Глава 7. Доктор Геббельс и Гриша Антидот

 

Это еще что за штуки? Кто отдает приказы таким безапелляционным тоном? Слуховая галлюцинация. Никого кроме толстогубого Петеньки и Байдака в кабинете нет. А уж они-то ничего прекращать не будут. Оттянутся по полной программе. Выспятся на непокорном партизане…

– Кому сказано прекратить?! Возьмите себя в руки, капрал! Смирно, шеренговый!

Кто это у нас шеренговый? Ах, Петр Петрович. Вот какое у него звание в службе национальной стабильности. Мило. Остается лишь понять, кто пришел в гости.

– Усадите его на стул. Так. Отлично.

Марата вздернули, как тряпичную куклу, проволокли по кабинету. Он почувствовал задницей сиденье, а на скулах чьи-то пальцы. Из тумана выплыло лицо. Пронзительные черные глаза внимательно рассматривали Марата из-под стекол очков. Старомодная роговая оправа. Черная и тяжеловесная. Дряблая, побитая желтизной кожа. Темные круги под глазами. Плотно сжатые, подернутые синевой губы. Седые, стриженые ежиком волосы. Будь этот дедушка актером, карьера в кино ему была бы обеспечена. В альтернативной истории о выжившем Геббельсе.

Герр Йозеф отпустил голову Марата.

– Сколько вы в него влили?

– Пару стаканов, не больше, Дмитрий Иванович.

– Пару стаканов, тьфу, – Геббельс скривился обнажив слишком белые, явно вставные зубы. – Работнички, чтоб вам сдохнуть! Теперь разговаривать с ним, тоже самое, что пытаться вызвать на откровенность этот стол. Самогон есть?

– Никак нет!

Байдак и Петенька ответили одновременно, но Геббельса не убедили.

– Вот только мне баки заколачивать не надо. От тебя, капрал за версту несет сивухой.

– Может и есть, – пропел Байдак козлиным тенором. – Но совсем чуть-чуть, Дмитрий Иванович.

– Давай сюда свое «чуть-чуть»!

Послышалась бульканье наливаемого самогона. Стакан тут же оказался у рта Вербицкого. Запашок был мерзкий и Марату пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы проглотить содержимое стакана.

– Еще! – приказал Дмитрий Иванович. – Не жадничай, капрал. До краев!

Этот стакан Вербицкому сунули в руки. Он выпил его самостоятельно. Самогон быстро оказал свое благотворное воздействие. Марат поднял голову. Теперь он мог рассмотреть Геббельса полностью. Высокий. Очень худой. Черный костюм болтался на Дмитрии Ивановиче, как на вешалке. Кроме него в кабинете находился еще один персонаж – полная противоположность Геббельсу. Круглый пухленький и приземистый. Широкое его лицо выглядело простецким, если бы не глаза. Маленькие и чрезвычайно подвижные, они просто-таки лучились хитростью. Кароши рюски мужичок. Марату почему-то вспомнился старый-престарый фильм. Назывался он, кажется, «Секретарь райкома». В нем один очень проницательный немецкий офицер допрашивал коммуниста. Тот вовсю прикидывался шлангом, но фашист расколол-таки комиссара, который как две капли воды походил на спутника Дмитрия Ивановича.

Он был облачен в добротный серый костюм и не принимал участия в общем веселье, предпочитая наблюдать за происходящим из дальнего угла кабинета.

– Вы можете разговаривать? – поинтересовался Геббельс, обращаясь к Марату.

– Почти. Еще один стакан и я буду в полном порядке.

– Налейте ему, капрал.

После третьего стакана сивухи Вербицкий почувствовал, что окосел окончательно. Сейчас он мог не только отвечать на вопросы. Если бы Геббельс попросил бы его спеть и сплясать, Марат, не раздумывая согласился бы.

Дмитрий Иванович остановился у стола. С задумчивым видом повертел в руках сотовый телефон и обернулся к Марату.

– Я – заместитель председателя районного комитета стабильности Дмитрий Иванович Гнатиков. А вот это, – Геббельс кивнул в сторону хитромордого толстячка. – Депутат Палаты Национальной Стабилизации Валерий Васильевич Бойцов.

– Я вижу, что стабилизация у вас – любимое словечко, – хихикнул Вербицкий. – А серые костюмы депутатам-стабилизаторам по рангу полагаются?

– Да он пьян! – взвизгнул Бойцов. – Я не позволю этому дестабилу говорить в таком тоне о…

Петя истолковал протест депутата со свойственной ему простотой – подскочил к Вербицкому с занесенной для удара дубинкой.

– Стоять, шеренговый! – рявкнул Гнатиков на Петеньку и понизил голос. – Успокойтесь, Валерий Васильевич. Я уверен, что молодой человек не хотел вас оскорбить. Ведь так, юноша?

Вербицкий кивнул.

– И в мыслях не было. Просто спросил о костюме.

