МН 77 Маха сакулудайи сутта - Большая лекция для Сакулудайина (перевод: SV)

(О том, почему ученики Будды уважают его как учителя)

 

Так я слышал. Однажды Благословенный проживал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда группа известных странников пребывала в Павлиньем Святилище, в парке странников, а именно Аннабхара, Варадхара, странник Сакулудайин, а также другие известные странники.

И тогда, утром, Благословенный оделся, взял свою чашу и верхнее одеяние, и отправился в Раджагаху за подаяниями. Затем он подумал: «Слишком рано ходить за подаяниями по Раджагахе. Что если я пойду к страннику Сакулудайину в Павлинье Святилище, в парк странников?»

И тогда Благословенный отправился в Павлинье Святилище, в парк странников. В то время странник Сакулудайин сидел с большой группой странников, которые [сидели], создавая гул, громко и шумно ведя различные бессмысленные беседы, такие как разговоры о царях, о ворах, о министрах, об армиях, об опасностях, о сражениях, о еде, о питье, об одежде, о постелях, о гирляндах, о благовониях, о родственниках, о средствах передвижения, о деревнях, о поселениях, о городах, о странах, о женщинах, о героях, об улицах, о колодцах, об усопших, о всяких мелочах, о происхождении мира, о возникновении моря, о том, являются ли вещи такими или иными.

И тогда странник Сакулудайин увидел Благословенного издали. Увидев его, он стал успокаивать своё собрание так: «Тише, почтенные. Почтенные, не шумите. Вон идёт отшельник Готама. Этот почтенный любит тишину, дисциплинирован в тишине, восхваляет тишину. Быть может, если он посчитает, что наше собрание тихое, то задумает подойти к нам». И тогда те странники замолкли.

Благословенный подошёл к страннику Сакулудайину, который сказал ему: «Пусть Благословенный подойдёт! Добро пожаловать, Благословенный! Долгое время у Благословенного не было возможности прийти сюда. Пусть Благословенный присаживается, вот тут есть готовое сиденье».

Благословенный сел на подготовленное сиденье, а странник Сакулудайин выбрал более низкое сиденье и сел рядом. Когда он сделал так, Благословенный сказал ему: «Ради какой беседы вы сидите сейчас здесь, Удайин? В чём состояла незавершённая вами беседа?»

«Господин, оставим эту беседу, ради которой мы сидим сейчас здесь вместе. Благословенный сможет послушать её потом. На днях, Господин, когда жрецы и отшельники разных учений собрались вместе и сидели вместе в зале для дебатов, была поднята такая тема: «Какое благо для людей из Анги и Магадхи, какое великое благо для людей из Анги и Магадхи, что эти жрецы и отшельники, предводители орденов, предводители групп, наставники групп, известные и знаменитые основоположники учений, которых многие считают святыми, пришли в Раджагаху на сезон дождей. Здесь и Пурана Кассапа – предводитель ордена… многие считают святым: он пришёл, чтобы провести сезон дождей в Раджагахе. Здесь также и Маккхали Госала… Здесь Аджита Кесакамбалин… Здесь Пакудха Каччаяна… Здесь Саньджая Белаттхипутта… Здесь Нигантха Натапутта – предводитель ордена, предводитель группы, наставник группы, известный и знаменитый основоположник учения, которого многие считают святым: он пришёл, чтобы провести сезон дождей в Раджагахе. И также и этот отшельник Готама – предводитель ордена… многие считают святым: он тоже пришёл, чтобы провести сезон дождей в Раджагахе. И кого из этих достойных жрецов и отшельников – предводителей… которых многие считают святыми – чтят, уважают, ценят, и почитают их ученики? И как, уважая и почитая его, они живут в зависимости от него?»

Тогда кто-то сказал: «Этот Пурана Кассапа – предводитель ордена… но всё же его не чтят, не уважают, не ценят, и не почитают его ученики, как не живут и в зависимости от него, уважая и почитая его. Однажды Пурана Кассапа обучал Дхамме собрание из нескольких сотен последователей. И тогда один его ученик стал шуметь: «Почтенные, не задавайте Пурана Кассапе этот вопрос. Он этого не знает. Мы знаем это. Задайте нам этот вопрос. Почтенные, мы вам ответим». И случилось так, что Пурана Кассапа не убедил их, хотя махал своими руками и причитал: «Тише, почтенные, не шумите, почтенные. Они спрашивают не вас, почтенные. Они спрашивают нас. Мы ответим им». Воистину, многие его ученики оставили его, отвергнув его доктрину так: «Ты не понимаешь эту Дхамму и Винаю. Я понимаю эту Дхамму и Винаю. Что бы ты понимал в этой Дхамме и Винае! Твой путь неправильный. Мой путь правильный. Я последователен, а ты не последователен. То, что нужно было сказать вначале, ты сказал потом. То, что нужно было сказать после, ты сказал вначале. То, над чем ты так долго размышлял, несостоятельно. Твоя доктрина опровергнута. Доказано, что ты неправ. Иди и получше поучись, или распутайся сам, если сможешь!» Так Пурану Кассапу не чтят, не уважают, не ценят, и не почитают его ученики, как не живут и в зависимости от него, уважая и почитая его. Воистину, его презирают презрением, проявленным к его Дхамме».

