А некоторые письма сохранились

Недавно получили письмо с Украины от еще одно­го верующего человека, знавшего старца Самуила, ез­дившего к нему и приславшего нам несколько писем старца и две тетради. К сожалению, много писем на­шего доброжелателя и Апостола Христова он раздарил верующим и любящим его людям.

 

Многоуважаемая Лидия Николаевна!

Здравствуйте.

Примите от меня чистосердечный привет и низкий Вам поклон. Это пишет Вам пенсионер, участник бое­вых действий Великой Отечественной войны, инвалид II группы, ветеран труда — Мотев Николай Павлович, проживающий в Харьковской области.

Пишу Вам о том, что мне пришлось два раза встре­чаться с дедушкой Самуилом. Один раз ездил с Пашиной сестрой Дашей, а другой раз ездил сам. И было у меня большое желание перейти в их колхоз работать, для того, чтобы была возможность как можно чаще встречаться для беседы с ним. Так как я по специальности ветери­нар, то работа мне находилась, но старец Самуил мне не разрешил и говорил, что «через тебя и меня погубят». Одного дня вечером мы с ним сидели у него во дворе на скамеечке, а впереди двора у него - маленький плохонь­кий сарайчик. Дедушка Самуил посадил возле него три красивые, молоденькие белые березки и говорит мне:

- Смотри, Коля, как они славят Бога.

А я говорю ему:

- А как?

А он мне отвечает:

- Смотри, ведь ветра-то нету, а они шевелят все своими листочками. Ты слышал, что всякое дыхание да славит Господа? Вот так это и происходит.

А потом Анна Яковлевна сварила на примусе суп имы пошли кушать. А вечерами до поздней ночи мы молились и много старец Самуил рассказывал о Небес­ном, и так сложилась у нас духовная дружба. Я писал ему свои письма, и не всегда, но получал на некоторые письма и ответы. А часть их я не сохранил, потому что пошел большой переворот в моей семье. Некоторые со­хранились - вот они, я их Вам высылаю. А часть писем я переписывал у Паши Блинник. Паша — подруга моей сестры Раисы, а моя потом стала кума!

Бывало, встретимся с Пашей в Церкви, а она мне говорит, что получила от дедушки Самуила письмо: «Приезжай, почитай», - а я почитаю и попрошу у нее: «Дай, я перепишу себе», - а потом возвращал ей.

А бывало, поехать к ней некогда в село Рогакь из- за занятости по работе. Приходилось работать от зари до зари без выходных, и летом и зимой, по восстанов­лению общественного животноводства во все послево­енные пятилетки.

Я был не на плохом счету специалистом сельского хозяйства. За что и получил заболевание сердца и легких, теперь без лекарства не ложусь и не встаю. Дисциплина была очень строгой в те годы, выполняли все постанов­ления партии и правительства; было иногда и так, что за каждого мертвого телка на второй день поезжай в райком отчитывайся - почему он мертвый родился и по чьей вине умер, - приходилось самому платить и ни один раз.

Но это так было, а сейчас без единого выстрела все до фундамента развалено и ни единой головы скота и птицы нет, и в то же время нет и виновного, и все на месте: пред­седатель администрации, председатель райисполкома, прокурор, судья, милиция... Ни одного хозяйства нету в районе, земля вся в сорняках и виноватых нет... но это так наверное нам надо, за богоборчество всего народа.

От нашего села находится другое село на расстоя­нии три километра, называется село Отрадное; за реч­кой, над самым берегом реки, была Церковь в честь святаго Митрофана Воронежского, но сейчас там толь­ко крест стоит.

В 1904 году в семье Мотевых. Прокопия и Елиза­веты Матвеевны, 12-го марта родился мальчик Павлик. А в семье Ковалевых, Филиппа Григорьевича и Улья­ны, через одну хату, родилась девочка Наталия. Но раз так получилось, что в тот же день родились, то Мотевы говорили: «Она наша невестка», - а Ковалевы говори­ли: «То наш зять». А потом, когда Ковалевы привезли в храм крестить Наташу, там уже были Мотевы со своим хлопчиком: они тоже принесли крестить, при том не договаривались. А в 1924 году Павла и Наташу венча­ют в нашем Храме.

Всех нас, пятерых детей, крестили в этой Церкви, а в 1934 г. нашу Церковь спалили. Она была красивая, деревянная. Заканчиваю я техникум по специальйости «ветеринар», и меня направляют в этот колхоз ветери­наром и там проработал с 28-го августа 1949 по 1957 год. За это время я очень много расспрашивал у старых людей за Церковь, за праздники, за ярмарки, которые проводились в честь праздника Митрофана Воронеж­ского, что-то даже записал.

Очень жалко мне стало, что в этой Церкви моих родителей крестили, венчали и нас, пятерых детей, крестили в ней же, а темные силы спалили ее. И я ре­шил поставить на месте бывшей Церкви крест и в 2008 году, 27 декабря, поставил, и люди этого села в 2009 на крещение освящали воду, а на Пасху святили паски; все люди очень довольны, так как вблизи Церкви нет.

