Глава 5. Джессап обезглавливатель

I

Оказав первую помощь четырём едва дышащим головорезам, Дьялхисы доставили их в больницу. Только поздним утром следующего дня они были готовы отправиться в путь. Последняя часть их багажа всё ещё находилась в городе.

Самостоятельно позаботившись обо всех четырёх парнях, Адель была измучена и почти не разговаривала. Когда в больнице и офисе шерифа захотели узнать о причине жуткого состояния четвёрки, Мэттью заявил, что они нашли их в таком состоянии недалеко от своего дома. Очевидно, слух о том, что произошло, уже распространился, поскольку каждый человек, мимо которого проходила семья, смотрел на них с подозрением. В мире ещё не было случая, чтобы какое-нибудь существо высасывало из людей жизнь, не оставляя на них следов. Из-за состояния, в котором находились эти четверо, главным подозреваемым стала Аристократия. Так почему же мальчишка Дьялхис не указал на это?

Повозка с матерью и детьми проехала по главной улице города и остановилась перед единственной деревенской гостиницей. Именно здесь снимала комнату барменша, в которую был так влюблён их отец.

— Сходите купите это в лавке мистера Гэмиша, — сказала Адель, протягивая Сью список, прежде чем слезла с повозки.

— Мама, хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — крикнул ей Мэттью.

— Если бы мне понадобилось привести своего сына, чтобы вытащить пьяного мужа, я стала бы посмешищем. Сделаете вы покупки или нет, вернитесь сюда через двадцать минут.

* * *

Её мужа там не было. Увидев, что Адель прошла мимо стойки и направилась к лестнице, хозяин гостиницы сказал ей, что Бэйрда здесь нет. Он сказал, что в этот час её муж обычно находится в баре или на остановке карет, ища подачки от путешественников и знакомых.

Закрыв глаза и поблагодарив его, Адель направилась в бар. Там его не было.

Остановка карет находилась на западной окраине деревни. Не каждый, кто приезжал в город, обязательно был порядочным человеком. Не было никакой гарантии, что путешественник не был иллюзией зверя, который мог читать мысли людей и принимать форму кого-то, кого они знали; замаскированным существом, называемым магай; или слугой Аристократии, получившим приказ найти новую жертву. Разрешение, по которому повозкам со всевозможными пассажирами позволено было въезжать в центр деревни, могло стоить жителям жизней — или душ. Поэтому вооружённые служащие на остановке в Сомуи проверяли каждого путешественника.

Когда дальше по дороге показалась остановка, похожая на большую казарму, карета, остановившаяся перед ней, рванула по тропинке, оставив после себя облако мелкой пыли. Ещё через пять минут, когда Адель оказалась примерно в тридцати футах от остановки, её ушей достигли мужские крики.

— Здесь нет проклятого отражения!

— Огонь!

Хотя она не могла видеть, что происходит, она мгновенно поняла, что это должно быть. Один из путешественников не отразился в зеркале, которое держал служащий.

Грохот старинного ружья перекрыл их крики. За ним раздался ещё один громоподобный выстрел.

Мужчина, похожий в своём мешковатом пальто и брюках на фермера, только что появился из-за угла остановки и оказался в поле её зрения. Он бежал прямо к Адель. Позади него она увидела двух служащих, покрытых багровыми пятнами. Один из них поднял ружьё и крикнул:

— Ложись!

Когда Адель метнулась вправо, мужчина слева от неё закричал и откинулся назад. Грохот выстрела достиг её долю секунды спустя.

Всё ещё откинувшись назад, мужчина сделал ещё пять или шесть шагов, затем упал на колени и повалился назад, словно образуя мост.

Адель уже вскочила. Как добропорядочная жительница Фронтира, она держала в правой руке болтострел, который носила для самообороны. Мужчина слабо вздрогнул и вскоре замер.

— Вы ведь не ранены? — спросил подошедший к ней служащий, подволакивая одну ногу и всё ещё продолжая целиться в мужчину из ружья.

— Со мной всё в порядке. Вам досталось больше, чем мне.

Поняв, что покрытый кровью ниже пояса мужчина был один, Адель повернулась к остановке. Второй мужчина упал на землю на том же месте, где она видела его раньше. Согнувшись пополам, как сломанная ветка, его верхняя часть тела казалась кровоточащей, и кровь капала с его колен, оставляя пятна на земле. Бог почвы будет хорошо накормлен.

К тому времени, как Адель снова перевела взгляд на фигуру у своих ног, та уже растворилась в отвратительном зловонии. Его разложение произошло в результате химической реакции, которая заняла всего несколько секунд.

