Глава 43: До гроба расхлебывать.

21/08/2022

20:21

Неподалеку от Семеновского озера.

Генерал Лобов проводил взглядом Леонтьева и обернулся в сторону группы военных.

—Дальнейшие действия, товарищ генерал?

—Помогите медицинскому взводу с пострадавшими. Размещать их будем в первом депо. До отбоя возвращайтесь в свое подразделение. А я пойду в “первое”.

—Есть!

Лобов сделал пару шагов в сторону набережной Семеновского озера и остановил свой взгляд на догорающей “Лапландии”.

—Твою мать. Теперь до гроба расхлебывать, — Лобов нахмурился, опустил голову и пошёл в сторону “восьмерки”.

На спуске вода текла ручьем после ливня. Лобов, виляя, спешно спускался по дороге вниз, в центр. Он старался не намочить обувь. На тротуарах работали медики. Они пытались хоть как-то помочь раненным. Вокруг стояли крики и стоны. Лобов увидел, как двое пытались помочь одному из солдат. Один врач пытался остановить струю крови из ноги, второй обрабатывал ожоги на лице. Раненный кричал от агонии. Медики работали в воде и грязи. Кровь смывалась с дороги. Пройдя полпути, Лобов увидел бегущего к нему навстречу солдата.

—Товарищ генерал...— он запыхался и небрежно приложил руку к виску.

—Говори по сути, — перебил Лобов.

—По видеосвязи с вами хотели связаться из главного штаба, приказали найти немедленно! — с отдышкой, проговорил солдат.

—Я понял, — Лобов жестом указал солдату, чтобы тот спешно ретировался.

На улице Карла Либкнехта, генерал увидел суетливую беготню разных подразделений. Многие несли медицинский инвентарь в сторону проспекта Героев-Североморцев. Генерал вошел на территорию первого депо и направился в мультимедийный кабинет. Он вошёл и увидел капитана. Тот, согласно уставу, встретил генерала.

— Мне нужна видеосвязь с “верхом”. Все готово? — спросил Лобов.

—Так точно.

—Все, капитан. Вы свободны, — приказал Лобов.

Оставшись в одиночестве, он включил компьютер. В кабинете было мрачно. Жалюзи закрывали окна и сильно приглушали освещение. Кабинет был оформлен в синих тонах, а тематика касалась транспорта Мурманска. Генерал подключился к видеоконференции главного штаба.

На проекторе появился мужчина. Он выглядел примерно на пятьдесят лет. Одет в военную форму офисного образца. На погонах красовались четыре крупные звезды. На шевроне желтыми буквами вышита фамилия и инициалы: Герасимов М.С.. Лицо выглядело суровым.

—Товарищ генерал армии, генерал Лобов прибыл с Ленинского Административного Округа для доклада, — невозмутимо и четко выговорил Лобов.

— Ну что, товарищ генерал. С интересом послушаю вас!

—Операция началась согласно плану. Подразделения выступили в составе двух тысяч...

—Лобов, оставьте свои официальные прелюдии...прессе, например. Не сомневаюсь — они вам пригодятся. Вы ведь не против пообщаться с местными журналистами? Расскажете им, почему разнесли треть города?

Лобов слегка нахмурился и решил промолчать, осознавая настрой своего собеседника.

—Расскажите мне лучше, что было на перекрестке проспекта с улицей …как там её…Чумбарова-Лучинского?

—Там мы столкнулись с ожесточенным сопротивлением наемников Лащевского. Они стянули свои силы в тот квадрат, пытались атаковать наши позиции с верхних этажей жилых домов. Ситуацию осложнило наличие автозаправочной станции. В ходе сражения топливо детонировало. Это привело к потерям с нашей стороны. В последствии, ради поддержки штурма проспекта, мы приняли решение нанести артиллерийские удары по двум девятиэтажным домам, где засели наёмники.

—Почему не учли наличие АЗС при планировании штурма? — настойчиво спросил Герасимов.