Село это, Отрадное, умирает, старых людей, с кото­рыми мне приходилось работать, почти уже нет. Очень жалко, это село было золотым дном по урожаю и раз­витию животноводства.

Простите, Лидия Николаевна, я Вас заморил, но человек я взрослый, мне 80 лет, пишу подробно, по-старому, но когда будет вторая книга, вышлите и мне, я очень буду Вам благодарен. Храни Вас Господь.

12 января 2010. Николай Павлович Мотев.

Благодатию Христа Самуил

«Ибом ы соработн икиуБога, а вы
Божия нива» /1 Кор. 3:9/

Благодатию Христа Самуил с благодарственным приветом к свободному человеку, Великому Николаю Павловичу - Здравствуй! Приими мое старческое целование с пожеланием тебе счастливого благоденствия, а затем разреши мне, убогому грешнику, спросить тебя - по какой причине ты пишешь мне письма? Ведь ты, если бы посмотрел на меня, какой я поганый, старый, горбатый, весь в дырках, потому что в Отечественную войну три года с передовой не отходил и последним то было, что и разума лишился, как безбожники говорят, и вот, если бы ты, Коля, меня увидел и посмотрел на меня, то больше и встречаться не захотел бы.

Тебе, может, кто говорил, что я хороший человек, так не верь этому, не нахожу в себе достоинства, что­бы поравняться хоть с одним человеком или аггелом-бесом, с тем, что во аде, я хуже самого ада. А если и есть во мне что-то доброе, так это не мое — это Божие, Благодатию Сладчайшего Христа.

А я человек на Земле самый несчастный - правдой живу от младенчества, а правда в современных людях теперь не в моде, за нее сейчас много приходится тер­петь горя и незаслуженных обид, к этому добавляются болезни и переживания от горестных обид.

Блаженствуют в Mipe сем люди современные, кто живет по новой культуре - все для себя, все для тела: новые игры-развлечения, всевозможные телевизион­ные передачи, винопития для такого веселья, уже и нескрываемый, нестесняемый ничем блуд... и прочего много - ешь, пей, а умер - пропал; там уже не повесе­лишься, бери от жизни все здесь, на Земле, там после смерти жизни нет - вот их лозунги и вера, почти всех современных людей.

А этот темный и Богомольный Самуил каждый день только и размышляет о том, что же будет с нами потом, потому что он видел делом безсмертную жизнь людей, живших на Земле достойно и по вере своих отцов, те­перь же празднующих в Божестве на Земле Кротких и* в Раю, и на Трехкруговом Небесном Сионе.

И видел Самуил делом ад и мучающихся в нем лю­дей, живших на Земле и не задумывающихся: а что же будет потом с нами, после смерти? Ведь так же живут и современные люди сейчас, по своим лозунгам и вере, что жизнь только здесь, на Земле, разрушая и отвергая веру своих предков, потому и живут, безстрашно со­вершая все смертные грехи, якобы не страшась смерти, ибо закопают - и все...

Но этот дедушка Самуил видел делом и Рай, и ад - там жизнь, да еще какая разная, - видел Небесную жизнь Ангелов в Раю и безобразную жизнь Ангелов, отпадших с Неба. Но, несмотря на все это, в одно вре­мя И ко мне приходили два аггела-беса от ада на духов­ную беседу и советовали мне жить так же, как и все живут: и духовенство, и гражданские власти, и интел­лигенция, и чернорабочий народ, но я сказал им: «А что же будет с нами потом?» - а они говорят: «Так же и вам будет, как и всем адожителям. Ибо теперь мы хо­тим, чтобы все люди жили так, как нам хочется и много мы в этом преуспели...»

По этой причине трудно видеть человеку человека и слышать, что ему говорят, ибо, как говорил Спаси­тель и Бог наш Иисус Христос: «Огрубело сердце лю­дей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сом­кнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я не ис­целил их» /Мф. 13:15/.

И, дорогой сын по годам Николай Павлович, ты хо­чешь беседовать со мной, хочешь, чтобы я посоветовал тебе, как поступать тебе в разных временах жизни. Но, дорогой сынок Николай Павлович, меня же еще никто не выбирал ни прокурором, ни судьей, ни депутатом, да хотя бы и это я имел, но и тогда никто, а тем более я, грешный, как могу распоряжаться свободной волей человека?

Ибо я по Воле Божией, по дару Благодати Богови-дения благовествовал ИСТИНУ Божию, ту, которую видели очи мои и слышали уши мои. Но и это мне бла-говестие запретили верховные военные из областной политической власти, под тем предлогом, что я не имею священного сана. Но это мне только цветочки Райские, а плоды родятся, Самуил знает когда и как; тогда же от­кроется ИСТОЧНИК живой воды и насытятся и пере­сытятся все жаждущие ИСТИНЫ, а сейчас - еще время терпения с воздыханиями.