— Это что-то новенькое — какой-то новый вид монстра, — сказал служащий рядом с ней, наконец, опустив ружьё. — Я пойду за помощью. Не могу ли я попросить вас присмотреть за этим парнем? Видите ли, эта тварь разорвала его грудь в клочья своими когтями, и он долго не протянет. Вокруг больше никого нет.

— Конечно.

Расставшись с мужчиной, Адель поспешила к остановке кареты. Сидевший там человек был мёртв. Раны на его груди были больше похожи на проколы, достигнувшие сердца и лёгких, чем на порезы. Просто чудо, что ему удалось уйти так далеко.

— Держу пари, у него были последние слова, которые он хотел сказать.

Встав на колени, Адель сжала чётки, висевшие у неё на шее, и прочитала молитву. В этом районе было несколько богов. Вместо божества, что повелевало огромным буковым деревом, стоящим рядом с остановкой, Адель выбрала бога, представляющего собой высокий камень в пяти или десяти футах от неё. Она чувствовала, что когда дело доходит до защиты призванного на небеса, бог камня подойдёт гораздо лучше, чем бог мягкого дерева.

Прежде чем женщина смогла закончить свою молитву, назвав имя бога, она заметила, что кто-то приближается к ней сзади.

«Нет, этого не может быть. Пожалуйста, Боже, кто угодно, только не он».

— Эй, Адель, — голос её мужа нельзя было не узнать. — Странно встретить тебя здесь. Мне очень повезло, что это ты. Не могла бы ты на секундочку закрыть глаза?

Отвернувшись от его пьяного дыхания, Адель встала. Ей снова захотелось закрыть глаза. За последние двадцать лет она много раз не хотела ничего видеть, но никогда ещё ей не хотелось этого так сильно, как сейчас.

Она ясно видела своего мужа. Лицо, одутловатое и бледное от выпивки, безжизненные глаза дохлой коровы, косматая борода, и руки такие тощие, что на них выпячивались вены. Её муж уже был мёртв для неё. Она прекрасно это знала.

— Что ты задумал? — спросила она так, словно допрашивала преступника.

Смущённо избегая её взгляда, муж ответил:

— Разве это не очевидно? У этого парня наверняка есть кое-какие вещи, которые ему больше не понадобятся.

Адель смотрела на его профиль. Это было лицо человека, который знал, что поступает неправильно, и хотел остановиться, но делал это так часто, что как бы сильно он ни хотел измениться, он никогда этого не сделает. Он извинялся, а затем шёл и всё равно крал. Он мог поклясться, что это будет только один раз, а затем развернуться и убить кого-нибудь. Её муж превратился в монстра.

Адель отступила на шаг.

Её муж равнодушно вытер потную руку о своё изодранное пальто, сел на мертвеца и начал рыться в карманах его кожаного жилета. Левый был пуст, но в правом Бэйрд что-то нашёл. Открыв кожаный мешочек, он ухмыльнулся. Сунув его себе в карман, он сказал:

— Думаю, это поможет мне оставаться пьяным какое-то время. Это будет наш маленький секрет, Адель.

Когда он повернулся, чтобы посмотреть на свою жену, Адель вонзила нож ему в живот. Бэйрд попятился, вцепившись в рукоять ножа обеими руками. Он попытался вытащить его обратно, но его лицо исказилось от боли, и он остановился.

— Что это, чёрт возьми, Адель? — спросил её муж всё ещё резким тоном.

— Не думай, это не из-за того, что ты только сделал, дорогой, — сказала Адель, не двигаясь с места. — Видишь ли, пока мы осматривали четырёх твоих маленьких друзей, я услышал, что произошло. Похоже, ты собрал их всех, чтобы ограбить нас в отместку за то, что произошло вчера. И ты сказал им, что если ситуация накалится, тебе будет наплевать, если они убьют нас всех и сожгут дом, когда закончат. Ты, должно быть, сошёл с ума!

— Нет, — сказал её муж, его теперь уже фиолетовые губы дрожали, когда он отрицал обвинения. — Это ложь. Я не говорил ничего подобного. Адель, ты должна мне поверить. Они мои дети… Я их отец!

Бэйрд с глухим стуком упал на дорогу, его лицо исказилось от шока.

— Только внешне. Внутри ты совершенно другой человек. Тот, кого мы с детьми знали, умер десять лет назад.

— Адель… Ох, Адель… — слабо позвал её муж, его тело отклонялось назад, пока он не лёг на спину. Он был на грани смерти. Рукоять ножа, торчащая из его солнечного сплетения, вздрагивала при каждом резком вдохе.