—Станция не работала. Мы не думали, что она несёт такую опасность. Нормы эксплуатации таких объектов предполагают специальные меры в случае чрезвычайных ситуаций. Они должны исключить взрывы и прочие опасности на время запустения.

—Лобов, вы себя слышите? Я вас вызвал не для того, чтобы вы мне байки впаривали про нормы эксплуатации. Вы словно двадцатилетний пацан, который пытается выкрутится из положения, когда на деле он виноват. Знаете, что я могу ответить на ваши слова по поводу заправки? То, что “если у деда хер отвалится— бабкой он не станет”.

Лобов слегка изумился.

—Да и включите голову. Смертоносное облако пошло по городу. У людей время идет на секунды, чтобы спастись. И какой идиот на заправке, в этот момент будет думать об “эксплуатационных нормах”? Лобов, придумали бы что-то получше, учитывая то, сколько бойцов там угробилось! А лучше бы так и сказали, что вы, работая над планом штурма, проебали наличие заправки! Вы, из-за невнимательности или халатного отношения к планированию военной операции, в итоге, погубили большое количество солдат, — закончил свою мысль Герасимов.

Лобов молчал. Он прекрасно понимал, что дальнейшие попытки разъяснения не изменят тон диалога.

—Лобов, вы не справляетесь. Не будь положение дел таковым, вы бы уже собирали вещи. Но оперативно смену командования сейчас произвести невозможно. Поэтому следующая операция будет проходить под вашим руководством. Пока что, этот факт меня разочаровывает, но вы же реабилитируетесь? Продумайте план операции...на этот раз с задействованием головы. И поспешите! Она должна начаться утром, чтобы не оставить врагу времени на восстановление сил. Теперь касаемо целей. Первое, что необходимо выполнить в будущей операции — уничтожить всех находящихся в Росте наемников. По Лащевскому... какие-то новые сведения появились?

—Никак нет.

—Плохо. Значит концентрируем внимание на той квартире, про которую мне доложили днем. В нее необходимо попасть либо нашим силам, либо тому оперативнику, который работает в городе с двадцатого числа. Как там его? — генерал Герасимов махнул рукой.

—Левичев Иван.

—Да, точно. Желательно, чтобы он действовал хоть частично совместно с основными силами. Полностью руководить его действиями мы не можем, но он сам по себе хорош, насколько мне известно.

—С ним определимся.

—Второе, что нужно сделать... Дело тонкое, Лобов, слушайте внимательно. Лащевский работал над тремя проектами. С результатом двух из них мы знакомы. Что там с третьим — понятия не имею, но не удивлюсь, это нечто схожее с “облаком смерти” и “идеально подчиняющимися боевиками”. Если силы армии первыми доберутся до его квартиры и тем более — найдут его там…Или он будет в Росте, в зоне вашей досягаемости — нужно, чтобы он достался нам живым.

Лобов едва заметно усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— Ученый, который создал подобные вещи, явно обладает колоссальными знаниями и опытом. Несмотря на то, кем он является...нам не помешает такой человек. Возьмем его, загоним под трибунал. Спрячем и подождем, когда шум вокруг Мурманска утихнет.Затем будем использовать на благо. Такой мозг терять мы не хотим. Но если получится так, что взять его не получается…По любым причинам…черт знает, что он еще может использовать для своей защиты... тогда сделайте все, чтобы его уничтожить. Он либо наш, либо мертв. Тот пограничный момент, в плане его досягаемости – определяйте самостоятельно, на месте. Черт знает, что АЕС может выкинуть. Но запомните — либо наш, либо мертв, — Герасимов смотрел точно в камеру.

Лобов медленно выдохнул и ответил:

—Принял.

—Ну и третье, последнее. Необходимо, чтобы наши силы заняли мыс Пинагорий и систему обороны, что нам подсыпает горечи. Эти три цели нужно исполнить.

—Предпримем все возможное, — коротко ответил генерал.

—Предпримите, Лобов. И знайте — если провалитесь и в этот раз, то ответите по всей строгости. Не сомневайтесь. Сейчас займитесь подготовкой. Что случилось с временным штабом?