Теперь сообщаю тебе, сынок дорогой, что первые требы твои я совершил, но не отвечал тебе потому, что­бы ты ко мне не приехал, так как приезд ко мне запре­щен верховной гражданской властью. Вторые требы от тебя получил и хотел уже отослать назад, потому что это мне не по силам сейчас, я же не священник и сам не совершаю эти требы, а мнение у людей на грех бы­строе и сразу скажут, что это дедушка Самуил дурит людей для своей же пользы, хотя я записки в Церковь отдаю и оплачиваю сполна, что сколько стоит, даже за тех, кто деньги за записки не прислал, все оплачиваю.

Поэтому я молился, да откроет мне Господь, что мне делать, чтобы не согрешить пред Богом, а моя мысль твердит мне одно только - все отсылать назад, чтобы больше не присылали, и я свободен буду от этой заботы, ибо, кроме скорбей, ничего не имею, да и родные мои тоже.

И решил я, что на день Святого Николая Угодни­ка Божия все отошлю тем, кто прислал мне эти требы. Пойду в Церковь, а там и почта около Церкви, чтобы Не нарочно идти мне шесть километров, то пускай ра­зом и это дело сделаю, но скоро разрушился мой план.

Перед днем Святого Николая, в среду, в четвертую стражу утра, предстал предо мной Пресветлый Ангел, и наполнилась моя Сионская горница Светом Дня Невечерняго и Райским ароматным благовонием. И гово­рит мне Ангел:

- Самуил, не отсылай имена назад, Бог повелевает тебе служить, как и в прошлом ты делал, и ты увидишь этих отроков, когда Дух Святый будет их нести на при­частие от ада в пределы Рая.

Тогда я в восторге неземной радости воскликнул:

- Буди Воля Божия!

И пал, и поклонился Ангелу, и поднялся... но только розовый свет и райский запах остался, а Ангела нет. И с Точностью все так и было, как сказал мне Небесный Пресветлый Ангел, но писать подробности мне нельзя, потому что люди за добро мне платят злом, поэтому больше мне треб не присылай, не пришел еще мой час.» ' И письма, Николай, никому не читай, строго тебе наказываю: некому бо читать таких ИСТИН; не пле­няю ничьего свободного ума в послушании ИСТИНЕ, которая есть свобода всякой свободы и радость всякой радости, и никого я не учу.

^:! Один бо у нас всех Учитель — Христос, и Один Бог Отец, Тому слава и держава во время и со временем, ЯкО и время Его есть! Аминь.

 

Господи, возлюбих благолепие дому Твоего...

Господи, возлюбих благолепие дому Твоего, и место селения Славы Твоея. Коль возлюбленна мне селения Твоя Господи Сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни. Сердце и плоть моя возрадовася, о Бозе живе. Блаженни живущие в доме Славы Твоея во веки веков восхвалят Тя. Прильпе душа моя по Тебе, Господи, мене же хранит десница Твоя. /Пс. 11;83:2,3,5/

С Новым Годом и новым счастьем, с добрыми поже­ланиями здравия и благоденствия, а больше всего мира семейного и преподобия во Христе! Впрочем, лета Го­сподня благоприятного - желаем всем под Солнцем!

Благодатию Божией юный отрок Самуил и Небес­ная сиротка и моя Няня Соня, Она же и Премудрость Небесная - с Новогодним приветом! Летим описать ви­денное и слышанное нами в прославление Пресвятой Троицы, не утаим сего от вас, но отдадим этот талант на умножение спасения хотящим унаследовать празд­ник Дня Невечерняго в Раю и на Трехкруговом Небес­ном Сионе.

Это было в 1967 году, 11 ноября по старому стилю, с четверга на пятницу, в час ночи, - разделила Световид-ная Соня отрока Самуила полме, из одного стало два: смрадное тело осталось на кровати мертвое, а живой де­душка Самуил пошел за огневидной Няней своей.

Двери нам сами собой отмыкаются и открывают­ся и паки закрываются, а мы сразу от сенец понеслись в высоту невидимой Силой; как скоро прошли звезд ный мир - влетели в синюю тьму, а минуты через две уже влетели в Сионский Свет Дня Невечерняго - вот и-Первое Небо.

Пролетаем совсем близко от него и несемся выше, и Свет умножается, чем выше - тем больший. Вот по­равнялись со Второй твердью Неба, а глаз мой видеть может на тысячу километров, и затрепетала душа моя радостию, зряще разноцветную красоту Второго Неба. Минуем, пролетая подле, и несемся выше, и когда не стало видно Второй тверди - тогда мы полетели в ши­рину, как бы на средину Второго Неба,.и остановились в воздухе, и моя, яко трехлетняя световидная Няня яко голубь, блеснула в высоту и скрылась.

