Этап четвертый: перенаправление

 

Признав свою вину, Google не сказал – и это единственное, чего он не мог сказать, – что он откажется от фундаментальной логики накопления – от принципов надзорного капитализма, которые произвели монстра на свет и поддерживают его рост. Мораль кампании по перенаправлению Просмотра улиц была в том, что для Google ничто не должно остаться вне сети его координат. Все должно быть прибрано к рукам для превращения в сырье. Google мало что может сказать или сделать для обеспечения «конфиденциальности пользователей», кроме разве что институционального самоубийства. Это помогает объяснить, почему, как отмечается в хвалебной статье 2015 года, посвященной истории Карт Google, «Карты Google навлекли на себя всевозможную критику в отношении конфиденциальности <…> люди психовали <…> Но это не значит, что Просмотр улиц был похоронен как проект. Сегодня он доступен в 65 из 200 с лишним стран, в которых доступны Карты Google»[394].

Задача Альмы Уиттен была в том, чтобы восстановить репутацию Google в отношении конфиденциальности, а не ликвидировать императив извлечения и связанную с ним ненасытную потребность в эффекте масштаба в поставках излишка. Иными словами, ее задача была логически невыполнимой. О том, что она, возможно, все же восприняла свою работу всерьез, говорит тот факт, что всего через два с половиной года после ее назначения на должность главного по конфиденциальности, в апреле 2013 года она объявила о своем уходе из Google. Действительно, больно смотреть на то, как Уиттен дает показания о методах Google на слушаниях в конгрессе в начале 2013 года. Конгрессмены задают ей вопросы, и по ее лицу можно было догадаться, сколько сил она прикладывает, подбирая слова так, чтобы дать ответ, но при этом не выдать истину[395]. Пришло время перегруппировать и перенаправить глобальный картографический проект, а не завершить его.

О том, что ничего особенного не изменилось и не изменится, сразу же сказала судьба загадочного инженера Google в течение двух лет, последовавших за скандалом. В течение нескольких дней после отчета ФКС в апреле 2012 года бывший государственный следователь, назначенный расследовать Просмотр улиц, установил нарушителя – Мариуса Милнера, известного хакера и специалиста по вардрайвингу. Спустя два года с момента якобы непоправимого ущерба, нанесенного им Google, и его «явного нарушения» политики, он все еще продолжал работать в фирме, занимаясь YouTube. Позже в том же году он станет одним из шести изобретателей, членов возглавляемой Джоном Ханке команды, запатентовавших «Систему и метод транспортировки виртуальных объектов в игре параллельной реальности»[396].

Изобретение, одним из авторов которого был Милнер, связано с игрой виртуальной реальности под названием Ingress, также разработанной Ханке и его командой в Google. (Позже Ханке основал свою собственную студию Niantic Labs в рамках новой холдинговой компании Google Alphabet.) Ingress стал испытательным полигоном для многих основополагающих концепций, которые появились в другой «игре», Pokémon Go, прототипе второй фазы экспансии надзорного капитализма, которую мы внимательно рассмотрим в части II. В этой следующей фазе Карты Google становятся критически важным ресурсом для распространения операций цифрового изъятия с виртуального мира на тот, который мы зовем «реальным». В свете этих планов Просмотру улиц нельзя было позволить умереть или хотя бы ограничить его. Это лаконично сформулировал в сентябре 2012 года, всего через четыре месяца после расследования Федеральной комиссии по связи, старший менеджер Google по продуктам Карт Google:

 

Если вы посмотрите на офлайновый мир, реальный мир, в котором мы живем, не вся эта информация находится онлайн. Но мы пытаемся преодолеть этот разрыв между тем, что мы видим в реальном мире и [онлайн‑мире], и Карты на самом деле помогают именно в этом[397].

 

Примером служит тщательно охраняемый проект Google под названием Ground Truth, запущенный в 2008 году, но публично обнародованный только спустя четыре месяца после отчета Федеральной комиссии по связи в 2012 году. Ground Truth – это «глубинная карта», которая содержит подробную «логику местности»: пешеходные дорожки, прудики, съезды с шоссе, условия движения, паромные линии, парки, кампусы, дворы, здания и прочее[398]. Точно зафиксировать все эти детали – значит получить конкурентное преимущество в гонке за поведенческий излишек, собранный с мобильных устройств. Эта глубинная карта строится с использованием общедоступных ресурсов, таких как географические базы данных Бюро переписи США и Геологической службы США[399], но что отличает Карты Google от всех остальных – это интеграция эксклюзивных проприетарных данных из Просмотра улиц. Другими словами, данные, собранные на государственные средства, дополняются данными, полученными в результате односторонней передачи поведенческого излишка и прав на принятие решений. Сводные результаты затем переводятся в категорию частных активов.

