Попов, Кудрявцев, Экземплярский

Однако среди русских богословов были ученые, вдумчиво и непредвзято отнесшиеся к наследию великого святителя. Одним из них является профессор МДА И.В. Попов, ныне причисленный к ликусвященномучеников российских. Его работа «Святой Иоанна Златоуст и его враги» /50/ – может быть лучшее, что написано до сих пор о Златоусте. Прекрасно сознавая все трудности однозначной характеристики учения Златоуста, И.В. Попов ставит вопрос: кем Златоуст не является? И отвечает: не администратор, не богослов (в смысле догматики), не мистик, не апологет царской власти. Но был нравственным мыслителем и тонким психологом. Все эти характеристики совершенно верны. Кроме того, Попов одним из первых в нашей литературе замечает, что концепция Златоуста носит не только личностный, но и социальный характер: «В беседах Златоуста монашеский индивидуализм отступает на задний план, и выдвигается идеал социальный. Вселенский учитель стремится построить на христианских началах жизнь общества» /50:802/.

Попов ясно видит, что воззрения Златоуста на богатство нельзя свести к простому ответу «да» или «нет». Он пишет: «Теперь поставим вопрос: отрицал ли Златоуст богатство? Ясно, что на этот вопрос можно ответить и да, и нет» /12:820/. Ученый считает, что у Златоуста есть как бы две имущественных теории: «Первый рекомендуемый святителем способ разрешения имущественного вопроса – добровольный коммунизм, второй – индивидуальный, но для каждого обязательный, отказ от части имущества в пользу бедных» /12:815/. Но как святитель совмещал эти «теории», ученый объяснить затрудняется. По мнению Попова, святитель «ставит их друг подле друга, не пыта­ясь примирить между собою» /12:814/. Фактически И.В. Попов отмечает у великого святителя и собственно златоустовскую, и климентовскую концепции, но именно в этом видит противоречивость его взглядов. Другими словами, разгадка «противоречий» Златоуста видится ученому просто в непродуманности его воззрений. Однако, как раз в этом обвинять великого святителя нет оснований. Как мы уже показали, святитель выдвигает коммунизм Иерусалимской общины в качестве реализуемого идеала; милостыню же и благотворительность он рассматривает как путь к этому идеалу. И святитель никогда не «ставит их друг подле друга, не пыта­ясь примирить между собою», а рассматривает как цель и средство достижения цели. Именно об этом говорят многочисленные тексты Златоуста, названные нами «икономическими», смысл которых в том, что «не нужно требовать с самого начала высоких дел от немощных людей» /VII: 802/, нужно поставить перед ними идеал и подводить к нему постепенно, по шагам, проводя их через разные степени осуществления этого идеала. Поразительно, но известный богослов не замечает, что Златоуст обращается к разным категориям христиан – совершенными и новоначальным, что, разумеется, полностью согласует обе части воззрений святителя.

Итак, разгадки «противоречий» святителя Попов не дает. Не дает ее и такой серьезный исследователь Златоуста, как профессор МДА Н.П. Кудрявцев. В своей содержательной, написанной с хорошим знанием текстов Златоуста, работе /53/ Кудрявцев (он в момент написания был еще студентом МДА) буквально восхищен вдруг открывшимся ему богатством и высотой мысли святителя. Однако и он, замечая противоречия (как убедился читатель – мнимые) во взглядах святителя, объясняет их неубедительно: «Некоторая кажущаяся противоречивость во взглядах Златоуста на один и тот же предмет, по нашему мнению, обуславливается неточностью его терминологии» /53:793/. Кроме того, оба ученых не упоминают о «петле Златоуста» – одной из важнейших идей святителя. Таким образом, и академическая наука, если и не занималась сознательным искажением позиции великого святителя, то не смогла адекватно понятьзлатоустовское учение.

По сути дела только в книге Экземплярского «Учение древней церкви о собственности и милостыне» даются принципиально правильные оценки златоустовского имущественного учения. Эта не­заслуженно забытая книга по четкости изложения, обоснованности и этической высоте оставляет позади все написанное в русской правос­лавной литературе по этому вопросу /40/. Это единс­твенная в русском богословии монография, целиком посвященная пробле­ме собственности и богатства со святоотеческой точки зрения. Ее со­держание полностью основано на ранних христианских сочинениях и уче­нии святых отцов III – V вв.: Тертуллиана, КлиментаАлександрийского, Киприана Карфагенского, Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Амвросия Медиоланского, бл. Августина, бл. Иеронима и др. Более половины текста книги составляют выписки из Писания или свято­отеческого предания (около 300 цитат из Библии и около – из свя­тых отцов). Причем главное внимание Экземплярский уделяет св. Иоанну Златоусту. На основе столь обширного материала Экземплярский воссоздает подлинное святоотеческое учение о собственности и милостыне, обладающее поразительной высотой.

Однако начинает книгу Экземплярский нелицеприятной критикой современного ему богословия. Он называет это богословие «казенным» и «официальным». Впрочем, и в большинстве своих ранних статей Экземп­лярский воюет с таким богословием, обличая его в приверженности реа­лиям века сего и забвению истин Христовых. Он пишет:

«Огромное большинство богословских статей, проповедей, отделов в учебных системах ставит своей задачей изложения (…) христианско­го учения о собственности и милостыне не то чтобы с возможною чис­тотой, ясностью и полнотой изобразить христианское идеальное учение, но почти противоположное: оправдать всеми возможными соображениями разума и всеми возможными текстами Слова Божия, в их нередком пере­толковании, действительно существующие и господствующие порядки жиз­ни» /9:5/.

Под мнением «огромного большинства» Экземплярский понимает абсолютизацию известного тезиса святых отцов о допустимости имений для человека, при условии внутренней свободы от своего богатства. В устах некоторых богословов это верное утверждение стало принимать уродливые, и даже циничные формы, направленные на оправдание явно несправедливого социального порядка. «Это, конечно, страшное недоразумение», – пишет Экземплярский /62:16/. Но нетрудно предвидеть, что для «казенных» богословов его обличения были не­приемлемы. И в 1912 г., через полтора года после выхода его книги, Экземплярский был уволен из Академии, причем уволен в откровенно грубой форме, с формулировкой «за антиправославную литературную деятельность». Этим и объясняется то, что эта выдающаяся книга осталась практически неизвестной русскому читателю.

Экземплярский, отмечая, что воззрения св. Златоуста являются вершиной святоотеческогоимущественного учения, характеризует их так: «Его основной взгляд на причины имущественного неравенства людей: причина эта – в недостатке взаимной братской любви, и путь к уничтожению ни­щеты среди человечества – путь братского общения имуществ. Идеал от­ношения к своему имуществу – все сразу отдать; верх неправды – нико­му своего не давать, а средний путь – щедрая милостыня, которая, впрочем, сама собою приведет человека к раздаче всего своего» /9:200/.