—Сгорел, товарищ генерал армии.

—Еще одна заправка? — язвительно спросил командир Лобова.

—Никак нет, грозовой фронт, товарищ генерал армии.

—Ищите подходящее место и разворачивайте временный штаб. Организуйте все необходимые мероприятия по подготовке. Дальнейшее командование — на ваших плечах. Повторяю — поспешите. Часов для подготовки у вас едва ли больше, чем задач, которые необходимо выполнить. Всё, конец связи, — договорил военный в кадре. Картинка потемнела.

—Проклятый, сучий гондон, — выругался Лобов в никуда и просидел пару минут неподвижно, думая над планом операции.

В кабинет вошел Артем Шахов.

—Давай, теперь твоя очередь огребать пиздюлей, — Лобов указал в сторону видеопроектора.

—Всё так плохо? — Шахов готовился к видеоконференции.

—Не сахар. Потом расскажу, когда закончишь. Вы то, во что вляпались? Леонтьев сказал, что все хреново.

—Да. Столкнулись с наемниками.

—Пацана то хоть вытащили?

—Нет. Казаков и сын Реутова погибли.

Лобов тяжело вздохнул.

— Я, пожалуй, начну, — сказал Шахов.

—Хорошо. Я на этаже, — ответил Лобов и вышел из мультимедийного зала.

—Генерал Лобов, это Левичев, прием.

—“Вот это кстати”, — подумал Лобов:

—Слушаю. В чем дело?

—Я хотел уточнить… Есть ли прикидки плана действий в Росте?

—Планируем додавить наемников количеством. В районе шести утра все имеющиеся у нас подразделения будут стянуты неподалеку от улицы Лобова. Штурм планируем по ней же.

—Генерал, хочу предложить вам одну мысль. Касается меня, Леонтьева и Реутова. Может нам с Димой стоит попробовать пройти по параллельно идущей улице Сафонова? Под Лехиным надзором попробуем добраться до нужного дома. Организовать что-то вроде обхода, как уже сегодня делал Реутов. Затея рискованная, но почему бы не попробовать? Все трое вызываемся на это дело. Цели у нас общие. Что скажете?

— Да я, честно говоря, не откажусь от любых людей. Очень много ребят мы потеряли в последнем бою. Мое командование в ярости. Я будто “на иглах” от разговора с ними. Ваня, ты опытен, хорош...думаю, что раз вы сами вызываетесь, то не вижу смысла вам отказывать. Мне конечно, не очень нравится, что мои подразделения будут брать основной удар на себя, но важно, чтобы кто-то с нашей стороны добрался до квартиры ученого. Либо вы, либо армия — главное добраться. Командирам штурмовых подразделений дам знать о вашей группе, чтобы они не перепутали вас с наемниками. Леонтьеву место на новой базе выделим. Почему решили добровольно вызваться? Дело гиблое ведь. Вон, Енин получил незначительное ранение, но решил не рисковать.

—Я иду, потому что у меня задание и личные мотивы. Реутов вызвался из-за тех же соображений. Сына потерял, сами понимаете.

— Что-же, это ваш выбор, и соболезную обоим. Перед сражением, в “Заре” организуем выдачу снаряжения, подобно тому, что было во “Флагмане”. Только не в меньших масштабах. Если вам что-то там приглянется, можете получить,—сказал Лобов.

—Благодарю, генерал. Как там общее положение дел?

—Очень хреновое, Ваня.

—Понял. Где будете базироваться на время операции в Росте?

—“Лапландия” сгорела…так бы там были. Планируем во втором депо. Надо только посмотреть, что там с территорией… Оценить пригодность, после боя на проспекте.

—Я займусь этим, — вмешался Реутов. —Товарищ генерал, подскажите, где сейчас Шахов?

—Пока здесь, в первом. Общается сейчас со своим руководством. Реутов, кстати, нам надо как-то соблюсти формальности на бумаге. “Крыша” Шахова уже не работает.

—Нет проблем, только Артёму не говорите, — коротко ответил Реутов.