Я же стою и смотрю - далеко в высоте умаляет­ся Свет Дня Невечерняго, и вдруг, с умаленнаго Света сверху вниз, летят два Херувима двукрилых и разлете­лись в широту друг против друга, и полетом изобража­ют крестное знамение. Вдруг появляется сверху третий Херувим, останавливается выше этих и делает круг над первыми двумя Херувимами.

Затем с этого умаленнаго Света вылетает, как большое облако, множество нетленной птицы, пою­щей каждая своим голосом, и птицы те - чудные поле­том во все стороны, как бы игрались в воздухе. Потом опустились ко мне, уже окружили меня, не знаю, на какую смотреть и какую слушать - ростом они как от соловья до голубя, цветом они все разные, только чер­ного цвета нет, да и вообще в Славе Божией черного цвета не существует.

Вдруг блеснул мне в глаза Свет неприступный, то есть не по силе очей - сильный, резкий, золотистый, я взглянул вверх и... О! Кого же я вижу! Я прихожу в радостный трепет даже когда это вспоминаю: Круг неприступного Золотого Света продолговатый, метров пятнадцати в высоту и метров десяти в ширину; в этом Свете возседает Пресвятая Троица - Ликом Отец, Сын и Дух Святый в виде голубя, и этот Круг окружает мно­жество двукрилых Херувимов и шестикрилатых Сера­фимов, но всех их было несколько тысяч, впрочем, они собой составляли как бы большое облако.

И все это Божество тихо опускается ко мне, птич­ки поют, наполняя воздух сладкозвучной мелодией, а воинство Небесное молчит, тихо выигрывая сюда-туда полетами и веселяся. У шестикрилых Серафимов - под-ряснички сиреневого блистательного цвета, они опоя­саны и в нарукавничках, а ручки сложены на груди кре­стообразно, и это два крила, два других из них подняты вверх, а два вниз и сложены по бокам, личики и ноги видны. Ноги в блистательных чулочках - сиренево-вишневого цвета; крилы как бы пернаты, но это не пе­рья, только издали видно сходство, но это все не то. И все не такое, как у наших земных птиц.

Личики у Серафимов до того умиленны, что даже не высказать, и такой изумительной, непересказанной красоты! А у Херувимов личики более объемные, ми­лые, кругловидные... а что я, отрок бородатый, Саму­ил, испытываю в это счастливое для меня время - этого не перескажешь!

С приближением Святой Троицы мои глаза уже не выносят Света и я смотрю на Лик Пресвятой Троицы с великой ненасытностью, ибо чем ближе будешь к Богу, тем сильнее жажда соединиться со всей Славой Боже­ства. Вдруг смотрю, сверху вниз спускается большое покрывало розово-вишневого цвета, подобно кружев ному, и покрывает ближнюю сторону золотоогненного Круга, и я опять смотрю свободно на Лик Пресвятой* Троицы, и одновременно печатаю в разуме моем Херу­вимов и Серафимов и поющих птичек, а Бог и Вся Свя­тая смотрят на меня с умиленной улыбкой радости.

И приблизился Бозинька мой ко мне на такое рас­стояние, как поставить три дерева одно на одно, и от­сюда паки медленно начало Все Божество подниматься вверх и, когда поднялось высоко и стала видна твердь Третьего Неба, смотрю - расступилась Твердь Небес­ная и Пресвятая Троица со всем Небесным воинством скрылись, и твердь опять сошлась, но оставалась мне видной, а возле меня осталось немного птичек поющих и это длилось часа два.

Вдруг я заметил, что и меня вместе с птичками не­сет вверх невидимая Сила и, когда мы дошли до Третьей Тверди, она и нам расступилась и мы влетели на Третье Небо, и не прикоснулись ноги мои тверди, пока Бог Дух внес меня в большой дом - это было детское хранили­ще, и я осмотрелся кругом: весь большой Зал разукра­шен, разубран, а вверху стены покрыты куполом...

Вдруг предо мной открылись двери, и там светлое большое помещение, и... О! Велия радость! К моему восторгу, как посыпало из тех дверей множество детей возрастом от двух лет до шести, прекрасных деточек, как мак цветущий, одеты в красивые-прекрасивые пла­тья и костюмчики.

Еще огнем радости пылает душа моя от лицез­рения Лика Пресвятой Троицы, и вот, что мило то и вижу: безвинные малютки, абортом убиенные, которые взяты от ада по повелению, данному мне свыше, и с этими детками еще влетело немного птичек, которые поют этим деткам в хранилищах, а детки-то, вообще, все птичек любят.

И одна птичечка, как снегирек или щегол - до того красива, семицветна и до того поет хорошо - вдруг, вижу, что она хочет сесть мне на плечо, тогда я осме­лился сказать ей:

- Птичечка Божия, сядь мне на руку.

И поднял вверх пальцами правую полусогнутую руку, и она села мне на средний и указательный паль­цы, и пела сладкозвучно умиленно-превеселыми мело­диями. И я заслушался ея пением, и засмотрелся на ея семицветную красоту - и она в это время преподала мне эту тайну, что они, птичечки Божий, знают наше горе Земное и великой радостию исполняются, узнав о нашем спасении.

