Почему Божье имя в полной форме не появляется ни в одной из известных древних рукописей Христианских Греческих Писаний?

Уже давно приводится такой довод: когда создавались Христианские Греческие Писания, Еврейские Писания цитировались в них по Септуагинте, а поскольку в этом переводе тетраграмматон заменен на Ки́риос и Тео́с, имя Иегова не использовалось. Как показано выше, этот довод был опровергнут. По поводу того, что в древнейших фрагментах греческой Септуагинты имя Бога, написанное еврейскими буквами, все-таки содержится, ученый Пауль Кале замечает: «Теперь нам известно, что в греческом тексте Библии [Септуагинте], написанном евреями для евреев, имя Бога не переводилось словом кириос. В таких рукописях сохранился тетраграмматон, написанный еврейскими или греческими буквами. Словом кириос тетраграмматон заменили христиане, когда Божье имя, написанное еврейскими буквами, перестало быть доступным для понимания» (The Cairo Geniza. Оксфорд, 1959. С. 222). Когда в греческие переводы Еврейских Писаний было внесено это изменение?

Очевидно, это происходило на протяжении столетий, минувших после смерти Иисуса и апостолов. В греческом переводе Аквилы, датируемом II в. н. э., еще встречается тетраграмматон, написанный еврейскими буквами. Около 245 г. н. э. известный ученый Ориген создал труд под названием Гексапла, текст боговдохновенных Еврейских Писаний, в котором в шести колонках были размещены: 1) еврейско-арамейский оригинал, 2) греческая транслитерация, 3) греческий перевод Аквилы, 4) греческий перевод Симмаха, 5) греческая Септуагинта и 6) греческий перевод Феодотиона. Основываясь на известных сегодня фрагментарных копиях этого труда, профессор В. Уодделл пишет: «В Гексапле Оригена... в греческих переводах Аквилы, Симмаха и в LXX [Септуагинте] ЙХВХ имеет вид ΠΙΠΙ; во второй колонке Гексаплы тетраграмматон писался еврейскими буквами» (The Journal of Theological Studies. Оксфорд, 1944. Т. 45. С. 158, 159). По мнению других специалистов, в первоначальном тексте Гексаплы Оригена тетраграмматон писался еврейскими буквами во всех колонках. Сам Ориген в своих комментариях к Псалму 2:2 отмечает, что «в самых достоверных рукописях встречается ИМЯ, написанное еврейскими буквами, однако не теми, которые используются сегодня, а самыми древними» (Patrologia Graeca. Париж, 1862. Т. 12. Стб. 1104).

Даже в IV в. н. э. Иероним, создатель латинского перевода Вульгата, отмечает в прологе к книгам Самуила и Царей: «И четырехбуквенное имя Божие [т. е. יהוה], записанное древним письмом, мы и по сей день встречаем в некоторых греческих списках». Иероним в своем письме, написанном в Риме в 384 г. н. э., отмечает: «Девятое [имя Бога] — это тетраграмматон; его почитали за анекфо́нетон, то есть непроизносимое, и оно изображается буквами Йод, Хе, Вав, Хе. Не зная этого имени и встречая его в греческих книгах, некоторые обыкновенно читают его как ΠΙΠΙ [«ПИПИ»] вследствие сходства букв» (Papyrus Grecs Bibliques / Под ред. F. Dunand. Каир, 1966. С. 47, сноска 4).

Следовательно, так называемые христиане, которые, как отмечает Пауль Кале, в копиях Септуагинты «тетраграмматон заменили» «словом кириос», не были ранними учениками Христа. Они жили в более поздние столетия, когда набрало силу предсказанное отступничество, извратившее чистые учения христианства (2Фс 2:3; 1Тм 4:1).

Имя Бога употребляли Иисус и его ученики. Итак, в дни Иисуса и его учеников имя Бога, вне всяких сомнений, встречалось в Писании — как в еврейских, так и в греческих рукописях. Употребляли ли Иисус и его ученики Божье имя в речи и на письме? Ввиду того что Иисус осуждал фарисейские традиции (Мф 15:1—9), было бы крайне нелогично заключить, что он и его ученики руководствовались в этом вопросе взглядами фарисеев (например, теми, что изложены в Мишне). Само имя Иисус означает «Иегова — спасение». Он сказал: «Я пришел от имени своего Отца» (Ин 5:43). Иисус учил своих последователей молиться: «Наш Отец на небесах, пусть святится твое имя» (Мф 6:9). Свои дела, как он отметил, он совершал «во имя» Отца (Ин 10:25). А в ночь перед своей смертью Иисус в молитве сказал, что открыл имя Отца ученикам, и попросил: «Святой Отец, оберегай их ради твоего имени» (Ин 17:6, 11, 12, 26). Ввиду всего этого можно утверждать, что, когда Иисус цитировал из Еврейских Писаний или читал из них, он, безусловно, произносил Божье имя, Иегова. (Ср. Мф 4:4, 7, 10 со Вт 8:3; 6:16;6:13; также Мф 22:37 со Вт 6:5; и Мф 22:44 с Пс 110:1, а также Лк 4:16—21 с Иса 61:1, 2.) Ученики Иисуса, в том числе те, кто участвовал в создании Христианских Греческих Писаний, безусловно, следовали в этом его примеру.

