Концепция дипломатии выборов и ее международное измерение.

Современное развитие международной политической ситуации и те изменения, которые она порождает на мировой арене, глобальны и по своей сути подобны тектоническим движениям земной коры: мир усложняется, дипломатия и любое международное взаимодействие становятся многослойными и продвигаются одновременно по большому количеству треков.

Дипломатические отношения характеризуются сейчас такими разнонаправленными процессами, как глобализация и регионализация. В мире растет взаимодействие суверенных государств школы классической дипломатии с негосударственными акторами международной политики, благодаря чему появляются такие форматы взаимодействия, как дипломатия интеграционных объединений, межрегиональная кооперация, парадипломатия муниципалитетов, трансграничное сотрудничество религиозных организаций, внешние сношения городских агломераций, транснациональная экономическая деятельность корпораций, возрастает влияние отдельных личностей на международные экономические и политические процессы и многое другое. Бросовый характер популистского дискурса правительств многих держав приводит к турбулентности мировой политики, усложняет взаимодействие по стратегическим вопросам за счет увязывания внутриполитической повестки с внешнеполитическими действиями. Современные способы продуцирования и обработки информации ускоряют международное взаимодействие по целому ряду вопросов, но, в условиях мгновенного получения мировой общественностью новостей о международных событиях, также провоцируют опасность появления «скороспелой» реакции мировых лидеров на различные вопросы мировой повестки, которые зачастую оказываются более сложными.

Учитывая все эти долгосрочные тенденции, дипломатия, как живое и активное направление человеческой деятельности, отвечает на вызовы современного мира, развиваясь и усложняясь. Появляются «подвиды» дипломатической деятельности, о существовании которых во времена доминирования классических дипломатических отношений между суверенными государствами сложно было даже помыслить, и, в новой реальности, они порой работают даже эффективнее ее привычных средств. При этом, именно дипломатия XXI века, сложный и многогранный социальный институт, играет исключительную роль в управлении и развитии всех видов международных связей. В числе новых инструментов международного взаимодействия существуют такие направления, как публичная, спортивная, цифровая, экономическая, региональная, научная, электоральная дипломатия и многие другие. Все они, в большей или меньшей степени, взаимопроникаемы и пересекаются друг с другом, не теряя при этом своей индивидуальности.

Согласно мнению Василия Николаевича Лихачева (член ЦИК России, курирующий в Комиссии вопросы международного сотрудничества, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор), электоральная дипломатия – это комплекс специфических приемов и механизмов организации национальных выборов и референдумов, имеющих и международное измерение, связанных с внешним пространством, его тенденциями и действующими акторами[176]. Она включает в себя международные меры по обмену национальной избирательной практикой, действующей нормотворческой базой, изучению зарубежного правоприменительного опыта, разработку общепризнанных избирательных стандартов[177].

Не является секретом тот факт, что электоральная дипломатия сравнительно молодое направление, обсуждение которого в мировой и отечественной науке принято относительно недавно. Выделяя авторов, пишущих по данной тематике, нужно понимать, что мы указываем здесь исследователей, изучающих различные аспекты взаимосвязи дипломатической деятельности и вопросов проведения выборов и референдумов.

