Четыре сообщения, факс и три электронных письма

 

Часть удовольствия от получения корреспонденции доставляет предвкушение ее открытия. Как голодный ребенок, только что стянувший яйцо, не спешит выпить его, оттягивая удовольствие, как влюбленный не торопится разорвать конверт с любовным письмом, придумывая себе множество других дел, чтобы отсрочить приятный момент, так и Инес сейчас провела тряпкой по своему новому монитору в ожидании, пока активируется программа. «Как можно было не использовать это чудо раньше?» – спросила она себя, в то время как на мониторе появились первые снимки Исабель Альсуа. Это серия из 24 крошечных фотограмм, на которых невозможно ясно различить ни губ той женщины, ни выражения подвижного лица, уже стершегося из памяти Инес, хотя они расстались всего пару часов назад. Она начала открывать фотографии, щелкая мышью, но пока это не более чем повторяющиеся сцены, словно безобидные отражения в миниатюрной зеркальной галерее.

Инес решила отобрать сначала серию из шести фотографий, просмотреть, увеличить понравившиеся и обработать. Уже открыла папку, чтобы сохранить в ней фотографии, но внезапно ее охватило любопытство. Кто ей звонил? Может, что‑то случилось? Сегодня намного больше сообщений, чем она получает обычно за вечер. И тогда, как хитрящий сам с собой влюбленный, позволяющий себе отогнуть уголок (всего лишь уголок!) любовного письма, чтобы приглушить нетерпение, Инес решила, что, пока она работает мышью, другой рукой вполне можно открыть какое‑нибудь сообщение. Одной рукой, Инес? Что за глупости, для работы тебе нужны обе руки! Хотя… почему бы и нет? Делать несколько вещей одновременно вполне возможно, в этом нет ничего сложного. Она где‑то читала, что одно из различий между мужчинами и женщинами заключается в том, что мужчины последовательны и могут концентрироваться лишь на одном занятии, а женщины мультиактивны, так же как их далекие предшественницы из пещер, одновременно готовившие еду, следившие за ребенком и охранявшие вход от диких зверей.

«Как бороться с самовлюбленным мужчиной» – такова тема первого электронного письма. Инес открыла его, просмотрела и закрыла, а потом сделала то же самое со вторым и третьим. «Почему наступает такое время, когда все наши самые близкие друзья живут внутри компьютера, а не в соседней квартире?» – размышляла она, одновременно увеличивая на другом мониторе фотографию. Не очень удачный снимок. Ну, первый блин всегда комом, посмотрим, что еще у нас есть. Инес открыла другую серию фотографий, улучшила цвет, уменьшила резкость. Да, не помешало бы немного электронной хирургии, чтобы разгладить морщины, но это займет много времени. Ее же сейчас интересовало другое: где снимки рук? Спокойно, они должны быть где‑то здесь.

 

Инес решила передохнуть и прочитать полученный факс. Она прекрасно знала, от кого он, и даже догадывалась о содержании по нарисованным над текстом человечкам.

«Мужчины не богаты на выдумки, – подумала Инес, – и как же они повторяются! Не могут даже придумать другого способа, чтобы сделать женщине больно!» В письме говорилось:

 

 

 

Dear Watson,

убрать сайт(Посылая факс, чтобы отменить долгожданное свидание, Игнасио де Хуан всегда рисует в заголовке письма фигурки из «Пляшущих человечков», любимого рассказа Инес про Шерлока Холмса. Неужели он думает, что это мизерное великодушие способно смягчить удар?)

Dear Watson,

I deeply regret to inform you that I am unable to keep our appointment as planned. Please excuse all inconveniences.

Yours,

Sherlock Holmes [4].

 

 

Дура, не нужно было этого читать… Теперь Инес уже не в силах удержаться от того, чтобы не высказать свою досаду, всегда вызываемую в ней появлением пляшущих человечков.

