Глава 11. Чем спасается моногамия?

Неработоспособность моногамной идеологии в рамках нуклеарной семьи косвенно и даже курьёзно подтверждается распространённой манерой людей заводить домашних животных. Стереотипно считается, что именно одинокие люди склонны обзаводиться питомцами, но это миф, и в семьях (с детьми или без) домашние животные встречаются куда чаще (Кляйненберг, 2014, с. 86). Возможно, таким способом супружеская пара демонстрирует, что отношения их "выработаны", исчерпаны, и начинается то самое "одиночество вдвоём"? Паре нужен третий - в качестве буфера, для разрядки?

Исследования действительно показывают, что домашние питомцы могут появляться в семьях для понижения тревоги, связанной с кризисами самой семейной системы (Варга, Федорович, 2009; Федорович, Емельянова, 2014). Начиная с середины XX века рост числа домашних животных по всему миру был просто взрывным и главным образом происходил именно в городах, которые и являются оплотом нуклеарных семей, эмоционально изолированных от остального общества. Удивительно, но животные в доме позволяют людям выражать глубокие чувства, которые выразить в самой семей не всегда оказывается возможным. И эта возможность наиболее значима для женщин, которые на вопрос о гипотетической ситуации катастрофы отвечают, что первыми будут спасать именно своих зверушек, а не членов семьи (Cohen, 2002).

В первой главе говорилось, что в реальности отношения между братьями и сёстрами не являются такими тёплыми, как транслирует культурный миф (лучше друзей здесь никто ничего не придумал). И это подтверждается признаниями подростков, что к домашним питомцам они чувствуют бо́льшую привязанность, чем к своим братьям и сёстрам. Они даже секретами больше делятся с первыми (Cassels et al., 2017).

Тот факт, что люди, вынужденные долгое время находиться в сильно ограниченном кругу лиц, стремятся найти какую-то возможность раскрыть свои эмоции "на стороне", говорит о многом. Вспомните это, когда кто-то снова будет убеждать вас в "естественности" моногамии и семьи.

Но, конечно, домашние животные - не единственное спасение.

Для всякого думающего человека всегда было загадкой: вот любят мужчина и женщина друг друга, живут парой, всё у них хорошо, но с чего вдруг им тогда в голову приходит завести ребёнка? Ведь всё и так хорошо, они счастливы - но откуда вдруг тогда желание внести некоторые изменения? Разве всякое новшество не рискует поставить под угрозу сложный баланс между счастьем и бытием? Чтобы найти ответ, надо обратить внимание на тот любопытный факт, что именно на пике "нуклеаризации" семьи в середине XX века зарождается культ детоцентризма - концепция усиленного родительствования, выраженная в гипертрофированном внимании к детям и их потребностям, которые ставятся во главу угла всей семьи (Шадрина, 2017, с. 10); в прежние же века, как было показано, к детям относились куда проще, чем сейчас. Вряд ли можно считать совпадением переплетение двух этих явлений по времени, но здесь можно усмотреть прямую причинную связь: детоцентризм был вызван к жизни самой дисфункциональностью моногамных отношений в нуклеарной семье. Данное предположение находит поддержку со стороны теории семейных систем Мюррея Боуэна, в которой одним из ключевых понятий является "триангуляция" - вовлечение в дисфункциональные отношения супругов третьего лица (Боуэн, 2005, с. 310). Диада (парная супружеская связь) не является устойчивой, и рано или поздно супругов захлёстывает волна недовольства, уровень тревоги возрастает. Триада же представляет собой более устойчивую систему, так как в ней между конфликтующими двумя возможна разрядка напряжения с помощью переключения внимания на третьего. Конечно же, чаще всего этим третьим становится ребёнок. Именно ребёнок на определённом этапе и призван спасти нуклеарную семью от разъедающих внутренних противоречий.

Но вместе с тем, дети - плохие стабилизаторы семьи, потому что " они растут, меняются, поэтому функциональным стабилизатором быть не могут " (Варга, Драбкина, 2001). Поэтому, если уже в триаде уровень тревоги становится чрезмерным, в систему вовлекается следующий, уже четвёртый член, потом пятый и т.д. Косвенно этот механизм подтверждается и статистикой, которая показывает, что рождение первого ребёнка снижает вероятность развода, а рождение второго и третьего снижает ещё больше, в некоторых случаях число разводов при наличии трёх детей достигает всего лишь 5,6% от всех разводов (Игебаева, 2017).