— Ты не можешь поехать с нашими детьми. Но это меньшее, что я могу сделать. Лучше тебе встретить смерть от моей руки, чем быть убитым каким-нибудь Аристократом. Не волнуйся. Когда я пойму, что наши дети в безопасности, я последую за тобой. В конце концов, на другой стороне ты, возможно, вернёшься к своему прежнему «я».

Адель перевела взгляд на деревню. Там никого не было видно.

— Мне жаль. Время идти, — сказала она мужу, затем перекинула его тело через плечо и побежала по тропе, ведущей налево.

Это был короткий путь, по которому она могла попасть к универсальному магазину, не наткнувшись на жителей деревни. Адель бежала изо всех сил — ей нужно было как можно скорее уехать из города вместе с Мэттью и Сью. Если она спрячет труп своего мужа где-нибудь в стороне от этой тропы, то какое-то время его никто не найдёт.

Неожиданно Адель охватило странное чувство. Хотя она шла по знакомой тропе, в то же время ей казалось, что она идёт другим путём. Остановившись, она огляделась вокруг, и это был правильный путь. Пейзаж по обеим сторонам от неё был знакомым. И всё же что-то в глубине её сознания нашёптывало, что всё по-другому. Дрожь мужа отдавалась ей в плечо.

Свернув с тропы налево, Адель скользнула в густой лес. Неожиданно она вышла на поляну. Почти круглый пустой участок, казалось, занимал от ста пятидесяти до двухсот квадратных футов. Адель была уверена, что никогда раньше не видела этого места… как никогда не видела и фигуру, стоящую в центре поляны. На незнакомце был тёмно-коричневый капюшон и длинный балахон, но было неясно, единое ли это одеяние или нет. Примерно того же роста, что и Адель, он не отличался особенно мускулистым телосложением, и огромный топор, который он держал, опустив лезвие на землю, казался совершенно несоразмерным.

«Что он делает здесь, одетый как старомодный палач?»

И менее чем через секунду после того, как ей в голову пришёл этот вопрос, появился ответ.

«Неужели он ждал меня?»

— Я ждал тебя, — сказал он. Хотя на вид ему было около сорока или чуть больше пятидесяти, голос у него был ужасно хриплый — совсем как у старика, которого она встретила много лет назад и который сказал, что ему сто двадцать. — Меня зовут Джессап. Я обезглавливаю всех по приказу герцога Валкуа.

— Валкуа…

Внезапно имя, которое было частью фантазии, превратилось в жестокую реальность, обрушившуюся на сознание Адель.

— Это всё правда — так ведь?

— Ты и человек у тебя на плече принадлежите к семье старого врага моего господина, Лоуренса Валкуа, за что и должны быть казнены. Мне всё равно, с кого из вас начать, но кому-то лучше подойти сюда и положить голову на плаху, — сказал Джессап. Его левая рука не касалась рукояти топора, а была направлена вниз, ему под ноги.

Он стоял возле U-образной подставки, которая выглядела как железная пластина, согнутая с обоих концов ужасающей силой, поддерживаемая прочным пьедесталом высотой около фута.

Мгновенно поняв её назначение, Адель пришла в ужас. Инстинктивно она пыталась повернуться, но ноги не слушались её.

— Нет смысла пытаться бежать. Ты пришла сюда именно для того, чтобы умереть от моей руки. Ты шла по дороге к обезглавливанию, — сказал Джессап, и его насмешливый взгляд остановился на ногах Адель. От его ног до её и по земле, по которой она только что прошла, тянулась красная ткань в полтора фута шириной, которая бежала вниз по тропинке, как река крови. Она не могла вспомнить, как шла по ней.

— Ступив на неё, ты не сможешь уйти, пока мой топор не опустится на твою морщинистую шею. Иди сюда.

Вероятно, в его голосе была какая-то мистическая сила, или, возможно, это была кровавая тропа, на которую она ступила. Не выказывая никаких признаков сопротивления, Адель направилась к убийце в тёмно-коричневом.

II

Конечно, это не значило, что она шла по собственной воле. Но было бы неправильным сказать, что она боролась всё время. Пожалуй, лучшим описанием того, как она шла, было бы сказать, что это казалось естественным — или даже неизбежным. Адель полностью смирилась с тем, что идёт навстречу собственной смерти.

Она стояла перед плахой. На этой поляне, которой не должно было быть, солнечный свет пробивался сквозь щели между ветвями, как великолепные обрезы ткани.