– Хватит! – Геббельс смерил арестанта испепеляющим взглядом. – Хватит шутить, и ходить вокруг да около. Я догадываюсь, откуда вы прибыли. Вопрос только один: с какой целью?

Гнатиков сделал ударение на слове «откуда». Марат взглянул на Гнатикова. Этот человек все знал. Не догадывался, а именно знал о путешествии по времени. Только вот встреча с братом по разуму облегчения Вербицкому не принесла. Более того, ему показалось, что от осведомленности Геббельса ему будет только хуже. А может, повезет и его отпустят с миром на все четыре стороны? Или, что еще лучше, затолкают в машину времени и отправят обратно с напутствием: «Нам и без тебя забот хватает». Попытка не пытка.

– Я действительно оттуда, – Вербицкий старался говорить мягко, без нажима. – Но попал сюда совершенно случайно. Какие могут быть цели?

– Разные, молодой человек, очень разные, – Гнатиков задумчиво поджал губы и скрестил руки на груди. – Мне за восемьдесят и жизненный опыт приучил не верить в случайности. Впрочем, все может быть. Зачем дрались с представителями власти? Не логичнее было бы объяснить все и просить помощи?

– Дмитрий Иванович! – взмолился Марат, чувствуя, что в эти секунды решается его судьба. – Поверьте, что я собирался так и поступить. Просто эти гм… офицеры набросились на меня первыми!

Из-за плеча Гнатикова появилась голова Байдака. Он скорчил страшную рожу и вращал глазами, посылая Марату мысленные проклятия. Подожди, дружок. Они скоро уйдут. И вот тогда я покажу тебе, где раки зимуют!

– Бывает, – вздохнул Дмитрий Иванович. – Что будем делать с этим парнем, Валерий Васильевич?

– Я бы не спешил с выводами, – буркнул Бойцов.

– А я, пожалуй, соглашусь с Валерием Васильевичем, – кивнул Геббельс. – Мы вернемся к этой беседе позже, молодой человек. Обязательно встретимся. Пока же… Отдыхайте, набирайтесь сил. Капрал, проследите, пожалуйста, чтобы наш гость ни в чем не нуждался.

– Есть!

Ухмылка на губах Байдака не сулила Вербицкому ничего хорошего. Кто-кто, а уж Байдак с Петенькой позаботятся о том, чтобы он ни в чем не нуждался. Для начала отобьют почки, затем выбьют зубы. Он перестанет нуждаться в еде и сортире. Положеньице. Как не крути, Вербицкий, а тебе надо отсюда сматываться. Чем скорее, тем лучше. Правда, после твоих прыжков, шансы на побег резко сократились. Если бы думал головой, то затаился бы, улучил удобный момент и… Если бы… Если бы у бабушки был член, она была бы дедушкой.

Гнатиков и Бойцов, хоть и вынесли свой вердикт по делу Вербицкого, но покидать кабинет не спешили. Геббельс, искоса поглядывая на Марата, что-то шептал хитромордому депутату. Разница в росте была настолько велика, что Дмитрию Ивановичу пришлось наклониться, превратившись в знак вопроса. Не ускользнуло от Вербицкого и выражение угодливости, с которым Геббельс обращался к Бойцову. Толстый несомненно был глупее тонкого, но имел чин повыше.

– А что мне с этого будет? – круглая рожа депутата скривилась. – Что я буду с этого иметь?

Геббельс выпрямился и развел руками. Разговор был окончен. Бойцов вышел из кабинета сразу, а Гнатиков задержался, чтобы одарить Марата холодным блеском стекол очков.

Амба. Эти двое были для тебя хоть какой-то защитой. Теперь ты в полном распоряжении великого и ужасного Байдака. Через пару минут он напомнит, как ты заставил приседать его, прячась от собственной дубинки.

Вопреки мрачным прогнозам, капрал и шеренговый не стали вонзать свои клыки в тело Марата сразу. Петенька ограничился тем, что сковал руки арестанта за спиной. Затем присел к столу и кивнул на бутылку, которую в одиночку почти опорожнил Марат.

– Может, по рюмахе?

– Чрезмерное употребление алкоголя, Петр Петрович, может заставить вас думать, что вы умнее, чем депутаты, – тяжеловесно пошутил Байдак, разливая остатки самогона в два стакана. – Сейчас отведешь этого в подвал, а потом за пойлом сгоняешь. Чует мое сердце: сегодня дежурство покажется нам чересчур длинным. Эти… Весь кайф обломали!

– Надо было дестабила еще за воротами пришить. При попытке к бегству, – пожалел Петя. – На кой его сюда волокли, ума не приложу.

– Это уж точно. Заработали себе головную боль. Теперь и по ребрам как следует не пройдешься. Если Гнатиков узнает – вонять начнет.

– Начнет, не начнет, – шеренговый вытащил из кармана пачку сигарет, закурил. – Я все равно его маленько в чувство приведу. Руки очень чешутся.

– Только, чур, не калечить!

