. Гитлер говорит об этом прямо. Есть и эгоизм работодателей и жадность рабочих, есть и пренебрежение элементарными правами человека со стороны власти, есть и чудовищная пропасть между безумной роскошью одних и вопиющей бедностью других. И было бы страшным лицемерием говорить, что эти проблемы как‑то рассосутся сами собой, что ничего не надо менять, и сам экономический механизм восстановит естественный баланс интересов и справедливости. Сам не восстановит! Не воздействуя активно на эти процессы, мы будем лишь углублять пропасть в обществе.

То есть почва для раскола общества по классовому признаку есть, и противник лишь использует её в своих интересах.

С другой стороны, помимо необходимости противостоять разрушительной деятельности внешних противников, существует ещё и необходимость победы в непрерывной международной экономической гонке. Это явление стало особенно актуальным в наш век. Кто отстал в экономическом соревновании или выбрал неверную стратегию развития, тот рискует уже никогда не догнать лидеров и навсегда остаться на обочине истории и цивилизации.

Кто же может адекватно ответить на эти вызовы? Кто победит в этой непрерывной борьбе в экономике и межгосударственных отношениях? Конечно, только народ, который един внутри себя! Кстати, именно этот фактор является главным источником побед в мировой экономической гонке японцев, корейцев и других “восточных тигров”.

Итак, единство нации является, хотя и недостаточным, но необходимым условием победы в постоянной борьбе наций за лидерство, борьбе, которая идёт на планете Земля все тысячелетия, пока существует разумная жизнь. Но достигнуть такого единства очень и очень непросто потому, что, как мы уже сказали, противоречия между различными сословиями и группами населения существуют реально. Идея построить систему разрешения таких противоречий, именно как всеобъемлющую СИСТЕМУ, и является заслугой Гитлера. Причём профсоюзы – только оди<