— Обнажи свою шею.

Адель опустила своего мужа на землю, встала на колени и положила шею на колоду с полукруглым гребешком.

Увидев сильную загорелую шею женщины, Джессап удовлетворённо прищурился.

— Вот так, — сказал он несколько патетичным тоном и поднял огромный топор. Он несколько раз пошатнулся под ним — нелепый контрапункт к его прежним похвальбам. Покачиваясь от тяжести, его тело дёрнулось из стороны в сторону, когда он, взмахнув огромным топором, опустил его на землю, чтобы восстановить равновесие.

Двадцатидюймовый в обхвате ствол дерева, растущего неподалёку, был разрублен наполовину.

— Чёрт побери, как неловко, — сказал Джессап, проклиная себя, как герой комедии, когда, наконец, собрался с силами и сумел вытащить свой топор. Когда он подошёл к Адель, его походка стала более уверенной, но по-прежнему несколько неловкой. Выпуская гнев, он закричал, чтобы сфокусироваться, и высоко поднял свой большой топор.

Было неясно, о чём думала Адель, но она даже не пыталась бежать.

Возможно, в этом и заключалась истинная сила неуклюжего палача.

Он высоко поднял топор, а затем со всей силы опустил его вниз. Секундой позже светлый тонкий кол вылетел из ниоткуда и пронзил его правое плечо.

— Ваагх! — закричал он, пошатываясь и роняя топор, который был смыслом его существования.

Вытащив кол, он огляделся и пробормотал:

— К-к-кто, чёрт возьми, это сделал?

Ему не стоило беспокоиться. На красной дороге, ведущей к обезглавливателю, что бежала между деревьями, стояла фигура в чёрном неземной красоты.

— Больно, чёрт бы тебя побрал. И я истекаю кровью. Что я тебе сделал, ублюдок?

Но крики, что он издавал, внезапно стихли. Он заметил, как прекрасен его противник. Золотистый свет, лившийся между ветвей, падал на его лицо, и молодой человек казался не принадлежащим этому миру.

— Кто… кто ты? — запинаясь, спросил палач.

— Ди, — ответил мужчина голосом, который мог заморозить свет.

— Ты пытаешься… остановить меня или вроде того?

— Вовсе нет.

— Что значит «вовсе нет»? Посмотри, что ты наделал. Я истекаю кровью! — сказал Джессап, выставив вперёд плечо. — Разве это похоже на «вовсе нет»? Объясни, почему ты так поступил. Если ты этого не сделаешь, то пожалеешь.

Фигура Ди мерцала, как мираж. Когда он направился к Джессапу, сияние солнечного света, пробивающегося сквозь ветви, последовало за ним.

— Д-держись от меня подальше! — крикнул Джессап. Он попытался поднять топор, чтобы угрожать Ди, но ноги не держали его, и он качался, как пьяный.

— Не теряй бдительности, ладно? — раздался хриплый голос рядом с левым бедром Ди. — Этот парень — часть передового отряда Аристократа, вернувшегося со звёзд. Он не может быть таким слабаком. Будь это так, кровь Валкуа закипела бы от того, что этот клоун охраняет его, пока он спит.

— У него вообще есть кровь? — монотонно спросил Ди.

Голос умолк.

Рядом с ними раздался отчаянный крик, когда сверху упал огромный топор. Если бы удар, нанесённый из этой слабой позиции, достиг своей цели, голову Ди отсекло бы под углом. Однако правая рука Охотника молниеносно поймала запястье Джессапа и легко повернула его, отправив палача в полёт, так что тот приземлился на траву головой вперёд в добрых десяти футах от него. Издав стон, он затих.

— Ох, он хорош, — заметил хриплый голос. — У его ошибок есть система. Будь осторожен. Здесь определённо что-то происходит. Этот парень поднял на тебя клинок. Прикончи его.

Ничего не говоря, Ди подошёл к Адель, которая всё ещё держала голову на плахе, и коснулся её затылка левой рукой.

Женщина тут же вскочила и беспокойно огляделась по сторонам.

— Ди? Что ты здесь делаешь?

— Я спал, но кое-что разбудило меня.

— Здесь, в этом лесу? — ошеломлённо пробормотала Адель.

— За пределами поляны. Этого места не существует — это карманное измерение, созданное тем человеком.

— Это всё объясняет. Я была уверена, что никогда раньше не видела этого места, — сказала она и добавила: — Только не говори, что это я разбудила тебя.

— Да, на каретной остановке.

