Глава пятьдесят третья. В погоне за облачным псом. Часть первая

Ночь. Так тихо, кажется, в этом доме нет и не может быть никаких звуков. Словно морозный воздух прокрался внутрь и сковал их, они замерли, замерзли, чтобы с первыми лучами солнца ожить, осыпаться прозрачными звенящими кристаллами. Такими же яркими и ясными, что горят сейчас на небе. Странно, сколько Гарри ни вглядывался в темноту за окнами, он не мог различить Замка. Наверное, оттого, что тот, покинутый много веков назад, был пуст — и не было никого, кто засветил бы огни в высоких оконных проемах и на башнях. Черная громада притаилась где-то над горными пиками и ждала своего часа. Разве же им с Северусом по силам вдохнуть жизнь в подобное строение? Сотни существ должны населять его. Что станут делать они, два мага, доведись им пройти по узкому висячему мостику под надвратной аркой?

Гарри поежился, воображая, как они ступают в гулкую каменную пустоту. И что там, внутри? Но... что толку гадать?

Оконная рама холодила висок, раздумья о замке Принсев и Поттеров — хотя они и представлялись ему правильными и серьезными — пока что не особенно его занимали. Никто не гнал его и Северуса немедленно провозглашать себя хозяевами Четырех Сфер, у них было еще достаточно времени. Времени для чего? Чтобы попытаться постичь, что за магия скрыта внутри призрачного вместилища сил, и готовы ли они навек связать себя с наследием предков? "Наша жизнь с тобой, Гарри, она принадлежит только нам, — так сказал ему профессор накануне вечером. — Мне бы не хотелось, чтобы ты и я, едва покончив с одним рабством, незамедлительно отдали бы себя в следующее. Замок подождет".

Накануне вечером... когда они вернулись в шале после многочасовой прогулки, Гарри все же исполнил свою мечту. Да, глупую, дурацкую — но мысль о том, чтобы угнездиться на том самом диване, положив подушку Северусу на колени, поддаться осторожной ласке его красивых рук, не оставляла юношу всю прошедшую неделю. "Тебя совсем разморило", — говорил Северус, занавешивая наколдованной шторой портрет говорливой дамы в гостиной. Пожалуй, ей действительно не стоило совать нос в то, что между ними происходит, хотя ничего особенного и не было.

Гарри потрогал свои щеки, провел кончиками пальцев по губам — так же, как это делал Северус всего пару часов назад — и недоверчиво улыбнулся. Надо же... ему и самому не верилось, что кому-то захочется коснуться его так, как это делал зельевар. Так мягко, едва-едва дотрагиваясь до разгоряченной с мороза кожи, так медленно... словно пытаясь запечатлеть в памяти контур вечно искусанных губ, эти скулы его... уродские, слишком широкие. А уж подбородок... вообще как совок. Нос... ну ладно, хоть нос нормальный. Поттер... нелюбимый, нежеланный, тот, кого вечно надо куда-то пристроить, чтобы не мешался под ногами — не особо-то он был кому-то нужен. И вот теперь эта негаданная, нежданная нежность. Тебя принимают, позволяют разлечься у себя на коленях, теплая ладонь рассеянно скользит по открытой шее, будто случайно касаясь ключиц. Ты почему-то вздрагиваешь, стесняешься, уткнув пылающее лицо в ткань его рубашки. Чтобы уже через несколько минут, начисто позабыв про робость, расстегнуть всего одну пуговку и успеть дотронуться до бледной кожи Северуса. Там, где солнечное сплетение.

"Вот что ты делаешь, а?" — тот мгновенно ловит пробравшуюся под одежду руку, Гарри зажмуривается, а потом все же осторожно приоткрывает один глаз и перехватывает довольную беззаботную усмешку своего бывшего профессора. "Ну ты же можешь ощущать мою магию, и я..." Надо же что-то говорить в свое оправдание, хотя, наверное, лучше просто помолчать, позволяя теплу и ласке унести все твои печали.