Почему же имя Бога отсутствует в дошедших до наших дней рукописях Христианских Греческих Писаний, или так называемого Нового Завета? Очевидно, дело в том, что ко времени создания этих рукописей (III в. н. э. и позднее) в первоначальный текст писаний апостолов и учеников Христа уже были внесены изменения. Переписчики, несомненно, заменили Божье имя в виде тетраграмматона словами Ки́риос и Тео́с (ИЛЛЮСТРАЦИЯ. Т. 1. С. 324). Как свидетельствуют факты, то же самое было сделано в более поздних копиях Септуагинты — перевода Еврейских Писаний.

Восстановление Божьего имени в переводе. Понимая, что, очевидно, все так и было, некоторые переводчики стали включать имя Иеговы в свои переводы Христианских Греческих Писаний. В переводе «Эмфэтик Дайаглотт» (ED), созданном Бенджамином Уилсоном в XIX в., имя Иегова встречается несколько раз, особенно там, где христианские авторы цитируют из Еврейских Писаний. Однако в переводах Христианских Греческих Писаний на еврейский язык тетраграмматон начал появляться уже в XVI в., в частности он встречается в переводе Антония Маргариты, вышедшем в свет в 1533 г. Впоследствии в целом ряде других подобных переводов на еврейский переводчики ставили тетраграмматон там, где авторы, писавшие под вдохновением свыше, цитировали отрывки из Еврейских Писаний, содержащие Божье имя.

Что касается правильности действий этих переводчиков, представляет интерес замечание Роберта Гердлстоуна, директора Уиклиф-холла (Оксфорд), которое он сделал до обнаружения рукописей, показывающих, что первоначально в греческой Септуагинте содержалось имя Иегова. Гердлстоун сказал: «Если бы в этом переводе [Септуагинте] сохранилось данное слово [Иегова] или даже если Иегова передавалось бы там одним греческим словом, а Адонай другим, то эта тенденция, несомненно, отразилась бы в речах и спорах, изложенных в Н. З. То есть наш Господь, цитируя 110-й Псалом, вместо „Сказал Господь Господу моему“ произнес бы: „Сказал Иегова Адони моему“».

Продолжая свои рассуждения (которые, как показывают факты, оказались верными), Гердлстоун добавляет: «Если бы ученый муж-христианин переводил Греческий Завет на еврейский язык, то каждый раз, встречая слово Κύριος, он должен был бы смотреть, не подскажет ли контекст его верное еврейское соответствие. Именно такая трудность возникала бы при переводе Н. З. на разные языки, если бы в [Септуагинте, переводе] В. З. оставили титул Иегова. При переводе многих отрывков можно было бы ориентироваться на Еврейские Писания. Так, мы знаем, что всюду, где встречается выражение „ангел Господень“, слово „Господь“ стоит вместо Иегова; к подобному выводу мы пришли бы и в отношении выражения „слово Господне“, если бы следовали прецеденту, созданному В. З. Все это справедливо и в отношении титула „Господь Саваоф“. С другой стороны, мы понимаем, что всюду, где встречаются выражения „Господь мой“ и „Господь наш“, слово Иегова уже не подходит, а подставлять следует Адонай или Адони» (Girdlestone R. Synonyms of the Old Testament. 1897. С. 43). Именно такой логики придерживались при создании переводов Греческих Писаний (упомянутых ранее), в которых встречается имя Иегова.

В этом плане примечателен «Перевод нового мира», который повсюду используется в данном труде. В Христианских Греческих Писаниях имя Бога в форме «Иегова» встречается в этом переводе 237 раз. Для этого, как показано выше, имеются все основания.

Использование имени в древности и его значение. На основании Исхода 3:13—16 и 6:3 часто делается неверный вывод, что имя Иеговы впервые было открыто Моисею незадолго до выхода израильтян из Египта. Действительно, Моисей спросил: «Предположим, я приду к сыновьям Израиля и скажу им: „Меня послал к вам Бог ваших предков“, а они спросят меня: „Как его имя?“ Что мне им ответить?» Однако это не означает, что ни он, ни израильтяне не знали имени Иеговы. Имя матери Моисея, Иохаведа, возможно, означает «Иегова — слава» (Исх 6:20). Вопрос Моисея, вероятно, был вызван теми обстоятельствами, в которых находились сыновья Израиля. Не одно десятилетие они провели в тяжком рабстве, и ничто не указывало на скорое освобождение. Надо полагать, их одолевали сомнения, они унывали и мало верили в то, что Бог способен и намерен их освободить. (См. также Иез 20:7, 8.) Поэтому если бы Моисей сказал, что пришел во имя «Бога» (евр. Элохи́м), или «Владыки Господа» (евр. Адона́й), то страдающим израильтянам это бы мало о чем говорило. Они знали, что у египтян есть свои боги и господа, и, несомненно, египтяне издевались над ними, говоря, что их боги сильнее Бога израильтян.