—Не скажу, но он все равно узнает. Я пришлю к вам Енина, перед началом боя. Подпишешь пару бумажек.

—Принял. Я передам через Леонтьева информацию о состоянии второго.

—Хорошо. Все, немного отдохните и готовимся к тяжелому бою. Начинаем не позже шести утра. Ах да, чуть не забыл. Примерно за час до начала, в районе кинотеатра “Мир” начнём вывозить погибших. Если вам нужно передать тело Казакова, то можете воспользоваться случаем, — сказал Лобов.

—Хорошо. Вам сейчас Леша отправит информацию о наемнике, который убил Рому. Он отступил в Росту. Почитайте. Там есть любопытные детали, — сказал Левичев.

—Присылайте. Я посмотрю, — ответил Лобов, отключил рацию и направился в сторону своего кабинета.

***

Артем Шахов сидел на месте, где накануне Лобов говорил со своим командованием. Через минуту, на экране появилось изображение. На заднем плане была государственная атрибутика, шкаф с книгами, некоторые части дорогой, деревянной мебели. На переднем — мужчина в официальном костюме. Он сидел за столом. Выражение лица напряженное и слегка растерянное. Мужчина выглядел на сорок — сорок пять лет. У него была короткая, аккуратная прическа, глаза смотрели точно в кадр. Черты лица выдавали усталость.

—Привет, Артем, — тихо поприветствовал он.

—Приветствую, Андрей Артурович, — коротко ответил Шахов.

—Я начну с короткой предыстории. Всего несколько дней назад ты приезжал ко мне, в Москву. Касаемо Мурманска, я выделил проблему, которая меня беспокоила больше остальных. Припоминаешь?

—Да, разумеется, — сосредоточенно ответил Шахов.

—А я повторюсь. Тогда я предоставил тебе материалы коллег из Скандинавии. Они в рамках международной договоренности “Открытый горизонт” произвели инспекционный полет над территорией Кольского полуострова. По результатам, они выслали обращение нам. Их обеспокоил один снимок. На территории некоего “института” они сфотографировали какое-то непонятное столпотворение. Скандинавы намекнули, что АЕС не в курсе и попросили, чтобы мы разобрались. И раз ты помнишь тот наш разговор, то скажи мне, где этот “институт” находится?

—Здесь в Мурманске, на мысе Пинагорий,— Шахов отвел взгляд в сторону.

—Замечательно. А я продолжу подробно изъяснять. Инспекция из Скандинавии попросила нас разобраться и в случае проблем – обратиться в МНИИ с претензией. Это разрешено договором с ним. Скандинавия, как чуть ли не единственная европейская федерация, с которой у нас действительно хорошие отношения, не стала “закладывать” нас АЕС. Они доверили нам решение проблемы. В свою очередь, что сделал я?

—Поручили мне разобраться в чем дело.

—И ты ни черта не разобрался. МНИИ утверждает, что со стороны власти Мурманска не поступало никаких жалоб. Итог — треть населения города мертва. Фактически, на его территории военное положение. Угроза интервенции со стороны дюжины желающих. И на худой конец: учёный-психопат, который находится черт знает где, и является колоссальной угрозой.

—Я не имел полноценной возможности произвести расследование быстро. Речь идет о закрытом объекте. Мое неаккуратное вмешательство стало бы неправомерным. Я у власти всего год и... боялся нанести своими действиями дипломатический урон.

—Артем... Если мэр боится что-то сделать на своём посту — значит он не годится для этой работы. Не пытайся оправдаться сроками. Тебя выбрали жители города! Ты принял их мнение и занял пост. Взял ответственность на свои плечи. А теперь...Поздравляю! Мы подорвали отношения со Скандинавией. Мурманск рискует стать площадкой для театра военных действий. Из-за этого нас ждёт еще больше трупов и разрушений.

Шахов промолчал.

—Почитай то, что я тебе только что прислал на рабочую электронную почту. Вслух, — потребовал мужчина в кадре.