– Есть, не калечить…

Петя вытолкнул Марата в коридор, закрыл дверь кабинета и, не в силах больше сдерживаться, перетянул арестанта дубинкой по спине. Вербицкий рухнул на колени. Еще один удар заставил его распластаться на полу, уткнувшись носом в желтый линолеум. Шеренговый схватил Марата за шиворот, поставил на ноги и ткнул дубинкой между лопаток.

– Вали в камеру. На сегодня хватит.

Вербицкий проделал обратный путь, как в тумане. Поглощенный только одной мыслью – добраться до Петра Петровича и начистить ему морду. Вот и родная камера. Марат увидел Бельского, обхватившего ладонями прутья решетки, и улыбнулся ему. Бельский скривил губы в ответной улыбке.

Щелчок замка. Шеренговый втолкнул Вербицкого в камеру и собирался запереть решетку. А как же с браслетами? Он разве не собирается их снять?

– Петя, наручники-то сними, – тихо, но настойчиво попросил Марат. – Руки болят…

– Еще чего! Задница меньше болеть будет.

– Тогда не обижайся. При первой возможности я расскажу об этом Дмитрию Ивановичу. Думаю, Гнатиков тебя по головке не погладит.

– От бля! – Петя полез в карман за ключом. – Сука же ты, Вербицкий. Ничего, мы еще поговорим. Жестко. Когда Гнатиков потеряет к тебе интерес.

– Поговорим, Петя. Обязательно, поговорим.

Марат растирал затекшие запястья, наблюдая, как шеренговый сует пластиковый прямоугольничек в картоприемник. Мешавшую ему дубинку Петя сунул под мышку. За его плечом виднелось лицо Бельского. Вербицкий увидел в глазах собрата по несчастью нечто такое, что заставило его действовать. Момент был самым подходящим. Петр Петрович наклонился к решетке, а коридор… Он был достаточно узким. Вербицкий прыгнул вперед, выставив руку со сжатым кулаком. Шеренговый даже не успел удивиться. Удар в челюсть отбросил его к решетке камеры Бельского. Тот отреагировал молниеносно: сомкнул руки на шее Пети. Шеренговый издал звук, очень напоминающий свист воздуха из пробитой камеры. Бельский усилил захват. На лбу его выступили вены. Наконец глаза громилы вылезли из орбит. Бельский отпустил Петю и тот кулем свалился на пол. Бельский просунул руки через решетку. Дотянулся до карточки, которую все еще сжимали пальцы Пети. Взял ее и сунул в картоприемник. Щелчок. Бельский открыл дверь своей камеры и бросился освобождать Вербицкого. Когда Марат вышел в коридор, он первым делом пнул неподвижного Петю ногой под ребра.

– Чудно! – Бельский разглядывал карточку. – Универсальная штучка. Открывает любые двери.

– Надо связать этого борова.

– Само собой, – Бельский присел на корточки, снял подвешенные к брюкам наручники, грубо перевернул Петю на живот и защелкнул браслеты. – Хорошо бы и пасть ему кляпом заткнуть. А то ведь очухается и вопить начнет. Давай-ка, братан, свой носок.

Вербицкий хихикнул. Идея сунуть в рот Пети носок не первой свежести показалась ему презабавной. Пусть нюхнет настоящего пороху. Процедура запихивания грязного носка в рот привела шеренгового в чувство. Он уставился на Вербицкого полным ярости взглядом. Что-то промычал. Марат улыбнулся. Схватил Петю за ноги, втащил его в свою камеру. Бельский, прошел следом, расстегнул кобуру, достал пистолет и поспешил закрыть решетку.

– Давай, что ли знакомиться? – сказал он, протягивая Вербицкому руку. – Гриша Бельский. Кликуха – Антидот. К твоим услугам.

– Вербицкий. Марат. Погоняла пока не заработал.

– Ниче. Это дело наживное. Давай кумекать, что дальше делать будем.

– Сматывать удочки, Гриша. Потопали наверх.

– Думаешь, через главный вход пробиться?

– Почему бы и нет? Я видел там только одного урода – капрала. Разве вдвоем не справимся с ним?

– Раз плюнуть! – Гриша поднял вверх ствол пистолета. – Постреляем, если понадобится.

Лихая уверенность Бельского обрадовала Марата. Лучшего товарища для побега и желать было нельзя. Антидот направился к лестнице. Вербицкий двинулся за ним, но тут услышал из глубины коридора голос.

– Ребята. Эй, ребята!

Гриша остановился. Переглянулся с Маратом и пожал плечами.

– Сдается мне, мы тут не одни время коротали. Пойдем-ка, посмотрим кого еще наши менты стреножили.

Две первых камеры оказались пустыми. У решетки третьей стояла девушка. Длинные ее волосы были спутаны и падали на лицо слипшимся прядями. Несмотря на то, что девушка давно не мыла голову, это не наносило ущерб ее красоте. Большие черные глаза, изящный овал лица, немного бледные, но правильной форм губы, высокий лоб и точеная фигура вряд ли могли оставить равнодушными мужчин. Не больше двадцати лет на вид. В узнице чувствовалась порода. И еще. Вербицкому показалось, что он встречал эту девушку. Мельком, но встречал. Только тогда она была одета по-другому. Не в застиранные джинсы. Не в серый свитер грубой вязки с глубоким вырезом. По-другому… Но как? Вербицкий этого не помнил.