Среди отечественных авторов следует выделить Станислава Леонидовича Ткаченко, профессора кафедры европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ. В своей монографии «Мониторинг развития демократии: наблюдение за выборами и референдумами», опубликованной в 2015 г. под эгидой Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ, исследователь впервые в отечественной науке представляет анализ понятия «электоральная дипломатия». Согласно С. Л. Ткаченко: «электоральная дипломатия — это сфера межгосударственных (транснациональных) отношений, включая сотрудничество в рамках межправительственных организаций, в рамках которой осуществляется гармонизация подходов к международному мониторингу и имплементация согласованных на межправительственном уровне базовых норм и принципов с целью гарантировать свободное волеизъявление граждан и его корректное отражение в результатах выборов/референдумов»[178]. Также среди отечественных авторов, принимающих участие в исследовательской деятельности по проблематике взаимодействия дипломатии и избирательных процессов в рамках Содружества независимых государств, следует отметить профессора Юридического факультета СПбГУ Алексея Сергеевича Карцова и его работу «Международные избирательные стандарты и их выполнение государствами СНГ (в контексте электорального наблюдения со стороны Содружества Независимых Государств)», в которой автор анализирует как сложившуюся практику наблюдения за выборами в контексте уникальных исторических особенностей стран-участниц Содружества, так и вопросы приведения в соответствие национальных законодательств стран-участниц с Конвенцией о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах-участниках СНГ[179]. Не ограничиваясь только крупными монографиями, нельзя пройти мимо статьи сотрудника Тюменского государственного университета, Ксении Юрьевны Матрёниной, под заглавием «Проблемы сопровождения электронного голосования на выборах: российский и зарубежный опыт», в которой автор подробно рассматривает проблему применения современного оборудования в избирательных процессах, анализируя как преимущества, так и риски цифровизации электорального процесса в России и мире[180]. Также стоит обратить внимание на интересную работу членов ЦИК РФ Владимира Евгеньевича Чурова и Бориса Сафаровича Эбзеева под названием «Глобализация. Международные гуманитарные стандарты. Суверенитет России», в которой авторы анализируют сложившуюся правотворческую практику в отношении формирования избирательных норм во всем мире, а также их использование в международной политике для обеспечения национальных интересов определенных ее акторов[181].

Если говорить о зарубежном анализе вопросов взаимодействия мировой политики и электорального процесса, то довольно активным автором по данной тематике является Антон Щеховцов, сотрудник Университета Вены и Киевского института евро-атлантического сотрудничества, его работы «Fake election observation as Russia's tool of election interference: The Case of AFRIC», «Far-Right Election Observation Monitors in the Service of the Kremlin's Foreign Policy», «Foreign Observation of the Illegitimate "General Elections" in the Donetsk People's Republic and Lugansk People's Republic in November 2018» и др.[182] анализируют российскую внешнеполитическую деятельность, напрямую связанную с институтом деятельности наблюдения выборов, в частности, в перечисленных работах рассматриваются кейсы контроля российского руководства за проведением наблюдения за выборами в Кении и Зимбабве, привлечения лояльных российскому руководству международных наблюдателей, организации и проведения выборов в непризнанных Донецкой и Луганской народных республиках. Также интересны работы авторов, изучающих проблематику политизации наблюдения выборов на африканском континенте, так как Африка в современном мире – некий своеобразный вечный источник нестабильности, которая обуславливается динамичным характером развития региона, а также отсутствием устоявшихся демократических традиций. Д-р Бидеми Бадмус, сотрудник Панафриканского Университета, в своей работе «Understanding the Game, the Dynamics and Politics of International Election Observation in Nigeria’s Fourth Republic» изучает использование подложных наблюдателей как постоянную практику нигерийского руководства для легитимации подтасовок на выборах[183]. Выпускник Американского международного университета, Муема Вамбуа, в своей работе «International Interventions in Kenya’s 2007 Electoral Conflict: Diplomacy, Conflict Resolution and Peace-building» анализирует международный ответ на пост-выборные протесты в Кении 2007 г.[184]. Интерес вызывает исследование, опубликованное в соавторстве авторами Лондонского университета Анны Радер и Майкла Уоллса «Report by International Observers on the 2016 Voter Registration Process in Somaliland», где подробно анализируется опыт применения руководством непризнанной республики Сомалиленд технологий продвинутой биометрии при регистрации избирателей на местных выборах[185].

При наличии зарубежных исследований по теме, электоральная дипломатия как термин существует в принципе только в российском исследовательском дискурсе. В. Н. Лихачев объясняет это тем, что «Россия является одним из мировых электоральных лидеров. Россия одновременно выступает идеологом, спонсором и правоприменителем норм и принципов такого института международных отношений, как электоральная дипломатия»[186].