– Ну и сиди со своей женой и оставь меня в покое, идиот, я тебя ненавижу, – произнесла она вслух, обращаясь к одному из танцующих человечков, как будто это он был виноват в ее неудачных отношениях с Игнасио де Хуаном, продолжавшихся уже более трех лет. Она уже много, слишком много раз клялась себе порвать с этим человеком, покончить с игрой в детективов, записочками по‑английски и торопливыми любовными свиданиями, проходящими в страхе внезапного появления леди де Хуан, как Игнасио именует свою жену.

– Леди де Хуан! Что за пошлость! – вскрикнула Инес, и так громко, что даже на секунду испугалась: вдруг кто‑нибудь услышит это и догадается о ее несчастливой личной жизни. – Ты много воображаешь о себе, Игнасио де Хуан, но единственное, что в тебе есть от англичанина, – так это туфли «Черч», которые ты купил, когда преподавал испанскую литературу в Суссексе, в колледже для девочек. А это было сто лет назад, задолго до того, как ты стал именитым писателем, лауреатом международных премий и женился на поклоннице твоего таланта, позволяющей тебе играть в детективов с такими дурочками, как я. Такими набитыми дурами, которые сгорают от желания побыть с тобой хоть немного, выпить бокал «Бейлиза» и послушать, как ты разглагольствуешь о своем всемирном успехе. Эгоист, тиран, бессердечный нарцисс!.. Почему ты не любишь меня хоть самую малость, черт побери?

 

Ругань вернула Инес к реальности, и она обнаружила, что, продолжая автоматически щелкать мышью, сделала фотографию женщины с красными ногтями такой огромной, что ее голова казалась скульптурным украшением кафедрального собора. О Боже! А ну‑ка уменьшим ее немного, вот так‑то лучше…

Сейчас Инес обязана была выкинуть из головы любовные свидания, игры в детективов и пляшущих человечков, потому что иначе она закончит работу лишь к утру, а ей нужно обязательно поспать, особенно после вчерашнего… «Да, да, дорогая, ты уже не помнишь, что было вчера? Давай, соберись и заканчивай работу. – Инес открыла другую серию фотографий, на которых Исабель Альсуа Гарсия была снята средним планом. – Довольно сносные, пошлю в журнал эти, Майре они понравятся». Почти не задумываясь, Инес вырезала фотографии, даже не увеличивая: какая по большому счету разница, они все похожи, пускай сами выберут подходящую. Ей хотелось поскорее найти другие. «Где‑то здесь, здесь должны быть фотографии рук», – думала Инес и опять вспомнила о непрочитанных сообщениях. Вдруг там какая‑нибудь хорошая новость или потрясающее предложение о работе? Может, звонил кто‑нибудь интересный? «Хватит, Инес, продолжай работать. Хоть раз в жизни постарайся вести себя как мужчина и не хвататься за двадцать дел одновременно, – строго сказала она себе. – Делай, как они, и не совмещай с работой ничего более сложного, чем чашка кофе или сигарета: так будет лучше». Однако Инес не любила кофе и не курила. К тому же предпочитала ничего не оставлять «на потом». Ладно‑ладно, ведь это займет лишь минуту. Да и с фотографиями за это время ничего не случится, это не раньше, когда приходилось проявлять в ванночке, техника совершенствуется… Что тут у нас? Инес меняет мышь на сотовый телефон, нажимает «Меню», затем «Сообщения» –> «выбрать» –> «журнал звонков» –>.

Она прижала телефон к уху плечом, одна ее рука возвратилась к клавиатуре, а другая потянулась обратно к мыши. Из телефона донеслось:

«Радость моя, золотце! Это мамочка. Как у тебя дела? Я сейчас на Сицилии с Ферди: еда просто потрясающая, теплоход комфортабельный, только вот греческие руины все похожи одна на другую… А, кстати, как твоя личная жизнь?»

