Прошу прикрыть авиацией расположение дивизии».

Вечером 12 сентября наступавший с юга немецкий пехотный полк при поддержке танков захватил Романовку, блокировав пути отхода наших войск на Пушкин. Защитников Красногвардейска связывал теперь с Ленинградом узкий коридор, простреливае­мый на реке Ижоре из всех видов оружия. Чтобы сохранить его, командование 2-й гвардейской дивизии собрало сводную боевую группу из ополченцев специальных подразделений, ко­торой было приказано во что бы то ни стало задержать против­ника. Здесь же вели неравную борьбу бойцы 270-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, сформированного из тру­дящихся Смольнинского и Невского районов. Севернее, в рай­оне Пендолова, продолжали борьбу остатки подразделений 276-пульбата, прикрывая дальние подступы к Пушкину и Слуцку(Павловску).

В половине первого ночи штаб 42-й армии направил командованию фронта боевое донесение: «Противник... перерезал дорогу Красногвардейск-Ленинград, отрезав 2-ю гвардейскую дивизию от баз снабжения; с вечера начал наступление силою до дивизии на Мариенбург и на Мозино. 2 гсд несет очень большие потери. Части дивизии ведут бой в окружении». Утром 13 сентября командующий фронтом (им еще оставался к е. Ворошилов) передал 2-ю гвардейскую дивизию народного ополчения и все отдельные части и подразделения, оборонявши­еся в районе Красногвардейска, 55-й армии и потребовал от ее командующего прочно удерживать район, включающий Пуш­кин, Слуцк, Колпино. Дивизии было приказано оставить Красногвардейск.

Выставив заслоны, наши войска начали отход. Однако к это­му времени главный пояс укреплений центрального сектора УР на ряде участков оказался прорванным, а система огня — в значительной мере дезорганизованной. Многие долговременные сооружения были блокированы противником и взорваны со сво­ими гарнизонами. Несмотря на резкое ухудшение обстановки, бойцы 1-го и 2-го полков дивизии и 267-го отдельного пулемет­но-артиллерийского батальона под общим командованием Героя Советского Союза полковника В. А. Трубачева продолжали биться с врагом. Их оставалось менее 500 человек. Геройски сража­лись командир 267-го батальона Н. И. Демьянов, его комиссар Ф. И. Казначеев, парторг батальона Н. X. Митьковцев, коман­дир роты Д. А. Косарев, командиры орудий А. В. Абросимов, В. В. Горстин, В. К. Хренов и другие.

В эти трудные часы мужество и бесстрашие проявили бойцы группы прикрытия 267-го батальона во главе с политруком А. С. Григориным, бывшим сотрудником Института «Союзникельоловопроект». На углу Советской улицы и проспекта 25-го Октября они приняли свой последний бои, встретив захватчиков пулеметным огнем. В неравной схватке политрук был контужен, и гитлеровцы схватили его. Через три дня после взятия города фашисты повесили Григорина на городской площади. Его подвиг не забыт. Именем Андрея Григорина названа одна из улиц Гатчины.

Сдерживая наседавшего врага, остатки ополченских подразделений отступили к реке Ижоре. Под сильным огнем немецких орудий и минометов днем 13 сентября они переправились на ее северный берег и соединились с нашими частями. Вместе с бой­цами подразделений 70-й стрелковой дивизии ополченцы на не­которое время задержали противника.

В числе ополченских подразделений, уходивших последними из Красногвардейска, был взвод младшего лейтенанта А. М. Четвертакова, занимавший дот № 919 на северной окраине Мариенбурга с конца августа по 12 сентября 1941 года. Рубеж, на котором находился дот, многократно подвергался мощным бом­бовым ударам с воздуха, сильным артиллерийским и миномет­ным обстрелам. 11 сентября к исходу дня пять немецких танков, прорвавшихся на правом фланге, обошли дот с тыла и открыли по нему огонь. Бойцы, лишенные маневра, вывели орудие из строя и отошли в расположение артиллерийской батареи, зани­мавшей огневые позиции в непосредственной близости. Батарея открыла огонь по танкам прямой наводкой и подбила два из них, остальные отступили.

Из 17 человек первоначального состава взвода Четвертакова к исходу суток 11 сентября оставалось в строю 7, из них двое — раненых. В этот день взвод пополнили бойцы соседнего дота, которыми командовал младший лейтенант Кравченко.