И с этим мнением трудно не согласиться: ЦИК РФ имеет 40 соглашений о сотрудничестве и обмене правовой информацией с центральными избирательными комиссиями других стран и международных организаций, в рамках которых осуществляется деятельность по развитию электоральной системы Российской Федерации с опорой на передовой мировой опыт, происходит обмен наблюдателями для повышения прозрачности выборов и многое другое. Среди организаций следует отметить членство в Ассоциации организаторов выборов стран Европы (АОВСЕ)[187], меморандум о взаимопонимании по вопросам сотрудничества с Организацией американских государств (ОАГ)[188], участие в создании Всемирной ассоциации избирательных комиссий (A-WEB)[189], членство в Ассоциации азиатских избирательных органов (ААИО)[190], меморандум о взаимопонимании с Ассоциацией арабских избирательных органов (ААИО)[191]. О трех крупнейших организациях, напрямую занимающихся электоральной дипломатией, членами которых к тому же напрямую выступают избирательные органы, стоит сказать подробнее.

Ассоциация организаторов выборов стран Европы (АОВСЕ) – международная неправительственная региональная организация, чей устав принят в ноябре 1998 г. (встречи и мероприятия по образованию АОВСЕ проводились с 1991 г.). Ассоциация не зависит от политических партий и правительств своих государств. Целью Ассоциации является продвижение институционализации и профессионализации демократических процедур в регионе[192].

На ее ежегодных конференциях обсуждаются такие темы, как прозрачность выборов, развитие электоральных технологий, взаимосвязь медиа и электорального процесса, участие граждан в выборах и многие другие. Представители ЦИК РФ стояли у истоков образования Ассоциации, две ежегодных конференции АОВСЕ были проведены в Москве – в 1997 г. (6-я ежегодная конференция, в рамках которой были обсуждены темы, связанные с обеспечением прозрачности выборов, международным наблюдением на выборах и новыми тенденциями в электоральном процессе во всем мире[193]) и в 2002 г. (11-я ежегодная конференция АОВСЕ, повесткой которой послужила тема «Международные электоральные стандарты в законодательстве и практике стран Европы»[194]).

Последними актуальными мероприятиями Ассоциации стала череда онлайн-симпозиумов о влиянии пандемии на избирательный процесс, а в 2021 году было решено сосредоточить фокус на участии молодежи в выборах[195].

Процесс переговоров по организации Ассоциации азиатских избирательных органов (ААИО) начался еще в 1997 г., на Симпозиуме представителей азиатских избирательных органов и некоммерческих организаций в Маниле, Филиппины. В 1998 г. был принят Устав ААИО, а в 1999 г. прошла первая встреча исполнительного совета в Катманду, Непал. Деятельность Ассоциации направлена на продвижение и институционализацию открытых и прозрачных выборов, развитие независимых и беспристрастных избирательных органов, повышение профессионализма сотрудников, обмен информацией и поддержка исследований по электоральной тематике[196].

ЦИК РФ является членом организации с 2014 г., когда делегация Избиркома под руководством заместителя Председателя ЦИК России Станислава Владимировича Вавилова впервые приняла участие в заседании Генеральной Ассамблеи ААИО. Российские представители поделились с коллегами своими разработками, включая КОИБы, а также презентовали систему ГАС «Выборы» и ее преимущества при организации наблюдения за выборами в формате прямого включения[197]. 7 сентября 2019 года в Москве состоялось заседание Исполнительного совета ААИО, где были обсуждены текущие вопросы деятельности Ассоциации (проблемы с юридическим оформлением ААИО в Филиппинах, различные организационные моменты)[198]. Последние мероприятия связаны с развитием независимости и беспристрастности избирательных органов Ассоциации, электоральных реформ и просвещения избирателей; в Индии проводился специальный тренинг по электоральному менеджменту, в котором могли принять участие сотрудники избирательных органов ААИО[199].

