Каппадокийцы и Беспокойные Мертвецы

В ходе своих мрачноватых исследований многие Каппадокийцы обнаружили метода общения с призраками. Похоже, что завеса, разделяющая физический мир и земли смерти, утончается в присутствии вампиров и их рода. Общение же с этими нижними тенями в лучшем случае ограничено, но специализирующиеся на изучении этих привидений Каппадокийцы докладывают, что за Пеленой существует общество, близко копирующее человеческое. Отчеты многочисленных Каппадокийцев сходятся на нескольких общих местах этого мертвого царства.

Значение подобных открытий горячо обсуждалось теми фракциями Каппадокийцев, что посвятили свои изучения этому царству. Некоторых, вроде членов Циклопического Конвента, эти откровения разочаровали, и они активно воспротивились трансцендентальной точке зрения остального клана – они считают, что если смерть всего лишь продолжает уклады живущих, то из дальнейших изучений следующего мира нельзя будет узнать ничего такого, что можно узнать где-то еще. Другие, более религиозные умы из лагеря Трансценденталистов, утверждают, что эти проклятые духи вовсе не обитатели Небес или Преисподней – они каким-то образом застряли между проклятием и спасением, как описано в Книге Матфея. Радикальные элементы фракции отрицают даже такое утверждение, заявляя, что, будучи детьми Каина, вампиры сами подвешены в царстве Чистилища. Поддерживающие те или иные школы мысли Каппадокийцы спорят об этих вопросах на каждой ассамблее в Эрджиесе – на сегодняшний день ни одна из фракций не смогла неопровержимо доказать свою точку зрения, предпочитая больше упирать на «правильные» вопросы веры.

Несколько старейших Каппадокийцев также были свидетелями любопытной призрачной манифестации, примечательно похожей на их собственную улучшенную силу Vigor Mortis. Определенные призраки очевидно способны оживлять тела, втискиваясь в разлагающиеся трупы и отправляясь по своим нечистым делишкам. Эти «Восставшие» могут говорить, хотя эта способность сильно ограничена состоянием занимаемого тела. Такие разумные зомби не только невероятно редки, но у них, как правило, нет времени на Каинитов любого рода, если только они не ищут конкретных вампиров, причастных к их смерти. Временами эти ходячие трупы многие вампиры путают со слугами зомбу, обычно ассоциирующимися с Каппадокийцами, а иногда их даже принимают за особо дряхлых вампиров. Вообразите же удивление охотника на вампиров, когда добыча продолжает сражаться даже с колом в сердце! Сами зомбу совершенно отличны от «Восставших», будучи ни чем иным, как простыми оболочками, оживляемыми вампирскими Дисциплинами, а не душами.

 

Проблема Джиованни

Одной из причин, почему позиция Каппадокийцев по вопросу Тремере остаеся нерешенной (помимо клановой склонности к бардаку), является внутреннее разделение, созданное принятием Джиованни. Многие старейшие Каппадокийцы открыто и активно выражали неудовольствие решением посвятить венецианских некромантов. Некоторые подозревают Джиованни в злокозненных намерениях, вещая о неминуемой злой участи, ожидающей клан. Другие считают венецианцев родственными Узурпаторам – они фактически, по мнению определенных Каппадокийцев, украли Посвящение, как это было проделано мерзкими Тремере. Хотя Каппадокий дал свою кровь Аугусту свободно, несогласные с подобным члены клана считают, что Венецианец ее не заслужил. А есть еще и те, кто просто завидует вниманию, которого Аугуст Джиованни удостоился у основателя клана, и преимуществам, которые дает такой могучий породитель. Эти критики утверждают, что, несмотря на полезность некромантов, они затмили пеленой глаза Каппадокия и намереваются воспользоваться Посвящением для своих собственных целей – сделать клан Каппадокийцев проклятым.