... Да, странно, вот тогда, на диване, спать хотелось ужасно, а теперь — ни в одном глазу. То, что он всем существом так жаждал нравиться Северусу, то, что уже давно безотчетно искал его симпатии, нет, не симпатии, гораздо большего — это его отчего-то не пугало и не удивляло. Снейп мог пробуждать гнев, ярость, ненависть, обиду — только не равнодушие. Гарри и теперь, словно наяву, слышал его шаги в гулких школьных коридорах, помнил резкий поворот головы, быстрые, почти неуловимые движения задрапированной в черное фигуры, презрительно кривящиеся губы. И всегда, да-да, всегда ему хотелось спровоцировать зельевара, вызвать его гнев, недовольство — что угодно. Вызвать огонь на себя... В такие минуты — или это сейчас так казалось — Гарри упивался осознанием того, что профессор Снейп знает: Поттер существует на свете. И не забывает об этом прискорбном факте ни на минуту своей совершенно закрытой от Гарри жизни.

И в то же время у него перед глазами так и стояла та картина, увиденная им в воспоминаниях зельевара: пятнадцатилетний угловатый подросток, слишком худой, слишком быстро выросший, осмеянный, один против безмозглого мира, ухмыляющегося ему в лицо. Ранимый, мстительный, опасный...

Нет, сегодняшний Северус, конечно, не был таким. Высокий, подтянутый... у него широкие плечи и очень сильные руки, в чем Гарри мог убедиться неоднократно. Боец, а вовсе не мирный Мастер зелий. Но порой... Гарри и сам не мог этого объяснить, но ему безотчетно хотелось защитить Северуса, вставая между ним и сытой, самодовольно гогочущей жизнью, протекавшей за границами их убежища. Хотя, скорее всего, профессор в этом и не нуждался...

Но наутро от всех этих непростых мыслей не осталось и следа: солнце вновь сияло, улыбалось безоблачное небо, призывая скорее покинуть тесные домашние стены, а мираж, зависший над горами, казался невероятно отчетливым. Гарри даже мнилось, что стоит ему чуть приблизиться — и он сможет заглянуть в сотканные из облаков окна, пролететь под аркой виадука и обозреть владения Принсев и Поттеров, стоя высоко-высоко на воображаемой башне. И, повинуясь тому радостному чувству, что жило в нем все последние дни, он решительно потянул на себя один из ящиков стола, к которому не прикасался до этого ни разу — застежка амулета защелкнулась на его шее, приятное живое тепло согревало грудь, наполняло беспричинным озорным счастьем. И ладонь Северуса, когда тот крепко сжал его пальцы, была такой горячей...

— Я ненадолго, правда! — крикнул Гарри, подхватывая метлу и захлопывая за собой дверь.

А через несколько секунд он уже мчался вверх, вверх и вперед, а солнце, будто позабыв, что сейчас вовсе не лето, пригревало ему затылок.

 

* * *

Первые минуты полета... Гарри отдавался воздуху, ветру и солнцу, растворяясь в них без остатка. Порой ему чудилось, что солнечные лучи пронизывают его тело, не встречая ни малейшего сопротивления. Его будто и не существовало вовсе: оставалось только это безумное парение, пение ветра в ушах и свет, из которого складывались горы, долины и перепутья доступного только ему одному поднебесного царства.

Удивительно, но сейчас, когда Гарри поднялся в воздух, Замок больше не виделся ему нагромождением туч, нет, он был почти так же реален, как любое земное строение. Только очень большой, гораздо внушительнее цитадели Валльштайнов, это уж точно. И пусть стены его были сложены из грубо обработанного серого камня, он вовсе не выглядел мрачным: оконные ниши и переходы украшали яркие мозаичные ленты, у подножия низкой постройки, увенчанной куполом, блестели озерные воды, да и прочие здания казались легкими, летящими, пронизанными светом, словно их строители стремились придать им сходство не с укреплениями, а с гигантскими садовыми павильонами, стилизованными под старину.

И еще там, на самом верху, было что-то наподобие крытой галереи, солнечные лучи беспрепятственно проникали внутрь, и свет их — Гарри готов был поклясться — отражался от каких-то округлых предметов, причудливо преломлялся, расцвечивался сотнями оттенков желтого, оранжевого, алого, золотого, зеленого, лазоревого и ослепительно-белого.

