Глава 24. Сорваться с поводка

— Ты где, бл*дь, Танака?

Голос Джордана был не просто сердитым. Какая-то недоверчивая ярость жила в его словах, как будто он не мог до конца поверить в то, что говорил, или в то, что должен был сказать.

— Гертруда говорит, что тебя нет в здании…

— Нет, — подтвердил Ник.

—...Она говорит, что ты ушёл. Что ты пропустил нижние уровни…

— Я так и сделал.

Наступило молчание.

— Где ты, бл*дь? Ты собираешься мне сказать?

— Если ты связался с Гертрудой, то уже знаешь, где я, Деймон.

— Я не знаю, где ты, — отрезал Джордан. — Она говорит, что твой GPS не работает. Она с сожалением сообщила мне, что он, по-видимому, был отключён извне... или заблокирован каким-то образом. И что она не может сообщить мне информацию, которую я хочу знать.

Голос Джордана в гарнитуре Ника слегка повысился.

—...Когда мы попросили её обойти блок, чтобы воспользоваться спутниками и твоим имплантатом, она отказалась. Она, бл*дь, отказала нам, Танака.

— Гертруда сказала такое? — Ник старательно сохранял нейтральный тон, даже когда мысленно возносил благодарственную молитву Кит, которая стала его первым звонком. — Это странно.

— Это «странно»? Ты действительно только что сказал мне это, мать твою? — Джордан уже почти кричал. — Ник, ИИ только что сказала нам «нет». И дело не только во мне. Она не говорит Морли, где ты. Она не говорит агентам М.Р.Д., которые приехали сюда, чтобы присутствовать на твоём допросе…

— Послушай, — сказал Ник. — Кое-что произошло, ясно? Просто перенеси беседу на завтра. Я буду там. Я обещаю…

Но Джордан внезапно потерял самообладание.

— Я поручился за тебя, ублюдок! — рявкнул детектив. — Я сказал Морли, что ты неплохой парень! Я сказал капитану, что ты неплохой парень! Я сказал, что сегодня произошла нелепая случайность... что у тебя имелись законные причины пойти за этими детьми, что они дали нам вероятную причину. Я сказал, что без тебя мы бы не обнаружили связь между Сен-Мартен и ребёнком Кингсворта.

Он помедлил, и Ник почти увидел его.

Он представил себе, как человек смотрит на него через тёмный монитор, излучая ярость.

— Ты хоть понимаешь, в какое дурацкое положение ты меня поставил, чувак? — сказал он.

— Мне очень жаль... — начал Ник.

— Что, прости? Тащи сюда свою задницу, Танака. Сейчас же.

— Я не могу... я серьёзно не могу, правда... прости. Я буду там завтра…

— Нет, — отрезал Джордан. — Ты будешь здесь сегодня вечером. Ты притащишь свою лилейно-белую вампирскую задницу обратно в участок сегодня вечером…

— Мне очень жаль, — сказал Ник. — Я заглажу вину, Деймон. Честно.

— Мать твою …

Ник прервал связь.

Сделав это, он невольно поморщился.

Прежде чем он успел обдумать своё решение, он нажал на другую запись в своём контактном листе. Включив автосоединение, он откинулся на спинку сиденья беспилотного такси, нервно поглядывая в окно, пока машина везла его по Третьей авеню.

К счастью, некоторые из этих штук всё ещё принимали наличные.

Тем не менее, паранойя продолжала бить его, пока он осматривал заднюю часть металлического ящика за передним сиденьем. Ник держал лицо отвёрнутым, прижимал ладонь к щеке, чтобы скрыть свой профиль от единственной камеры, которую он заметил.

Он также держал аудио на субвокальном уровне на случай, если полиция Нью-Йорка уже начала искать его в общественных местах, используя М.Р.Д. и городское наблюдение.

Он знал, что рано или поздно его найдут. По крайней мере, он мог усложнить им задачу.

Он услышал щелчок соединения в гарнитуре.

И тут раздался гудок.

Гудки продолжались некоторое время.

Они продолжались дольше, чем Ник обычно позволял звонить контактному сигналу.

Он стиснул зубы, позволив телефону прозвонить ещё шесть гудков.

— Возьми трубку, чёрт побери, — прорычал он себе под нос.

Его мысли то и дело возвращались к картине, к тому, что он видел, когда отправился по сетевому адресу, который дала ему Сен-Мартен.

Каждый раз, когда это происходило, его охватывала паника.

Ник уже собирался повесить трубку, чтобы попытаться ещё раз воспользоваться аварийным сигналом и чертовски надеяться, что её местоположение будет вне зоны досягаемости любых зачисток, которые они могли проводить из-за него, даже учитывая её связь с ним и делом.