Большинство из более древних Каппадокийцев невозможно найти, не то что узнать их мнение, но Иафет и сам Каппадокий оба высказываются в пользу некромантов. По словам этих двух, жаба, которая давит молодых Каппадокийцев, это всего лишь слабость самих критиков, и если ее оставить без внимания, может лишь помещать их изучениям. Они указывают на недавнее вторжение пышно цветущей Дисциплины Некромантии как на чрезвычайное происшествие, хотя энтузиазм Иафета в лучшем случае завистлив.

Однако подавляющему большинству Каппадокийцев попросту нет дела – они считают, что такой древний как основатель более, чем имеет право на свои чудачества. А если из Посвящения некромантов еще и выйдет что-то путное, то тем лучше для клана. Если же нет, избавиться от венецианцев вряд ли будет труднее, чем от их родни, погребенной под Каймакли.

Джиованни, в типичной семенной манере, на саму мысль о том, что их можно заподозрить в каком-то злом умысле, реагируют с негодованием. Сырьем для линии крови послужил Август и его смертная семья, поэтому их вряд ли можно обвинить в подготовке основанного на численности переворота. Их новая Дисциплина, пускай и неоперившаяся, открыла широкие двери и большие возможности в изучение смерти, которое все Каппадокийцы принимают близко к своим небьющимся сердцам. Джиованни более чем кто-либо другой выглядят рвущимися доказать себя.

По большей части, Каппадокийцам мало дела до Джиованни, особенно с учетом немногочисленности последних. Средний Грабитель могил не станет делать для Джиованни меньше, чем он сделал бы для любого другого Каппадокийца (а это просто неизмеримо больше, чем он сделал бы для некоторых вампиров), а Джиованни выступают единым фронтом, который, как надеются, на стороне Каппадокийцев. Однако, когда Каппадокиец выступает против экспериментов Джиованни, он обычно не упускает ни малейшей возможности высказать свое протестующее мнение, как минимум в кругу других Каппадокийцев.

 

Вурдалаки

В вопросах большего удобства своей нежизни Каппадокийцы сильно полагаются на вурдалаков. Вампиры выбирают их из широкого круга смертных, в зависимости от того, какое окружение они избрали для себя.

В принципе, Каппадокийцы не посвящают тех вурдалаков, к которым они особенно привязаны, или которых считают исключительно полезными. По большей части они воспринимают вурдалаков как необходимые инструменты для собственного существования (несмотря на собственные откровения рока), а не как «испытательный срок» для потенциальных новонарожденных. А потому Каппадокийцы обычно и не машут морковкой бессмертия перед носом своих вурдалаков. Вместо этого с ними обращаются, иногда даже уважительно, как с ценными слугами.

Каппадокийцы из монастырского духовенства обычно создают вурдалаков только из ближайшего окружения, да и то, они выбирают лишь одного-двух близких товарищей, чтобы привести их в лоно. Еще один – и Каппадокийца наверняка раскроют. Такие вурдалаки обычно не столько слуги, сколько союзники, обеспечивающие уважительные причины для отсутствия Каппадокийца на мессе, и меняющиеся с ним обязанностями, которые можно выполнить в ночные часы, на обязанности, которые требуется выполнить днем.

Однако те Каппадокийцы, что надзирают за монастырями, часто имеют на побегушках множество вурдалаков. Такие вурдалаки выполняют намного более традиционные функции, заботясь о всяких мелочах, на которые их хозяин не может отвлекаться, или которые просто не хочет делать. Известны Каппадокийские аббаты, целиком овурдалачивавшие свои монастыри, давая свою кровь монахам во время Причастия, подмешивая ее в вино. Подобная практика большинством Каппадокийцев презирается. Она не только на редкость вульгарна и близка к кощунству, но и целый монастырь послушников, движимых слепой преданностью к своему аббату, слишком заметен. В глазах своих братьев практикующие подобную методу творения вурдалаков опасно близки к каинитской ереси.

Отвечающие за церкви Каппадокийские священники часто используют вурдалаков для присмотра за церковью и ее имуществом, и для заботы о дневных делах. Опять-таки, некоторые пастыри овурдалачивают всю свою паству описанным выше методом, но подобные деяния существенно более редки. В конце концов, неустойчивое поведение намного заметнее среди горожан, чем среди монастырских затворников. Обычно пастырь призывает на службу лишь двух или трех вурдалаков, при условии, что епархия достаточно велика, чтобы они не слишком бросались в глаза.