– Привет, чудо-чудное, диво-дивное, – усмехнулся Бельский. – Ты кто будешь?

– Вера.

– И за что тебя замели, Вера?

– Долго рассказывать. Может, выпустишь меня?

– Удерживать такую птичку в клетке было бы большим свинством с моей стороны, – заявил Антидот, открывая решетку. – Прошу на волю, мадмуазель.

Вера не оценила галантности Гриши. Она сразу уставилась на Марата. Очень внимательным, оценивающим взглядом.

– Как вас зовут?

– Марат Вербицкий.

– Понятно, – Вера кивнула с таким видом, словно у нового знакомого и не могло быть других имени-фамилии. – Все ясно.

– А меня звать Григорием, – вмешался отодвинутый на второй план Бельский. – Между прочим, если вашего покорного слугу умыть и приодеть, то выглядеть он будет ничуть не хуже Марата.

– Сцены ревности – потом, – отмахнулась Вера. – У нас не так много времени.

Вербицкий был изумлен тоном девушки. Уверенным, деловитым. Такая не станет обузой. Более того – может возглавить троицу беглецов. В подтверждение этой догадки Вера направилась к лестнице первой. Бельский пошел за ней, а Марат замкнул шествие. На лестнице он обернулся к Вербицкому, подмигнул.

– А фигурка-то – любо-дорого. Идет, как пишет.

Марат ничего не ответил. Ему было неприятно внимание Гриши к девушке.

Оказавшись в коридоре, Бельский перехватил инициативу. Снял пистолет с предохранителя, локтем оттеснил Веру.

– Назад, моя красавица. Где твой капрал, Марат?

Вербицкий указал на дверь байдаковского кабинета. Гриша на цыпочках подкрался к ней, приложил ухо и расплылся в улыбке.

– Дрыхнет, гад. Ну и храп, скажу я вам.

Вербицкому не понадобилось прикладывать ухо к двери. Байдак, действительно храпел от души. С оттягом, во всю силу легких. Самогон сделал свое дело.

Бельский осторожно приоткрыл дверь, проскользнул в кабинет и, обойдя стол, встал за спиной спящего капрала. Марат остановился перед столом, негромко свистнул. Байдак пошевелился. Оторвал голову от спинки стула, осоловевшими от сна глазами уставился на Вербицкого и Веру.

– Здорово, Байдак, – предупреждая движение капрала, Марат схватил со стола дубинку. – Мы, кажется, поменялись местами?

– Ты… Ты охренел! Немедленно…

– Немедленно мордой в пол, – прервал Байдака Гриша, прижимая ствол пистолета к его виску. – И без фокусов. Не то, забрызгаешь стены своими мозгами.

Байдак встал. От некогда грозного капрала осталось лишь безвольное тело с бледным, как мел лицом и подрагивающими руками. Выйдя на середину кабинета, Байдак послушно распластался на полу. Бельский работал по старой схеме. Защелкнул на запястьях капрала наручники, завладел его пистолетом, который вручил Марату.

– Слышь, Вербицкий, какой смысл тебе в одном носке разгуливать?

Второй раз в течение часа Марат испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Он заткнул рот капрала носком и хлопнул его по лбу ладошкой.

– Не поднимать голову, чмо.

Пришло время сборов. Вербицкий распихал по карманам отобранные у него вещи, Сунул проспект за пояс и отдал Вере дубинку Байдака. Антидот тоже не терял времени даром. Пошарив в сейфе он показал Марату зажигалку.

– Моя. Настоящая, бензиновая. Теперь таких не найдешь.

Другими трофеями Гриши стали три пачки сигарет и поллитровая бутыль самогона. Антидот немедленно откупорил пробку зубами и влил в себя внушительную порцию сивухи.

– Эхма! Хороша. До костей пробирает. Будешь?

Вербицкий замотал головой.

– Я сегодня уже пил.

– Вот и ладушки. Мне больше достанется.

Он вновь приложился к бутылке. С таким рвением, что струйка самогона потекла по подбородку. Марат покачал головой.

– Может, хватит? Куда ты сбежишь пьяным?

– Пьяным? Не смеши, Вербицкий. Мне эта бутылка, как слону дробина. И не столько выпивал, и не только сивуху. Поэтому Антидотом и прозвали. Я воду ва-абще не пью. С тех самых пор, как у людей от нее крыша ехать начала. А чем прикажешь восполнять недостаток жидкости в организме?

– Водой из рек и естественных водоемов, – вступила в разговор Вера. – Не ты один такой. Можно пить и дождевую воду.

– Девочка, девочка! – вздохнул Бельский. – Тебе ли рассуждать о воде и самогоне? Ты еще пешком под стол ходила, когда я свой выбор сделал. Меня ненавидимый тобой самогон к жизни вернул. Кабы не он, я может до сих пор дурак дураком ходил бы.