При этом не надо думать, что дети спасают отношения супругов: они спасают брак - а это не одно и то же. Уровень счастья супругов в любом случае снижается - его ценой спасается брак. Как иронизирует в своей книге профессор психологии Мэттью Д. Джонсон, после рождения детей вы станете несчастнее, но зато несчастными вы будете вместе (Johnson, 2016, p. 121). Исследователи подчёркивают, что хотя удовлетворённость браком и его стабильность и кажутся нам чем-то очень сходным, в действительности это не так (Карни, Бредбури, 2016, с. 68): как говорилось выше, большой массив исследований показывает, что дети снижают удовлетворённость браком, но при этом они и снижают вероятность его распада (Heaton, 1990). Кстати, помимо детей, эту же функцию выполняет совместная ипотека.

Таким образом, и дети, и домашние животные в известной степени могут быть индикаторами неудовлетворённости отношениями в паре. Они выступают буфером внутри нуклеарной семьи, создают спасительную дистанцию между супругами, оказываясь теми, на кого можно отвлечься. Всё это вскрывает миф современной моногамии во всей красоте. Будучи искусственной концепцией, моногамия создаёт искусственные же условия, в рамках которых человеческая психика нормально существовать не может.

Занятно, но ещё одним стабилизатором семьи, согласно положениям системной семейной психотерапии, считается... супружеская измена (Варга, Драбкина, 2001; см. Перель, 2015, 2018). И это тоже есть не что иное, как вовлечение в диаду третьего. Потому что диада попросту не работает. Моногамия не работает. Ей нужны сторонние лекари.

В этом же ключе нужно смотреть и на феномен проституции, который исторически сопровождает моногамию, что отмечал ещё Шопенгауэр. " В одном Лондоне проституток насчитывается 80 тысяч ", писал он. " Что же представляют они собою, как не [...] истинные жертвы, принесённые на алтарь моногамии? " Аналогичные наблюдения содержатся и в остротах Энгельса, который подмечал, что " по пятам моногамии следуют гетеризм и проституция " (Энгельс, 1961, с. 167). В начале XX века в своей "Истории проституции" немецкий венеролог Иван Блох (Iwan Bloch) также указывал, что проституция порождена "ригоризмом принудительного брака", который ограничивал и подавлял свободу половых отношений (Блох, 1994).

Чтобы понять суть этих замечаний, надо знать, что, вопреки расхожим стереотипам, главный клиент современной проститутки - не холостяк, не прыщавый студент-неудачник, а как раз мужчина женатый, ближе к 40 годам, часто имеющий детей. " Эти мужчины пользуются услугами проституток в обеденный перерыв или сразу же после окончания работы, рассчитывая время таким образом, чтобы семейная жизнь и близкие отношения оставались неприкосновенными " (Келли, 2000, с. 596). Мало кто задумывается, но своим существованием проституция обязана именно моногамии: когда уставший от супружеских отношений семейный мужчина не может позволить себе полноценного романа "на стороне", вследствие чего вынужден ограничиваться лишь короткими визитами к жрицам любви.

Немного иной, но в целом схожий взгляд бытовал в Древнем Риме, где проституция считалась средством защиты благочестивых замужних женщин от посягательств посторонних мужчин (Montalban Lopez, 2016). Катон Старший (234-149 до н.э.) говорил о проституции как о полезном явлении, позволявшим молодёжи предаваться своим низменным устремлениям, " не приставая к жёнам других мужчин ". С этой точки зрения, проституция рождается в условиях нехватки женщин, так как многие из них уже распределены и попадают под строгий надзор общественной морали, становясь неприкосновенными для всякого другого мужчины, кроме мужа. Так возникает потребность в публичных женщинах, которые доступны всем, включая тех, у кого нет своей жены.

Какой бы подход ни был верным - современный, "психологический", или древний, "популяционный", - так и так проституция оказывается побочным продуктом моногамии, который к тому же призван поддержать её существование.

Домашние животные, дети, проститутки и измены - вот четыре кита моногамии, её спасательные круги.