Нельзя забывать и о том, что в то время имена были наполнены смыслом, а не просто указывали на конкретных людей, как сегодня. Моисей знал, что имя Аврама (озн. «отец высок [превознесен]») было изменено на Авраам (озн. «отец множества») и что сделано это было ввиду намерения, которое имелось у Бога в отношении Авраама. Имя Сары было изменено на Сарра, а Иакова — на Израиль, что в каждом случае открывало нечто фундаментальное и пророческое о Божьем замысле в отношении этих людей. Вполне возможно, Моисей хотел знать: не откроет ли Иегова себя под каким-нибудь новым именем, чтобы пролить свет на свой замысел в отношении Израиля. То, что Моисей отправился к израильтянам во «имя» Пославшего его, означало, что он был Его представителем, и весомость слов Моисея должна была определяться величием этого имени и всего, что за ним стояло. (Ср. Исх 23:20, 21; 1См 17:45.) Ввиду этого становится понятным, чем был вызван вопрос Моисея.

На еврейском языке ответ Бога звучит так: «Эхйе́ аше́р эхйе́». В ряде переводов говорится: «Я есмь Сущий» или «Я есмь Тот, Который есмь». Следует, однако, заметить, что еврейский глагол хайа́, от которого происходит слово Эхйе́, означает не просто «быть» («есмь»), а «становиться» или «оказываться». Речь идет не о том, что Бог вообще существует, а о том, кем он намеревается стать для других. Поэтому в «Переводе нового мира» приведенное выше еврейское выражение с полным основанием передается как «Я СТАНУ ТЕМ, КЕМ ПОЖЕЛАЮ СТАТЬ». Затем Иегова добавил: «Вот что ты скажешь сыновьям Израиля: „Я СТАНУ послал меня к вам“» (Исх 3:14, NW, сноска).

То, что это не говорило об изменении Божьего имени, а лишь расширяло представление о личности Бога, видно из слов, сказанных Им далее: «Вот что ты скажешь сыновьям Израиля: „Иегова, Бог ваших предков, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, послал меня к вам“. Это мое имя на века, и под этим именем меня будут помнить из поколения в поколение» (Исх 3:15; ср. Пс 135:13; Ос 12:5). Имя Иегова происходит от еврейского глагола, который означает «становиться», и, по мнению ряда ученых, значение Божьего имени можно передать как «Он дает становиться». Такое значение имени согласуется с ролью Иеговы как Создателя всего сущего и Исполнителя своего замысла. Только истинный Бог мог по праву назвать себя таким именем.

Приведенные выше доводы позволяют понять смысл слов, которые Иегова сказал Моисею позднее: «Я Иегова. Я являлся Аврааму, Исааку и Иакову как Бог Всемогущий, а под именем Иегова не открылся им» (Исх 6:2, 3). Поскольку эти патриархи, предки Моисея, часто употребляли имя Иегова в своей речи, Бог, очевидно, хотел сказать, что, как Иегова он открывался им лишь в ограниченной степени. Для примера: те, кто всю жизнь знали человека по имени Аврам, вряд ли могли сказать, что знают его как Авраама (озн. «отец множества»), когда у него был только один сын, Измаил. Когда же у него родился Исаак и другие сыновья и когда у них появились свои дети, имя Авраам приобрело большее значение, смысл его стал яснее. Так и с именем Иегова: для израильтян оно стало значить больше.

Итак, слово «знать» может означать больше, чем быть знакомым с кем-либо или чем-либо или знать о его существовании. Неразумный Навал, зная Давида по имени, все же спросил: «Кто такой Давид?», желая этим сказать: «Да что он собой представляет?» (1См 25:9—11; ср. 2См 8:13). Подобным образом фараон сказал Моисею: «Кто такой Иегова, чтобы я повиновался его голосу и отпустил Израиль? Я не знаю Иегову и не отпущу Израиль» (Исх 5:1, 2). Фараон, очевидно, хотел этим сказать, что не знает Иегову как истинного Бога или как того, кто имеет какую-то власть над египетским царем, возможность вмешиваться в его дела, а равно и силу, чтобы, несмотря ни на что, осуществить свою волю, о которой объявили Моисей и Аарон. Однако фараону и всему Египту, а также израильтянам предстояло узнать истинное значение Божьего имени, узнать, какая Личность за ним стоит. Как Иегова показал Моисею, это должно было произойти, когда он, Бог, исполнил бы свой замысел в отношении израильтян, то есть освободил бы их и дал бы им Обетованную землю, тем самым выполнив условия своего соглашения, заключенного с их предками. Именно в этом смысле следует понимать слова Бога: «Вы узнаете, что я Иегова, ваш Бог» (Исх 6:4—8; см. ВСЕМОГУЩИЙ).