Шахов открыл письмо, и увидел сводку новостей:

—Министерство обороны АЕС прокомментировало события в Мурманске. Напомним, восемнадцатого августа, в результате взрыва на мысе Пинагорий, произошел выброс газообразных веществ неустановленного происхождения. Они пересекли черту города и привели к огромному количеству погибших. Как заявили в министерстве — разработка не относится к перечню, ради которых под эгидой МНИИ, строился НИИ “Пинагорий”. Соглашение с Мурманском было направлено на улучшение отношений в сфере научно-инновационного сотрудничества. В итоге, Дмитрий Лащевский — специалист, возглавивший работу на мысе, в тайне от МНИИ создал опасное для мира химическое оружие. АЕС проводит расследование. Союз хочет выяснить: действовала ли внутри данного филиала МНИИ более организованная группа лиц, или же это страшное преступление против “мира во всём мире” Лащевский совершил единолично? Открытым остается вопрос о степени реализации планов Лащевского, цитата:

—Лично я бы задал ряд вопросов руководству Мурманска. Не представляется возможным тот факт, что Лащевский действовал незаметно для руководства этого небольшого города. Быть может, местная власть содействовала созданию этого оружия? В данной ситуации, АЕС готов пойти на любые меры, для обеспечения безопасности как стран союза, так и всего мира. Лащевский использовал ресурсы МНИИ в своих целях. Оборвал связи с организатором работы НИИ “Пинагорий”, которого мы не можем найти в Мурманске... Такие преступления справедливо сравнивать с терроризмом, а значит должны жестоко пресекаться...— Артём дочитал отрезок.

—Что скажешь, Шахов?

—Очень однобоко ставят вопрос. А им, интересно, не задавали встречный вопрос — как Лащевский начал заниматься этой деятельностью? Откуда он взялся? Сомневаюсь, что они вот прямо совсем не располагают этой информацией.

—Знают или нет — нам они точно ничего не скажут, как и СМИ. Они задействовали свои спецслужбы для поисков Ольсена. Он — единственный человек, который что-то знает про Лащевского. Для нас беда в том, что это дерьмо случилось на нашей территории. Они выставили нас крайними. Завтра вечером, в Санкт-Петербург прибудет дипломатическая делегация АЕС. Не уверен, что переговоры с ними существенно изменят реакцию союза на происходящее, но нужно, чтобы ты приехал сюда к их прибытию. Я вижу необходимость в твоем приезде и считаю, что это хоть немногоразрядит обстановку. Они не ждут, что мы тебя привлечем к переговорам. Это может помочь в решении дипломатических разногласий.

—Думаете, мне действительно сейчас стоит покинуть город, пока Лащевского не взяли? Может “верхушке” стоит приехать сюда?

—Нет, никто из высших должностей в Мурманск не поедет. Местные журналюги и иностранные СМИ сразу поймут, что мы теряем контроль над ситуацией в Мурманске. Поступим так, как я сказал. Ты политик, и в этой роли нужнее в Петербурге. Лащевским пускай теперь занимаются военные. Ты упустил обстоятельства, когда мог повлиять на вопрос сохранности города. Теперь приложи усилия, чтобы события не стали еще более глобальными. В общем, жду тебя в Питере завтра, к вечеру.

—Понял, — ответил Шахов и завершил видеоконференцию.

Глава 44: 231.

Депо №2

21.08.2022

23:15

Реутов почти дошел до второго депо. В городе царствовала тишина и тьма. На пустые, мрачные дома опустился легкий туман. Вокруг было тихо. Казалось, что город не переживал страшные события накануне. Дима изредка встречал тела погибших людей. После увиденного за последние два дня, создавалось впечатление, что район у “второго” практически “мимо себя” пропустил все городские беды. Реутов остановился перед входом в депо и задержал дыхание. В ушах послышался легкий звон тишины. Дима почувствовал ноющую боль брови. Он вошёл на территорию и медленно осмотрел ее. Большую часть занимало огромное, асфальтное “поле”. За ним, сквозь дымку и темноту, виделась форма трехэтажного здания. Повреждений не было, но вся территория выглядела заброшенной. На “поле” безобразно стояло несколько автобусов и троллейбусов. Между ними одиноко лежали тела погибших. Реутов медленно направился в сторону здания.