Услышав эти слова, Адель испытала шок. Неужели этот великолепный молодой человек видел, как она убила своего мужа?

Но у неё не было возможности это выяснить. Ди внезапно схватил её за плечо и толкнул влево. В это мгновение мимо кончика её носа пронеслась серебряная вспышка.

Джессап подкрался к паре, чтобы ударить вновь, но от него опять легко уклонились, и после второго удара клинок его топора погрузился в землю. Он промахнулся лишь на долю секунду. Очевидно, он всё ещё боролся с собой.

Изрыгая проклятия, Джессап безуспешно пытался высвободить свой топор, а затем оперся на его рукоять, пытаясь отдышаться.

Ди потянулся было к рукояти своего меча, но убрал руку. Даже если всё это было притворством, Ди не был тем человеком, которому нужно было выискивать слабости, чтобы победить кого-то.

Не обращая внимания на Джессапа, Ди перевёл взгляд на лежащего на земле мужа Адель.

Женщина закрыла глаза. Она услышала голос, похожий на предсмертный хрип, и её судьба снова изменилась.

Джессап атаковал в третий раз. Он был достаточно далеко от цели, когда рассёк воздух — более чем в трёх футах от Ди. Кто бы мог подумать, что удар сможет вскрыть спину Ди от правого плеча до левого бедра, и оттуда хлынет яркий поток крови?

Безмолвно отпрыгнув назад, Ди пошатнулся и упал. Хлынувшая из раны свежая кровь ударила о землю. Каким бы великим он ни был, Охотник не мог защитить себя от того, кто умел разрубать противников, даже не целясь в них. Особенно после того, как успешно избежал двух атак той же персоны и увидел, как жалок его враг.

— Как тебе? Теперь ты видишь, из чего я на самом деле сделан? — спросил Джессап, но снова пошатнулся и вынужден был схватиться за топор, острие которого опять воткнулось в землю. — Когда я целюсь, ничего хорошего не выходит, но когда я этого не делаю, я наношу порезы. Вот что ты получаешь, когда издеваешься надо мной!

Несмотря на то, что он старался держаться бодро, его ноги дрожали, лицо было мокрым от пота, а голос срывался на неприятно высокий. Это был тот редкий случай, когда проигравший оказывался победителем.

Он замолчал. Его глаза расширились от недоверия, когда на их сетчатке отразился Ди, стоящий перед ним как бдительное божество.

Видя, что рана не повлияла на Охотника, Джессап попытался сбежать. Он бросился к ближайшей роще с нехарактерной для него скоростью, неуклюже схватив на ходу топор и плаху.

На бегу он взмахнул левой рукой. Сероватый комок полетел в кусты. Но когда одинокая вспышка света метнулась к спине Джессапа, комок появился снова.

Грубая деревянная игла, брошенная Ди, была поймана комка размером с кулак. С глазницами, похожими на маленькие пещеры, и чёрными волосами, свисающими, как нити, с высохшей кожи, это была сморщенная человеческая голова. Скорее всего, Джессап проделал это с помощью какой-то дьявольской техники, отрабатываемой на голове, которую он лично отрубил. В воздухе она выплюнула иглу, зажатую в зубах, а затем со свистом полетела прямо к Ди, поднимая вихри ветра.

Из правой руки Охотника вылетела вторая игла. Сморщенная голова поймала её зубами, но игла продолжила двигаться и вышла через её затылок. Голова сбилась с курса и повалилась к ногам Ди. Однако даже после того, как упала, она продолжила громко скрежетать своими крошечными зубами и пыталась укусить Ди за ногу, пока вскоре не замерла без движения.

— Значит, он может использовать отрубленные головы? Должно быть, они здорово злятся от того, что находятся под его контролем. Этот жалкий неудачник просто нечто!

Странный тихий голос, раздавшийся рядом с левым запястьем Ди, привёл Адель в чувство. Даже для женщины вроде неё, привыкшей к странностям Фронтира, этот смертельный конфликт казался кошмаром. Но кровь, которая стекала со спины молодого человека в чёрном, говорила, что всё это было слишком реальным — как и труп её мужа, лежащий у её ног. Адель всё ещё предстояло разобраться с этим.

— Ди, мне пришлось…

Обжигающе горячая боль пронзила её спину и грудь. Оборачиваясь, Адель начала падать, и Ди подхватил её как раз вовремя, чтобы она успела увидеть своего мужа, который сидел, выпрямившись, с замершей после метания ножа рукой.

— Железное здоровье — вот что у него никогда было не отнять… ох!