Так близко! Что если... Да тут всего-то и лету не больше часа, да что там, он доберется и быстрее! Наверное, ему не удастся войти в Замок, но хотя бы облететь твердыню Принсев и Поттеров, рассмотреть все как следует, чтобы потом, за обедом, хитро прищуриться и, выдержав эффектную паузу, выпалить: "А ты знаешь, где я сегодня был, Северус?" Ну а если и не получится... что ж, тоже не беда, в любом случае у него еще предостаточно времени. И он, больше ни о чем не раздумывая — в конце концов, какая разница, какое направление он сегодня изберет для своей воздушной прогулки? — крепче сжал коленями древко метлы, будто пришпоривая норовистого коня, и понесся вперед без оглядки. Только свист ветра в ушах и волны тепла, исходящего от амулета — казалось, от них поет все тело, наполняясь предчувствием небывалого светлого крещендо.

Трудно сказать, когда он почувствовал, что уже не один в небе. Поначалу ему почудилось, что рядом с ним струится тончайший облачный шлейф, белесый, бесформенный, но вскоре он обрел голоса. Мужские, женские, девичьи — их становилось все больше. На миг он ощутил легкое давление в висках, а потом кто-то рядом с ним произнес:

— Смотри-ка, он нас не слышит!

Гарри резко повернул голову и встретился взглядом с существом, находившимся всего в паре футов от него. Светловолосая девушка в белом одеянии, на глазах меняющем форму, — нет, неправда, она казалась просто закутанной в туман! И черты ее лица то виделись ему совершенно четко — маленький носик, бледные улыбающиеся губы — то вновь выцветали, почти сливаясь с голубизной небес.

Он крепче обхватил метлу, однако тоже улыбнулся в ответ: он знал, что перед ним Дети воздуха, сильфы, и они не враги тому, кто сегодня утром принял Амулет Меча и Посоха. Его спутников становилось все больше: они то обгоняли его, будто каждому из них не терпелось заглянуть ему в лицо, то чуть отставали, сбиваясь в стайки. Тем временем небо на горизонте утратило свой нежный оттенок, тучи, издали представлявшиеся всего-навсего серыми перышками, уплотнились и приблизились, а воздух больше не обжигал щеки морозной свежестью. Он был влажный, холодный, с привкусом морской соли.

Гарри резко затормозил, пытаясь оглядеться, но Дети Воздуха окружали его со всех сторон, их мелодичные голоса, улыбки, шорох легких крыльев — все это дурманило, околдовывало. И в их глазах он читал насмешливый вопрос: "Что, неужели ты повернешь назад?" А Замок... Гарри так и не добрался до него, хотя очертания построек по-прежнему сохраняли четкость.

— Тебе пока не достичь Замка, лорд Поттер, — одна из сильфид положила тонкую полупрозрачную ладонь на рукоять его метлы, — тебе ведь известно условие? Но ты можешь просто полетать с нами. Разве тебе не хочется?

То ли ее лукавая, и в то же время бесхитростная улыбка так заворожила юношу, то ли... нет, ему и в голову не приходило повернуть назад. Дети Воздуха, его Стихия — и они принимают его в свой круг, зовут с собой. И, глядя в их бездонные, переливающиеся различными оттенками голубого, серого и малахитового глаза, он больше не вспоминал о доме у подножья высоких гор, куда обещал вернуться.

Его удивительная свита неслась по бокам от него, словно почетный эскорт настоящего Повелителя Стихий, их речь, не всегда понятная ему, напоминала перезвон колокольчиков. Да им и не было нужды разговаривать друг с другом: для тех, кто ткет ветер и лепит искусными руками тончайшие узоры снежинок, существует только одно желание — вперед, туда, где поет ветер и рычит море, где нескончаемым потоком, словно из опрокинутой чаши, льется солнечный или звездный свет, где косматые тучи заменяют горы, а долины меж ними — просто расщелины в ткани облаков, заполненные плещущейся голубизной. Вперед, вперед!

В какой-то момент Гарри показалось, что строй Детей Воздуха сомкнулся вокруг него плотнее, звон колокольчиков, наполнявший воздух, раскололся на отдельные тревожные ноты: с северо-востока на них надвигалось нечто серое, бесформенное. Сильфы выглядели напуганными и все же были полны решимости нести свою вахту возле только что обретенного "лорда Поттера". "Облачный пес, облачный пес!" — пронеслось по рядам воздушного воинства. Гарри вновь придержал метлу и невольно взглянул вниз: там, в просветах туч, несли свои гордые головы морские волны, увенчанные белыми пенными коронами.

— Кто такой этот "облачный пес"? — спросил он одного из сильфов постарше. Гарри отчего-то не испытывал трепета при виде стремительно приближающегося воздушного чудовища.