В другой серии фотографий рук тоже нет, и на шести‑семи снимках лицо едва различимо. Инес, увеличив один из них, вздохнула: «Скоро – нравится тебе это или нет – придется носить очки». Ужасно здесь получилась эта женщина: она ведь примерно того же возраста, что и Беатрис, мать Инес, но лифтинг ей сделали намного хуже – настоящая ведьма из сказки про Белоснежку! Ужасные фотографии, ни к черту не годятся… Что ж, посмотрим другие.

«Рррааадость моя, с днем рождения! (Браво, мамуля… он был три дня назад). Я так очарована Италией, что, думаю, еще не скоро вернусь в Мадрид (хихиканье, прерывистое дыхание, потом Беатрис снова начала говорить, стараясь придать своему голосу материнский оттенок). Ты все еще встречаешься с тем невыносимым типом, тем идиотом? Кстати, я купила тебе божественный столовый сервиз на день рождения, и у меня для тебя есть еще один потрясающий подарок, но это сюрприз (опять неуместный шум). Ах да, Ферди передает тебе tanti, tanti baci [5]. Береги себя».

Если бы Инес купила себе хорошие очки, а не довольствовалась теми, что продают в аптеках (она их то и дело теряла), ей не приходилось бы сейчас отбирать фотографии вслепую. Эх, Инес… Что толку с того, что у тебя сверхмощный монитор, если ты ни черта на нем не видишь? Уж конечно, у Анны Менке нет этих дурацких комплексов, и она не пытается убедить себя, будто у нее зрение молоденькой девочки. Ладно, сдаюсь, где этот протез? Инес бросилась на поиски и нашла свои очки без дужки.

Tanti baci, ну и кретин, – произнесла она вслух, пытаясь вспомнить приятеля Беатрис – теперешнего приятеля, хотя на самом деле очень трудно отличать их друг от друга: они всегда очень молодые, светлоглазые, подозрительно похожие на Тони Кёртиса и обычно богатые… «Где она их берет? – задумалась Инес. – А у меня ведь даже нет рядом друзей, кому можно было бы рассказать о ее успехах и моих неудачах».

Слава Богу, новая серия фотографий была просто великолепна. Инес отобрала еще полдюжины снимков, которые тоже должны понравиться главному редактору. Несколько фотографий в фас и в полный рост. А что делать с ногами‑колоннами? На секунду Инес захотелось поддаться искушению сделать мелкую пакость и увеличить несколько фотографий, на которых юбка Исабель Альсуа была поддернута так высоко, что сразу бросался в глаза контраст между квадратными лодыжками и округлыми ляжками, отчего ноги казались колоннами уже не дорического, а ионического ордера. Ладно‑ладно, никаких пакостей: Инес уменьшила и закрыла фотографии. Выберем снимки, где она вышла получше… Так‑так… вот здесь она великолепна. Пошлю эти фото – и дело с концом, пусть Майра сама выбирает. Есть ли еще фотографии крупным планом? Нет, кажется, дальше будут лишь руки – множество пальцев, ногтей, вен, сухожилий…

Какие глупости она делает – это все от усталости, изображение на супермониторе TFT уже так и пляшет перед глазами. Скоро ей будут мерещиться привидения, как ее виртуальной подруге из Веллингтона («Му screen is full of leprechouns, Help!»[6]). Экран же Инес полон сейчас не эльфов, а рук. Смотри‑смотри! Вот они! Хорошо, а зачем тебе все это, глупая? Руки, так же как и лицо, – всего лишь часть тела человека, их многие фотографируют – что тут особенного? А эти снимки не сгодятся даже для второсортной художественной коллекции, ты зря потратила время, Инес, не в твоем возрасте так развлекаться…

«Инесита‑Инес, это мамочка!»

Инес Руано с детства предпочитала, чтобы мать говорила с ней тоном светской львицы, роковой женщины, а не этим наигранно‑материнским голоском, доносившимся сейчас из аппарата. Она хотела отключить автоответчик мобильного, но не стала: ногти, снятые крупным планом, приковали все ее внимание.