Он надеялся, что она ещё не находится под наблюдением полиции Нью-Йорка, а если и находится, то тот, кто следит за трансляцией, не сразу сложит дважды два…

Линия щёлкнула.

Тишина.

В трубке было так тихо, что он подумал, что она полностью отключила гарнитуру.

Затем раздался её голос, холодный как лёд.

— Чего ты хочешь, Наоко?

— Послушай меня, — сказал он. — Уинтер, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Он практически видел, как она хмуро смотрит на него через линию. Как и в случае с Джорданом, он почти представлял её сине-зелёные глаза, сверлящие его сквозь затемнённый виртуальный монитор.

Разница была в том, что там ещё ярче горело другое изображение.

Образ тела, сидящего на каменном полу и прикованного цепью к письменному столу.

Образ женщины, одетой во что-то, похожее на шёлковый халат или, возможно, кимоно… женщины с чёрными локонами, отдельные пряди которых были окрашены в бирюзовые, тёмно-синие, зелёные и алые тона.

Он не мог видеть её лица.

На картине не было видно её лица.

Он видел только четырёх нападавших, стоящих перед ней, и все они были в масках. Он видел круглую башню её книг, аквариум, странную кинетическую скульптуру... старинное ружьё в руках женщины, стоящей над ней.

Он видел кровь на полу, стекающую по голой ноге, впитывающуюся в шёлк её халата, запекающуюся в тёмных волосах.

— Я не хочу с тобой разговаривать, Ник, — сказала она.

Его мысли вернулись в настоящее.

— Отлично, — сказал он. — Не разговаривай. Просто слушай.

Ник стиснул зубы, глядя в окно на приближающийся пункт назначения — Центральный вокзал. Его взгляд скользнул к часам над улицей, ища расположение камер, чтобы он мог сделать всё возможное и избежать их.

Найдя две камеры на столбах над тротуаром и наблюдая за входом в вокзал, Ник закутал подбородок и лицо поглубже в пальто и распахнул дверь, предварительно скинув купюры в коробку, располагавшуюся на стене между ним и консолью, в которой находился водитель ИИ.

Вылезая из такси, он опустил голову и прикрыл её ладонью, поглядывая на часы.

Он добрался в рекордный срок.

К счастью, улицы были не слишком оживлёнными.

Он уже проинструктировал Кит купить ему билет, так что ему не придётся демонстрировать удостоверение личности. Он знал, что если сделает так, то полиция Нью-Йорка остановит поезд до того, как он покинет станцию. А потом семь или восемь полицейских зайдут в вагон, ударят его электрошокерами, накачают транквилизаторами, закуют в цепи почти каждую подвижную часть его тела и насильно затащат обратно на платформу и в заднюю часть полицейского фургона.

Вытеснив этот образ из своего сознания, Ник снова сосредоточился на собеседнице на другом конце его гарнитуры, пока он уверенно шёл к станции, сохраняя свои шаги и движения настолько медленными, неуклюжими и похожими на человеческие, насколько возможно.

— Ты не в безопасности в своём доме, — сказал он через субвокалку. — Мне нужно, чтобы ты убралась оттуда. У тебя есть куда пойти? Куда-нибудь, где нет активного наблюдения?

Тишина.

— Уинтер, — прорычал он. — Я серьёзно.

Какой-то мужчина взглянул на него, и Ник тут же отвёл взгляд, направляясь к старомодному табло, показывавшему время прибытия и отбытия.

— У меня есть дом моего друга, один из таких…

— Только не говори мне, где именно, — оборвал он её. — Не говори мне ни хрена. Кто-то наверняка подслушивает этот разговор.

— Ник. Что, чёрт возьми, происходит? — её голос стал откровенно сердитым. — Сначала ты записываешь меня и ничего не говоришь... и что? Продаёшь запись в СМИ для удовольствия? А теперь ты ведёшь себя, как чёртов чудак, будто ниндзя вот-вот появятся у моей входной двери…

— У меня нет времени спорить с тобой, Уинтер, — прорычал он. — Я тебя не записывал. Ясно? Должно быть, кто-то из вашей службы безопасности продал записи средствам массовой информации…

— Чушь собачья, Ник! Неужели ты думаешь, что я настолько глупа? Неужели ты думаешь, что я сказала бы всё это, если бы моя служба безопасности это услышала? В той комнате нет никаких записывающих устройств. Как ты думаешь, какого чёрта я тебя туда потащила? Я сделала это, чтобы мы могли поговорить.

Как будто заново обдумав свои слова, она сердито выдохнула.

Её голос превратился в более грубое ворчание.