Впрочем, я теперь не могу не признать, что эти семицветные перушки птичечкины покрывают некую частичку Бога Духа, дабы Он, Невидимый, был виден человеку в образе птичечки. И говорит эта Божия кра­савица, обращаясь ко мне:

- Вот, дедушка Самуил, Я - Бог Дух Всемогущий, живу в пернатой птичке, видишь теперь, как Я укра­шаю ея семицветными перушками и как радую ея, и каким сладкозвучным голосом пою ея клювиком, а ты, дедушка Самуил, по воле Божией видел, какие лесо­парки, рощи и травоцветные лужайки Бог уготовил для неперестающей жизни птичек; такого ароматного запа­ха нет на Земле, в каком живут нетленные птицы, и поволе Божией ты, дедушка Самуил, все это видел.

А теперь увидел еще и то, что мы, птички, смешались с Небесным воинством и окружали огнезрачный Лик Пресвятой Троицы, чему ты, дедушка Самуил - самовидец.        

И Ангельскому лику Бог повелел молчать того, ради, что ты их голосов сладкозвучные мелодии уже слышал, а птичек немного слышал, но не видел, а те­перь лицезрением их насладился и мелодией пения их насытился.

Но я спешно сказал:

- Нет, я бы без конца смотрел и слышал их и никог­да бы не мог насытиться.

А птичечка мне улыбнулась и паки говорит:

- Но я птичечка маленькая и не могу измерить лю­бовь Божию к человеку.

И я паки спешно сказал:

- Она не подлежит измерению в существе Божиего творения.

И паки говорит мне птичечка Божия:

- А от себя что ты, Самуил, можешь и хочешь при­нести от земных в благодарность Богу?

И я отвечаю:

- Хочу и тело, и душу отдать в дар страстям Хри­стовым.

И паки улыбнулась красавица Божия и говорит:

- Бог говорит устами твоими, дедушка Самуил, Божия воля в тебе совершается - ты бо еси СВЯЩЕН­НИК Бога Вышняго!

В это время девочка лет четырех прикоснулась руки моей, на которой сидела птичечка, и я обнял ма­лютку жалостливо, и спрашиваю у нее:

- Чья ты была девочка на Земле и как твою маму
звать?

А она говорит:

- Ваша я дочечка теперь, дедушка Самуил, - через вас Бог мейя из ада свободил, потому теперь я ваша до­чечка, - и добавила: - Уже два года здесь радуемся.

И паки птичечка говорит:

- Это, дедушка Самуил, тоже твоя награда в день воздаяния, когда скажешь: «Господи, вот я и дети, яже даде ми Бог».

После этих слов слетела птичка-красавица с руки моей, а я ощутил сразу на себе Силу Божию, которая запечатывает меня в светлый киот, выносит из храни­лища и молниеносно возвращает во Вселенную. Только увидел звездный мир - и в несколько секунд уже вижу нашу Землю с дугообразным боком вверх.

С приближением к сенцам моей хаты двери сами собой отмыкаются и открываются и паки замыкаются. Все вижу, все слышу, как и что невидимая Сила Божия творит со мной и, принявши тело против своей воли, - Силою Духа Божия, ибо волей ни за что бы не вошел в свою зловонную плоть, - минут десять пришлось ле­жать: душа не хочет соединяться с телом - оно мертвое и вонючее, а душа благоухает радостью Небесной жиз­ни и ароматом запаха благовоний небесных.

Потом слышу - Сила Божия двинула меня и я встал, смотрю на часы, ибо знаю, что в час ночи выходил из дома, ровно четыре часа пробыл в отлучке, вспоминаю эту малую птичечку, семицветную красоту, но вмеща­ющую в себе семь тайн Духа Божия, то есть каждой Премудрости одинаковую частичку, а у других не так. Каждой птичечке дано и Дара Премудрости по ея масти и росту. Есть такие, которые мало привлекают к себе, у них особый Дар, а другие очень привлекательные, вот они и деткам поют в хранилищах и в лесопарках, и в травоцветных лужайках, где люди гуляют и насыщают ся ароматнейшим запахом, и слушают сладкозвучные птичьи мелодии.

И пока эта красота Божия сидела на моей руке и пела, мои все чувства горели к ней Божьей любовью. Я так увлекся ея удивительной красотой, Богом создан­ной и так заслушался ея пением, что и века веков прош­ли бы - не расстался с нею, да ведь это Бог Дух только перушками покрытый, в образе птичечки - а разве с Богом легко расставаться? А сообщала она мне ЗНА­НИЯ ни словом, ни голосом, но от нея исходила Сила в мою правую руку, на которой она сидела.