Один из первых журналистов, приглашенных на демонстрацию Ground Truth в 2012 году, Алексис Мадригал, заметил:

 

Команда Карт, в значительной степени движимая Просмотром улиц, каждые две недели публикует больше визуальных данных, чем было в распоряжении Google в 2006 году <…> Google на сегодня прошел до пяти миллионов миль.

 

Автомобили Просмотра улиц сравнивают с ранними поисковыми роботами Поиска Google, которые тихо экспроприировали веб‑страницы для индексации и доступа в ходе первоначального акта изъятия. К 2012 году данные Просмотра улиц также предоставляли дорожные знаки и адреса. Вскоре, пишет Мадригал, благодаря Просмотру улиц «каждое видимое с дороги слово станет частью индекса физического мира Google». Завершая обзор операции Ground Truth, Мадригал заключает:

 

Вряд ли географические данные, собранные любой другой компанией, смогут сравняться с данными Google <…> Весь этот парк развлечений создавался в качестве искусной приманки для вас [400].

 

Как выразился один из руководителей проекта, «Если вы решили, что должны нанести на карту весь мир, то проблема в том, что вы никогда не сможете остановиться»[401]. Так и получилось, что к 2016 году веб‑сайт Просмотра улиц Google, рассказывая о своей успешной эволюции, заявлял: «С момента нашего первого запуска в США в 2007 году мы прошли долгий путь. Сегодня мы охватили нашими 360‑градусными панорамными видами все семь континентов». Парк оборудования Просмотра улиц для сбора надзорных данных расширился и включает в себя носимый за спиной рюкзак, трехколесный велосипед, снегоход и тележку, которые были разработаны для съемки мест, по которым не могут передвигаться автомобили Просмотра улиц. Туристическим советам и некоммерческим организациям было предложено использовать принадлежащее Google оборудование Trekker (размещаемую в рюкзаке камеру), чтобы «собирать изображения отдаленных и уникальных мест», которые остаются, в прямом и переносном смысле, «вне сети»[402].

То, что Google не мог создать, он покупал. В 2013 году корпорация одержала победу в схватке с Facebook за израильский стартап социального картирования Waze, фирму, которая научилась в режиме реального времени представлять исходящую от жителей информацию об уличном движении. В 2014 году компания приобрела стартап Skybox, занимавшийся спутниковыми снимками в режиме реального времени, после того как Министерство торговли США сняло ограничения на спутниковые снимки высокого разрешения. Эксперт объясняет:

 

Представьте себе, что спутник прямо над вашим офисом, тогда при старом разрешении вероятно, можно было бы различить ваш стол. На новых изображениях, в которых размер каждого пикселя составляет около 31 сантиметров, вы теперь можете разобрать, что у вас на столе. Когда вы достигаете подобной частоты, вы можете начинать добавлять то, что мы называем анализом «образа жизни». Это значит смотреть на происходящее в движении, а не просто с точки зрения идентификации[403].

 

В этом контексте легко оценить важность другого аспекта кампании Google по перенаправлению: заявление 2011 года о том, что корпорация вышла на «новый рубеж» с введением «внутренней системы позиционирования», позволяющей ей определять местоположение и следить за перемещениями людей «когда вы в аэропорту, торговом центре или магазине». С течением времени эти новые возможности будут включать датчики и встроенные камеры, которые позволят пользователям наносить на карту пространства внутри зданий и перемещаться по ним[404]. В сообщении в блоге, датируемом сентябрем 2014 года, публике были продемонстрированы новые динамические возможности Карт Google, которые должны стать «вашим новым помощником для принятия любых решений от навигации в дороге до поиска новых ресторанов и выбора пешеходных туристических маршрутов». В этом сообщении появление этих удивительных новых возможностей связывалось с Просмотром улиц. Также в нем было объявлено о расширении вторжения с введением в эксплуатацию переносного картографического приспособления под названием «Картограф», носимого как рюкзак и способного наносить на карту внутренности зданий[405]. Информация Картографа может быть добавлена в растущую навигационную базу внутренних пространств, расширяя способность Google находить людей и устройства при их перемещении между внешними и внутренними пространствами.