Создание какой-либо организации, которая могла бы объединить под своей крышей сотрудничество избирательных органов всего мира, было предложено представителями Национальной избирательной комиссии Южной Кореи во время одной из конференций представителей ААИО в 2011 г[200]. Спустя некоторое время были организованы рабочие группы с инклюзивным доступом, в деятельности которых приняли участие около 140 национальных избирательных комиссий, международных организаций и НКО, в том числе представители ЦИК РФ[201]. В конце концов, их работа вылилась в запуск Всемирной ассоциации избирательных комиссий (A-WEB) 14 октября 2013 года в Сонгдо, Южная Корея (там и сейчас находится Секретариат Ассоциации)[202].

На данный момент организация объединяет 118 избирательных органов из 108 стран со всего мира. Организация нацелена на обмен опытом и экспертизой между участниками, определение и формирование ответа на последние тренды, вызовы и новации, касающиеся электорального процесса. Ее видение строится на укреплении эффективности в проведении свободных, честных, прозрачных и всеобщих выборов во всем мире[203].

Под ее руководством осуществляются программы обучения сотрудников избирательных органов, различная совместная деятельность с отдельными организациями в сфере развития электорального процесса и поддержки избирательного цикла, также Ассоциация направляет своих наблюдателей в другие страны с целью аккумулировать лучшие практики проведения выборов[204]. В Ассоциации есть специальное направление, ответственное за развитие цифровизации электорального процесса в странах, из которых поступает соответствующий запрос. Это т. н. Страновая Программа ИКТ в Избирательном Процессе (The Election ICT Country Program), которая уже осуществила несколько проектов в Киргизии (создание сканнеров бюллетеней), Эквадоре (улучшение машин прямой записи голосования), Узбекистане (предотвращение возможности двойного голосования) и других странах[205]. Влияние социальных сетей и информатизации на выборы было одной из последний тем, обсуждавшихся на очной встрече участников A-WEB, на которой также выступали представители ЦИК РФ[206].

Как мы видим из приведенных выше примеров, российские представители активно участвуют в трех крупнейших международных организациях избирательных органов, стояли у истоков двух из них (Европейской и Всемирной), проводят в Москве мероприятия этих ассоциаций и занимаются развитием международного трека в электоральной сфере. Таким образом, очевидны как большой опыт ЦИКа РФ в осуществлении многопланового международного сотрудничества, так и его широкие возможности в проведении электоральной дипломатии.

Однако, при всей комплексности определения «электоральная дипломатия», по нашему мнению, оно не отражает всю сложившуюся практику дипломатического взаимодействия вокруг избирательного процесса в мире. Существуют такие международно-значимые казусы в электоральной сфере, как, например, нашумевшая кампания американского истеблишмента по поводу обвинений российского политического руководства во вмешательстве в президентские выборы в США в 2016 г., которые не вписываются в его рамки, а совершаются на грани тесного переплетения дипломатии публичной/цифровой/электоральной. Вопросы политического и дипломатического признания или игнорирования результатов выборов и референдумов в определенных странах и регионах также, выходя за рамки определения «электоральная дипломатия» существуют уже давно. Наша страна сталкивалась с проблемой дипломатического признания еще во времена образования Советского Союза, а нынешние претензии к результатам крымского референдума, например, являются маркером важности формирования и проведения определенной политики, связанной с избирательным процессом и направленной вовне. Все эти факторы позволяют нам говорить о целесообразности введения нового концепта – дипломатии выборов, который также включает в себя уже обозначенные выше категории ответственности электоральной дипломатии.

Дипломатия выборов предполагает под собой комплексное понятие, затрагивающее весь спектр взаимодействия государств, государственных образований, международных правительственных и неправительственных организаций по вопросам электорального процесса – от вопросов дипломатического признания результатов народного волеизъявления до сотрудничества государств в электоральной сфере.