Поэтому, как справедливо заметил гебраист Д. Уир, те, кто считает, что имя Иеговы впервые открывается в Исходе 6:2, 3, «не исследовали [эти стихи] в свете других стихов; иначе они увидели бы, что под именем здесь подразумеваются не два слога, составляющие имя Иеговы, а идея, выражаемая им. Когда мы читаем в Исаии, гл. lii, 6: „Посему узнает народ Мой имя Мое“, или в Иеремии, гл. xvi, 21: „Узнают, что имя мое: Иегова“, или в Псалме, Пс. ix [10, 16]: „Уповают на Тебя знающие имя Твое“, мы сразу видим, что знать имя Иеговы — совсем не то же самое, что знать четыре буквы, из которых оно состоит. Это означает на собственном опыте убедиться, что Иегова в самом деле тот, кем называется. (Также сравните Ис. xix. 20, 21; Иез. xx. 5, 9; xxxix. 6, 7; Пс. lxxxiii. [18]; lxxxix. [16]; 2 Лет. vi. 33.)» (The Imperial Bible-Dictionary. Т. 1. С. 856, 857.)

Известно первой человеческой паре. Моисей не был первым, кто узнал имя Иегова,— оно, несомненно, было известно уже Адаму. Впервые в боговдохновенном Писании имя Иегова появляется в Бытии 2:4, после рассказа о сотворении Богом мира. В этом стихе Создатель неба и земли назван «Иеговой Богом». Было бы разумно предположить, что Иегова Бог рассказал Адаму о том, как творил мир. В Бытии об этом не говорится, но там не написано и о том, что Иегова сообщил очнувшемуся Адаму о происхождении Евы. Тем не менее, как показывают слова Адама, произнесенные, когда к нему была приведена Ева, он знал о том, что она была сотворена из части его собственного тела (Бт 2:21—23). Несомненно, многое из того, о чем Иегова рассказывал своему земному сыну, не вошло в сжатое изложение событий, описанных в книге Бытие.

Ева — первый человек, который был выделен в библейском повествовании как употребивший имя Бога (Бт 4:1). Она, очевидно, услышала это имя от своего мужа и главы, Адама, от которого она также узнала о заповеди Бога в отношении дерева познания добра и зла (хотя о том, что Адам передал ей эти знания, в Библии тоже прямо не говорится) (Бт 2:16, 17; 3:2, 3).

Как показано в статье ЕНОС, когда в дни внука Адама Еноса люди «начали призывать имя Иеговы», они, очевидно, не были движимы верой и делали это неугодным Богу образом. Из всех, кто жил в период между Авелем и Ноем, только о сыне Иареда Енохе (не Еносе) сказано, что он с верой «ходил с истинным Богом» (Бт 4:26; 5:18, 22—24; Евр 11:4—7). Благодаря Ною и его семье, имя Бога не было забыто и после Потопа; оно также сохранилось в памяти людей после того, как народы рассеялись, разделившись у Вавилонской башни; кроме того, оно было известно патриарху Аврааму и его потомкам (Бт 9:26; 12:7, 8).

Личность, которая носит это имя. Иегова — Создатель всего сущего, великая Первопричина; следовательно, он сам не был создан и не имеет начала (Отк 4:11). «Число его лет невозможно постичь» (Иов 36:26). Подсчитать его возраст не представляется реальным, поскольку для этого не существует точки отсчета. Хотя он и вечен, он справедливо назван «Древним Днями», так как его прошлое существование бесконечно (Дан 7:9, 13). Бесконечно и его будущее (Отк 10:6), он нетленный, бессмертный. Поэтому Иегова назван «Царем вечности» (1Тм 1:17), для которого тысяча лет подобна ночной страже, длящейся всего несколько часов (Пс 90:2, 4; Иер 10:10; Авв 1:12; Отк 15:3).

Хотя время над Иеговой не властно, ему небезразличен ход истории; он живо интересуется сроками и событиями, людьми и местами. Его действия, касающиеся людей, следуют точному расписанию (Бт 15:13, 16; 17:21; Исх 12:6—12; Гл 4:4). Поскольку вечное существование Иеговы — непреложный и самый важный основополагающий факт мироздания, неудивительно, что, когда он клялся, он говорил: «Жив я». Тем самым Иегова гарантировал непременное исполнение своих обещаний и пророчеств (Иер 22:24; Сф 2:9; Чс 14:21, 28; Иса 49:18). Люди тоже клялись, говоря, что Иегова жив, что он существует (Сд 8:19;Рф 3:13). Только безрассудные заявляют: «Нет Иеговы» (Пс 14:1; 10:4).