Внутренности зданий ускользали от Просмотра улиц и императива извлечения; мало кто из домовладельцев согласился бы пустить все эти камеры внутрь. Вместо этого возможности Картографа были интегрированы в более общую кампанию перенаправления Просмотра улиц и представлены бизнесам как способ повысить доверие потребителей, снять беспокойство и существенно увеличить доходы. Google увещевал компании, работающие непосредственно с потребителем, «приглашать клиентов внутрь». Благодаря Панорамам интерьеров (Business View) потребители смогут заглянуть внутрь тысяч отелей, ресторанов и других точек. Новый контент Просмотра улиц будет отображаться в результатах поиска. В перечне отелей будут предлагаться виртуальные туры по ним. «Дайте им уверенность, в которой они нуждаются», позволив потребителям «побывать у вас еще до прибытия» – говорил Google своем деловым клиентам. Компания утверждала, что виртуальные туры «удваивают бронирование», и ввела программу сертификации, которая позволила бизнесам нанимать утвержденного Google независимого фотографа для создания изображений для Просмотра улиц. Эти поразительные новые тактики перенаправления нацелены на то, чтобы перевернуть старую модель. Они преобразовали Просмотр улиц из назойливого вторжения, тайком обходящего сопротивление, в роскошный VIP‑шатер, за пропуск в который предприятиям надо еще побороться.

Перенаправление и тонкая доводка Просмотра улиц ознаменовали критический сдвиг в ориентации и амбициях надзорной программы: теперь дело не только в маршрутах, но и в маршрутизации. Мы рассмотрим эту новую главу изъятия в следующих главах. Пока достаточно сказать, что Просмотр улиц и более широкий проект Карты Google иллюстрируют новые и еще более амбициозные цели, на которые скоро будет ориентироваться цикл изъятия: переход от онлайн‑источников данных к слежению за реальным миром, к роли консультанта и активного пастыря – от знания к влиянию и контролю. В итоге многослойные данные Просмотра улиц станут основой для еще одного комплекса впечатляющих вторжений Google: беспилотного автомобиля и Города Google (Google City), о которых мы узнаем больше в главе 7. Эти программы нацелены на то, чтобы вывести захват излишка на новый уровень, в то же время открывая новые важные рубежи для создания рынков поведенческих фьючерсов в реальном мире товаров и услуг. Важно понимать, что каждый уровень инноваций основывается на предыдущем и что всех их объединяет одна цель – крупномасштабное извлечение поведенческого излишка.

В таком развитии событий Google видит для себя новую возможность, которую, как он надеется, оценят его клиенты – а именно способность влиять на реальное поведение, как оно складывается в реальных условиях повседневной жизни. Например, в 2016 году корпорация представила новую функцию приложения Карт Google под названием «Навигация» (Driving Mode), которая предлагает пункты назначения и рассчитывает время в пути, еще до того, как пользователь выбрал, куда он хочет отправиться. Если вы искали в интернете молоток, то, когда вы пристегнете ремень безопасности, Навигация может отправить вас в хозяйственный магазин. «Google интегрирует эту технологию „подталкивания“ в свое основное мобильное приложение для поиска», – сообщает газета Wall Street Journal[406].

С помощью этого приложения Google в качестве «второго пилота» предлагает человеку повернуть налево и направо по маршруту, выстроенному благодаря его постоянно растущим знаниям о данном человеке и о контексте. Предсказания о том, где и почему человек может потратить деньги, основаны на исключительном доступе Google к поведенческому излишку и его не менее исключительных аналитических возможностях: «Пообедай здесь». «Купи это». Анализ излишка может предсказать, что вы, скорее всего, купите дорогой шерстяной костюм, а данные о местонахождении в режиме реального времени могут подтолкнуть собственника или рекламодателя, тоже в режиме в реального времени, сделать вам предложение, соответствующее вашему профилю, причем в тот самый момент, когда фланели, твиды и кашемиры окажутся в пределах вашей видимости. Подталкивай, подтягивай, подсказывай, намекай, уговаривай, стыди, соблазняй: Google хочет быть вашим вторым пилотом по самой жизни. Каждая человеческая реакция на каждое коммерческое предложение дает новые данные для дальнейшего совершенствования прогнозных продуктов. Сами предложения покупаются и оплачиваются в новой итерации рынков онлайн‑рекламы Google: идущей в реальном времени и реальном мире торговле поведенческими фьючерсами. Торговле вашим будущим.