Адель повернулась к Ди. Её движения стали отчаянными — было ещё несколько вещей, которые ей предстояло сделать. Она должна была присмотреть за Мэттью и Сью. После того как они преодолеют этот невероятный поворот судьбы, она должна увидеть невесту Мэттью собственными глазами, и она не могла умереть, пока не убедится, что Сью удачно выйдет замуж.

— Ди…

— Не разговаривай.

— Отнеси меня туда — к моему мужу.

Адель попросила, чтобы он посадил её рядом с ним. Когда это было сделано, Адель вытащила из кармана мужа мешочек с монетами. Схватив Ди за руку, она притянула его ближе и прижала мешочек к его груди. Это были деньги, которые её муж взял у трупа. Адель цеплялась за него изо всех сил.

— Возьми это… чтобы защитить моих детей… я больше не могу… делать это. У Мэттью должна быть… рыжеволосая невеста… Он настоящий работяга… так что его невеста… может быть ленивой… только если она добрая… и весёлая… Что же касается Сью…

Ничего не говоря, Ди просто слушал. Когда он смотрел на умирающую мать, его взгляд был воплощением суровости.

— Моя дочь… Ей нужен…

Рука Адель выскользнула из руки Ди.

Приподняв её тело, Ди спросил:

— Какой мужчина будет хорош для Сью?

По щеке Адель скатилась одинокая слеза.

— Ей нужен…

А затем силы покинули её тело.

III

Пока брат и сестра ждали свою мать у входа в отель, в офисе шерифа внезапно началась бурная деятельность, вокруг начала собираться толпа. Они увидели, как несколько человек побежали в сторону каретной остановки. Повозка шерифа тоже направилась туда. Один из оставшихся людей подошёл к Мэттью, рассказал ему о том, что случилось на остановке, и сказал, что его мать найдена там среди тел и он должен забрать её.

Когда они были на полпути к остановке, появился Охотник на вампиров на чёрном коне и сообщил им о смерти их родителей. Хотя они просили его рассказать, как они умерли, он не ответил. Вместо этого он провёл их по просёлочной дороге в лес, где брат и сестра увидели пару трупов и, наконец, приняли всё как должное.

Как только безжизненные останки были погружены в фургон, Ди сказал детям, что их мать наняла его, и теперь они должны немедленно покинуть город.

— Прежде чем мы это сделаем, давай вернёмся на ферму, — категорично возразил Мэттью. — Я хочу похоронить мать и отца. Потому что они оба превратили это строение в дом. Потому что это место, которое они вдвоём превратили в дом.

Странно, но хриплый голос словно из ниоткуда воскликнул:

— Что ты мелешь, идиот? Как только солнце зайдёт…

Вот так примерно он звучал, но почти сразу же раздалось что-то вроде короткого крика, и всё стихло.

Повернувшись в сторону фермы, Ди вздёрнул подбородок.

Как только они приблизились к дому, Сью — которая сидела позади вместе с телами — начала тихо всхлипывать. Когда же они добрались до фермы, Сью не могла перестать плакать. Оба тела были положены на кровать в комнате их матери, и Мэттью сказал сестре, чтобы она оставалась с ними, прежде чем вышел во двор копать могилу. Место уже было выбрано. Вершина холма на востоке, откуда открывался вид на их землю, была любимым местом их матери. Там в хорошую погоду она часто накрывала для них стол, и они втроём никогда не уставали смотреть, как солнце садится за горами на западе. Поскольку всё вокруг окрашивалось красным, белый фартук матери, развевающийся на ветру, удерживал взгляд Мэттью. Хотя она никогда не говорила, что хочет быть похороненной там, эта мысль пришла Мэттью в голову, когда он вспомнил окрашенный красным профиль матери, глядящей на закат.

Вскоре после того, как он начал копать яму, Мэттью почувствовал, что кто-то стоит позади него, и обернулся.

Стоя над ямой и глядя на него сверху вниз, Ди спросил мальчика, может ли он на какое-то время занять его место.

— Я сделаю это один, — решительно заявил Мэттью. — Это наш дом. Пока хоть один из нас ещё жив, мы не нуждаемся ни в чьей помощи, чтобы решить, где и что делать. Пожалуйста, не пойми меня неправильно.

Ничего не говоря, Ди оглянулся через плечо, а затем заметил:

— Кажется, что ты не один.

Высунув голову из ямы, Мэттью посмотрел в ту же сторону и увидел Сью, выходящую из сарая с лопатой в руках.