В течение следующих двух суток — 12 и 13 сентября - батарея и прикрывавшие ее бойцы взводов Четвертакова и Крав­ченко, находясь практически в окружении, подвергались неоднократным ударам с воздуха, минометному и артиллерийскому обстрелам, но позиций своих не оставили. Они отбивались от наседавших со всех сторон автоматчиков, стремившихся во что бы то ни стало захватить батарею и уничтожить ее защитников. И только получив по рации приказ оставить позиции и уходить на Пулково, артиллеристы прекратили огонь, прорвались через заградительный заслон противника и прибыли на место назначения, где снова вступали в бой. За героизм многие из них были на­граждены орденами и медалями.

Оборона Красногвардейска подразделениями 2-й гвардей­ской дивизии народного ополчения, 126, 267 и 270-го отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов в августе-сентябре сыграла важную роль в срыве попыток врага быстро выйти к Ленинграду с юга.

Рассказывая о развернувшемся в районе Красногвардейска сражении немецкий историк Вернер Хаупт писал: «6-я танковая дивизия в первые дни наступала медленно. Ей пришлось взять штурмом 32 дота и 2 укрепленных узла, прежде чем она смола продвинуться вперед... Полицейская дивизия СС была вынуж­дена остановиться 10 сентября перед Красногвардейском. Тем временем сражавшаяся правее 269-я дивизия пробивалась в го­род с юго-востока. 42-я советская армия упорно сопротивля­лась. Уличная борьба продолжалась до полудня 13 сентября, затем Красногвардейск пал».

Всю вторую половину дня 13 сентября противник проводил перегруппировку войск, приводил в порядок свои потрепанные части и подразделения, осуществлял перебазирование артилле­рии и тыловых служб. За пять дней боев одна только полицей­ская дивизия СС потеряла 2100 человек убитыми и ранеными. Продолжалась также ликвидация отдельных очагов обороны опол­ченцев, находившихся севернее и северо-восточнее Красногвар­дейска.

Чтобы прикрыть с запада район Пушкина и тыл Слуцко-Колпинского укрепленного района, по указанию Военного совета фронта была срочно сформирована группа под командованием майора Петровского и батальонного комиссара Овчинникова, в которую вошли остатки 1-й дивизии народного ополчения и 237-й стрелковой дивизии. В 20 часов 13 сентября она заняла оборону на рубеже Новые Сузи—западная и юго-западная окраина Алек­сандровской. Одновременно вышедшие из окружения бойцы и командиры 2-й гвардейской дивизии народного ополчения (в основном 3-й полк) закрепились в районе Пендолова.

Дни 14 и 15 сентября прошли в напряженных боях. Противник настойчиво рвался к Пушкину, стремясь расчленить войска 42-й и 55-й армий. Наши части оказывали ему упорное сопротивление, то и дело переходя в контратаки. Пользуясь преимущест­вом, враг бросил танки против группы Петровского и в 17 часов 15 сентября захватил Александровскую. К этому же времени подразделения 70-й стрелковой дивизии и 2-й гвардейской диви­зии народного ополчения были оттеснены к юго-западной окраи­не Пушкина.

К вечеру 16 сентября положение на фронте резко ухудшилось. Немецкое командование ввело в бои все части 1-й танко­вой дивизии, полицейской дивизии СС, 269-й и 121-й пехотных дивизий, стремясь добиться глубокого прорыва нашей обороны. Оно рассчитывало окружить и уничтожить в районе Пушкина, Слуцка основные силы 55-й армии, а затем ударом во фланг 42-й армии, защищавшей пулковскую позицию, дестабилизи­ровать весь фронт и открыть своим войскам дорогу на Ленин­град.

Главный удар противник нанес по группе Петровского и 260-му полку 168-й стрелковой дивизии. В первой половине дня их бое­вые порядки подверглись нескольким мощным артиллерийско-минометным налетам, восьми воздушным атакам. Понеся боль­шие потери, группа Петровского отошла к опушке Александров­ского парка, 260-й полк — к Павловскому парку.