Ставки на этом рыночном рубеже, на котором непредсказуемое поведение эквивалентно потерянному доходу, высоки. Google не может ничего оставить на волю случая[407]. В сентябре 2016 года технический информационный бюллетень «Реестр» (Register) поведал, что приложение Google Play, предустановленное в новейшем телефоне на Android, постоянно проверяет местоположение пользователя, отправляя эту информацию в установленные у вас сторонние приложения, а также на собственные серверы Google. Один из исследователей проблем безопасности был шокирован, когда его телефон на Android предложил ему скачать приложение McDonald’s в тот самый момент, когда он переступил порог этого заведения. Позже он обнаружил, что Google Play проверял его местоположение тысячи раз. Аналогичным образом Google Карты «не дают вам нормальной возможности отключить доступ к местоположению». Если вы это сделаете, операционная система предостерегает, что «основные функции устройства могут работать неправильно»[408]. Настойчивость Google отражает авторитарную политику императива извлечения, а также степень порабощения самой корпорации непримиримыми требованиями ее экономики.

Исторически важный момент, который стоит здесь отметить, заключается в том, что некогда гонимый Просмотр улиц нашел новую жизнь в своем участии в решительном расширении рынков поведенческих фьючерсов как в интернете, так и в реальном мире. Когда‑то предназначавшиеся для таргетированной интернет‑рекламы, эти рынки теперь начинают охватывать прогнозы о том, что люди будут делать прямо сейчас, в ближайшее время или в более отдаленном будущем, независимо от того, перемещаются они в интернете или идут по тротуарам и дорогам, по комнатам, залам, магазинам, приемным и коридорам. Эти амбициозные цели предвещают новые вторжения и новое изъятие, по мере того как сопротивление нейтрализуется, а публика впадает в унылую покорность.

Случайно или намеренно, Google обнаружил источник силы любого картографа. Великий историк картографии, Джон Б. Харли, емко сказал об этом: «Империю создали карты». Они необходимы для эффективного «умиротворения, цивилизации и эксплуатации» территорий, желанных или оспариваемых, но на деле еще не захваченных. Чтобы контролировать места и людей, надо их знать. «Сами линии на карте», по словам Харли, – это язык завоевания, на котором «захватчики делят континент между собой в замыслах, отражающих их собственное сложное соперничество и относительную власть». Первое государственное землемерное обследование в США идеально отразило этот язык в своем лозунге: «Порядок для земли»[409]. Картограф – орудие властей как авторов этого порядка; он сводит реальность лишь к двум состояниям: карте и забвению. Истина картографа концентрирует в себе идею, которую Google и все надзорные капиталисты должны запечатлеть в умах всех людей: если вас нет на нашей карте, вы не существуете.

 

IV. Псы безрассудства

 

Такие проекты, как Просмотр улиц, научили Google, что он может брать на себя роль властителя над будущим, и это сходит ему с рук. Он научился успешно проводить даже самые спорные операции по изъятию, когда они были необходимы для обеспечения новых жизненно важных путей поставок. Так, когда как по всему миру шли протесты против Просмотра улиц и всего за несколько месяцев до объявления Германией, что Просмотр улиц тайно собирает личную информацию из незащищенных сетей Wi‑Fi, Google представил Buzz – платформу, предназначенную для того, чтобы расставить сети Google на пути вожделенного поведенческого излишка, который течет из социальных сетей. Агрессивные методы, которые принес с собой Buzz, – а он распоряжался личной информацией пользователей для произвольного создания их социальных сетей – положили начало новому витку цикла изъятия и связанной с ним драматической борьбе.