— “Помню момент, когда мы с женой ближе познакомились. Тогда мне казалось, что это всё не по-настоящему. Я думал, что мы слишком разные. Не мог предположить, что мы будем вместе. Глупые предрассудки. Как стремительно всё происходило, — миг и она – моя жена. Помню нашу свадьбу. Чудесный день. Яркие эмоции. Исключительная красота. Потом…еще миг – и у нас появился чудесный сын. Самые лучшие моменты в моей жизни. Но что-то решило: пора этой радости уйти из моей жизни. Лишить ее главного смысла. Что это? Проделки судьбы? Не верю в нее. Вселенная? Слишком мы — я, Оля и Сашка мелкие для нее…”

Реутов вошел в здание. Слева стоял неработающий кофейный аппарат, чуть дальше шла лестница на второй этаж. Прямо шёл длинный коридор, справа находился туалет. Дима вошел туда, включил фонарь и увидел настенное зеркало. Реутов подсветил бровь и присмотрелся на свое отражение. Рана почернела. Нитки пропитались кровью.

—“Похоже, начинает гнить”, —Дима отвел взгляд от зеркала, вышел из туалета и направился на второй этаж.

—Здесь кто-нибудь есть?! – крикнул Реутов в сторону второго этажа, но в ответ услышал собственное эхо. Ни единой души. Реутов поднялся на второй этаж.

— “Когда я увидел, сколько на полу было крови, я… я никогда не испытывал такого страха. Такой его силы не было, когда мародер приставил к моей голове ружье, и когда я был на крыше, в момент обрушения… А здесь – необъятный, парализующий сознание страх. Если бы Левичев, Казаков и Шахов всё же уехали… Может, всё было бы иначе. Но там было столько крови… возможно тогда всё уже было решено.”

В глазах всё словно поплыло от медленно появляющихся слез. Дима увидел вход в помещение – оно было похоже на комнату отдыха. В углу стоял кулер с чистой водой. Реутов подошел к нему, налил воды в ладони и помыл их. Затем набрал воду вновь, медленно промыл рану на брови и умыл лицо. Реутов подошел к окну. Отсюда было видно “поле”. Туман стал более густым. Реутов смотрел в пустоту. Он остановил свой взгляд на одном из троллейбусов. На нем большими, вытянутыми цифрами был нанесен бортовой номер ”231”. Реутов вышел в “поле”, подошел к троллейбусу и уставился на число.

— “Какое совпадение… Проклятые числа. С самого детства западали мне в память, даже когда это было не нужно. Любое воспоминание сопровождается числами. Двадцать третье января… До этого, в университете, эта последовательность – “два”-“три”-“один”— стала словно талисманом. Возможно, это не зря… Вначале мы с Шаховым, в роли друзей, что не потерялись во времени… потом моя семья – нас трое — я, мои любимые жена и сын. А теперь, всё, как на проклятом жетоне…”

Реутов увидел рядом лежащий камень, взял его, и с досадной злобой ударил по числу.

—Будь ты проклято! – Дима нанес несколько ударов. Поверхность повредилась, число выглядело разборчиво, но уродливо. По лицу Реутова покатились слезы. Отбросив камень в сторону, он вошел в салон и сел на одно из пассажирских мест. За окном туман полностью забрал в свою власть близлежащее пространство.

—“Жена — мертва, сын — тоже погиб. Местью их не вернуть. А сама идея идти в бой… сам не понимаю, зачем она мне. Но если бы она могла их вернуть. Если бы был хоть малейший шанс их вернуть…” — Реутов перевел взгляд в сторону тумана за окном:

—“Я бы все отдал за то, чтобы это сделать”.

Дима не отводил взгляд от окна. В теле ощущалась слабость и усталость. Реутов незаметно для себя уснул.