– Может, я и не видела жизни, но с пьянчугами, поверь мне, встречалась. Проку от них мало.

Вербицкий увидел, как лицо Бельского пунцовеет от гнева. Вера ухитрилась задеть его за живое. Сейчас он разойдется и выскажет девушке все, что он думает о ней и антиалкогольной кампании. Зря Вера затеяла этот спор. Не к месту и не ко времени.

– Брек, друзья мои, – сказал Марат. – Если вы начнете дискуссию прямо сейчас, то, неровен час, дождемся эсэнэсовцев.

– Это точно, – согласился Бельский, засовывая бутылку с остатками самогона в карман брюк. – Позже разберемся, Верунчик.

– Меня зовут Вера, – вспыхнула девушка. – Я прекрасно стреляю из автомата и два раза была ранена в боях со стаботрядами. Не называй меня больше Верунчиком, если не хочешь получить в рыло.

– Понял, – лицо Бельского вытянулось от удивления. – Больше не буду.

– Сваливаем отсюда! – Вера переступила через лежащего на полу капрала и распахнула дверь. – Я отведу вас в безопасное место.

Вербицкий и Бельский вышли вслед за девушкой. Она уверенно провела их к входной двери, которую Гриша открыл трофейной карточкой. Троица оказалась на крыльце двухэтажного кирпичного строения. Марат отметил про себя, что оно мало чем отличается от зданий районных отделов внутренних дел образца тридцатилетней давности. Асфальтированный двор со стоянкой для машин. Единственная беседка с металлической мусорной урной и, конечно же, футбольное поле. Менты, как выразился Бельский, по-прежнему любили гонять мяч.

По небу плыла полная луна. Марат сделал вывод, провел в камере весь день. Всего лишь день. А он показался вечностью. Чересчур много впечатлений.

– Слушайте, а может, мы на машинке укатим? – Антидот вскинул руку, указывая на гибрид «Нивы» и УАЗа. – С ветерком. А?

– Не стоит, – охладила пыл Гриши Вера. – Слишком много шума. Будем выбираться пешком. Главное дойти до леса. Там они нас не достанут.

Беглецы миновали распахнутые ворота и оказались на пустынной улице. Двор отдела стабилизации окружали десятка два длинных одноэтажных сараев. Возможно, складов.

Вера повела мужчин к деревянной будке и полосатому шлагбауму, преграждавшему выезд в поле. Пригнувшись, девушка проскользнула под шлагбаум. Вербицкий и Бельский последовали ее примеру.

Оказавшись в поле, Марат увидел в километре бетонный забор, на гребне которого через равные промежутки сияли яркие лампы. В их свете можно было различить ряды скрученной в спираль колючей проволоки, островерхие будки и темные фигуры часовых в них.

– Что это? – поинтересовался Вербицкий у Гриши. – Тюрьма?

– Почти, – Гриша скривился, словно у него болел зуб. – Исправительный лагерь первой степени. По молодости-дурости я там сидел.

 

Глава 8. Охота на лярв

 

Стараясь держаться подальше от исправлага, беглецы шли по полю. Оно не было облагорожено посевами. Ноги путались в буйно разросшихся сорняках. Бельский тихо матерился, укоряя себя за то, что не остался в уютной камере. Намекал на то, что не мешало бы сделать привал, но Вера не сбавляла темпа. Ей было явно не впервой ходить по пересеченной местности. Поглядывая на черневшую вдали полоску леса, девушка уверенно спускалась в овраги, карабкалась по их склонам. Вербицкий с интересом осматривался. Среди поля, тут и там торчали ржавые скелеты брошенных сельскохозяйственных машин. Жалкие останки комбайнов, сеялок и веялок красочно иллюстрировали бесхозяйственность, продолжавшую царить на селе, как и тридцать лет назад. Ничего не росло тогда, ничего не растет сейчас. Разве что механические уничтожители леса действуют исправно…

– А что делают в исправительном лагере? – поинтересовался Марат у притихшего Гриши.

– Исправляют, естественно, – отвечал тот. – Таких как мы, лечат. Стабилизируют. В исправлагах первых степеней просто заставляют пить всякую гадость, чтоб мозги отсохли. Вторая и третья степени посерьезнее будут. Там стабилизатор внутривенно вводят. Сразу головушка сбой дает. Впрочем, с меня и первой степени вот так хватило. Когда выпустили, думал, что всю жизнь лыбиться буду. Еле-еле винищем отпился.

– А вином разве торгуют?

– Скажешь тоже. С луны что ли свалился? Спиртное и сигареты у нас под запретом, но…

Антидот торжественно поднял вверх указательный палец.

– Кто ищет, тот всегда найдет. Я, например, много заброшенных деревень знаю, где в заколоченных сельмагах кое-чем поживиться можно. Если будешь хорошо себя вести, могу с собой взять. Гарантирую, что с пойлом и табаком проблем не будет. Жрачку тоже добудем.