Описания его присутствия. Поскольку Бог — дух, люди не в состоянии его видеть (Ин 4:24), и все попытки описать его внешность с помощью человеческих понятий дают лишь приблизительное представление о его несравнимой славе (Иса 40:25, 26). Перед некоторыми из его служителей в ниспосланных им видениях представали его небесные дворы, хотя Творца они на самом деле не видели (Ин 1:18). В своих описаниях его присутствия они запечатлели не только величайшее достоинство и поразительное величие, но и покой, умиротворенность, порядок и красоту (Исх 24:9—11; Иса 6:1; Иез 1:26—28; Дан 7:9; Отк 4:1—3; см. также Пс 96:4—6).

Примечательно, что в этих описаниях используются метафоры и сравнения. Вид Иеговы уподобляется тому, что известно людям: драгоценным камням, огню, радуге. Для описания Бога используются даже части тела человека. Некоторые ученые обращают особое внимание на то, что они называют антропоморфическими выражениями, встречающимися в Библии. Например, говорится, что у Бога есть «глаза», «уши», «лицо» (1Пт 3:12), «руки» (Исх 15:6;Иез 20:33). Однако очевидно, что такие выражения необходимы лишь для описания Бога в доступной для человеческого понимания форме. Если бы Иегова Бог стал описывать себя с помощью духовных понятий, это было бы сравнимо с тем, как если бы мы предложили человеку, владеющему лишь азами математики, решать сложные алгебраические уравнения или стали бы объяснять слепому от рождения, что такое цвета (Иов 37:23, 24).

Следовательно, так называемые антропоморфизмы нельзя понимать буквально, равно как и нельзя понимать буквально и другие метафорические описания Бога — когда он называется «солнцем», «щитом» или «Скалой» (Пс 84:11; Вт 32:4, 31). Способность Иеговы видеть (Бт 16:13), в отличие от человеческой, не зависит от световых лучей; его взгляду доступно даже то, что делается в полной темноте (Пс 139:1, 7—12; Евр 4:13). Взором он может охватить всю землю (Пр 15:3), и ему не нужно специальное оборудование, чтобы увидеть, как развивается зародыш в утробе матери (Пс 139:15, 16). Способность Иеговы слышать не зависит от звуковых волн, распространяющихся в атмосфере, ведь он может «слышать» то, что человек говорит беззвучно в сердце (Пс 19:14). Людям не удается точно определить размеры необъятной Вселенной, однако буквальные небеса «не вмещают», не заключают в себе, место обитания Бога — тем более оно не может находиться в каком-либо земном доме или храме (1Цр 8:27; Пс 148:13). Через Моисея Иегова предельно ясно предостерег израильтян от попыток сделать его изображение в виде мужчины или вообще кого-либо или чего-либо созданного (Вт 4:15—18). Тогда как в Евангелии от Луки передаются слова Иисуса об изгнании демонов «пальцем» Бога, в Евангелии от Матфея поясняется, что Иисус подразумевал под этим «Божий дух», или его действующую силу (Лк 11:20, сноска; Мф 12:28; ср. Иер 27:5 с Бт 1:2).

Качества Бога, проявляющиеся в творении. Некоторые грани личности Иеговы видны в его творениях, созданных еще до появления человека (Рм 1:20). Сотворение всего существующего само по себе говорит о его любви. Это так, потому что Иегова самодостаточен, он ни в чем не испытывает нужды. Поэтому, хотя он создал сотни миллионов духовных сыновей, ни один из них ничего не может добавить к его знаниям, ни у кого из них Иегова не может позаимствовать какое-либо желанное качество личности или способность к проявлению того или иного чувства — всем этим он и так обладает в большей, чем они, степени (Дан 7:9, 10; Евр 12:22; Иса 40:13, 14; Рм 11:33, 34).

Это, безусловно, не означает, что Иегову не радуют его творения. Человек был создан «по образу Бога» (Бт 1:27), а значит, подобно тому как радуется земной отец, глядя на своего ребенка, особенно если тот проявляет сыновнюю любовь и поступает мудро, Иегова радуется своим разумным творениям, которые любят его и мудро избирают служение ему (Пр 27:11; Мф 3:17; 12:18). Его радость объясняется не материальной выгодой, не тем, что он получает что-то осязаемое, вещественное, а тем, что он видит, как его творения по собственной воле придерживаются его праведных норм и проявляют бескорыстие и щедрость (1Лт 29:14—17; Пс 50:7—15; 147:10, 11; Евр 13:16). И напротив, те, кто идут неверным путем, ни во что не ставят любовь Иеговы, позорят его имя и причиняют ближним жестокие страдания, вызывают у него в сердце боль (Бт 6:5—8; Пс 78:36—41; Евр 10:38).