И эта Благодать давала мне отведать жизнь вос­кресших праведников и одновременно говорила моими устами и всем моим естеством души. И если требовал­ся от меня ответ, она сама отвечала мной — мне же и сообщила столько хорошего и спасительного, что всю Вселенную можно засыпать цветами радости и ИСТИ­НЫ, но передать этого некому и малой части, не то что невозможно, а некому

После этой Пасхи 1967 года Бог показал мне Сво­их избранных на Земле и я увидел ужасное состояние жителей Земли, ибо иногда за день пути пешком встре­тишь одного-двух-трех преподобных, а есть места, где и за два дня ни одного нет, потом на третий день уви­дишь семь или десять преподобных; а то все церковни­ки понадевали на себя нецеломудренные жирные пла­тья и в их сердце и разум не проходит ИСТИНА, но эту тайну поймет только тот, кто знает естество души сво­ей и действие Силы Духа Божия - остальным понять это не под силу, «Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов» /1Кор.2:16/.

А на день Архангела Михаила у меня явилось детское желание, движимое Благодатию Божией, чтобы побывать на Небе и посмотреть, как будут чествовать Ангелы и люди ратника Божия, Архангела Михаила, у Престола Пресвятыя Троицы. Но я уже был там и ви­дел однажды Небесный парад, когда чествовали Ма­терь Божию на День Благовещения и в другой раз - на Успение, а теперь посмотрел не только чествование Архангела Михаила, но и огнезрачный Лик Пресвятой Троицы.

Архистратиг Божий Михаил стоял в этом золочен­ном круге, с правой стороны, чуть ниже Отца и Сына -голова ратника Божия была против ног Иисуса Христа. Христос держал Евангелие, украшенное посредине яс­ным золотым крестом, а самое Евангелие - в пурпуре ярко-алого цвета.

Вот это и мои птичечки, и все Небесные не так ле­тают, как наши птицы; они крила распускают для при­личия, а куда хочет двигаться и как хочет: скоро ли, помалу ли, или молниеносно - в ту сторону двигает крилышком, а Бог Дух, живущий в них, исполняет их воли желание.

А Лик Пресвятой Троицы я уже вижу второй раз, а первый раз видел с Райским Престолом в живых цве­тах с умаленной Славой Света в расстоянии четырех метров от себя, а теперь видел, как вам и описал.

Кроме этого Лик Самого Бога Отца уже видел три раза: на расстоянии семидесяти метров, на расстоянии десяти метров и на расстоянии трех метров. А Слад­чайшего Иисуса Христа и Его Родительницу, нашу По­кровительницу - Царицу Небесную и Земную - видел уже не сосчитать сколько много раз: видел с Ангелами, с Апостолами и со многими святыми.

А святитель Николай, Угодник Божий, первый раз меня причастил, во второе явление - чудо сотворил, о котором я умолчу, а в третий раз - помировал (собо­ровал). И я его лицезрел продолжительное время, того ради, что он совершал утреню и обедню в нашем храме, а наш поп был связан цепью по рукам и за шею и стоял в колокольне, возле стенки, облеванный и вонючий...

Детишки Божий, у вас усердия много жить с Бо­гом, а крилушки у вас Благодати Божией маленькие, а потому вы уже уморились летать умом вашим за моими птичечками, но не тяготитесь Божией Благодатию. От­дыхайте. А мне, как прилично отроку юному отдыхаю­щим малюткам рассказывать про свою добрую Няню, так как я еще отрок юный и всегда нуждаюсь в маме и в нянях, а затем я отпущу ваш ум и свободную волю в отрадный отдых.

Дети маленькие любят свою маму, не меньше лю­бят и свою няню, потому что няня им во многом заме­няет маму, а потому дети заставляют или просят свою маму дарить подарки своей няне! О, подарите Матерь Божия, и мою душу и тело моей Богодарованной Няне, которая так усердно за мной ухаживает!

Кто же мне подаст водички?

После всех событий, которые описал вам, я потру­дился сильно, так как дел много накопилось во дворе, крепко вспотел, а был сильный ветер, я простудился и сильно заболел гриппом. В больницу у нас положили бы, но мне это слишком не хотелось и положился я на милость Божию, да больной еще и в Церковь сходил.

Это был первый день Филиппова поста, и отошел я к ночи, сильно бедствуя, а болезнь ночью набирает осо­бую силу свою, и я оставался без сна до четырех часов утра. Терплю. Потом стала сильно подниматься тем­пература, меня стало сильно палить, дыхание весьма трудное и я уже сам не могу встать.

Хотел заговорить со спящей Аннушкой, а оно уже и голоса у меня нет... и я.смог только тихо-тихо прого­ворить:

-  Такой приступ внезапный у меня, как б огне горю, и ночь, все уже спят, а я в такой опасности за жизнь свою, ну, буди Воля Божия...