— Ну... на самом деле я сделала это, чтобы отсосать тебе, пока ты меня кусаешь, но, может быть, это и к лучшему, что ты такой сварливый, чересчур моралистичный, богобоязненный ублюдок…

— Уинтер! — рявкнул Ник. — Я не сдавал тебя, чёрт побери! Я даже не знал об этом. По крайней мере, до тех пор, пока начальство не отчитало меня за это.

Стиснув зубы, он подавил желание расспросить её о Гэвине Кингсворте, раз уж они начали обсуждать, кто кому чего недоговаривает.

Вместо этого Ник снова огляделся по сторонам, с хмурым видом отметив ближайшую камеру и делая всё возможное, чтобы другие люди оказались между ним и объективом.

— Мы поговорим об этом позже, хорошо? — сказал он, заставляя себя говорить тише. — Ты сможешь орать на меня сколько угодно. Я могу даже поорать в ответ…

— Обещаешь? — проворчала она.

— Да, — прорычал он в ответ. — Я обещаю. Но сейчас мне нужно, чтобы ты убралась из своего проклятого дома. Не говори мне, куда ты идёшь. Никому не говори, куда идёшь. Отключи всё GPS-отслеживание в своей гарнитуре. Затем сними её и выключи, как только повесишь трубку... и оставь в своём доме. Избегай камер везде, где можешь. Держись подальше от главных улиц. И используй только наличные. Никакой оплаты по идент-тату, ясно? Ничего, что они могут использовать, чтобы отслеживать тебя…

— Ник... — начала она раздражённо.

— Просто послушай, ладно? Это очень важно.

Он посмотрел на часы, хмуро глядя на прибытия и отбытия.

— Я хочу, чтобы ты позвонила мне в 3:55 утра. Ладно? И ни минутой раньше. Я хочу, чтобы ты пошла туда, куда ты направишься, не предупредив их о своём приходе, и без гарнитуры, которая зарегистрирована на тебя. Позвони мне с чужой гарнитуры или монитора... или из общественного киоска. Не звони с того, что принадлежит тебе. Не звони в полицию. Не входи никуда, особенно со своим удостоверением личности, не разговаривай ни с кем, кому ты не доверяешь. И уж точно не разговаривай ни с кем, кого не знаешь. Ладно? Позвони мне в 3:55, и я приеду за тобой.

Наступило молчание.

— Уинтер?

— Хорошо, — сказала она. — Окей. Я понимаю.

— Хорошо. Убирайся оттуда. Сейчас же. Оставь гарнитуру.

Не дожидаясь ответа, Ник отключил телефон.

Он уже шёл к билетной кассе, чтобы забрать купленный для него билет.

 

 

— Так это сработало? — её голос превратился в настоящее ликование. — Крууууууть. Я никогда не делала этого раньше. Не убеждала ИИ сказать своему запрограммированному начальству, чтобы оно проваливало куда подальше. И GPS-блок сработал? И на гарнитуре, и на импланте?

— Да, но... — начал Ник.

— Потрясающе! — она вмешалась, и это злорадство стало ещё более заметным. — Кто тут красавчик, Никки-детка? Кто тут…

— Кит, — перебил Ник. — Ты красавчик, ясно? Но прямо сейчас заткнись. У меня не так много времени…

— Ты у меня в большом долгу, Танака. И не забывай об этом, — прокричала она. — Теперь твоя задница принадлежит мне. Ты в таком долгу, ты даже не представляешь…

Она рассмеялась, явно забавляясь мыслями о том, сколько он ей должен.

Стиснув зубы, Ник подавил желание рявкнуть на неё, зная, что это страх, нервы и всё то, что у вампиров имелось вместо адреналина.

Сделав свой голос нарочито вежливым, он прочистил горло на человеческий манер.

— Я знаю, — сказал он. — Я знаю, что должен тебе, Кит. Должен по-крупному. Поверь мне, я этого не забуду. И я не хочу вести себя как мудак. Я ценю то, что ты сделала... больше, чем могу выразить словами. Я должен тебе дюжину ужинов со стейками, это точно…

Она рассмеялась, но он оборвал её:

—...но прямо сейчас мне нужно поговорить с тобой о другом. Это очень важно, Кит.

— Лады, шеф. Что такое?

Ник проверил мерцающий металлический билет, который он нёс, ища цифры, отображаемые на одной стороне. Найдя свою каюту в правой части узкого коридора, он вставил металлический билет в щель у двери.

Когда загорелся зелёный свет, он толкнул раздвижную дверь в сторону, входя в кабинку и хмуро глядя на очередную камеру.

Они определённо найдут его.

Скорее раньше, чем позже.

Ник просто чертовски надеялся, что поезд успеет добраться до места назначения до того, как это произойдёт.

Увидев, что дверь за ним автоматически закрылась, Ник со вздохом опустился на обтекаемое сиденье. Как только он это сделал, тот же самый голос, который он помнил с утра, раздался по системе оповещения поезда.