– А тебя за это в исправительный лагерь отправили?

– Обижаешь, Вербицкий. Я хоть и люблю бухнуть, но в молодости парнем идейным был. Историю преподавал. Так-то. Нигилист хренов. Дернул меня черт сказануть ученикам пару ласковых о белорусском экономическом чуде. А стукачей у нас и среди сосунков полно. В один прекрасный день выхожу из класса, а меня парнишки из СНС встречают. Ничего не спрашивают. Сразу – в рыло. Очухался уже в исправлаге. Там и сообразил, что лучше вино хлестать, чем с науками заморачиваться. История тут простая, как табуретка: Родословную Верховного Председателя назубок знать надо и вся недолга. Получай свою «пятерку» и учись дальше. На руководителя…

У Вербицкого было еще много вопросов. О Великой Стене, не менее Великом Октаэдре, стаботрядах и Третьей Мировой. Однако тут Вера резко остановилась. Обернулась и приложила палец к губам.

– Т-с-с. Смотрите.

Увлеченные беседой Марат и Гриша не заметили того, что не ускользнуло от цепкого взгляда девушки. На опушке леса ярко пылал костер, у которого суетились какие-то люди.

– Ложись! – приказала Вера. – Понаблюдаем.

Вербицкий и Бельский легли. Уже ползком добрались до девушки. Та задумчиво покусывала сорванную травинку.

– Привела! – прошипел Антидот. – В безопасное место, чтоб тебя… Сразу на эсэнэсовцев напоролись.

Марат с сомнением покачал головой. Люди на опушке не походили на Байдака и Петю. Одеты они были не в черные костюмы, а в камуфляжные брюки и разноцветные футболки. Вместо беретов – широкополые стетсоновские шляпы а-ля Индиана Джонс.

В отсветах костра была видна машина. Что-то вроде «джипа». Тускло поблескивали прутья установленной на кузове решетки.

Вера встала. Подняла руки и медленно двинулась к костру. Марат и Гриша последовали ее примеру. Когда до опушки оставалось метров пятьдесят, послышался лязг затворов.

– Стоять! Кто такие?

– Багор, своих не узнаешь? – крикнула Вера.

Вперед вышел рослый здоровяк с лихо закрученными усами. Он сжимал в руках автомат Калашникова с деревянным прикладом. Из тени, отбрасываемой полями шляпы, озорно сверкали черные глаза.

– Тебя, Вера, не узнать трудно. А парнишек откуда выкопала?

– Свои! В деле проверены.

– Ну, раз проверены, – Багор закинул автомат за плечо. – Тогда милости просим к нашему шалашу.

Беглецы приблизились к костру. Четверо мужчин в широкополых шляпах осмотрели гостей и продолжили заниматься своими делами. Вербицкий увидел, что все их внимание было сосредоточено на круглом пятачке земли, очень напоминавшем след, который оставляют кроты. Только значительно большего размера – не меньше метра в диаметре.

– Охотники на лярв, – прошептал Бельский, наклонившись к уху Марат. – Отлавливают этих тварей и потом продают. Или в зоопарки, или в НИИ. Эти парни тоже вне закона. Однако правительство смотрит на их шалости сквозь пальцы. Кого еще заставишь лярв ловить? Дело это хоть и прибыльное, но опасное.

Вера присела на корточки у костра.

– Как жизнь, Багор? Вижу, ты ничуть не изменился. И автомат старый, и машина на бензине.

– А на кой хрен мне «дробыш»? – ответил вожак охотников, ласково поглаживая приклад. – Чтоб заклинил в самый ответственный момент? Воля твоя, Вера, а лучше «калашникова» все равно никто ничего не придумает. Он мне не раз жизнь спасал. А что до машины… Плевать я хотел на экологию. Их чертово биотопливо в момент движок губит.

– Нарушаешь, – усмехнулась Вера. – Не сегодня, так завтра заметут. Собирался ведь к лесным братьям податься. Талашу обещал…

– Подумать обещал. Больше – ни-ни. Нас пока и здесь неплохо кормят. Кстати насчет кормежки. Я пока не дестабил и по правилам должен вас с потрохами сдать. Не сдам я, мои парни не упустят шанса лишний талер заработать. Решай, Вера, сколько будет стоить наше молчание.

Вместо ответа девушка приподняла край свитера, вцепилась в него зубами. Послышался треск разрываемой ткани. Вера протянула Багру белую карточку с магнитной полоской.

– Подавись!

– О! Кредитка на сто талеров! – улыбнулся Багор. – Неслыханная щедрость. Живут же дестабилы!

– На эти деньги мы могли бы купить оружие, – процедила Вера сквозь зубы. – Или дать в лапу охранникам исправлагов, что те помогли освободить наших друзей. Тебе не стыдно, Багор?

– Стыд не дым. Глаза не выест. Можете валить на все четыре стороны. Мне пора заниматься делом.

Вера встала.