Иегова также находит удовольствие в проявлении своих сил и возможностей — в творении или какой-то иной деятельности,— причем он всегда действует с определенной целью и из добрых побуждений (Пс 135:3—6; Иса 46:10, 11; 55:10, 11). Как щедрый Даритель, от которого исходят «все добрые и совершенные дары», он с радостью вознаграждает своих верных сыновей и дочерей благословениями (Иак 1:5, 17; Пс 35:27; 84:11, 12; 149:4). Хотя ему свойственны теплота и глубокое сопереживание, его счастье, конечно, не зависит от его творений, и не может быть так, чтобы сентиментальность побудила его поступиться принципами праведности.

Любовь Иеговы проявилась и в том, что он оказал своему первородному духовному Сыну честь, позволив ему участвовать во всей дальнейшей творческой деятельности, как в духовной сфере, так и в материальной; этот факт Бог сделал общеизвестным, и тем самым не скупясь поделился со своим Сыном славой (Бт 1:26; Кл 1:15—17). Из этого видно, что Иегова не боялся возможного соперничества — напротив, он показал, что нисколько не опасается за свое положение полноправного Владыки (Исх 15:11) и не сомневается в верности и преданности своего Сына. Он дает своим духовным сыновьям относительную свободу в том, как исполнять возложенные на них обязанности, и в каких-то случаях предлагает им высказываться по поводу того, как было бы лучше выполнить ту или иную задачу (1Цр 22:19—22).

Как отметил апостол Павел, невидимые качества Иеговы проявляются также в его материальных творениях (Рм 1:19, 20). Его огромная сила поражает воображение, ведь необъятные галактики, состоящие из миллиардов звезд, образно говоря, созданы одними его «пальцами» (Пс 8:1, 3, сноска, 4; 19:1), а выраженная в творении мудрость столь велика, что понимание человеком физического мира, приобретенное за тысячи лет кропотливых исследований,— это не более чем «шепот» в сравнении с могущественным громом (Иов 26:14; Пс 92:5; Эк 3:11). Творческая деятельность Иеговы, связанная с планетой Земля, отличалась упорядоченностью и осуществлялась согласно намеченной логичной программе (Бт 1:2—31), вследствие чего Земля стала, по словам космонавтов XX столетия, жемчужиной в космосе.

Каким Бог открыл себя человеку в Эдеме. Каким знали Иегову его первые земные дети? Совершенный Адам, конечно, согласился бы со словами жившего позднее псалмопевца, который сказал: «Буду хвалить тебя, потому что я создан удивительно и это внушает благоговение. Удивительны твои дела, и моя душа хорошо знает это» (Пс 139:14). Как собственное тело Адама, наделенное, по сравнению с телами других земных творений, множеством самых различных возможностей, так и все, что его окружало, давало ему все основания испытывать перед своим Создателем благоговейное почтение. Каждая птица, животное и рыба, каждый цветок, куст и дерево, каждое поле, лес и холм, долина и ручей — все, что видел человек, убеждало его в том, насколько глубока и широка мудрость его Отца и многогранна личность Иеговы, проявляющаяся в великом разнообразии его творений (Бт 2:7—9; ср. Пс 104:8—24). Все чувства человека: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание — говорили его восприимчивому уму о том, что у него удивительно щедрый, заботливый и внимательный Творец.

Не были забыты и интеллектуальные потребности Адама — необходимость в теплом, дружеском общении; его Отец даровал ему наделенную разумом спутницу (Бт 2:18—23). У них обоих были все причины воспевать Иегову, подобно тому как позднее воспевал его псалмопевец: «Полнота радости — перед лицом твоим, удовольствие по правую руку от тебя навсегда» (Пс 16:8, 11). Ощущая на себе такую сильную любовь Бога, Адам и Ева, вне всяких сомнений, понимали, что «Бог есть любовь», что он ее источник и величайший пример в ее проявлении (1Ин 4:16, 19).

Самое же главное, Иегова Бог заботился о духовных потребностях человека. Небесный Отец открывал себя своему земному сыну, Адаму, общаясь с ним и поручая ему различные задания, послушно исполняя которые человек, можно сказать, служил и поклонялся Богу (Бт 1:27—30; 2:15—17; ср. Ам 4:13).

Бог и его нравственные нормы. Уже на заре человеческой истории люди узнали Иегову не только как мудрого и необыкновенно щедрого Дарителя, но и как Того, кто устанавливает четко выраженные нормы, определяющие, что правильно, а что неправильно в поведении и в жизни, и сам придерживается их. Если Адам знал о том, как был сотворен мир (о чем говорилось выше), то он знал и о том, что у Иеговы есть нормы и стандарты, ведь в Бытии отмечается, что Иегова нашел все созданное «очень хорошим», то есть отвечающим его совершенным нормам (Бт 1:3, 4, 12, 25, 31; ср. Вт 32:3, 4).