И кто-то сказал: «Этот Маккхали Госала… Аджита Кесакамбалин… Пакудха Каччаяна… Саньджая Белаттхипутта… Нигантха Натапутта… …не чтят, не уважают, не ценят, и не почитают его ученики, как не живут и в зависимости от него, уважая и почитая его. Воистину, его презирают презрением, проявленным к его Дхамме».

И кто-то сказал: «Этот отшельник Готама – предводитель ордена… и его чтят, уважают, ценят, и почитают его ученики, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его. Однажды отшельник Готама обучал Дхамме собрание из нескольких сотен последователей, и один его ученик прочистил своё горло. Тогда один из его товарищей по святой жизни толкнул его коленом: «Тише, достопочтенный, не шуми. Благословенный, Учитель, учит нас Дхамме». Когда отшельник Готама обучает Дхамме собрание из нескольких сотен последователей, то в этом случае от его учеников не доносится звуков покашливания или прочистки горла. И это большое собрание находится в ожидании: «Послушаем Дхамму, которой Благословенный собирается учить». Подобно тому как если бы на перекрёстке дорог некий человек выжимал бы чистейший мёд, и в ожидании [собралась] бы большая толпа людей, то точно также, когда отшельник Готама обучает Дхамме собрание из нескольких сотен последователей… находится в ожидании: «Послушаем Дхамму, которой Благословенный собирается учить». И даже те ученики, которые отпадают от своих товарищей по святой жизни, оставляют [монашескую] тренировку, чтобы вернуться к низшей [домохозяйской] жизни – даже они восхваляют и Учителя, и Дхамму, и Сангху. Они обвиняют себя вместо других, говоря: «Нам не повезло, у нас мало заслуг. Ведь хотя мы и ушли в жизнь бездомную в такой хорошо провозглашённой Дхамме, мы не смогли жить совершенной и чистой святой жизнью до конца своих дней». Став помощниками по монастырю или мирскими последователями, они предпринимают и соблюдают пять предписаний. Так, отшельника Готаму чтят, уважают, ценят, и почитают его ученики, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его».

«Но, Удайин, сколько качеств ты видишь во мне, из-за которых мои ученики чтят, уважают, ценят, и почитают меня, как и живут в зависимости от меня, уважая и почитая меня?»

«Господин, я вижу пять качеств в Благословенном, из-за которых его ученики, уважают, ценят, и почитают его, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его. Какие пять? Во-первых, Господин, Благословенный мало ест и восхваляет малое потребление еды. В этом я вижу первое качество Благословенного, из-за которого его ученики чтят, уважают, ценят… почитая его. Далее, Господин, Благословенный довольствуется любым одеянием и восхваляет довольствование любым одеянием. В этом я вижу второе качество… Далее, Господин, Благословенный довольствуется любой едой с подаяний и восхваляет довольствование любой едой с подаяний… В этом я вижу третье качество… Далее, Господин, Благословенный довольствуется любым жилищем и восхваляет довольствование любым жилищем… В этом я вижу четвёртое качество… Далее, Благословенный затворяется и восхваляет затворничество. В этом я вижу пятое качество, из-за которого его ученики чтят, уважают, ценят, и почитают его, как и живут в зависимости от него, уважая и почитая его».

«Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама мало ест и восхваляет малое потребление еды». Но есть мои ученики, которые живут на чашке еды или половине чашки еды, на порции еды с один плод баэля или с половину плода баэля, тогда как я иногда съедаю всё содержимое своей чаши для сбора подаяний, а иногда и больше. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама мало ест и восхваляет малое потребление еды», то тогда те мои ученики, которые живут на чашке еды или половине… не должны были бы меня чтить, уважать, ценить, и почитать за это качество, как и не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любым одеянием и восхваляет довольствование любым одеянием». Но есть мои ученики, которые носят одеяния из обносков, носят грубые одежды. Они подбирают лохмотья с кладбищ, мусорных куч, у лавок, сшивают их в одежду из лоскутов, и носят её. Но я иногда ношу одеяния, подаренные домохозяевами, одеяния такие превосходные, что тыквенная мякоть была бы грубой по сравнению с ними. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любым одеянием и восхваляет довольствование любым одеянием», то тогда те мои ученики, которые носят одеяния из обносков… не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любой едой с подаяний и восхваляет довольствование любой едой с подаяний». Но есть мои ученики, которые едят только полученное с хождения за подаяниями, которые ходят за подаяниями без пропусков [домов], от дома к дому, которые радуются сбору своей еды. Когда они вошли в жилой квартал, они не согласятся [присесть], даже если их пригласят присесть. Но я иногда ем на пригласительных обедах отборный рис со многими соусами и карри. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любой едой с подаяний и восхваляет довольствование любой едой с подаяний», то тогда те мои ученики, которые едят только полученное с хождения за подаяниями… не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любым жилищем и восхваляет довольствование любым жилищем». Но есть мои ученики, которые живут у подножья дерева или под открытым небом, которые не используют крышу в течение восьми месяцев [в году], тогда как я иногда живу в остроконечных особняках, покрытых штукатуркой изнутри и снаружи, защищённых от ветра, охраняемых дверными засовами и ставнями на окнах. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама довольствуется любым жилищем и восхваляет довольствование любым жилищем», то тогда те мои ученики, которые живут у подножья дерева… не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

Удайин, представь, как если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама затворяется и восхваляет затворничество». Но есть мои ученики, которые живут в лесах, живут в уединённых обиталищах, живут, затворившись в уединённых обиталищах в лесных чащах, и которые возвращаются в Сангху раз в полмесяца на декламацию Патимоккхи. Но я иногда живу, будучи окружённым монахами и монахинями, мирянами и мирянками, царями и царскими министрами, учителями других учений и их учениками. Поэтому, если бы мои ученики меня чтили, уважали… с мыслью: «Отшельник Готама затворяется и восхваляет затворничество», то тогда те мои ученики, которые проживают в лесах… не жили бы в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

Поэтому, Удайин, не из-за этих пяти качеств мои ученики чтят, уважают, ценят, и почитают меня, и живут в зависимости от меня, уважая и почитая меня. Однако, Удайин, есть другие пять качеств, из-за которых мои ученики чтят, уважают… меня. Какие пять?

 

Высшая нравственность

 

Удайин, мои ученики почитают меня за высшую нравственность: «Отшельник Готама нравственен, он наделён высочайшей совокупностью нравственности». Таково первое качество, из-за которого мои ученики чтят, уважают, ценят, и почитают меня, и живут в зависимости от меня, уважая и почитая меня.

 

Знание и видение

 

Далее, Удайин, мои ученики почитают меня за мои превосходные знание и видение: «Когда отшельник Готама говорит: «Я знаю», то он действительно знает. Когда он говорит: «Я вижу», то он действительно видит. Отшельник Готама учит Дхамме посредством прямого знания, а не без прямого знания. Он учит Дхамме, имея на то прочное основание, а не без прочного основания. Он учит Дхамме в убедительной манере, а не в неубедительной манере». Таково второе качество…

 

Высшая мудрость

 

Далее, Удайин, мои ученики почитают меня за высшую мудрость: «Отшельник Готама мудр. Он обладает высочайшей совокупностью мудрости. Не может быть такого, чтобы он не предвидел бы выводов, [которые можно сделать из] утверждения, или же чтобы он не смог бы аргументированно доказать несостоятельность имеющихся чужих доктрин». Как ты думаешь, Удайин? Стали бы мои ученики, зная и видя так, не давать мне сказать слово, перебивать меня?»

«Нет, Господин».

«Я не жду от учеников наставлений. Но [наоборот] всегда оно так, что мои ученики ждут наставлений от меня. Таково третье качество…

 

Четыре Благородные Истины

 

Далее, Удайин, когда мои ученики повстречали страдание, стали жертвами страдания, добычей страдания, то они приходят ко мне и спрашивают меня о Благородной Истине о страдании. Будучи спрошенным, я объясняю им Благородную Истину о страдании и удовлетворяю их умы своим объяснением. Они спрашивают меня о Благородной Истине о возникновении страдания… о Благородной Истине о прекращении страдания… о Благородной Истине о пути, ведущем к прекращению страдания. Будучи спрошенным, я объясняю им Благородную Истину о пути, ведущем к прекращению страдания, и удовлетворяю их умы своим объяснением. Таково четвёртое качество…