Когда Google научился успешно перенаправлять маршруты поставок, уклоняясь от противодействия или нейтрализуя его, он стал еще смелее спускать с цепей псов безрассудства и отправлять их сеять опустошение. Один их многих примеров, наглядно иллюстрирующих стойкость императива извлечения и его воплощение в коммерческой практике, – очки виртуальной реальности Google Glass. Google Glass объединили в себе возможности компьютера, коммуникации, фотографии, отслеживания GPS‑координат, извлечения данных и аудио‑ и видеозаписи в виде удобного для ношения закрепленного на очках устройства. Собираемые им данные – местоположение, аудио, видео, фото и другая личная информация – перемещались с устройства на серверы Google, сливаясь с другими маршрутами поставок в единый колоссальный односторонний поток поведенческого излишка.

Проект рассматривался как предшественник более гибких и менее явных форм носимых компьютерных технологий и захвата излишка. Джон Ханке говорил, что знакомая форма – очки – как нельзя лучше подходит для «ранних этапов освоения» носимых технологий, во многом подобно тому, как первые автомобили походили на запряженные лошадьми повозки. Другими словами, «очки» предназначались для маскировки чего‑то вполне беспрецедентного:

 

В конечном итоге мы хотим, чтобы эти технологии, на каком бы месте вашего тела они ни находились, были полностью оптимизированы для выполняемой ими работы, а не для большей социальной приемлемости на момент их создания, просто потому, что это напоминало бы людям что‑то, что они видели в прошлом[410].

 

Прошло не так много времени с момента стильной презентации очков как последнего писка футуристической моды весной 2012 года, как публика стала испытывать новый ужас перед лицом этого нелепого вторжения. Тех, кто носил это устройство, прозвали «мудочками» («glassholes»), а некоторые компании запретили использование очков на своей территории[411].

Защитники неприкосновенности личной жизни протестовали против «всегда включенной», но «незаметной» записи людей и мест, которая покончит с разумными ожиданиями людей в отношении конфиденциальности и/или анонимности. Они предупреждали о новых рисках, возникающих при применении к этим новым потокам данных программ для распознавания лиц, и предсказывали, что такие технологии, как Glass, в корне изменят поведение людей на публике. В мае 2013 года, как раз тогда, когда Google проводил конференцию для разработчиков по созданию приложений для нового устройства, комитет Конгресса по конфиденциальности обратился к генеральному директору Ларри Пейджу с просьбой предоставить гарантии по защите конфиденциальности в Glass. В апреле 2014 года Исследовательский центр Пью (Pew Research) объявил, что 53 % американцев считают умные носимые устройства «переменой к худшему», в том числе 59 % американских женщин[412].

Google продолжал терпеливо сносить удары, ожидая начала привыкания со стороны публики. В июне того года было объявлено что Glass предложит приложение для обмена видео Livestream, позволяющее пользователям Glass в режиме реального времени транслировать все происходящее вокруг в интернет. На вопрос об этих спорных и бесцеремонных возможностях, которые оказываются в руках любого владельца устройства, генеральный директор Livestream ответил: «В конечном счете правила игры… устанавливает Google»[413]. Сергей Брин дал понять, что не собирается прислушиваться к возражениям, когда сказал в интервью газете Wall Street Journal, что «у людей всегда есть естественная неприязнь к инновациям»[414].

Адаптация началась в 2015 году, когда было объявлено о прекращении продаж Glass. Компания не упомянула ничего, что говорило бы о признании неприятия со стороны общественности или о готовности учесть спорные социальные моменты, вызываемые Glass. В коротком сообщении в блоге говорилось:

 

Теперь мы готовы надеть наши большие детские башмаки и учиться бегать <…> вы сможете увидеть будущие версии Glass, когда они будут готовы[415].

 

Был выбран дизайнер очков, которому поручили преобразить их облик из футуристического устройства во что‑то более изящное.

Поначалу перенаправление происходило скрытно. В июне 2015 года Инженерно‑технологическое управление Федеральной комиссии по связи получило новые планы по разработке Glass, а в сентябре в новостях замелькали сообщения о том, что Glass «получит новое имя и новую жизнь»[416]. Год спустя Эрик Шмидт, теперь председатель совета директоров Google, предложил взглянуть на ситуацию в более широком контексте: «Для Google это большая и очень фундаментальная платформа». Он объяснил, что Glass скрыли с глаз публики только для того, чтобы «лучше подготовить их для пользователей <…> эти вещи требуют времени»[417]. По мере того как из корпорации просачивалось все больше информации, становилось ясно, что у нее нет намерения отказываться от потенциальных новых маршрутов поставок в виде носимых технологий, независимо от реакции общественности. Glass были предвестниками новой «носимой» платформы, которая поможет поддерживать миграцию процессов сбора поведенческого излишка из интернета в реальный мир[418].