Без норм и стандартов невозможно судить о том, что добро, а что зло, и невозможно определить, насколько что-либо точно и совершенно. В этом плане познавательны наблюдения, изложенные в «Британской энциклопедии».

Вот что там говорится: «Достигнутое человеком [в установлении норм]... не идет ни в какое сравнение с нормами, существующими в природе. Созвездия, орбиты планет, неизменность (в обычных условиях) проводимости, тягучести, эластичности, твердости, проницаемости, преломляемости, прочности и вязкости природных материалов... или строение клеток — вот лишь несколько примеров поразительной стандартизации в природе» (Encyclopædia Britannica. 1959. Т. 21. С. 306, 307).

В том же труде делается следующее замечание по поводу того, насколько важна стандартизация в окружающем нас мире: «Только благодаря стандартизации, существующей в природе, становится возможным распознание и классификация... множества видов растений, рыб, птиц и животных. Внутри этих видов отдельные экземпляры до мельчайших деталей похожи друг на друга по строению, функции и привычкам, характерным для каждого из видов. [Ср. Бт 1:11, 12, 21, 24, 25.] Если бы подобная стандартизация не наблюдалась в человеческом теле, врачи не знали бы, есть ли у пациента те или иные органы и где их искать... Более того, без существующих в природе норм не было бы ни организованного общества, ни образования, ни медицины, ведь все это напрямую зависит от сходных основополагающих свойств».

В творении Иеговы Адам повсюду видел постоянство: день неизменно сменялся ночью, а ночь днем; вода в реке Эдема неизменно текла вниз, а не вверх, под воздействием силы тяжести; и еще множество других примеров убедительно свидетельствовали о том, что Создатель земли — Бог не хаоса, а порядка (Бт 1:16—18; 2:10; Эк 1:5—7; Иер 31:35, 36; 1Кр 14:33). Это, несомненно, помогало человеку выполнять порученную ему работу и заниматься своими делами (Бт 1:28; 2:15); он мог строить планы и трудиться с уверенностью в завтрашнем дне, не испытывая мучительной неопределенности.

Ввиду всего этого разумному человеку не должно было казаться странным, что Иегова установил нормы, регулирующие его, человека, поведение и отношения с Творцом. Великолепные дела рук Иеговы служили для Адама примером в том, как возделывать Эдемский сад и заботиться о нем (Бт 2:15; 1:31). Адам также узнал, какова норма Бога для брака (единобрачие) и для семейных отношений (Бт 2:24). Особое же внимание придавалось норме, без которой невозможна сама жизнь,— это повиновение Божьим заповедям. Поскольку Адам был совершенным человеком, Иегова требовал от него совершенного послушания. Иегова дал своему земному сыну возможность на деле проявлять любовь и преданность к Нему, повинуясь Его заповеди не есть от одного из многочисленных плодовых деревьев в Эдеме (Бт 2:16, 17). Эта заповедь была несложной. Но и обстоятельства Адама в то время не были сложными, его жизнь не была отягощена многочисленными трудностями и беспорядком, которые появились впоследствии. То, насколько мудро поступил Иегова, устроив эту простую проверку на верность, подчеркивается словами Иисуса Христа, сказанными примерно через 4 000 лет: «Верный в малом верен и во многом, а неправедный в малом неправеден и во многом» (Лк 16:10).

Упорядоченность и установленные нормы не лишали человека радости в жизни, а содействовали ей. Вот что по поводу материального творения замечается в упомянутой выше энциклопедической статье о стандартах: «Однако при таком обилии норм никто не обвинит природу в однообразии. Узкая полоска спектра, представляющего длины световых волн, доступных зрению, лежит в основе практически бесконечного разнообразия оттенков и сочетаний цветов, радующих глаз. Так и с музыкой: все ее чарующее великолепие доступно слуху благодаря небольшому числу звуковых частот» (Там же. Т. 21. С. 307). Подобным образом в рамках требований, которые Бог предъявлял к Адаму и Еве, у них была такая свобода, какой только могло желать праведное сердце. Не было необходимости обременять их массой законов и правил. Пример любящего Создателя и вместе с тем уважение и любовь людей к нему должны были удерживать их от нарушения пределов, которые лишь в разумной мере ограничивали их свободу. (Ср. 1Тм 1:9, 10; Рм 6:15—18; 13:8—10; 2Кр 3:17.)