* * *

К тому времени, как они закончили копать, солнце уже скрылось, но оставалось достаточно света, чтобы помочь им в работе. Поскольку под рукой у них не было гробов, они завернули своих родителей в занавески, которые любила их мать, и бережно опустили их на дно ямы. После пяти лет использования этих занавесок с белыми персиковыми цветами на фоне голубого поля их мать сказала, что выбрасывать их было бы пустой тратой, и вместо этого засунула их в дальнюю часть шкафа.

Взяв лопату, чтобы засыпать их землёй, Сью сказала:

— Мама должна быть счастлива быть вместе с папой, тебе не кажется? — она начала дрожать и всхлипывать.

— Да, думаю, так оно и есть. В конце концов, папа наконец-то вернулся, — солгал Мэттью.

Не было времени копать две ямы. Но даже если бы было, осмелься он предложить похоронить их раздельно, Сью, вероятно, заплакала бы и заставила его остановиться.

Когда они засыпали яму землёй, Сью положила на могилу заранее подготовленные ею белые цветы. Мэттью не знал, как они называются.

— Мэттью, прочти молитву.

Услышав просьбу сестры, Мэттью оказался в затруднительном положении. Хотя он бывал на нескольких похоронах, он никогда не обращал особого внимания на молитвы, произносимые там.

Пока он стоял со сжатыми губами, сзади раздался стальной голос. Слова, которые он произносил, были молитвой из далёкой страны, которую он никогда раньше не слышал. Брат и сестра проследили голос до молодого человека в чёрном.

Белые цветы колыхались на почти незаметном ветру.

* * *

Как только они выехали на дорогу, ведущую в город, Мэттью остановил фургон. Он увидел огромную машину, которая остановилась впереди. То, как она была помята, делало её легко запоминающейся. Неважно, как прочно она была сконструирована, всё равно невозможно было поверить, что она могла остаться целой после падения с такой высоты. Если бы Мэттью узнал, что это транспортное средство упало с высоты ста пятидесяти тысяч футов, он потерял бы дар речи.

Стоящая перед машиной огромная фигура подняла руку, подзывая их:

— Прекрасное время для отъезда. Но нам, кажется, не хватает двух человек.

Мэттью и Сью пересели на переднее сиденье.

— Я поехал в город, но мистера Дьялхиса там не оказалось, — продолжил граф.

Брат и сестра переглянулись. Гигант, должно быть, произвёл неизгладимое впечатление на человека, с которым разговаривал. К этому времени вся деревня, наверное, была в панике.

— Он мёртв, — ответил Ди из-за фургона. — Как и их мать.

— Ох, вот как, — сказал гигант, широко раскрыв глаза глядя на брата с сестрой и Ди. хотя представители Аристократии были известны своим равнодушием к человеческим делам, он, несомненно, хотел знать, что случилось. Но он не спросил, а вместо этого просто кивнул.

— Ладно, значит, вас двое. Я обязательно защищу вас. Вы можете на это рассчитывать.

— Просто знай, — сказал Ди, — их мать наняла меня.

На мгновение на лице графа Браужу появилось потрясённое выражение, но затем оно превратилось в улыбку, которую некоторые назвали бы тревожной.

— Вот это сюрприз! Значит, если мы сойдём с ума от жажды крови и нападём на детей, величайший в мире Охотник на Аристократов будет рядом, чтобы остановить нас. — С улыбкой посмотрев на брата и сестру, он сказал: — У вас очень хороший страж. Это должно быть обнадёживающим.

Но никакого ответа от пары застывших лиц не последовало.

— Очень хорошо. Забирайтесь в свою повозку и поспите немного. Я возьму вожжи, — сказал граф и, не дожидаясь ответа, подошёл к ним и поставил одну ногу на повозку. Даже стоя на земле, он был выше, чем двое на сиденье возницы.

Мэттью посмотрел на Ди.

— Идите внутрь, — сказал Ди, кивнув подбородком в сторону фургона. — Всё в порядке. Он не такой тяжёлый, как кажется.

Брат и сестра подчинились.

— Оп… — начал гигант очень по-человечески. Когда его огромная фигура взобралась на сиденье возницы, раздался скрип различных досок и металлической арматуры. — Ля! — продолжил граф, но как только он устроился на сиденье, болты вылетели, а доски затрещали.

— Тебе придётся заплатить за ремонт, — сказал Ди. В конце концов, транспортное средство принадлежало его работодателю.

— Я знаю. Не беспокойся. Но эта штука совсем крошечная, ты знаешь.

Наконец вытянув ноги между упряжкой из четырёх коней-киборгов, граф щёлкнул поводьями по крупам животным. Хотя он был в три раза тяжелее детей, лошади без труда двинулись вперёд.