То, насколько чувствительны и важны для современного мира вопросы проведения выборов совершенно очевидно: согласно рейтингу демократий, ежегодно составляемому the Economist, по крайней мере 167 стран мира (из 193, признанных ООН) идентифицируют себя как демократические государства[207]. Соответственно руководители в этих странах приходят к власти именно путем народного волеизъявления, и дипломатия выборов, в той или иной степени, касается каждого из них. Избирательные кампании общегосударственного значения охватывают ежегодно около половины из этого числа. И во всех этих кампаниях необходимо межгосударственное сотрудничество – от привлечения международных наблюдателей для подтверждения легитимация прохождения выборов до оказания содействия иностранным гражданам, находящимся на территории других государств во время избирательных кампаний, в реализации их конституционных прав через содействие посольствам и консульствам этих стран в организации голосований на их территории. Помимо стран-членов ООН существуют также многочисленные государственные образования, которые не имеют полного международного признания, но тоже построены на принципах демократической легитимации своих органов власти – они также становятся субъектами дипломатии выборов. Например, ЦИК РФ развивает сотрудничество с избирательными органами таких частично признанных государств, как Республики Абхазия и Южная Осетия[208]. Осуществляя поддержку и наблюдение за избирательным процессом в этих странах, он оказывает благотворное влияние на развитие молодых демократий.

Так же, как и любой дипломатической деятельности, дипломатии выборов свойственно работать не только с идеалами международного сотрудничества во имя всеобщего развития, но и с построением имиджа своего государства на мировой арене, защитой его национальных интересов, репрезентацией его позиций по вопросам мировой повестки и многим другим[209]. Если все то, что упоминалось выше в рамках электоральной дипломатии, скорее походило на идеалистическую картину всемирного сотрудничества во имя благополучия, то в дипломатии выборов присутствует и сложный реалистический комплекс «жестких мер» – от проведения красных линий до обеспечения соответствующего информационного сопровождения своей электоральной деятельности.

Например, максимально близким к реалистической концепции дипломатии выборов является древний вопрос дипломатического признания. Признание легитимности существования государственных образований на мировой арене лежит в политико-дипломатической сфере и не может быть урегулировано исключительно методами электоральной дипломатии, хотя напрямую и связано с ней. Одним из крупнейших событий для дипломатии выборов в этом ключе стал украинский кризис 2014 г. и его прямые последствия – референдум Автономной Республики Крым и города Севастополь о вхождении в состав РФ (16.03.2014), провозглашение независимости Донецкой (07.04.2014) и Луганской (27.04.2014) народных республик.

Референдум о вхождении Крыма в состав РФ признан легитимным лишь некоторыми странами-членами ООН (в т. ч. РФ, Афганистан, Венесуэла, Куба, КНДР, Никарагуа, Сирия)[210], несмотря на присутствие международных наблюдателей и депутатов от 23 стран (России, Латвии, Бельгии, Польши, США, Монголии, Китая, Сербии, Израиля, Франции, Германии, Италии, Испании, Греции) на совершавшемся голосовании 16.03.2021[211]. Украина и мировые державы аргументируют непризнание результатов отсутствием официальных наблюдателей миссии ОБСЕ (которые отказались от участия из-за отсутствия приглашения со стороны официальных властей Украины), а также отмечают, что депутаты Европарламента и парламентов национальных государств, участвовавшие в наблюдении, входят в оппозиционные политические движения в своих странах[212].

Отсутствие доверия условиям проведения того или иного голосования является достаточно весомым аргументом в пользу непризнания его результатов, однако, для более точного определения волеизъявления людей в таких случаях, используют метод социологического опроса. В вопросе принадлежности Крыма соцопросы однозначно подтверждают его правомерность: телефонный опрос GFK Ukraine от 14.03.2014 (за два дня до референдума) показал результат в 70,6% за вхождение в состав РФ, и в 10.8% – против[213]; американское исследование PewResearchCenter, проведенное через месяц после референдума показало, что 88% жителей Крыма выражают согласие с его результатами[214]; в новом опросе GFK Ukraine, спустя десять месяцев после референдума, уже 93% крымчан поддерживали воссоединение Крыма с Россией[215].

Таким образом, налицо проявление дипломатии выборов – отнюдь не из-за недоверия совершившемуся народному волеизъявлению и не из-за сомнений в правильности проведения голосования, а из-за принципиального несогласия с самим фактом вливания Крымского полуострова в состав РФ, усиления России на Черном море, провала европейской политики в Украине и многих других факторов, референдум в Крыму не мог быть признан коллективным Западом, а его воля была навязана многим другим участникам международного сообщества[216].