— Приготовьтесь к отправлению Северного Ночного Поезда, без остановок следующего в Северо-Восточную Охраняемую Зону. Поезд отходит от станции. Всем пассажирам оставаться на своих местах…

Жутковатый женский голос с металлическим оттенком звучал музыкально, не более успокаивающе, чем менее двадцати четырёх часов назад.

— Ожидаемое время в пути — пятьдесят пять минут, — бодро продолжал голос. — Ожидаемое время прибытия — 3:45 утра. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока поезд не достигнет максимальной скорости. Двери кабин будут заблокированы до завершения разгона…

Ник подождал, пока голос закончит, откинулся на спинку сиденья и снова сосредоточился на гарнитуре.

— Эй, — хрипло произнёс он. — Прости. Ты всё ещё там?

— Это был поезд, верно? — сказала она. — А что находится в Северо-Восточной охраняемой зоне, Ник? Это из-за той цыпочки в новостях? Директрисы школы?

Ник с трудом сдержался, чтобы снова не отматерить её.

— Не беспокойся об этом, — сказал он всё ещё хрипло. — Мне нужно спросить тебя про мою идент-тату. Правда ли, что у неё есть возможность двустороннего наблюдения? Например, может ли она слушать и записывать всё, что я говорю? Всё, что происходит вокруг меня?

Наступило молчание.

Затем она заговорила:

— Почему ты так думаешь?

Ник хмыкнул.

— Потому что кто-то, кто должен быть в курсе, сказал мне, что такое возможно. Она также явно намекала, что кто-то, вероятно, уже подслушивает.

Снова наступило молчание.

Теперь Ник был почти уверен, что она делает что-то со своего конца, наверное, что-то через монитор. Он почувствовал движение, хотя и не слышал его.

— Нет, — сказала Кит после паузы. — Я имею в виду, что возможность может существовать... но никто не подслушивает тебя, Ник. Никаких сигналов внутри или снаружи этой штуки, кроме GPS.

— Может быть, аудио-маячок по сигналу GPS?

— Нет, — сказала она ещё увереннее. — Нет, это совсем другой пакет данных. Живой аудиопоток был бы больше... намного больше. Нет никакого способа сжать его до сигнала размером с трекер местоположения, чтобы никто этого не заметил. Даже если бы такое существовало, я всё равно смогла бы подключиться к нему и прослушать сама.

— А ты не можешь?

— Не-а, — подтвердила она. — Там ничего нет, Ник.

— Значит, никто не подслушивал? — Ник нахмурился. — Похоже, она действительно была уверена, что кто-то может. Подслушивать, в смысле.

— Кто-то? — переспросила Кит мрачно. — Кто именно? М.Р.Д.? Потому что я могу сказать тебе наверняка, что мы этого не делаем.

— Ты уверена?

— Конечно, я уверена, — ответила она, и в её голосе послышалось раздражение. — Что я тебе только что сказала? В любом случае, это очень незаконно. Даже в отношении вампиров.

Ник закатил глаза.

Он ничего не мог с собой поделать.

— Как будто это кого-то останавливало, — пробормотал он.

— Это останавливает некоторых из нас, — сказала она, теперь уже искренне раздражаясь. — Не все, кто работает в правоохранительных органах, мудаки, Наоко, — помолчав, она многозначительно добавила: — Ты сам работаешь в правоохранительных органах. Ты что, мудак? Ты что, бегаешь вокруг и нарушаешь права людей из-за этого? Наблюдаешь за людьми незаконно? Может быть, копаешься в их банковских записях?

— Справедливое замечание, — пробормотал он.

— Послушай, — вздохнула она. — Ты веришь тому, кто тебе это сказал?

Он нахмурился, думая об этом.

— Не знаю, — сказал он наконец.

Кит вздохнула.

— Даже если она так думала и верила на все сто процентов... Почему ты решил, что она знает что-нибудь о твоей идент-тату, Ник? Нельзя сказать, что технические характеристики правительственных вампирских тату-имплантатов можно найти в общедоступных сетевых библиотеках.

— Она сама их придумала, — сказал Ник. — Мне рассказала об этом Лара Сен-Мартен.

Наступило молчание.

Затем Кит недоверчиво рассмеялась.

— Ну, ты определённо не можешь доверять этой суке, Ник. Разве она не убийца?

— Это показывают в новостях? — переспросил он, нахмурившись. — Уже?

— Это повсюду, — подтвердила Кит. — С другой стороны, это, кажется, затмило запись с директрисой школы, которая пытается залезть к тебе в штаны…

Ник поморщился.

— Господи, Кит. Забудь про это, ладно?

— Что? Ты думаешь, я пропустила бы это мимо ушей без комментариев?