Всю вторую половину дня на подступах к Большому Кузьмину и Пушкину продолжались ожесточенные бои. Вместе с группой Петровского здесь сражались ополченцы 3-го полка 2-й гвардей­ской и 1-го полка 1-й дивизии народного ополчения, бойцы 76-го (Пушкинского) истребительного батальона. Огнем орудий, по­ставленных на прямую наводку, связками гранат и бутылками с горючей смесью они уничтожали фашистские танки, истребляли продвигавшуюся за ними вражескую пехоту. В середине дня ополченцы 3-го полка предприняли контратаку в направлении Александровской. Не поддержанные нашей артиллерией, они были встречены плотным огнем врага и отошли на исходный рубеж. Полк потерял 100 человек убитыми и ранеными. С наступлением темноты бой прекратился.

Утром 17 сентября около 200 немецких самолетов подверг­ли штурмовке позиции наших войск на участке Пушкин, Слуцк. В 12 часов противник атаковал подразделения 329-го полка 70-й стрелковой дивизии и 3-го полка 2-й гвардейской дивизии народ­ного ополчения, укрепившиеся в Екатерининском и Александ­ровском парках. После ожесточенного боя он захватил оба пар­ка и к 18 часам вклинился в центр города Пушкина. Весь вечер на его улицах не прекращались яростные схватки между советскими бойцами и немецкими автоматчиками, поддерживаемыми танками.

Тяжелые бои шли в эти часы и южнее, в районе Слуцка, где противник вынудил к отступлению некоторые части 168-й стрелковой дивизии. Их отход поставил в сложное положение 90-ю стрелковую дивизию, которая оказалась отрезанной от главных сил. В течение ночи и утра 18 сентября ее подразделения с боем пробивались через Пушкин. Когда они достигли рубежа наших частей оборонявшихся на окраине города, возникла неизбежная в таких случаях неразбериха. Как отмечалось в боевом донесении штаба фронта, охваченные замешательством «отдельные подразделения 70-й и 2-й гвардейской стрелковых дивизий начали отходить вместе с частями 90-й стрелковой дивизии». Восполь­зовавшись этим, противник оттеснил оставшиеся на позициях наши части и в 14 часов захватил северо-восточную окраину Пушкина. Его дальнейшее продвижение было остановлено подразделени­ями 55-го стрелкового полка и 2-й гвардейской дивизии народного ополчения, закрепившимися на рубеже отметка 35,0 — север­ная окраина Большого Кузьмина. Разрозненные группы ополчен­цев до конца дня продолжали отстреливаться в Александров­ском парке, пока их сопротивление не угасло. Вместе с послед­ними бойцами, прорывавшимися из парка, был заместитель на­чальника политотдела дивизии Ф. И. Жидков. Несмотря на ране­ние, он возглавил решающую атаку и вывел свою группу из окружения.

Левее стойко отражали атаки врага бойцы 168-й стрелковой дивизии, отошедшие из района Слуцка. Населенные пункты Менделево, Старая Мыза и Путролово переходили по нескольку раз из рук в руки. Здесь же сражались подразделения 2-го полка 3-й гвардейской дивизии народного ополчения, с упорными боя­ми отступавшие из-под села Ладога.

Рубеж, занятый бойцами и ополченцами, стал последним пре­делом, которого врагу удалось достигнуть в своем продвиже­нии к Ленинграду на участке Пулково-Колпино.

23 сентября директивой штаба фронта 2-я гвардейская диви­зия народного ополчения была расформирована. Ее управление и отдельный батальон связи передавались на формирование Нев­ской группы войск, а личный состав частей - 70-й стрелковой дивизии. В их рядах командиры и бойцы-ополченцы продолжали борьбу с врагом.

ЗАЩИЩАЯ ПУЛКОВСКИЙ РУБЕЖ

Положение войск Ленинградского фронта становилось все более критическим. В этот ответственный момент Ставка ВГК направила в осажденный город группу генералов во главе с членом Ставки генералом армии Г. К. Жуковым, который 13 сентября вступил в командование фронтом, сменив К. Е. Ворошилова.

Новый командующий вместе с военным советом фронта принял решительные меры, чтобы предотвратить прорыв врага в Ленинград. Войска 42-й армии срочно усиливались только что сформированными соединениями, а также частями, переброшенными с других более спокойных участков фронта. Восстанавливалось нарушенное управление войсками и укреплялось руководство ими.