В июле 2017 года перенаправление стало достоянием общественности, когда в блоге был опубликован пост, в котором миру была явлена новая итерация Google Glass, теперь в виде Glass Enterprise Edition[419]. На этот раз не было лобовой атаки на общественное пространство. Вместо этого произошло тактическое отступление в область профессионального применения – золотой стандарт контекстов привыкания, когда инвазивные технологии нормализуются среди подневольного контингента наемных работников. «Во многих областях, таких как машиностроение, логистика, выездное обслуживание и здравоохранение, работники находят полезным консультироваться с носимым устройством для получения информации и других ресурсов, пока у них заняты руки», – написал руководитель проекта, и большинство отчетов в СМИ приветствовали этот шаг, ссылаясь на повышение производительности и эффективности на фабриках, применяющих новые Google Glass[420]. Было мало понимания того, что привыкание к Glass на работе, безусловно, окажется черным ходом к Glass на наших улицах, или что связанному с устройством навязчивому надзору, с не меньшей определенностью, будут подвергнуты женщины и мужчины, обязанные использовать их на работе.

Урок Google Glass заключается в том, что когда на одном из маршрутов к источникам сырья возникают препятствия, то для восполнения недостачи и продолжения роста сооружаются другие. Корпорация волей‑неволей научилась уделять больше внимания работе с общественностью в связи с этими разработками, но безусловные требования императива извлечения означают, что цикл изъятия должен продолжать работать на полную мощность, постоянно захватывая новые территории.

В теории изъятие может быть актом «простого грабежа», но на деле это сложный, в высшей степени продуманный политический и материальный процесс, с ясно различимыми стадиями и предсказуемой динамикой. Применяемая в этом случае «теория изменений» систематически передает знания и права многих немногим под прикрытием тумана «автомагии» Пейджа. Общественное возмущение при этом воспринимается как всего лишь достойные сожаления, но предсказуемые вопли бестолкового населения, которое демонстрирует рефлекторное «сопротивление новому», мечтательно цепляясь за безвозвратно ушедшее прошлое и отрицая неизбежное будущее – будущее Google, будущее надзорного капитализма. Теория указывает на то, что противодействие нужно просто переждать как неизбежный атрибут первых трудных этапов вторжения. Она исходит из того, что это противодействие мимолетно, как вскрик боли, вырывающийся, когда новокаиновая игла пронзает плоть, прежде чем начинается онемение.

 

V. Соревнования по изъятию

 

Впечатляющий успех Google в создании механизмов и принципов надзорного капитализма и привлечении доходов от надзора разжег острую конкуренцию в нарастающей оргии извлечения. Google начинал в пустоте, но вскоре ему пришлось соперничать с другими фирмами, которых привлекли надзорные доходы. Первым был Facebook, который остается самым агрессивным конкурентом за поставки поведенческого излишка, инициировав волну стремительных вторжений, установив свое присутствие на свободной и нерегулируемой территории излишка, одновременно отрицая свои действия, отражая критику и старательно вводя общественность в заблуждение. Кнопка «Нравится», появившаяся в апреле 2010 года в качестве инструмента общения между друзьями, предоставила основателю Facebook Цукербергу одну из первых возможностей осваивать цикл изъятия. К ноябрю того года докторант и исследователь конфиденциальности из Голландии Арнольд Розендал опубликовал исследование этого уже вовсю развивавшегося вторжения. Оно продемонстрировало, что кнопка «Нравится» – мощный механизм поставок поведенческого излишка, который непрерывно фиксируется и передается, устанавливая в компьютерах пользователей файлы cookie, независимо от того, нажимают они эту кнопку или нет. Предварительно описав операцию как «альтернативную бизнес‑модель», Розендал обнаружил, что кнопка также отслеживает пользователей, не зарегистрированных в Facebook, и пришел к выводу, что Facebook потенциально может подключаться и, следовательно, надзирать, «за всеми веб‑пользователями»[421]. Только двумя месяцами ранее, Цукерберг назвал растущий перечень нарушений конфиденциальности Facebook «оплошностью»[422]. Теперь он выучил роль, в конечном итоге назвав находки Розендала «ошибочными»[423].