— Почему ты вообще не спишь? — проворчал он. — Тебе ещё не пора спать?

— Какой-то придурок всё время звонит мне и просит об одолжениях, — весело сказала она. — Я могла бы повесить трубку, но всё ещё надеюсь, что он научит меня сёрфингу.

Ник невольно хмыкнул.

— Спасибо, Кит, — сказал он. — Ложись в постель.

— Неа. Я ночная сова. В любом случае, зная тебя, ты через несколько минут попадёшь в какую-нибудь новую сумасшедшую передрягу. С таким же успехом я могу не спать, когда ты позвонишь.

— Как скажешь.

— Ага. И ты тоже катись нахер, вампир.

Фыркнув ещё раз, Ник повесил трубку.

Затем он откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на изогнутый серо-зелёный потолок.

Никто его не подслушивал.

Уинтер сказала, что в комнате, куда она привела его, чтобы показать студенческие досье, слежки не было.

Может, у Гэвина есть какой-то способ подслушивать информацию в школе? Или кто-то, совершенно не связанный со всем этим, записал их, а потом слил записи за деньги?

Это казалось Нику чертовски странным совпадением.

Поезд начал по-настоящему набирать скорость, двигаясь быстрее, чем он помнил с того утра. Ник чувствовал, как сиденье вибрирует под его спиной, видел, как стены кабины слабо мерцают от ускорения.

Вспомнив, что это поезд без остановок, что он прибывал на станцию почти на час раньше, чем пригородные челночные рейсы, на одном из которых они с Джорданом были вынуждены ехать накануне, Ник попытался успокоить себя, что скоро будет там.

На самом деле это не сработало.

Он не хотел думать о том, почему так беспокоится.

Он не хотел думать, о ком он так беспокоится.

Уставившись в потолок своим слегка подрагивающим зрением, он выдохнул по-человечески. Впервые за долгое время Ник поймал себя на сожалении из-за того, что он не может спать как человек.

Глава 25. Тёмный замок

Холодный ветер бушевал на платформе вокзала, отдаваясь тревожным стонущим эхом в тёмном отверстии туннеля, ведущего на юг, к Охраняемой Зоне Нью-Йорка.

Ник прикинул, что воздух здесь, наверху, градусов на пятнадцать холоднее, чем в куполе вокруг Нью-Йорка.

Ник на самом деле не замёрз.

Тем не менее, он воспользовался возможностью заслонить лицо воротником пальто, скрывая его, насколько это возможно, пока шёл к лестнице, которая вела к вокзальному терминалу.

Он уже думал о стоянке за ней, где, как он надеялся, можно будет поймать другое такси без водителя, которое принимало наличные.

Он проверил время в гарнитуре.

3:57 утра.

Она всё ещё не позвонила.

Выругавшись себе под нос, Ник попытался решить, что будет делать, если она не позвонит.

Он мог предположить, что она в безопасности.

Он мог предположить, что она точно следовала его указаниям и спряталась где-то в доме друга, целая и невредимая. Он мог надеяться, что ей удалось избежать камер, когда она вышла из своего дома, заплатила наличными, оставила гарнитуру, помнила не использовать свою идент-тату для покупок и держалась подальше от главных улиц.

Она была неглупой.

Она бы поняла, почему он попросил её сделать всё это.

Она не станет рисковать, как бы он её ни раздражал.

Он не сказал ей о картине.

Возможно, ему следовало сказать ей об этом.

Нахмурившись, Ник отбросил от себя эту мысль.

Зачем пугать её до чёртиков без всякой причины? Какая будет польза, если она хоть что-то из этого узнает? Главное вытащить её из дома, и как можно скорее.

Как бы то ни было, сейчас бессмысленно сомневаться в правильности принятого решения.

Ему нужно решить, что делать.

Он подумал, не спросить ли Кит — вдруг она сможет выследить Гэвина Кингсворта, выяснить, где он находится, и, что ещё важнее, не бывал ли он в последнее время в даркнете. Кит могла бы сказать Нику, посылал ли Гэвин какие-нибудь сообщения или крупные суммы наличными за последние несколько дней.

Например, его приятелям-убийцам гибридов в качестве аванса за то, что они подчистили «хвосты».

«Хвосты» вроде читающей мысли гибридки, которая была школьной учительницей и его девушкой.

Надо было спросить Уинтер о Кингсворте.

По крайней мере, он должен был предупредить её о нём.

Чёрт возьми, после того, как Ник сказал ей убираться из дома, она с таким же успехом могла побежать к нему, думая, что он был её «безопасным местом».

При этой мысли, которая до сих пор не приходила ему в голову, Ник нахмурился, толкнув дверь, которая вела на улицу за вокзалом.

Он взглянул на часы.