Донецкая и Луганская народные республики и вовсе не получили никакого дипломатического признания со стороны стран-членов ООН и единственной страной, поддерживающей с ними официальные дипломатические отношения является частично признанная Южная Осетия (проявление дипломатии выборов со стороны руководства этого государственного образования). Соцопросы, проводимые в этих республиках показывают сложный процесс образования в них собственных, донецкой и луганской, идентичностей, отличных от украинской либо российской. Согласно последнему соцопросу, проведенному влиятельным украинским еженедельником «Зеркало недели. Украина» только 18,5% жителей республик так или иначе видят свое будущее в составе Украины, при этом 13,4% из них видят ДНР и ЛНР как территории «с особым статусом» [217].

Как и в случае с крымским референдумом, вопрос легитимации политических процессов в обеих республиках относится к проблемам политико-дипломатического характера. Ведь отсутствие признания этих государственных образований со стороны государств-членов ООН (в том числе РФ) обусловлено сложной геополитической ситуацией в регионе, где переплетаются интересы большого количества значимых акторов, а не, опять-таки, недоверием к праву республик на самоопределение или результатам проходящих там избирательных кампаний. Хотя здесь есть различные факторы, напрямую влияющие на ситуацию. Например, невыполнение Украиной Минских договоренностей, в связи с чем на территориях ДНР и ЛНР  электоральные процессы проходят в соответствии с республиканскими законодательными актами, которые Киев потом спокойно может не признавать[218]; жители Донбасса с лета 2019 года вовсе не допускаются к местным выборам в Украине[219]; политические деятели ДНР и ЛНР находятся под западными санкциями[220]. Все это представляет собой не что иное, как проявления дипломатии выборов: со стороны мирового сообщества – в отказе этим республикам в легитимации; со стороны республик – попытки установления международных связей, проведение выборов и их презентация общественности и многое другое; со стороны Украины – не допуск жителей республик к украинским выборам, не принятие результатов выборов в республиках, игнорирование ряда Минских договоренностей и проч.; со стороны России – неафишируемое кураторство над ДНР и ЛНР, облегчение получения российских паспортов гражданам непризнанных республик, гуманитарная помощь и многое другое[221].

Также в последнее время дипломатия выборов сталкивается с интересным феноменом двойного политического руководства, когда в каких-либо странах не признаются официальные итоги иностранных выборов, на основании чего они самостоятельно поддерживают оппозиционных кандидатов как новое политическое руководство этих стран, победившее на выборах. В частности, 23 января 2019 г. венесуэльский оппозиционный политик, смещенный с должности главы парламента Верховным Судом, Хуан Гуаидо, ставя под сомнение результат прошедших 10 января президентских выборов, объявил себя временно исполняющим обязанности президента Венесуэлы. В тот же день его признал президент США Дональд Трамп, а затем началась волна дипломатических признаний со стороны Аргентины, Бразилии, Канады, Колумбии, и других государств, в сумме свыше пятидесяти[222]. Был создан международный прецедент, когда фактически президентом страны является Николас Мадуро, объявивший себя победителем на выборах, в то время как дипломатическое признание получил оппозиционный временный президент Хуан Гуаидо, который получил под свой контроль венесуэльские активы в США и контроль над дипломатическими учреждениями Венесуэлы в США и нескольких других государствах[223]. Спустя два года подобное положение сосуществования двух президентов в стране фактически не изменилось, хотя в январе 2021 г. промадуровские силы смогли благодаря прошедшим накануне выборам взять под контроль парламент страны, таким образом, окончательно устранив оппозицию от власти[224].

На рассмотренном примере можно видеть, каким образом дипломатию выборов (непризнание результатов выборов и признание временного президента) пытались использовать как рычаг влияния на внутриполитическую ситуацию в Венесуэле с целью смены неудобного для конкретных акторов мировой арены политического руководства в Каракасе.