– Что ж, Багор. Желаю тебе поскорее определиться. Мы уходим.

– Вера, мне очень хотелось понаблюдать за охотой, – взмолился Марат.

Он и сам не успел понять, как вылетели эти слова. Теперь девушка прилюдно отругает его за стремление к развлечениям. Не стоило этого говорить. Ох, не стоило. Вера отнеслась к просьбе Марата вполне демократично. Пожала плечами.

– Что ж. Полюбуйся на нашего заклятого друга Багра в деле.

– Если остаетесь – больше ни слова! – приказал Багор и обернулся к своим людям. – Начинаем!

Один мужчина пошел к машине и вытащил из кузова полиэтиленовый пакет. В нем оказался окровавленный кусок мяса, крест-накрест обвязанный веревкой. Он швырнул приманку на взрытую лярвой землю. Вперед выступил другой охотник. Прижал к плечу хромированный приклад диковинного вида ружья со стволом большого диаметра и замер в ожидании. Остальные охотники с автоматами наизготовку встали вокруг приманки на расстоянии трех метров. Тишину нарушало лишь потрескивание веток в догоравшем костре.

Вербицкий впился взглядом в кусок мяса. Он видел, как капавшая с него кровь впитывается в землю. Неужели лярвы настолько чувствительны к запаху крови? Если да, то они могут дать фору акулам.

Шли минуты, а рядом с приманкой не наблюдалось и намека на движение. От нечего делать Марат начал исподтишка смотреть на Веру. Невольно залюбовался ее профилем, гордо вскинутой головой и вздымающейся от волнения высокой грудью. Следовало признать – таких красоток он еще не встречал. Вербицкий улыбнулся. Только такой придурок, как он мог переметнуться на тридцать лет в будущее, чтобы там влюбиться. Вера перехватила взгляд Марата. Сурово насупилась, но сохранить грозный вид не смогла. Улыбнулась Вербицкому. В этот момент лицо девушки сделалось мягким и беззащитным. Такую Веру Марат видел впервые. Жаль, что пока он не может защитить ее. Вышло так, что в роли защитницы выступает сам Вера.

Вербицкий собирался подойти к девушке. Искал для этого благовидный предлог, но этому помешало едва различимое шуршание. Кусок мяса сдвинулся на несколько сантиметров. Из-под земли выпрыгнула рука с хорошо знакомыми Марату конусовидными ногтями. Скрюченные пальцы вцепились в приманку.

Охотник резко дернул за веревку, вырвав у лярвы мясо. Вербицкий сообразил в чем суть – монстра вынуждали показаться на поверхности. Он не ошибся. Земля зашевелилась. Брызнул фонтан сухих комьев. Лярва высунулась по пояс. Это была страшно худая, жилистая старуха. Обвислые, сморщенные груди ее безобразно колыхались. Седые, сбитые в колтуны волосы, закрывали большую часть лица. Различить можно было лишь горящие желтые глаза, да черную дыру оскаленного рта. Новый рывок веревки. Увидев, что добыча ускользнула, лярва рванулась вперед. Поразительно быстро передвигаясь на четвереньках, она добралась до мяса, прижала его к груди и обвела людей полным ненависти взглядом.

Марат оцепенел. По спине пробежала стая холодных мурашек. Почему они ничего не делают?! Что если лярва бросит мясо и накинется на них? Он хотел попятиться, но ноги словно одеревенели и ни в какую не желали двигаться. Главное не смотреть ей в глаза. Опустить голову. Не позволять себя гипнотизировать.

Прежде чем Марат претворил свой план в жизнь, раздался громкий хлопок. Из ствола ружья незнакомой конструкции вылетела серебристая сеть. Она накрыла лярву. Охотники рванулись к плененному монстру, чтобы затянуть сеть. Судя по звону, она была металлической. Оказавшаяся в ловушке тварь рычала и билась, но все было бесполезно. Охотники справились с задачей.

Багор наблюдал за действом с полным равнодушием, флегматично сложив руки на груди. Когда все закончилось, он коротко бросил подчиненным «Грузим!» и обернулся к Марату.

– Вот и все. Как тебе?

– Впечатляет.

– То-то! – Багор улыбнулся. – Так может лучше к нам, чем к лесным братьям? Мне люди нужны.

Марат не успел ответить. Раздался сдавленный крик одного из охотников. Его сбила с ног вторая лярва, выпрыгнувшая из ямы, словно чертик из табакерки. Это была молодая девушка. С отличной фигурой, упругой грудью и безумным взглядом. Она уселась на поверженного охотника сверху и ткнула его в грудь растопыренной пятерней. Охотник захрипел. Вербицкий не верил свои глазам – лярва сжимала в руке трепещущее сердце мужчины. Наклонив голову, она впилась в сердце зубами. Тело несчастного несколько раз дернулось и замерло.