Четыре утра.

Бл*дь.

Он подошёл к стоянке такси без водителя, пытаясь решить, куда ему теперь ехать. Он не знал никого из её друзей.

На самом деле он ничего о ней не знал.

Всё ещё размышляя, Ник подошёл к двери такси в начале очереди, подумал несколько секунд, затем набрал пункт назначения.

— Подготовительная школа Келлерман, — прогудела машина в ответ. — Если это правильно, нажмите «Да».

Ник нажал зелёную кнопку, и дверь распахнулась.

Он решил, что, по крайней мере, попытается выяснить, нет ли слежки в той комнате библиотеки, куда Уинтер привела его накануне.

Он мог бы также немного поболтать с этим парнем Гаррисоном — при условии, что его не забрали из кампуса, учитывая, что его отец только что обвинил его биологическую мать в убийстве.

Может быть, между ними случится нечто большее, чем просто разговор.

Может быть, он накачает юного Гарри достаточным количеством яда, чтобы выяснить, как много этот маленький засранец знает о том, чем занимались его отец и мать.

Может быть, тогда Ник лучше поймёт, кто из родителей Гаррисона Кингсворта был массовым убийцей-расистом, а кто — психопатом.

 

 

Когда он добрался туда, в школе было темно.

В саду было темно.

Деревья и тропинки, вьющиеся вокруг похожего на замок здания, были тёмными.

В коридорах и каменных коридорах было темно.

В здании кафетерия было темно.

Коридоры с жилыми комнатами позади кафетерия были тёмными.

Вся эта чёртова школа была чертовски тёмной.

Ник этого не ожидал.

Он ожидал, что большая часть кампуса будет освещена хотя бы фонарями на дорожках. Он думал, что коридоры будут освещены. Он думал, что студенческие общежития будут частично освещены, хотя бы для того, чтобы было удобнее бегать в туалет по ночам. Он ожидал, что в каком-нибудь окне ученической спальни наверняка будет гореть свет, потому что всегда найдётся как минимум один ребёнок, который занимается в предрассветные часы, готовится к экзамену или просто не может заснуть. Тёмными оставались только классные комнаты, большинство спален и административные кабинеты.

Где, чёрт возьми, их охрана?

У них ведь есть охрана, верно?

С кучей богатых детей, спящих здесь каждую ночь, они должны были иметь охранников, курсирующих вокруг, чтобы убедиться, что эти дети не крадутся куда-то ночью, не употребляют наркотики, не убегают и не делают ничего такого, чем дети занимались в таком месте, как это.

Ведь должна же иметься охрана... не так ли?

Запихивая бумажные деньги в ящик для оплаты в беспилотном такси и думая про себя, что надо взять у Кит карточку с поддельными данными, чтобы расплачиваться, когда он будет в бегах от копов, Ник невесело хмыкнул.

На самом деле он ещё не позволял себе думать об этом — имея в виду тот бескрайний шторм дерьма, который он навлёк на себя, убежав вот так.

Возможно, ему придётся пуститься в бега.

Возможно, после этого ему действительно придётся пуститься в бега.

Сначала он удостоверится, что с Уинтер всё в порядке.

Чёрт, может быть, она даже захочет убежать с ним.

Но эта мысль была так абсурдна, так полна иллюзий, что Ник покачал головой, насмешливо фыркнув в адрес себя самого.

Если он пустится в бега, у него будет только один реальный выбор.

Если полиция Нью-Йорка решит убрать его… если Ник не сможет найти выход из положения, отделаться отстранением от должности или официальным выговором… у Ника оставался только один выход. Не считая того варианта, при котором он будет торчать здесь и ждать, когда М.Р.Д. вырвет его сердце из груди с помощью одной из этих когтистых машин, которые они называли аллигаторами.

Большую часть времени он не позволял себе думать об этом варианте, но правда в том, что ему было кому позвонить, если дела действительно пойдут плохо. У него был кое-кто, кто мог заставить его исчезнуть в вампирском подполье, вероятно, в течение нескольких дней... если не часов.

Это означало полный отказ от законной жизни.

Это означало продать себя, телом и душой, нелегальным вампирским сетям. Ник знал, что это значит… что это значит на самом деле. Он знал, чего они захотят в качестве платы за свою помощь. Они будут владеть его задницей. Пути назад не будет.

Более того, это означало возвращение к прежней жизни.

Убивать. Воспринимать людей как пищу.

Воспринимать людей, гибридов и видящих как врагов… или ещё хуже.

Воспринимать их как рабов.

Это означало сдать себя во власть вампирских версий Дмитрия Йи. Это означало присоединиться (или, в случае Ника, повторно примкнуть) к Эйфе вампирского мира.

По той же причине Ник давным-давно поклялся, что никогда больше не постучится в эту дверь.