К 2011 году в самом разгаре была стадия привыкания. В репортаже газеты Wall Street Journal, опубликованном в мае этого года, также приводились свидетельства того, что Facebook следит за пользователями, даже когда они не нажимают кнопку «Нравится», а сама эта кнопка была установлена на каждом третьем из тысячи самых посещаемых веб‑сайтов в мире. Между тем технический директор Facebook сказал об этой кнопке: «Мы не используем ее для отслеживания, и она не предназначена для отслеживания»[424]. 25 сентября австралийский хакер Ник Кубрилович опубликовал результаты, показывающие, что Facebook продолжал отслеживать пользователей даже после того как они вышли из социальной сети[425]. Facebook объявил, что это исправит «этот глюк», объяснив, что определенные файлы cookie отслеживают пользователей по ошибке, и отметив, что он не может полностью прекратить эту практику из соображений «безопасности» и «производительности»[426]. Журналисты обнаружили, что всего за три дня до разоблачений Кубриловича корпорация получила патент на специализированные методы для отслеживания пользователей в разных доменах. Эти новые методы позволяли Facebook отслеживать пользователей, создавать персональные профили отдельных лиц и их социальных сетей, получать отчеты от третьих сторон о каждом действии пользователя Facebook и регистрировать эти действия в системе Facebook, чтобы соотносить их с показом конкретной рекламы конкретным лицам[427]. Компания тут же стала отрицать актуальность и значимость этого патента[428].

На фоне неизменных заверений Facebook, что он не отслеживает пользователей, даже несмотря на множество твердо установленных фактов, среди специалистов росло разочарование, а среди публики – растерянность. Похоже, в этом и состоял замысел. Отрицая все обвинения и заявляя о своей приверженности благу пользователей, Facebook выиграл себе целых полтора года, чтобы заставить мир привыкнуть к кнопке «Нравится», превратив этот теперь всем известный культовый поднятый вверх большой палец в незаменимый в виртуальном общении костыль[429].

Это серьезное достижение проложило путь к этапу адаптации в цикле изъятия, когда в конце ноября 2011 года Facebook пошел на соглашение с Федеральной торговой комиссией по обвинениям в том, что он систематически «обманывал потребителей, говоря им, что они могут хранить свою информацию Facebook конфиденциально, а затем неоднократно разрешая доступ к ней третьим сторонам и делая ее общедоступной»[430]. Жалоба, поданная EPIC и коалицией защитников конфиденциальности в 2009 году, инициировала расследование комиссии, которое выявило множество доказательств невыполнения обещаний со стороны корпорации[431]. Среди них изменения сайта, сделавшие личную информацию общедоступной, доступ третьих лиц к личным данным пользователей, утечка личных данных в сторонние приложения, программа «проверенных приложений», в которой ничего не проверялось, предоставление доступа к личной информации рекламодателям, доступ к персональным данным после удаления учетной записи и нарушение принципов Safe Harbor Framework, которые регулируют передачу данных между Соединенными Штатами и ЕС. В параллельной вселенной надзорного капитализма каждое из этих нарушений идеально отвечало целям императива извлечения. Приказ Федеральной торговой комиссии запретил компании продолжать вводить пользователей в заблуждение, потребовал получать от пользователей явное согласие на новые политики конфиденциальности и предписал ввести комплексную программу конфиденциальности с проверкой ее соблюдения каждые два года в течение двадцати лет. Председатель комиссии Джон Лейбовиц настаивал на том, что «инновации Facebook не должны происходить в ущерб конфиденциальности потребителей»[432]. Но Лейбовиц столкнулся не с компанией; он столкнулся с новой формой рынка с четкими и бескомпромиссными императивами, цели которых могут быть достигнуты только за счет конфиденциальности пользователя.