14 сентября в 3 часа 45 минут утра состоялся разговор по прямому проводу Г. К. Жукова с начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым. Учитывая важность разговора, приведем из него небольшой отрывок. Генерал Г. К. Жуков говорил:

«Обстановка на южном секторе фронта значительно слож­нее, чем казалось Генеральному штабу. К исходу сегодняшнего дня противник, развивая прорыв тремя-четырьмя пехотными дивизиями, [введя в бой] до двух танковых дивизий, вышел на фронт Новые Сузи, что 2 километра южнее Пулково, Финское Койрово, северная окраина Константиновка, Горелово, Аннино, Копорское, Ропша, Глядино и развивает наступление в северном направлении. Район Красногвардейска и дороги, идущие из Красногвардейска в Пулково, также занимаются противником. Таким образом, на этом участке фронта положение очень сложное.

Это положение усугубляется тем, что у командования в районе Ленинграда не было никаких оперативных и тактических резервов. Сейчас приходиться приостанавливать наступление и развитие прорыва [противника] случайными отрядами, отдельными полками и вновь формируемыми рабочими дивизиями. К исходу сегодняшнего дня мной организована на путях движения противника система артиллерийского огня, включительно до привлечения морской, зенитной и прочей артиллерии. Собираю минометы и, думаю, к утру смогу на основных направлениях подготовить плотный заградительный огонь. Для взаимодействия с пехотой, которую к исходу дня расположили на вышеуказанном рубеже, привлекаю всю авиацию фронта и КБФ и, кроме того, собираем до сотни танков.

Непосредственно на южной окраине Ленинграда, на линии Мясокомбинат, Рыбацкое, Морской порт развертываю дивизию НКВД, которую усиливаю пока 100 орудиями. Имею в виду в дальнейшем собрать еще не менее 100 орудий. Вот все по об­становке непосредственно под Ленинградом.

На фронте 8-й армии организую удар с целью выхода на Кингисеппское шоссе, с тем чтобы ударом во фланг и тыл [против­ника] оттянуть часть группировки его, [во] взаимодействии с 55-й и 42-й армиями в дальнейшем ликвидировать красносельскую груп­пировку противника. Переход в наступление 55-й и 42-й армий рассчитываю провести не раньше 17 числа. Раньше не могу, так как сейчас нет сил. Думаю собрать их за счет вывода группы Астанина, 70-й и 90-й дивизий. Думаю собрать дивизий пять, если удастся в течение двух ближайших дней вывести Астанина. Если не удастся вывести Астанина к этому времени, буду со­бирать хотя бы три дивизии. Удар во взаимодействии с Куликом буду готовить, но провести его могу только после ликвидации красносельской группировки противника. На остальных участках фронта ничего существенного не произошло...».

Одновременно Г. К. Жуков сообщил об оставлении накануне Красногвардейска, на что Б. М. Шапошников заметил: «У нас этого донесения не поступало. Было донесение только о занятии Большого Верево и выходе танков на дорогу Красногвардейск—Ленинград». Выяснилось, что К. Е. Ворошилов утаил от Генерального штаба факт захвата противником города.

Новый командующий, таким образом, потребовал изменить характер боевых действий, нанести ряд контрударов, непрерыв­но контратаковать противника. Был утвержден «План организа­ции специальных мероприятий по городу Ленинграду», преду­сматривающий подготовку подразделений внутренней обороны к уличным боям. Наводился строжайший порядок в частях, ук­реплялось руководство войсками, предельно ужесточался дис­циплинарный режим.

Однако обстановка на фронте продолжала ухудшаться. С прорывом противника в район Большого Виттолова создалась непосредственная угроза Урицку и Пулкову. По решению Военного совета фронта еще 12 сентября к Урицку был направлен последний резерв 42-й армии - 51-й отдельный танковый бата­льон. Одновременно в район Финского Койрова из-под Колпина автотранспортом был переброшен 2-й стрелковый полк 5-й ди­визии народного ополчения. Вечером неподалеку от Венерязи произошли первые столкновения ополченцев с просочившимися немецкими автоматчиками. В ночь на 13 сентября из Ленинграда прибыли 1-й и 3-й полки. Дивизия занимала вторую оборонитель­ную полосу по линии Гореловских и Пулковских высот. Здесь уже находились 282, 284 и 291-й отдельные пулеметно-артилле­рийские батальоны.