Но это одна из тех вещей, которые всегда говоришь себе, пока не столкнёшься с очисткой разума или пока твоё сердце не вырывают из груди механическим когтём.

Один телефонный звонок.

Один телефонный звонок, и его дни, когда он был прикован к дому, закончатся.

Стряхнув с себя эту мысль и разозлившись на себя самого, Ник захлопнул за собой дверцу такси, сунув руки в карманы. Когда такси медленно отъехало по кольцевой подъездной дорожке школы, Ник повернулся и начал подниматься по чёрному как смоль тротуару, используя свою естественную вампирскую поступь и манеру двигаться, чтобы шагать бесшумно.

Не было ни луны, ни звёзд.

Небо затянули тучи, отчего стало ещё темнее, чем должно быть.

Ник подошёл к главному зданию и взялся за ручку полуорганической металлической бронированной двери, ожидая, что она будет заперта.

Но это оказалось не так.

Нахмурившись по-настоящему, Ник распахнул дверь.

Он осторожно закрыл её за собой, пройдя внутрь, и теперь старался производить как можно меньше шума.

Держась в тени и не издавая ни звука, Ник направился по тому же коридору, по которому они с Джорданом шли накануне. Он не замедлил шага, пока не добрался до лестницы, а потом убедился, что там его не поджидает охрана.

Когда он огляделся по сторонам, до него дошло. Камеры тоже были отключены.

Ник обычно мог слышать и видеть камеры. Как минимум он мог видеть электричество, проходящее сквозь стены, а полуорганические материалы выглядели иначе для его вампирского зрения, чем мёртвый металл, дерево или пластик.

Здесь он ничего не мог разглядеть.

Стены были совершенно чёрными.

Казалось, что кто-то отключил электричество во всём здании.

Нахмурившись, он уставился на мраморную лестницу.

Двигаясь так же тихо, как и в коридоре, он начал подниматься.

 

Ник не замедлил шаг, пока не добрался до четвёртого этажа, и сделал это только потому, что кое-что услышал.

Не на четвёртом этаже, а на верхнем, где располагались административные помещения.

Звук был слабый, но наверху кто-то находился.

Ник не различил слов, но слышал движение под потолком, достаточно громкое, чтобы это не мог быть скрип ветра или оседание здания. Он всё ещё смотрел на последний лестничный пролёт, когда услышал, как закрылась дверь.

Нахмурившись, Ник всмотрелся в темноту.

Он начал подниматься, двигаясь уже медленнее, но по-вампирски медленно. Его шаги были бесшумными, пока он поднимался по внешней стороне лестницы, находившейся в глубокой тени. Теперь он мог слышать несколько людей. Звуки доносились справа от лестницы, со стороны кабинетов преподавателей. Библиотека факультета, куда Уинтер привела его, чтобы просмотреть папки, располагалась слева, на верхней площадке лестницы.

Кто бы ни был здесь сейчас, они определённо находились на другой стороне.

Вспомнив картину Бёрда, Ник почувствовал, как напряглись его мускулы, словно превратившись в камень под кожей.

Он не останавливался.

Он добрался до верха лестницы и скользнул вправо, двигаясь с явной осторожностью, зная, что дверь может открыться в любую минуту и, возможно, разоблачить его.

Он осторожно прошёл вдоль стены, прислушиваясь.

Теперь он мог видеть, откуда исходит свет.

Дверь прямо перед ним.

Кабинет директора.

Кабинет Уинтер.

Ник был так сосредоточен на этой двери, на слабом свете, который пробивался из окошка над ней, освещая угловатый прямоугольник потолка, что не увидел парня, пока почти не наткнулся на него. К счастью, Ник двигался так тихо, так плавно, держась самой тёмной части стены, что парень тоже не заметил его.

Ник остановился, уставившись на узнаваемый металлический синий ирокез.

Янно Ли.

Последователь Гаррисона Кингсворта и Дмитрия Йи.

Ник внимательно посмотрел на него, наблюдая, как парень прислонился к стене за дверью.

Он подумал, не пытается ли тот подслушать, что происходит в этом кабинете. Затем, понаблюдав за ним несколько секунд, он понял, что парень стоит на стрёме. Они оставили его снаружи, сказав, чтобы он наблюдал… либо потому, что не хотели, чтобы он знал или видел, что происходит внутри, либо потому, что они планировали задержаться здесь на какое-то время и в конечном счёте ожидали «гостей».

Нику не нужно было знать точную причину.

За доли секунды он оттащил мальчишку от двери.

Пацан лягался, пытаясь завизжать в ладонь Ника, как маленький зверёк.

Ник не стал ждать.