Это и вправду был пес, огромный, лохматый. Он перепрыгивал с тучи на тучу, словно с кочки на кочку, облака, из которых и состояло это существо, уплотнялись, складываясь в очертания вытянутой морды с длинными ушами.

— Он родился в своре Дикой Охоты, лорд Поттер, — ответил сильф, — однако свои прогнали его. Теперь вот мечется по небу один и не дает нам покоя. Вреда-то от него мало, но его лай и прыжки пугают наших детей и женщин.

— Я ведь могу поговорить с ним?

— Да он и примчался сюда ради тебя.

— На зуб решил попробовать?

И "лорд Поттер", пришпорив метлу, ринулся навстречу зверю. Увидев устремившегося к нему мага, пес остановил свой скачкообразный бег. Гарри резко развернул метлу перед самым его носом: он ожидал увидеть желтые, подернутые пеной клыки, полыхающие слепой злобой глаза, вывалившийся из оскаленной пасти язык и убеждал себя не бояться — в конце концов, небесный пес недостаточно материален, чтобы причинить ему ощутимый вред, к тому же, будучи порождением воздушной стихии, он должен испытывать некоторое уважение к хозяину Амулета Меча и Посоха. И когда юноша уже готовился грозно прикрикнуть на чудище, усмирить его, чтобы хотя бы просто отогнать от беспечных безобидных сильфов, он с удивлением понял, что в глазах существа нет ни ненависти, ни ярости: песья морда преображалась на глазах, приобретая столь знакомые черты.

— Рик? — недоверчиво спросил Гарри, прекрасно осознавая, что появление собаки, некогда оставленной им в доме Макмилланов, здесь, среди облаков, вряд ли возможно.

Зверь, как будто смутившись собственной прыти, вдруг сел, словно щенок-переросток посреди двора, и насупленно воззрился на Гарри. Он стал значительно меньше: вот-вот — и сравняется размерами с тем, настоящим Риком.

— Сказать по правде, я предпочел бы имя подлиннее, — пролаял он.

Гарри подлетел еще ближе и осторожно провел рукой по серой облачной шерсти — она оказалась влажной, и ему отчего-то подумалось, что такими могли бы стать дождевые струи, случись им стать плотнее. И в то же время он гладил настоящее живое существо!

— А чем тебе не нравится Рик? — на всякий случай уточнил Гарри. — По-моему, звучит очень неплохо.

— Видишь ли... — пес задумался, — длинное имя как-то величественнее. И благороднее.

— Хорошо, — Гарри с трудом сохранял серьезность, глядя в наивные щенячьи глаза облачного пса. — Что скажешь, если я назову тебя Клаудрик (1)?

— Клаудрик... неплохо, — серьезно одобрил пес. — Так мог бы зваться какой-нибудь рыцарь или его оруженосец. Ты не возражаешь, если я стану считать тебя своим хозяином, лорд Поттер? Я ведь собака, а для нас...

— Конечно! — Гарри понимал, что, обретая такого спутника, он должен стараться выглядеть более солидно, но так хотелось потрепать пса по ушам, прижаться к широкому собачьему лбу... Да и новоявленный Клаудрик был бы, скорее всего, не против, но в присутствии Детей Воздуха подобные вольности позволять себе не стоило. — Ты можешь отправиться с нами, только не трогай и не пугай воздушных духов.

И в тот момент Гарри готов был поручиться, что увидел предовольную улыбку на собачьей морде.

Теперь и облачный пес присоединился к их полету, заняв место справа от того, кого избрал своим хозяином. Поначалу сильфы его сторонились, но, будучи по натуре созданиями крайне беспечными, быстро простили ему былые обиды — и вот уже самые юные из Детей Воздуха пытались заигрывать с ним, отлетая чуть вперед и зазывая поиграть в догонялки. Но Клаудрик, преисполненный чувства долга, старался не отдаляться от Гарри.

— Могу ли я спросить, куда ты держишь путь, лорд Поттер? — протявкал пес, и молодой маг вновь удивился его изысканной манере выражаться. Или пребывание в своре Дикой Охоты привило ему определенное представление о манерах?

— Я хотел долететь до Замка, но у меня не выходит, — просто признался юный "лорд".

— Долететь до Замка? — пес коротко рыкнул, словно посмеиваясь. — Нет, туда не добраться. Ни на крыльях, ни на этой летающей штуке, которую ты так ловко оседлал.