И вдруг в хате послышался умиленный разговор — я открыл глаза и взглянул на свет, туда, где горит лам-падочка, и вижу: у пристольника святого иконного угла стоят два Ангела-хранителя, крылья распущены назад, радужного цвета, сами они в сиреневых блистательных подрясничках препоясаны и в блестящих нарукавнич-ках и что-то делают ручками на пристольничке. И я ис­полнился к ним жалостию и говорю тихо-тихо:

-Какая хорошая жизнь в Раю и на Небе, а вы, Божие Ангелочки, ради нас, грешных, живете на Земле с нами...

Совершенная немощь одолела мной, и я опять тихо промолвил:

- Все люди спят сейчас - ночь греховная объяла всю Вселенную, а я огнем горячки сгораю, кто же мне подаст водички?..

И вдруг этот Ангел, который стоял у той стенки, что к улице повернута, идет ко мне и ласково говорит:

- Я подам тебе водички, дедушка Самуил с Богом. Я твоя Няня, я и подам тебе водички.

Эти слова меня возрадовали, а Ангел повернулся и пошел на свое место, и опять что-то ручками оба де­лают на пристольнике; а через несколько секунд несет мне Ангел кружку, левой ручкой поддерживает, повер­нув ко мне ручкой. Я взял в руки кружку, но кружки такой в нашем доме нет - мерой в пол-литра, а цвет -розово-огненный, такая же на цвет и водичка - в виде огня — я попробовал - о! Эта водичка неземная: как бы медовая, кисло-сладенькая, густенькая, как пчелиный медок на солнце летом. Припал я к кружке, пью, пью, половину испил и исполнился жалостию к Няне своей и оторвался от кружки, и смотрю на свою Няню, а она одарила меня своей ангельской улыбкой, и великая ра­дость осенила меня, и я говорю:

- Бозинька наш, какой Ты хороший, таких и няней нам даровал хороших... - и принялся допивать водич­ку, допил, а Няня берет у меня кружку и опять одарила меня своей радостной улыбкой. Потом повернулась — подняла свою ангельскую ручку к головке своей и при­клонила головку на ручку, и глазками блимнула (хлоп­нула) - спи, значит, и пошла на свое место. А я думаю, что таких Богом дарованных Няней надо слушать с лю­бовью, и закрыл я глаза, и в малы секунды одолел меня детский сладкий сон, и я уснул.

Аннушка встала, видит, что я после такой муки сладко сплю, закрыла дверь и пошла стряпаться на кух­ню. А я проснулся уже в семь часов утра, проспал три часа и сразу глянул в святой уголок... и слезы побежали из глаз моих, как жаль, что уже нет моих Няней, с таки­ми Нянями никогда бы не расстался!

Поднимаюсь, встаю, но чувствую великую сла­бость, стал благословлять имя Божие - голос есть, стал петь, и есть возможность, хотя лицо еще очень пухлое и слабость совершенная, но встал с Божией помощью. Все дневное правило отпел, а во рту как будто небес­ная водичка все пребывает и голос в тот день был слад­козвучный как никогда - в знак посещения небесных няней. И не потребовалось уже мне пить воду — ибо утушила небесная Няня смертную горячку дедушке Самуилу небесной водичкой, и верую, золотые друзи во Христе, что это ради вас Бог не попустил мне смер-тию болеть, это ради вашей жизни духовной сохранил меня Господь, да благовествует и вам Благодать Божия радость велию в Новом году. А кто такую Няню будет любить и не будет оскорблять ее своими грехами, но усердно будет творить волю Бозиньки своего, Который посылает нам таких няней, тот обязательно будет пить еще в этой жизни водичку от источника Израилева, а, переселившись в Славу Дня Невечерняго, там уже бу­дет пить вино новое с животворящим вкусом и прира-достнейшим ароматом.

А теперь аз, юный отрок Самуил, и яко трехлетняя сиротка Божия Соня, моя Богом дарованная Няня, она же и Премудрость и Благодать Божия, отпускаем вас, мои и наши золотюсенькие, в отрадную свободу духов­ного отдыха - радуйтесь!

 

Да будет во мне Воля Твоя, Боже!

Аз же обращаюсь ко всем в Поднебесной, до кого дойдет это целование Силою Божией - извините меня за такую нескромную беседу, аз бо отрок юный есмь, и, как учат меня Няни мои, и яко аз от них вижу и слышу, радуясь благости Божией, той же и вас радо­сти исполнить желаю.

Юными детками управляет мама, но мои мама и папа давно преставились и пошли жить на Второе Небо, а я, сиротою странствуя на Земле, молился Богу, да пе­реселит меня Бог на кладбище, а Бозинька, видя мою скорбь, послал мне няню - Небесную сиротку Соню, имеющую огнеобразный вид девочки трехлетней не­уловимой: паки бывает девочкой, паки бывает отро­ком, паки Светом Дня Невечерняго, паки невидимым Райским ароматом благовония, паки же глаголет мои­ми устами ИСТИНУ, паки поет ими или молится мной, преображая мои чувства из Земных в Небесныя. Впро­чем, ея благодеяний к человеку не сосчитать, и повелел мне Бозинька не выгонять ее никаким смрадом греха, но любить ея больше, чем свое тело, а, окончивши дни странствия земнаго, прийти с нею за воздаянием пред Лице Пресвятой Троицы.