Перенаправление началось быстро. В 2012 году компания объявила, что будет таргетировать рекламу на основе использования мобильного приложения, что стало возможным благодаря работе с Datalogix, помогавшей определить, когда онлайн‑реклама приводит к реальным покупкам. Этот гамбит требовал извлечения личной информации, включая адреса электронной почты, из учетных записей пользователей. В 2012 году Facebook также предоставил рекламодателям доступ к таргетированным данным, которые включали адреса электронной почты, номера телефонов и посещения пользователями веб‑сайтов, и признал, что его система сканирует личные сообщения на предмет ссылок на сторонние веб‑сайты и автоматически регистрирует «лайки» на этих веб‑страницах[433]. К 2014 году корпорация объявила, что будет отслеживать пользователей по всему интернету, используя, среди прочих цифровых виджетов, кнопку «Нравится», чтобы создавать их подробные профили для персонализированной подачи рекламы. Ее «комплексная программа конфиденциальности» информировала пользователей об этой новой политике отслеживания, отменяя все утверждения, сделанные с апреля 2010 года, несколькими строками в плотном и объемистом пользовательском соглашении. Никакой возможности отказаться от этих условий приватности не предоставлялось[434]. Истина была, наконец, явлена: баг оказался фичей.

Тем временем Google придерживался обещания, без которого Федеральная торговая комиссия не одобрила бы покупку им в 2001 году монстра отслеживания рекламы DoubleClick, тогда он согласился не объединять данные из этой следящей сети с другой информацией, позволяющей установить личность, в отсутствие явного согласия пользователя. На этот раз Google, похоже, ждал, пока Facebook расширит границы возможного для надзорного капитализма и понесет на себе основное бремя вторжения и приучения. Позже, летом 2016 года, Google пересек эту границу, объявив, что история посещений DoubleClick пользователя «может быть» объединена с информацией, позволяющей установить личность, из Gmail и других служб Google. Обещанная опция явного согласия на этот новый уровень слежки была представлена под заголовком «Некоторые новые функции для вашей учетной записи Google». Один из исследователей в области конфиденциальности охарактеризовал этот шаг как окончательный удар по последнему «отдаленному подобию» конфиденциальности в интернете. Коалиция групп по защите конфиденциальности подала новую жалобу в FTC, неявно признавая логику цикла изъятия: «Мало‑помалу, украдкой Google сделал то, что было бы явно незаконным, будучи сделанным единовременно»[435].

Первоначальное размещение акций Facebook в 2012 году печально прославилось после того, как пересмотр прогнозов продаж в сторону понижения, вызванный быстрым переходом на мобильные устройства, в последнюю минуту привел к нескольким неприглядным сделкам между инвестиционными банкирами и их клиентами. Однако Цукерберг, Шерил Сэндберг и их команда быстро освоили нюансы цикла изъятия, на этот раз чтобы развернуть компанию в направлении мобильной рекламы. Они учились быть искусными и безжалостными охотниками за поведенческим излишком, захватывая его крупномасштабные запасы, уклоняясь от закона и сопротивляясь ему, а также совершенствуя средства производства ради улучшения прогнозных продуктов.

Доходы от надзора потекли быстрым и мощным потоком, и рынок щедро вознаградил акционеров корпорации. К 2017 году газета Financial Times приветствовала 71‑процентный рост прибыли компании заголовком «Facebook: признак величия», в то время как рыночная капитализация Facebook выросла до почти 500 миллиардов долларов со среднемесячным числом активных пользователей в 2 миллиарда человек. В первом квартале 2017 года в одном важном списке 100 крупнейших компаний Facebook занял седьмое место, хотя всего годом ранее его не было даже в первой сотне. Почти каждый доллар дохода компании во втором квартале 2017 года принесла реклама, в основном мобильная – 9,2 из 9,3 миллиарда долларов США, рост на 47 % по сравнению с предыдущим годом[436].

Газета Guardian сообщала, что в 2016 году на долю Google и Facebook пришлась пятая часть мировых расходов на рекламу, почти вдвое больше, чем в 2012‑м, и согласно одному подсчету, Google и Facebook отвечали за почти 90 % роста рекламных расходов в 2016 году[437]. Надзорный капитализм вознес эти корпорации, на, по‑видимому, неприступную высоту.

Среди оставшихся трех крупнейших интернет‑компаний, Microsoft, Apple и Amazon, именно Microsoft первой решительно обратилась к надзорному капитализму как средству восстановления своего лидерства в технологическом секторе, когда на должность генерального директора в феврале 2014 года был назначен Сатья Наделла. Microsoft, как известно, упустил несколько ключевых возможностей поспорить с Google в поисковом бизнесе и развить свои возможности таргетированной рекламы. Еще в 2009 году, когда Наделла был старшим вице‑президентом и отвечал за поисковый бизнес Microsoft, он публично раскритиковал неспособность компании признать финансовые возможности, связанные с этой ранней фазой надзорного капитализ