— А как? Ты знаешь, как попасть туда? — Гарри пытался перекричать ветер, все набиравший силу.

— Я слышал, туда ведет мост, и он сам ляжет тебе под ноги, когда придет время. Так говорили Охотники.

Да, Гарри ясно различал надвратную арку и начало моста, но только первый пролет — остальные тонули в тумане, поднимавшемся со дна окружающего цитадель рва. Юноша и его необыкновенная свита уже оставили позади море, земля внизу виделась неясным темным пятном. Где он? Там нет ни гор, ни снегов. С самого начала своего путешествия он держал курс на север, не может же быть такого, что он... Но в этот момент Амулет вновь горячо толкнулся ему в грудь, и неясное беспокойство тут же ушло, смытое волной тепла и уверенности. Все идет как надо. Ему показалось, что там, за пеленой облаков, в глубине бурой холодной земли он видит какое-то свечение. Азарт и любопытство гнали его вперед, и Гарри начал снижаться, увлекая за собой свою легкокрылую свиту.

Нет, этот странный отблеск ему не померещился — внизу будто мерцали раскаленные угли, яркие, как самоцветы.

— Там пещера Огня, лорд Поттер, — важно сообщил ему Клаудрик. — Ты намереваешься туда спуститься?

Спуститься? Отчего бы и нет? Какая-то часть сознания Гарри, еще хранившая память о том, кто он и откуда пришел, вновь робко попыталась напомнить ему, что стоило бы повернуть вспять и отправиться домой, но сказочное наваждение, в плену которого цепко держал своего хозяина Амулет, оказалось намного сильнее.

Да, конечно, он должен, просто обязан побывать в огненной пещере — кто знает, когда еще представится такая возможность? И вскоре он уже стоял на земле, твердая почва под ногами ощущалась непривычно. Шумные веселые сильфы покинули его, унеслись дальше к северу играть с холодными ветрами, и только облачный пес расположился под сломанным обугленным деревом, положив голову на мощные лапы, и приготовился, словно обычная собака, ожидать возвращения хозяина.

 

* * *

Место, где приземлился Гарри, казалось совершенно необитаемым. Нет, не просто покинутым людьми — оно будто бы никогда и не знало о самой возможности их присутствия. И тишина, окружавшая его, свидетельствовала о том, что и все прочие живые существа сторонились огненной пещеры: ни перещелкивания птиц, ни хруста ветки под копытом кабана или косули, ни возни мелкого зверька, пробирающегося в нору. В сгущавшихся сумерках рыжий огненный отсвет представлялся единственным проявлением жизни в этой мглистой пустоши.

Вход в пещеру тоже не был делом человеческих рук: просто расщелина в скалах, достаточно широкая, чтобы Гарри смог пробраться внутрь. Он ожидал, что окажется стиснутым каменными стенами, но вместо этого очутился в широком гулком пространстве, напоминающем круглый зал. Свет, идущий откуда-то издалека, позволял разглядеть, что под ногами у него не песок и не шероховатый камень — Гарри словно ступал по льду. Нет, скорее, это походило на темное стекло, некогда расплавленное и образовавшее озеро. Поверхность оказалась скользкой, и у него было такое чувство, что пока ему не стоит идти вперед, не получив внятного приглашения.

Он достал из-за пазухи Амулет, безыскусные линии наливались огнем, таким же, что все ярче разгорался в глубине грота. Язычок пламени, тонкий и нежный, словно лепесток, трепетал на темном полу, но, как только Гарри остановился, весело понесся ему навстречу. И там, где пролегал путь оранжевого лепестка, взметались вверх огненные цветы и радуги, как будто незримые фигуры вскидывали широкие рукава одеяний в замысловатом, почти беззвучном танце, аккомпанементом которому служил все нарастающий гул и потрескивание пламени. И каждое движение огненных танцоров рассыпало вокруг золотые искры.

Наконец пылающая дорожка докатилась до замершего на пороге пещеры гостя, огонь на миг взвился до потолка, сворачиваясь в завитки раскаленных колонн, но Гарри не ощущал жара. А потом словно кто-то распахнул занавес — пламя расступилось, и перед ним открылся путь, уводящий вглубь пещеры. И юный маг, не ведая страха, вступил в огненный город.

__________________________________________________________________

(1) cloud (англ.) — облако

Глава опубликована: 28.05.2016