И вот мы, две сиротки - немощный дедушка Са­муил и Соня - Небесная Философия, она же и Пре­мудрость Божия, живем в одной Сионской горнице и, когда мы скучаем по друзьям нашим, рассыпанным по лицу Земли, то Сладчайший наш Бозинька, Иисус Хри­стос, приходит и утешает нас, или Его Родительница, наша Покровительница.

А когда нас обдержат беды и злострадания со уны­нием, тогда Бозинька посылает нам, как деткам Своим, райских птичек и они пропоют нам сладкозвучные ме­лодии, оживляющие человека на дела благая, и мы, паки радуяся, яко птички, усердно возносим Богу молитвы прошения, благодарения, славословия, песнославяще благодарственно своего Владыку, Христа Бога. Его же усердно желающе встретить на воздусех во всей Славе Божества Его, со светильники горящими и многим за­пасом фимиама добрых дел, и тако всегда со Господом будем. Но кто не благодарен к благости Божией, тот и в радость Господа своего внити не может, а потому и ИС­ТИНЫ не услышит.

Вместо того, чтобы благодарить светообразную няню мою, Соню, от некоторых братии слышу печаль­ные вести, того ради, что не каждому поднесено блюдо утешения духовного, но одна Чаша для многих, как и на Тайной вечери Христа со ученики Его. Но, детушки Бо­жий, я каждому за немощь мою писать не могу, да и мне приходится писать столько, что вы и не представляете, а через переломы костей мне нельзя больше сидеть за письмом, как один час, а потом походить и полежать; по­мимо этого, мной обладает совершенная слабость, дабы Силе Божией полная свобода была действовать в моей немощи, но этим я не оправдываюсь и все же, простите меня, юного отрока Самуила, вашего доброжелателя.

Однажды, пред иконою Святой Троицы, в своей горнице, стал я наедине беседовать с Богом и говорю:

- Что Ты, Бозинька мой, избрал мою немощь на такое великое дело Твое, Господи? Прилично этот дар выполнять людям ученым и есть такие - имеют высо­кое образование и с виду изрядно благочестивы и име­ют верх церковной власти, и... О! Внезапно ослепил очи мои Свет не по силе очей моих! И уже стоит предо мной Няня моя огневидная и говорит мне:

- Самуил! Господь наивысшим считает в челове­ке смирение со страхом Божиим во исполнении Запо­ведей Божиих, со отречением плотоугодия, как вот Я в тебе сотворила, а Сила Божия в немощи и совершается, да явятся дела Божий в человеках; а ты, Самуил, указываешь мне на благочестие Mipa и века сего... - которое вселится в аде. А что не можешь всем написать, кто просит тебя, то в этом есть Воля Божия, ибо если бы ты и всем написал, то это будет в угоду людям, а не Благодати Божией, ибо в этих христолюбцах явилась бы и гордыня.

Сейчас никто никому не нужен, ибо пресыщены людие, а когда одна звездочка слетит с Неба на Землю, а разделить надо ее на тысячу человек и больше. Здесь уже братолюбие законно оказывается на.своем месте, а церез братолюбие и гостеприимство возсияет яко вос­ход солнца; а при братолюбной трапезе в дом свой че­ловек принимает Иисуса Христа со ученики Его, как и отец Израиля, Авраам, принял страннолюбным госте­приимством Пресвятую Троицу у дуба Мамврийскаго.

Так же и всякий человек, творящий во Славу Бо-жию гостеприимную трапезу и беседу Христа ради, он этим уподобляет свою горницу со всеми, кто в ней - в Сионской горнице блаженного Никодима, отставного полковника, у которого Господь совершил тайную ве­черю со ученики Его, на которую потом и Дух Святый сошел в виде огненных языков.

Но что есть больше этого? Ибо Сам Господь не­видимо вошел в дом твой и возвещает письменно или устно через кого-либо грядущую славу Дня Невечерняго, а хозяин с домашними служит гостеприимно Апо­столам Христа и женам-мироносицам в лице братии во Христе. И что же есть больше сего в любви к Богу?

И от этих слов, сказанных Премудростию Божий, одолел меня страх радости - и я пал ниц, и покло­нился Няне моей, и сказал: «Господи, дай мне не мудрствовать мирскою мудростию, но да будет во мне Воля Твоя, Боже, и я тем буду доволен!»

Поднялся я с колен... и уже нет Няни моей, но зато она, наверное, всю радость на Небе забрала и оставила ея в моей Сионской горнице, ибо небесной радостью наполнена была и вся душа моя.

Еще и еще целую вас и всех людей в Поднебесной нежной детской лаской Христовой любви, а огневид-ная Соня - Премудрость Божия - целует вас Небесным благородием.

Еще желаю всем на Земле жить с