История южной Франции. Когда , наконец , святой Доминик оказался в одиночестве, как последний наследник

Миссионерское предприятие, епископ был бы его самой сильной поддержкой в его усилиях по планированию и реализации
проекта основания Ордена Проповедников.

Внезапно увеличившаяся группа миссионеров была рассеяна, каждому была назначена его сфера деятельности и
его деятельность. Несомненно, цистерцианские настоятели со всей доброй волей трудились в своем апостольском начинании, и
это принесло немало пользы. Тем не менее, по свидетельству нескольких современников, в
своем начинании они столкнулись с серьезными препятствиями. Упорство еретиков, с одной стороны, и
их собственная неопытность в служении, чуждом их призванию, сорвали бессильные усилия
дюжины настоятелей. В начале лета, после трехмесячного служения, они вернулись в свой монастырь.
Бремя миссии снова легло на плечи епископа Осмы, брата Доминика и
их немногих последователей, пришедших в первый час.

Доминик тогда проявлял свое рвение в Фанжо и соседних местах. Этот город, построенный на неровной
возвышенности, был одним из самых активных центров ереси. В июле месяце Доминик вернул к
вере "своим словом и примером", как говорят современные хроники, важную группу девушек и
благородных женщин. Вместе с девятью из них он основал монастырь недалеко от Фанжо. Для этой
цели епископ Тулузы подарил ему церковь Пресвятой Богородицы в Пруйле, рядом с которой
был основан новый женский монастырь.

(12)

Благодаря этому шагу Пруй стал первым оплотом посреди
еретической страны. Этот дом должен был служить оперативной базой и излучающим центром для
апостольства Доминика и его немногих сподвижников. С самого начала монастырь получил название
, которое позже было передано доминиканским монастырям отцов церкви; это название хорошо описывает
роль, которую он должен был играть. В юридических документах того времени Пруйля обычно называли Sancta
Praedicatio (Святая Проповедь).

(13)

Уход цистерцианских настоятелей, эффективность проповеди святого Доминика и основание
Пруйля убедили епископа Осмы в необходимости более щедрого обеспечения новых
событий. Он решил вернуться в свою собственную епархию, из которой отсутствовал два с половиной года
, чтобы собрать духовную и материальную помощь для работы в Лангедоке.

ИДЕЯ ПАПЫ РИМСКОГО

Диего де Асебес взял на себя руководство апостольской проповедью и
ответственность за нее. Его уход оставил миссию без руководителя. В отсутствие своего епископа Доминик
и его товарищи не осмелились взять на себя полномочия продолжать работу в одиночку; служение проповеди,
согласно каноническому праву и обычаю, должно было осуществляться только под руководством ординария церкви.
к сожалению, у самих легатов не было официальных письменных инструкций для этой цели, и после
провала миссии двенадцати настоятелей и ухода Ацебеса, возможно, они были склонны
сомневаться в том, что это предприятие может выжить. На этом этапе Рауль, третий легат, который
, очевидно, был в более тесном контакте с миссионерами, передал этот вопрос Иннокентию III и попросил
инструкций. Папа римский не колебался ни мгновения. В своем письме от 17 ноября 1206 г.,

(14)

он настоятельно
приказал своему агенту всеми силами содействовать проповедованию через служение людей, признанных пригодными для
этой должности. Евангельская проповедь, по определению Папы, соответствовала тому, что установили и практиковали Дье де Асебес и
Доминик: подражание бедности Христа, простота одежды,
стремление наставлять людей примером своей жизни и учением слова. Это был первый случай в
феодальной Европе, когда Святой Престол санкционировал такую процедуру. Каноны запрещали
священнослужителям и монахам просить милостыню, но настоящее время было временем принятия важных решений, и Иннокентий III был готов
их принять. Одним росчерком пера он возродил примитивную форму апостольства в христианском
обществе. Это поразительное нововведение было сочтено необходимым, чтобы справиться с опасностями того времени.
После краткого изложения этого письма от 17 ноября 1206 года недавний биограф Иннокентия III добавляет
следующее замечание: "Эти несколько строк точно и точно выразили привычку мыслить, которая привела к

Святого Доминика и создал первый нищенствующий орден".

(15)

Если бы небольшая хронологическая ошибка не
скрыла часть правды, Люшер увидела бы, что это письмо на самом деле было выпущено в прямом
подтверждении миссии святого Доминика и его спутников после отъезда епископа
Осмы. Это письмо было бы даже прямым основанием Ордена Проповедников, если бы оно было
адресовано брату Доминику, а не легату Раулю; но Курия имела свои виды на Доминика
и ждала благоприятного момента, который, казалось, еще не наступил. Во всяком случае, письмо от
17 ноября было прелюдией и своего рода фактическим основанием монахов-проповедников, идея которых,
как нам сообщают в первоначальных источниках, была задумана уже в первые дни апостольства Ацебеса
и Доминика, и, можно добавить, не опасаясь ошибка, по мнению Иннокентия III .