– Вот сука! – завопил другой охотник, вскидывая автомат. – Сейчас я тебе…

Нажать на курок он не успел. Лярва отшвырнула надкушенное сердце и одним прыжком оказалась рядом со стрелком. Не обращая внимания на оружие, взмахнула рукой и охотник выронил автомат. Упал на колени, прижимая руки к распоротому горлу. Тугая струя крови ударила лярве в лицо. Она затрясла головой, как собака, выбравшаяся из водоема.

Два охотника, тащившие сеть с лярвой к машине, застыли, как парализованные. Не сделали даже попытки снять автоматы с плеча. Зато Багор оказался на высоте. Ствол его «калаша» плюнул очередью. Лярва покачнулась, но восстановила равновесие и двинулась на усача. Из ран на ее груди хлестала кровь. Новая очередь задержала тварь только на пару секунд. Лярва добралась-таки до Багра, а тот выстрелил уже в упор. Никаких видимых результатов. Руки лярвы обхватили дымящийся ствол автомата. С непостижимой легкостью вырвала «калаш», зашвырнула его в кусты и протянула руки к горлу Багра. На его счастье именно в этот момент жизненные силы покинули лярву. Она упала на своего убийцу, повалив его на землю. Матерясь на чем свет стоит, Багор пытался выбраться из-под мертвой лярвы.

Новая беда не заставила себя ждать. Пользуясь замешательством охотников, старая лярва сумела выбраться из сети. Действовала она молниеносно. Первый удар нанесла не вставая с колен – в живот ближайшему охотнику. Тот с криком рухнул на землю. Зажал рану, пытаясь удержать ползущие наружу внутренности. Лярва прыгнула на последнего охотника. Сжала его виски ладонями. Рывок. Хруст шейных позвонков. Мужчина упал со свернутой на сто восемьдесят градусов головой.

Марат наконец смог сдвинуться с места – помогло понимание того, что ситуация полностью вышла из-под контроля. Еще не осознавая, что делает, он бросился к Вере и заслонил ее собой. Тут прогремел выстрел. Стрелял Бельский. Он явно целился лярве в голову, но промахнулся. Пуля оцарапала твари щеку. Лярва, коснулась пальцами раны, уставилась на Антидота. В глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. В это мгновение она стала очень похожей на обычную старуху. Впрочем, приступ человечности длился недолго. В глазах лярвы вспыхнули огоньки ярости. Она двинулась на Гришу, сверля его злобным взглядом. Вербицкий увидел, что Бельский пытается нажать на курок, но не может этого сделать. Под гипнотическим взглядом мутанта рука Гриши опустилась. Повисла, как плеть. Пальцы разжались, пистолет упал.

Марат выругался про себя. Антидот стоял совсем рядом. Он привлек внимание чудовища, поставив тем самым под удар Веру. О себе Вербицкий в этот момент не думал. Он вскинул руку, пытаясь выстрелить, но быстро осознал, что обязательно промахнется. Рука тряслась. Лярва приближалась. Вербицкий почти смирился с тем, что погибнет, когда взревел двигатель «джипа». За рулем сидел Багор. Поняв, что не сумеет быстро добраться до автомата, он принял самое верное решение. Машина понеслась на лярву. Удар чудовищной силы подбросил мутанта в воздух. Лярва отлетела к деревьям и… Поднялась на ноги. Багор крутанул руль, направляя «джип» на чудовище. Из-под колес брызнула земля. Машина ударила лярву, припечатав ее к стволу сосны. Багор дал задний ход, затем резко переключил передачу. Массивная стальная решетка на капоте «джипа» ударила лярву в живот. Эхо вопля монстра разнеслось по ночному лесу. Из-под капота машины вырвались клубы пара. Лярва задергалась. С каждым разом все медленнее. Уронила голову на грудь. Седые волосы повисли над капотом.

Багор распахнул дверцу. Не вышел, а скорее вывалился из машины. Стоял, наблюдая за агонией лярвы, пока не услышал стон раненого товарища. Того, которого мутант ранил в живот. Шатаясь, как пьяный, Багор подошел к нему и опустился на колени.

– Ты как?

– Хреново, командир… Кишки на земле валяются, а боли почему-то не чувствую. Холодно только.

– Ничего. Ты выкарабкаешься, – заверил Багор друга. – Бывали ведь у нас передряги и посерьезнее.

Раненый ничего не ответил. Перестал стонать. Багор наклонился, провел ладонью по лицу охотника, закрывая ему глаза. Потом опустился на землю и обхватил голову руками. Вера тяжело вздохнула, подошла к Багру, положила руку ему на плечо.

– Если бы не ты, нас не было бы в живых.

– Что мне с того? – простонал Багор. – Я потерял всех людей!

– Они сами выбрали свой путь. Охота на мутантов – занятие рискованное. Парни знали, на что идут.

– Раньше мои ребята тоже погибали. Но чтоб сразу четверо… Я соврал ему. Такого еще не было!

– Возьми себя в руки. Их надо похоронить. Если не этой, так следующей ночью лярвы вернутся. Ты же не хочешь, чтобы они сожрали тела твоих людей?

Багор встал.

– Нет. Ни за что. В кузове есть две ло<