Декабря 1979 года в четыре тридцать утра доктор Гарольд Травен вместе с Нуми и водителем, которого для простоты звали Синг, отправились в сторону Лернг Нохта.

Марсоход был до краев забит едой, повязками и дезинфицирующими средствами. Была даже москитная сетка, которой Травен особенно гордился. Он вспомнил, как с ранней юности читал буйные рассказы путешественников и звероловов. Он старался оборудовать свою команду по всем старым правилам. Как мало нужно, чтобы детская мечта сбылась.

Однако только после того, как он ушел, Травен понял, что у него нет оружия. Приобрести патронный пистолет в Бангкоке будет непросто: местные военные власти даже завидуют допотопным винтовкам. Кроме того, Травен не умел стрелять. Однако нужно было сделать какую-нибудь простую саблю из тех, что продают на воскресном рынке.

В ближайшем городе Травен остановил вездеход и с помощью Нуми купил за семьдесят пять бат огромную, слегка изогнутую саблю, которую крестьяне использовали для рубки бамбуковых рощ. Он не думал, что это грубое оружие спасет его жизнь за дюжину часов или около того.

Свою первую ночь они провели в Накорн Раджсима, в двухстах шестидесяти четырех километрах от Бангкока, в приличной гостинице. Травен пригласил Нуми и Синга на ужин в сопровождении идеально охлажденного пива в дорожном холодильнике. Он чувствовал, что молодеет с каждым часом поездки. На мгновение он был поражен, спросив себя, почему он провел всю свою жизнь, выдергивая чужие зубы и копаясь в старых бумагах.

О, было бы хорошо увидеть этого фальшивого Пола Райана. Интересно, как долго он продержался бы в этой палящей жаре - день или два?

На следующий день начались первые неприятности. К северо-востоку от Накорн Раджсима дорожные условия резко ухудшились, даже государственная дорога на Вонгкхай была почти непроходимой на многие мили. Заправок становилось все меньше и меньше. Синг, не знавший ни слова по-английски, посоветовал через Нуми купить канистру и взять с собой запас топлива. Это было возможно только в Бан Пай. Травен заплатил тридцать долларов за сильно проржавевшую пятихвостую канистру с еще отчетливыми отметками ВВС США.

Снова они миновали рисовые поля, бамбуковые рощи, густонаселенные деревни, населенные все более странно одетыми людьми; горы становились круче, покрытые пятнистым подлеском джунглей; в придорожных кустах ныряли, чмокали и визжали непонятные животные, не покрытые ни мехом, ни чешуей.

Вторую ночь они провели в городе Маха Саракам на реке Намчи. Здесь больше не было гостиницы. Синг спал в вездеходе. Нуми попросил предоплату и с нахальной ухмылкой сказал, что справится сам. Травен использовал гостевую комнату наверху в штабе местного гарнизона.

Маха Саракам был больше похож на большую деревню, чем на маленький город. Из джунглей на левом берегу реки дул душный гнилостный хлам, кваканье древесных лягушек, сильное жужжание комаров и вой каких-то неизвестных животных. На улицах города, освещенных сальными лампами, был вечерний рынок. Дети весело бегали, бешено звенели велосипедные колокольчики, в темноте ходили полуголые мужчины, неся на головах пирамиды товаров.

Травен поднял фитиль керосиновой лампы - нелепо, но он знал, как обращаться с этим древним оборудованием; он все еще помнил его по дому своего деда в Айдахо - и он не мог не взглянуть на свое сокровище перед сном. Он носил его в пропитанном водонепроницаемом мешочке, вшитом в пояс вокруг его спины и груди.

Клочок шелковой бумаги, который так много изменил в жизни Травена, выглядел еще более неприметным в тусклом свете лампы. Он все еще источал необъяснимый запах, гораздо слабее, но все еще опьяняющий.

Травен снова взглянул на оригинальный рисунок, который почти знал наизусть. Затем он начал сравнивать его с сделанной им копией. Внезапно он почувствовал холод на плече, как будто кто-то прижал к его шее кусок льда. Он рефлекторно оглянулся через плечо и замер. Маленькая красная змея бесшумно переползла через его левое плечо. Травен не мог вспомнить, как долго он сидел, затаив дыхание. Змея наконец соскользнула с живота Травена. Быстрый выброс тела пришелся на исходный рисунок. Он свернулся клубочком и накрыл собой почти всю рукопись. Только тогда из его треугольного лица высунулся длинный раздвоенный язык.

Не было смысла звать на помощь. Травен подождал еще немного и на цыпочках прошел в дальний угол комнаты, где на удобном льняном мешочке лежала только что купленная им сабля. Травен надеялся, что ему удастся изгнать змею из рукописи, а затем разрезать ее пополам. Попасть в свернутый шипящий шар означало бы уничтожить тонкий кусок папиросной бумаги с бесценным наброском.

Готовясь нанести удар, Травен осмотрел комнату. Он снова превратился в соляной столб. На внешней стороне тонкой металлической сетки, неплотно вставленной в оконную раму для защиты от комаров, было десять или пятнадцать шлангов разной длины и цвета. Сеть раскачивалась под их давлением и могла упасть в комнату в любой момент.

В панике Травен бросился к двери, но не смог ее открыть. Он закричал, пнул дверь, начал с ней бороться. Затем дверь внезапно открылась. У порога лежала огромная, примерно четырех футов, аквамариновая змея с почти белым низом живота. В тот момент, когда Травен приоткрыл дверь, змея быстро перелезла через деревянный порог и начала скользить к рукописи.

Травен с саблей в руке, не в силах контролировать свои движения, побежал на первый этаж здания. Молодой часовой вскочил и схватился за ружье. Однако он не понимал английского. Только через некоторое время появился сонный офицер, посветив на себя фонариком, и поднялся наверх. Он остановился перед порогом. То, что он увидел через приоткрытую дверь, привело его в ужас. Змеи кружились, шипели, их гибкие тела выгибались и падали от удовольствия.

Офицер, должно быть, разбудил взвод солдат. Вооруженные острыми бамбуковыми палками, они стояли в дверях комнаты Травена и бросали внутрь пучок тлеющих трав с отвратительным запахом. Одна за другой змеи начали выползать из комнаты. Прямо на пороге солдаты чрезвычайно искусно убивали их палками, направляя острие в основание головы.