Он вонзил свои клыки в молодую шею, впрыснув сильную дозу яда прежде, чем ему пришло в голову поесть. Даже после того, как он ввёл в него яд, он не взял много крови. Он был слишком рассеян, чтобы даже думать об этом, когда услышал мысли парня.

Затем он выругался, практически закричав в голове Янно Ли.

Более чем на одном языке.

Он кричал, матерился, чувствуя, как парень, чей рот он всё ещё зажимал одной рукой, вздрагивает от громкости его мыслей.

Уинтер у них.

Уинтер у них, и с ними есть проклятый вампир.

Глава 26. Союз

Он всё ещё держал парня в руках, когда дверь перед ним распахнулась.

Ник зажмурился от слепящего света, услышав вздох, изданный кем-то молодым.

Когда его глаза привыкли, он обнаружил, что смотрит на знакомое лицо. Он окинул взглядом бледно-голубые глаза, копну белокурых волос, изогнутые губы, которые насмехались над Ником, когда он видел их в последний раз.

Эти губы больше не ухмылялись.

Глаза парня расширились от шока, когда он посмотрел на мальчишку, которого Ник бесцеремонно бросил на пол.

Ник стоял на месте, почти присев в боевой стойке.

Затем в открытом дверном проёме появилось ещё одно лицо.

Ник моргнул, потом пришёл в себя.

Это лицо он тоже знал.

Хотя прошло чертовски много времени с тех пор, как он видел его в последний раз.

Он знал этот острый подбородок, узкий рот, прямые иссиня-чёрные волосы, форму её хрустальных глаз. Теперь они сияли ярко-алым в потолочном освещении, выглядя так, словно она только что прикончила свежую добычу.

Смерив её более открытым взглядом, Ник улыбнулся.

— Надя, — произнёс он, делая свой голос тёплым, хотя немного суховатым. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Неужели ты проделала весь этот путь только для того, чтобы перекусить богатыми школьниками?

Она моргнула и нахмурилась.

Затем она, казалось, осознала его присутствие по-настоящему.

Сделав это, она тут же издала смешливое фырканье.

— Господи Иисусе. Наоко Танака. Из всех проклятых кровососов, которые могли сюда заявиться, — похоже, она задумалась над своими словами и закатила глаза. — Училка, — проворчала она. — Ну конечно. Я слышала по радио, как она пыталась уговорить тебя покормиться ею или что-то в этом роде.

Ник ухмыльнулся, перешагивая через парня с синим ирокезом, словно тот был куском мусора, который кто-то оставил на полу.

— Твоя работа? — спросил Ник. — Эта история с убийством гибридов? — он присвистнул. — Честно говоря, я думал, это дело рук исключительно людей. Я совсем не чувствовал твоего запаха. На обоих местах преступлений.

Она приподняла бровь, ухмыльнувшись ему, и снова вышла на свет.

Только тогда он заметил, что поверх чёрной майки и армейских штанов у неё на голом плече висит старомодный дробовик.

— Ну да, — она пожала плечами, сморщив нос. — Мы добились больших успехов с «человеческим» парфюмом, — сказала она. Оглядев Ника, она одарила его ещё одной кривой улыбкой. — До сих пор. Ты всегда был хорош в этом. Ты уверен, что не решил оступиться, Танака?

Она посмотрела на него чуть жёстче.

— Я всё равно надеюсь, что ты не сдашь своих братьев и сестёр. Я знаю, что ты сейчас хорошая собачка, играешь в Миднайта с мальчиками в синем, но немного профессиональной вежливости может иметь большое значение в этом мире.

Ник склонил голову, слабо улыбаясь в ответ.

— Принято к сведению, — сказал он.

Прежде чем он успел продолжить, её глаза сузились.

— Что ты здесь делаешь, Ник? — спросила она, и её голос стал более твёрдым, более деловым. — Не то чтобы ты не радовал глаз, но сейчас не лучшее время для воссоединения. Я на работе, и у нас довольно жёсткие временные рамки.

— У вас там директриса школы? — спросил Ник. — Гибридка?

Она хмыкнула, закатывая глаза и перекладывая дробовик с одного плеча на другое.

— Если ты хотел покормиться ей, то упустил свой шанс, Наоко.

Ник почувствовал, как боль пронзила его грудь, пронзила горло, пронзила сердце.

— Она мертва? — сказал он нейтральным голосом.

— Пока нет... — Надя пожала плечами.

Ник почувствовал, как что-то в его груди разжалось.

—...Но скоро будет. И я не могу оставить её в живых ради тебя, брат... прости. Мы заключили контракт, — она наклонила голову в сторону стоявшего рядом с ней светловолосого подростка. — Ему нужно сделать это сейчас. И это ценный клиент…

Но, видимо, это Гаррисон Энтони Кингсворт уже не смог с