Инес увеличивала фотографии рук: лучшие из них – те, где на заднем плане видно и лицо их обладательницы. Женщина на фотографии что‑то говорила, и Инес почти догадывалась, что именно, хотя не по форме губ, а по красноречивому жесту хищных рук – разрывающих и терзающих нечто невидимое.

«Инесита‑Инес, я только что сказала Ферди, что мы возвращаемся в Мадрид, потому что моя девочка уже несколько месяцев не видела свою мамочку».

Инес разглядывала одну фотографию за другой: великолепные, великолепные руки, и они теперь в ее полном распоряжении – она может делать с ними все, что захочет, даже показать на ближайшей выставке в Женеве. Что ж, почему бы и нет? Правда, подобная тема не нова, но в этих фотографиях явно было что‑то особенное. Инес снова просмотрела снимки, где на заднем плане видно лицо женщины: несомненно, эти фото самые экспрессивные. Конечно, в таком виде их нельзя использовать, это должны быть неизвестно чьи, анонимные руки, но, в общем, сделать их такими несложно: select‑paste‑new image‑cut.

«Привет, малышка, мамочка приготовила к твоему сорокапятилетию подарок, который уж точно изменит твою жизнь. Слушай…»

 

Инес на секунду отвлеклась от фотографий, чтобы заставить автоответчик замолчать. Двойной писк телефона оповестил, что только что – в 19.30 – поступило новое сообщение. Ну и ну, когда же Беатрис (кто же еще?) опять успела позвонить – так, что она не заметила? До чего не везет сегодня! Инес раздраженно выбрала клавишу «Стереть» на своем телефоне. «Нажать на кнопку» – наверное, самое распространенное у людей желание. Если можно было бы менять жизнь с помощью этого несложного действия, никто не смог бы удержаться от искушения, и таким образом мы убивали бы и уничтожали все, что мешает нам жить.

– Эх, если бы заставить человека исчезнуть было так же просто, как нажать на кнопку: раз – и прощай, мамочка, – сказала Инес.

А если это сообщение не от матери? Вдруг в качестве компенсации за весь этот телефонный стресс судьба решила подарить ей нечто особенное – например, новое предложение о работе? Инес взглянула на автоответчик.

Новых сообщений: 1.

Совершить магическое действие было вполне в ее власти, однако вместо «стереть» Инес нажала «play», и из мобильного телефона раздалась речь с уругвайским акцентом:

«Здравствуйте, это Мильтон Васкас (кто такой Мильтон Васкас?). Я звоню вам по поручению Грейдона Картера, редактора «Вэнити фейр». Нам с Грейдоном очень понравились ваши работы в летнем номере испанского «Вог», и мы хотели бы предложить вам сотрудничество».

На этом месте сообщение заглушило бульканье, словно прекрасная новость добралась до Инес вплавь с другого берега Атлантического океана. Как бы то ни было, она решила, что у Мильтона Васкаса самый красивый и мужественный голос, который она когда‑либо слышала в своей жизни. Как только закончилось бульканье, голос зазвучал вновь.

Потянувшись за листочком бумаги, чтобы записать то, что собирался сказать ей Мильтон Васкас, Инес обнаружила, что ее рука до сих пор на мыши и, машинально покручивая колесико, она до безобразия увеличила изображение Исабель Альсуа.

«Завтра в США нерабочий день, но на следующей неделе мы вам позвоним. На всякий случай оставляю вам наш номер в Нью‑Йорке. Записывайте: 1212546… («Мужчины конкретны, а женщины мультиактивны, – усмехнулась Инес, – смотри, глупая, ты не можешь сконцентрироваться на чем‑то одном, даже получив такое сногсшибательное известие».)…6754 или 755 («Так‑так, выбираем левую часть, отрезаем ей голову, туловище и щелкаем здесь… cut»). Также я оставляю вам номер своего сотового: 01…»

Инес записывала телефон и так внимательно его проверяла, что не заметила протянувшихся с экрана огромных рук с ярко‑красными ногтями, обрезанных на уровне запястий.

«…или 356 на конце. Сеньорита Руано, записали?»