Итак, сам Иегова Бог — его личные качества, образ действий и слова — всегда являлся и является Наивысшим Эталоном для всего мироздания. Иегова — само воплощение добра и всего прекрасного. По этой причине его Сын, когда был на земле, сказал одному человеку: «Почему ты называешь меня добрым? Никто не добр, кроме одного — Бога» (Мк 10:17, 18; см. также Мф 19:17; 5:48).

Оправдание владычества и освящение имени. Все, что связано с Богом, свято. Свято его личное имя, Иегова, а значит, оно должно быть освящаемо (Лв 22:32). Освящать означает делать святым, отделять что-либо как священное или считать таковым; то есть к освященному нельзя относиться как к чему-то обыденному, повседневному (Иса 6:1—3; Лк 1:49; Отк 4:8; см. ОСВЯЩЕНИЕ). Ввиду того, какая Личность носит имя Иегова, оно по праву считается «великим и внушающим страх» (Пс 99:3, 5), «величественным», «недосягаемо высоким» (Пс 8:1; 148:13), достойным благоговейного почтения (Иса 29:23).

Как на имя был навлечен позор. Таким, подобающим, и было отношение к Божьему имени до событий в Эдемском саду, в результате которых на него был навлечен позор. Вследствие мятежа Сатаны репутация Бога была поставлена под вопрос. Сатана поведал Еве о том, что́ якобы «знает» Бог, в то же время подвергнув сомнению Божье повеление, переданное Адаму, о дереве познания добра и зла (Бт 3:1—5). Адам был представителем Иеговы на земле: такие полномочия он получил от Бога, став земным главой человеческой семьи, через которого Бог давал для нее указания (Бт 1:26, 28; 2:15—17; 1Кр 11:3). А о Божьих представителях говорится как о служащих и говорящих «от имени Иеговы» (Вт 18:5, 18, 19; Иак 5:10). Таким образом, хотя до согрешения Адама его жена Ева своим непослушанием уже навлекла позор на имя Иеговы, в том, что Адам поступил так же, выразилось еще большее, вопиющее неуважение к имени Бога, представителем которого он являлся. (Ср. 1См 15:22, 23.)

Моральный характер главного спорного вопроса. По всей видимости, духовный сын Бога, ставший Сатаной, знал, что Иегова неизменно придерживается норм морали и что он не отличается непостоянством и непредсказуемостью. Если бы Сатана знал Иегову как того, кому свойственны вспышки гнева, он бы не сомневался в том, что за свои действия будет немедленно уничтожен. Следовательно, вопрос, поднятый Сатаной в Эдеме, касался не могущества Иеговы и не его разрушительной силы. Это был вопрос морального плана: имеет ли Бог право осуществлять верховное владычество и требовать беспрекословного повиновения и преданности от всех без исключения творений? Суть вопроса видна из слов Сатаны, с которыми он обратился к Еве (Бт 3:1—6). А книга Иов рассказывает, как Иегова перед всем собранием своих сыновей-ангелов открыто показал, какие еще претензии предъявлял его Противник. Сатана заявил, что Иов (а по сути, любое разумное творение Бога) хранит верность Иегове не из чистых побуждений и служит ему не из искренней преданности и подлинной любви (Иов 1:6—22; 2:1—8).

Таким образом, из первостепенного вопроса о праве Бога на верховное владычество проистекал второстепенный, дополнительный вопрос о преданности Богу его разумных творений. Требовалось время, чтобы стало ясно, справедливы или нет обвинения Сатаны, чтобы проявилась расположенность сердца Божьих созданий и чтобы таким образом поднятый вопрос был разрешен окончательно. (Ср. Иов 23:10; 31:5, 6; Эк 8:11—13; Евр 5:7—9; см. НЕПОРОЧНОСТЬ; НЕЧЕСТИЕ.) Поэтому Иегова не стал сразу карать мятежников — ни первых людей, ни своего духовного сына, поднявшего спорный вопрос. Благодаря этому стало возможным появление предсказанного «потомства» женщины и «потомства» змея, которые представляют противоборствующие стороны в этом вопросе (Бт 3:15).

Когда Иисус Христос жил на земле, спорный вопрос еще не был решен. Это видно из его противостояния Сатане в пустыне после 40-дневного поста. Искушая Божьего Сына, Противник Иеговы использовал примерно ту же тактику, какую применил около 4 000 лет до того в Эдеме, а его предложение править над всеми земными царствами говорило о том, что вопрос верховного владычества по-прежнему был открыт (Мф 4:1—10). В книге Откровение показано, что спорный вопрос будет решаться до тех пор, пока Иегова Бог не объявит это судебное дело закрытым (ср. Пс 74:10, 22, 23) и не совершит праведный суд над всеми врагами, когда справедливое правление его Царства окончательно оправдает его владычество и тем самым освятит его святое имя (Отк 11:17, 18; 12:17; 14:6, 7;15:3, 4; 19:1—3, 11—21; 20:1—10, 14).