Странствующие Каппадокийцы иногда овурдалачивают своих попутчиков, обеспечивая не только их верность, но и наделяя их толикой силы, позволяющей легче сносить дорогу. Такие вурдалаки охраняют место покоя своих хозяев в дневные часы. Ночью их многочисленность обескураживает бандитов и прочих хищников. Потенциал, унаследованный с кровью, что создает вурдалака, также позволяет им нести тяжелые грузы без скорой усталости.

Знатные Грабители могил, а также те, кто служит знатным господам (каинитам или нет), часто повелевают штатом вурдалаков, сбегающихся со всех концов поместья или замка владыки. В их распоряжении есть и офицеры, и сенешали, конюшие и разнообразные мелкие слуги, которые приносят информацию и выполняют прочие обязанности.

Говоря в целом, клан инициирует вурдалаков, которые будут полезны несколькими способами. Каппадокийцы создавали целые семьи из вурдалаков, хотя и не в такой степени, как Тремере. Такие семьи снабжают Каппадокийцев личным составом и деньгами – и то, и то другое критически важно для поисков знаний их хозяевами. Семьи спонсируют экспедиции, приобретают книги и прочие тексты, посылают своих членов служить господину, и оказывают много других тонких услуг клану. Одна из таких семей это Джиованни, за исключением Посвященных в клан.

Вурдалакам обычно поручаются наиболее грязные обязанности, которые, тем не менее, важны для комфорта Каппадокийцев. В данном аспекте они похожи на любых других вурдалаков на вампирской службе. А вот чем они отличаются, так это природой своих обязанностей. Там, где вурдалаку Вентру или Ласомбра поручили бы присматривать за склепом своего хозяина, от Каппадокийского вурдалака может потребоваться накопать свежих мертвецов для экспериментов хозяина. По-настоящему же гадкий хозяин-Каппадокиец может послать вурдалака за телами, которые еще не мертвы. Возможно, части тел будут сохранены для позднейших изучений, или же будут скормлены «подопытным образцам» в укрытых камерах.

Не все вурдалаки имеют столь гнусные обязанности. Монахи, как правило, продолжают выполнять свои обычные обязанности с единственным добавлением – защищать своего хозяина. Иногда они переписывают рукописи или переводят труды для своего хозяина, или могут просто заведовать библиотекой. Вурдалак-придворный может просто снабжать своего хозяина ценной информацией. Использование Каппадокийцами вурдалаков столь же разнообразно, как и сами Грабители могил.

 

Зомбу

Зомбу, обычно известные как «зомби», есть исключительно у клана Каппадокийцев (хотя можно сказать, что Тремере добились большего успеха с Горгульями). Зомбу – это оживленные трупы, питаемые вампирской vitae, созданные при помощи Дисциплины Мортисс шестого уровня Vigor Mortis. Эти оживленные мертвецы входят в обязательную комплектацию любого убежища Каппадокийцев, где они служат своим хозяевам с безупречной и бездумной преданностью. Зомбу не столь капризны, как вурдалаки, но и изнашиваются они быстрее, рассыпаясь в пыль спустя три ночи после создания.

Каппадокийцы любят использовать эти ковыляющие останки в различных ситуациях. Будучи безмозглыми оживленными трупами, зомбу доказали свою полезность в исключительно отвратительной или нудной физической работе. После разграбления монастыря на вершине Эрджиеса, Каппадокийцы превратили в зомбу многих убитых монахов, тем самым создав многочисленную бригаду чернорабочих. Их использовали, чтобы снести старый храм и добыть камень для нового.

Также зомбу не чувствуют боли, и, хотя ударные войска из них так себе, они действительно хорошие стражи и часовые. Хотя физически они не сильнее, чем были при жизни, у зомбу полностью отсутствует чувство страха. Они никогда не побегут от превосходящего противника и будут сражаться насмерть, ну или в их случае на вторую смерть.