По схожему сценарию, к слову, после президентских выборов в Беларуси 9 августа 2020 г., действовала основная оппозиционная кандидатка, госпожа Мария Тихановская, бежавшая вместе с семьей в Литву и оттуда уже объявившая себя победителем и законной главой государства[225]. Дистанцируясь от дискуссии о результатах белорусских президентских выборов (в которых, напомним, о своей победе объявил А. Г. Лукашенко, что вызвало массу народного недовольства и привело к началу белорусских протестов во всех крупнейших городах страны), отметим, что здесь явно видно грамотный расчет на дипломатию выборов крупных мировых игроков со стороны Тихановской. Оказавшись в Литве, она сразу начала диалог с представителями России, Европейского Союза, США, Украины и других акторов мировой арены с тем, чтобы они, во-первых, признали ее легитимность, во-вторых, способствовали ее действительному приходу к власти. И тем пришлось реагировать, в частности: Россия теперь вынуждена, в силу транслируемых ею международных принципов, проводить четкую линию на поддержку легитимности Лукашенко и бесконечно напоминать западным партнерам о неприемлемости вмешательства во внутренние дела суверенных государств; Европейский Союз вынужден в силу своих внешнеполитических моральных установок оказывать госпоже Тихановской поддержку, как на уровне риторики, так и разрабатывая различные планы «структурных реформ», «поддержки демократических преобразований» в Беларуси и проч.[226].

Интересным кейсом дипломатии выборов, стоящим упоминания, также является американская информационная кампания по предполагаемому российскому вмешательству в Президентские выборы США в ноябре 2016 г. Кампания имела множество последствий от нового витка американской санкционной политики до закрытия российских диппредставительств в США с последовавшей далее «войной диппредставительств» (когда оба государства постоянно требовали уменьшения количества дипломатов в стране партнера и закрывали консульские и торговые учреждения друг друга)[227]. Глобальная информационная кампания была порождена из логики внутриполитической повестки и, в силу обстоятельств, направлена вовне. Проигравшие выборы представители Демократической партии и их союзники хотели заставить американский народ, во-первых, усомниться в легитимности победившего на выборах Дональда Трампа (чем не допустить его повторного избрания), во-вторых, сплотиться вокруг внешней угрозы. Дистанцируясь от результатов расследования по вмешательству, отметим, что здесь проявлением дипломатии выборов был как раз весь сложный комплекс внешнеполитической деятельности, пропагандистских усилий, механизмов американской мягкой силы, направленный на проведение общемировой информационной кампании.

Также следует отметить, что участие в дипломатии выборов принимают не только государства, но и организации, причем не всегда напрямую связанные с вовлечением в свою деятельность избирательных органов (как упомянутые выше АОВСЕ, ААИО, A-WEB и др.). Самым очевидным примером тому является деятельность Организации Объединенных Наций – исторически так сложилось, что еще в процессе деколонизации и во времена активной деятельности Совета по Опеке, организация контролировала проведение выборов и референдумов во всем мире. Ныне под ее руководством проходит организация содействию избирательным кампаниям, которую в рамках Департамента по политическим вопросам и вопросам миростроительства совершает Отдел по оказанию помощи в проведении выборов[228].

Другие международные организации, как правительственные, так и неправительственные, также оказывают влияние на электоральные процессы в мире. Например, такие организации, как ОБСЕ, СНГ, ШОС, ОАГ, Совет Европы и др. занимаются наблюдением и, что немаловажно, верификацией плебисцитов на территориях стран-участников. Вопросы международной наблюдательской деятельности играют важную политико-дипломатическую роль и однозначно являются значимым инструментом дипломатии выборов во всем мире. Например, обвинения в фальсификации и подтасовках на выборах в РФ как федерального, так и местного значения постоянно сопровождаются критикой со стороны западных демократий[229][230], на что ЦИК РФ постоянно отвечает своей приверженностью к открытому демократическому избирательному процессу и поддержкой международных практик наблюдения в России[231]. В частности, на выборах Президента РФ в марте 2018 г. было зарегистрировано беспрецедентное число международных наблюдателей – 1513 человек из 115 государств и 14 международных организаций, которыми был сделан вывод о соответствии проведенных выборов общепризнанным избирательным стандартам и международно-правовым обязательствам страны[232].