Ди ехал рядом. Машина графа, без водителя, следовала за ними.

— С кем вы сцепились? — спросил граф, всё ещё глядя вперёд. — Я вижу разрез у тебя на спине. У Валкуа был странный мастер топора, работающий на него. Это был Джессап Толлеран — его официальный палач.

Ди вкратце описал ситуацию.

Выслушав рассказ, граф без всякого выражения сказал:

— В прежние времена у Валкуа было семь воинов. Должно быть, Спини был одним из них. Я думаю, можно с уверенностью предположить, что все семеро вернулись к жизни.

— Ты знаешь остальных пятерых?

— Нет, только Джессапа. Но я слышал рассказы о жутких трупах, которые они оставляли после себя — в качестве регулятора секторов Фронтира, конечно.

Пригнувшись, он повернулся к двери фургона. Он оказался на удивление гибким. Легонько постучав по перегородке, он сказал:

— Идите сюда — с этого момента то, что я скажу, окажет определённое влияние на ваши жизни. Вы должны это услышать.

Подождав немного, граф сделал кислое лицо и сказал:

— Странно. Интересно, почему они не выходят.

— Заслонка не открывается, — сказал Ди, кивнув на неё подбородком.

Огромные ягодицы гиганта блокировали вход.

— О, так не пойдёт. Вы меня слышите? — взревел он хриплым голосом, который эхом отозвался в темноте. Взгляд Ди заставил его смутиться. — Если вы слышите меня, ответьте. Не сделаете ли вы это для меня?

Услышав стук по другую сторону перегородки, граф остался доволен.

— Ладно, слуги Аристократии, которые идут за вами двумя, обладают следующими способностями, если исходить из состояния тел, которые они оставили за собой.

Во-первых, обезглавленные трупы — эти, вероятно, были работой Джессапа Обезглавливателя. Инцидент с усохшей головой объяснил, почему головы этих людей так и не были найдены.

Во-вторых, озеро, которое за одну ночь наполнилось телами утопленников. С половины из них была снята кожа, словно это были подготовленные к жарке свиньи. Несомненно, это была работа водяной ведьмы, Люсьен.

В-третьих, тела, расплющенные в лепёшку, словно их сбросили с большой высоты — это должно быть делом рук Спини, человека-паука.

В-четвёртых — и с этого момента нет никаких данных о виновнике произошедшего — исчезновение населения целого посёлка. Однажды все в деревне в Восточном секторе Фронтира, насчитывающей около двадцати тысяч жителей, внезапно исчезли. Говорили, что в салунах на столах остались полупустые стаканы, и дым всё ещё шёл от сигарет, наполовину превратившихся в пепел. Исчезновение обнаружил житель, который только что вернулся из другого города. Ситуация была одинаковой в каждом доме, и казалось, что все они занимались своими обычными повседневными делами, когда случилось что-то, что заставило их всех решить покинуть город навсегда — не останавливаясь и не оглядываясь.

Пятым был инцидент с участием армии некоего Аристократа. При странном стечении обстоятельств около тысячи солдат покончили с собой. В тот день им нанесла визит некая певица из Столицы, исполнившая дюжину песен перед отъездом.

По словам одного солдата, который чудом остался жив — человека, потерявшего слух в бою — во время выступления певицы ничего странного не произошло, но в ту ночь все остальные решили умереть. Солдат сказал, что певицу искали, но её местонахождение так и не было обнаружено. Командовал армией один из Аристократов, выступавших против Валкуа.

— Что касается двух других — о них мне ничего не известно, — сказал граф Браужу. — Конечно, вышеупомянутые примеры — это то, что, как предполагается, сделала семёрка Валкуа. В любом случае, они наверняка доставят нам немало хлопот. Моё плечо всё ещё болит.

Хотя он описал семерых воинов Валкуа как «хлопоты», его замечание заставило бы Спини, человека-паука, побледнеть — поскольку гигант был в порядке после падения из стратосферы. Но выражение лица прекрасного молодого человека в чёрном, ехавшего рядом с ним, ничуть не изменилось, пока он слушал рассказ.

Что бы ни ждало их впереди, когда они встретятся с убийцами Высшего Аристократа, в воздух поднимутся облака крови. Было ли это чем-то желанным или тем, о чём стоило скорбеть, значения не имело; темнота впереди только сгущалась, и жуткий ветер колотил по двум транспортным средствам и мужчинам, которых можно было бы назвать их тёмными стражами.