Пулковский оборонительный рубеж состоял только из земля­ных противотанковых препятствий, отдельных огневых точек, не всегда связанных между собой, и небольшого количества мин­ных полей. Он начинался в Стрельне, проходил через Константи­новку, Финское Койрово, Верхнее Койрово, Верхнее Кузьмино и далее шел по реке Кузьминке. Отступившие от Красного Села и Красногвардейска наши войска оказались на недостаточно обо­рудованной в инженерном отношении местности, что весьма за­трудняло оборону.

Пулковские высоты имели важное стратегическое значение. С них отлично просматривалась местность перед южными окраи­нами Ленинграда. Вот почему захват высот занимал одно из ве­дущих мест в планах фашистского командования.

Утром 13 сентября, после сильнейшей артиллерийской подго­товки, части 58-й немецкой пехотной дивизии перешли в решитель­ное наступление против наших войск. Действуя крупными груп­пами пехоты и танков, противник стремился расчленить подразделения ополченцев. Главный удар он наносил по правому флангу дивизии, упиравшемуся в Урицк.

Наступление врага явилось неожиданным для наших частей только начавших занимать боевые рубежи. Оно застало их в тот момент, когда подразделения 3-го полка стали сменять в районе Финского Койрова подразделения 2-го полка, которым было приказано оборонять правофланговый участок. Выделенную полосу обороны южнее Пулкова успел занять лишь 1-й полк Смена позиций в условиях начавшегося вражеского наступления едва не привела к тяжелым последствиям. Благодаря энергичным усилиям командиров и политработников удалось более или менее быстро развернуть подразделения и ввести их в бой. Тем не менее к 15 часам противник захватил поселки Горелово, Финское Койрово и Верхнее Койрово.

Командир 2-го полка дивизии полковник С. И. Красновидов рассказывал: «Выстрелы и грохот рвущихся неприятельских сна­рядов и мин сливались в один мощный гул, и близко и вдали вздымались фонтаны поднятой разрывами земли... Я никак не мог предполагать, что задача полка заблаговременно занять подготовленные трудящимися города укрепления в районе Наккорова, Горелова уже невыполнима. До самого последнего перед рекогносцировкой момента я не видел отходящих с фронта каких-либо подразделе­ний и отдельных людей. Наоборот, еще в Финском Койрове мимо меня на Константиновку проходили автомашины, груженные колючей проволокой и кольями, предназначенными для каких-то частей впереди. Канонада дезорганизовала порядок в полку. Подразделения перемешались. Нужно было немедленно контратаковать, чтобы выручить попавших в тяжелое положение отряд Шкурина и другие подразделения».

Развернув бойцов различных подразделений в общую цепь, комиссар полка С. И. Ганичев, помощник начальника шта­ба М. М. Гузарский, командиры батальонов Вихров и Чалов в 17 часов повели их в контратаку. После короткого уличного боя ополченцы выбили немецких солдат из деревни Сосновки. Вместе со стрелками отважно дрались пулеметчики, саперы, связисты. Воодушевленные успехом, ополченцы вечером захватили станцию Горелово и ворвались в деревню Константиновку, но полностью очистить ее от врага не смогли. В бою был ранен подполков­ник С. И. Красновидов, и командование полком взял на себя ко­миссар С. И. Ганичев.

Одновременно подразделения 3-го полка (командир подпол­ковник Н. А. Топчин, комиссар М. Я. Камышников), обороняясь в районе деревни Камень, сдерживали натиск немецкой пехоты и танков, стремившихся захватить Авиагородок и обойти Пулково с тыла. Перейдя в контратаку, они поздно вечером выбили врага из деревни Кискино и продвинулись к Русскому Койрову.

На участке 1-го полка (командир майор А. П. Литвинов, ко­миссар Возжин), занявшего позиции на юго-западных склонах Пулковских высот, наступательные действия противника успеха не имели. Прочно удерживал высоту с обсерваторией первый батальон капитана И. Ф. Рябинкина. Правее, в районе высоты 66.6 (Глиняная горка), оборонялись второй и третий батальоны, которыми командовали капитаны И. Ф. Березкин и Е. А. Каймук.