В деятельности международных наблюдателей ООН также играет немаловажную роль, в Организации разработаны важнейшие документы, связанные с международным наблюдением: Декларация глобальных принципов международного наблюдения за выборами (2005 г.), Декларация глобальных принципов непартийного наблюдения и мониторинга выборов общественными организациями (2012 г.) и проч., также у каждой межправительственной организации существуют свои документы по регламентации осуществления наблюдения за выборами[233].

Многие организации фактически создают основу для нормативной базы электорального процесса своих стран-членов, задают основные принципы избирательных стандартов, таким образом также участвуя в дипломатии выборов. Здесь можно привести множество документальных примеров. Например, во Всеобщую декларацию прав человека 1948 г. включены активные и пассивные избирательные права (ст. 21)[234], а, согласно ст. 55 Устава ООН, Организация и ее члены обязуются оказывать поддержку «всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии»[235]. Помимо ООН, влияние на электоральную повестку оказывают такие документы международных организаций, как Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (1990 г.), где отмечается общая решимость стран-подписантов «строить демократические общества на основе свободных выборов и верховенства закона» и возлагается обязанность на совершение наблюдательских функций в отношении друг друга, в т.ч. приглашая наблюдателей от Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ)[236]; Конвенция о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах-участниках Содружества Независимых Государств (2002 г.)[237]; Всеобщая декларация о демократии Межпарламентского союза (1997 г.)[238] и другие.

Развитие современной технологической базы, цифровизация электорального процесса в мире приводит к усложнению дипломатии выборов, которая теперь пересекается с цифровой дипломатией и характеризуется инновационной повесткой. Это направление можно считать одним из самых перспективных в современной дипломатии выборов: обмен опытом в цифровизации электорального процесса между государствами, которые уже достигли определенных успехов на этом поприще, и только вступающими на этот путь. Среди занимающих передовые позиции в цифровизации электорального процесса, находятся такие страны, как Эстония (первая и единственная страна, которая дает гражданам возможность голосования онлайн на местных, национальных и европейских выборах[239]), Россия (ГАС «Выборы», опыты с проведением онлайн-голосования на технологии блокчейн), Объединенные Арабские Эмираты (в 2011 электронное голосование на выборах в Национальный Совет[240]), Бразилия (машины прямой записи голосования, биометрия при регистрации избирателей[241]), Индия (биометрия, опыты проведения онлайн голосования в отдельных штатах, которые по количеству населения вполне соответствуют многим европейским государствам[242]), Швейцария (онлайн-голосование на местных выборах используется повсеместно, национальная цель – ввести его на территории всей страны[243]), США (машины прямой записи голосования, опыты по проведению онлайн-выборов[244]) и другие.

При этом следует отметить, что, несмотря на существования опыта проведения электронного голосования, как ни парадоксально, но цифровизация электорального процесса продвигается с трудом в странах, где демократия имеет долгую историческую традицию (США, Великобритания, Франция. Бельгия и др.). Все эти государства регистрировали ошибки во время своих первых опытов проведения электронного голосования и под давлением общественности и СМИ были вынуждены свернуть эксперименты. Более того, это не кажется общеизвестным фактом, но уровень технологической грамотности населения, несмотря на повсеместное распространение гаджетов, в этих странах очень низок. Отсюда – вполне понятное недоверие технологиям в тех вопросах, которые исторически решались с помощью других средств[245].

Таким образом, очевидно, что тон в осуществлении дипломатии выборов по вопросам цифровизации электорального процесса будут задавать такие страны, как Эстония, Россия, Индия, ОАЭ, Бразилия. Учитывая результаты экспериментов в этих странах, можно говорить о том, что каждая обладает значительным потенциалом к экспорту своих технологий и административных решений в вопросах