Вспоминая о первом бое, Ю. Д. Ломан, ополченец с завода «Красный химик», писал: «Нам приказали выбить противника из Верхнего Койрова. С криком «Ура!» мы ворвались в эту дерев­ню и увидели, что фашисты бегут. Захватили вездеход, склад патронов и мин, исправный крупнокалиберный пулемет. Начался минометный обстрел. Я оглянулся, ища укрытия, и сердце дрог­нуло — Ленинград отсюда как на ладони. По-настоящему понял слова: «Враг у ворот». Мы стояли на месте, где второй раз за годы Советской власти решалась судьба города. Нет, за эту землю надо драться до последней капли крови!..»

В этот день в бою за деревню Верхнее Койрово добилась успеха шестая рота третьего батальона под командованием лей­тенанта М. А. Сочнева, оборонявшая Глиняную горку, которая занимала господствующее положение. Противник стремился захватить ее во что бы то ни стало. Рота отразила две атаки, а затем сама контратаковала врага. Лейтенант Сочнев находился в самой гуще схватки, воодушевляя и поддерживая бойцов. Не­смотря на две раны, он оставался в строю. Противник был отбро­шен почти на километр. Полк стойко оборонял район Пески-Пулково.

Тяжелые бои шли правее участка обороны дивизии, где про­тивник предпринимал настойчивые усилия ворваться в Урицк Что­бы задержать врага, генерал армии Г. К. Жуков ввел здесь в бои последний резерв фронта - 10-ю стрелковую дивизию

День 14 сентября прошел в напряженных боях. Некоторые населенные пункты переходили из рук в руки. 2-й полк 5-й дивизии под давлением пехоты и танков противника был вынужден оставить станцию Горелово, но затем энергичной контратакой восстановил положение. Была взята нашими воинами и Константиновка. Однако долго удержаться там не удалось: предприняв повторную атаку, враг снова захватил деревню. Во время этого боя из строя выбыли большинство командиров и политработников. Подразделения полка с трудом удерживали Горелово. К 18 часам на помощь им подошел 701-й стрелковый полк (входивший в 142-ю стрелковую дивизию), который был придан дивизии.

Так же мужественно сражались бойцы 3-го полка. В районе деревни Кискино стрелковая рота лейтенанта Кренстрема, аспи­ранта Ленинградского университета, на протяжении 36 часов сдерживала натиск врага. Особенно отличился старый боец И. А. Корнилов, пришедший в ополчение с фабрики «Канат». В решающий момент боя он поднялся из окопа и с возгласом «За нами Ленин­град! Вперед!» увлек бойцов в контратаку.

Действия стрелковых подразделений активно поддерживали своим огнем бойцы артиллерийского полка дивизии, которым командовал майор С. М. Карпачев. Меткие залпы орудий опол­ченцев помогли сорвать не одну атаку гитлеровцев. Шестая ба­тарея лейтенанта А. В. Грушина, бывшего рабочего завода «Ар­сенал», весь день вела трудный бой южнее Старо-Панова. Ору­дия батареи уничтожали огнем прямой наводки живую силу и танки противника с дистанции 150—200 метров. Умело действо­вали и другие артиллеристы второго дивизиона, которым командовал старший лейтенант А. Ф. Платонов.

Рано утром 15 сентября в дивизии был получен приказ ко­мандования 42-й армии: «Прочно обороняя занимаемый рубеж на участке Кискин—Пулково, наступать силами не менее трех стрелковых полков при поддержке всей артиллерии в направле­нии Финское Койрово, высота 112.0, Кавелахти». Однако выпол­нить этот приказ части дивизии не смогли. В 9 часов, после длительной артиллерийско-минометной подготовки, противник вновь предпринял наступление против частей 5-й дивизии народного ополчения. Главный удар он нанес по рубежам, обороняемым 2-м и 701-м стрелковыми полками. Позиции ополченцев атако­вали свыше 50 танков и два усиленных пехотных полка. Против­нику удалось вклиниться в оборону и смять наши подразделения. Угрожая обходом, он вынудил 2-й и 701-й полки отойти от Горелова, Константиновки, Сосновки, Ново-Панова и Старо-Панова. Ополченцы закрепились в Новой и Дачном.