Символичность предметных норм культуры

Эталон измерения является носителем информации о величине измеряемых им свойств вещей и явлений. С помощью эталона измеряемая величина представляется в форме другой, которую мы назовем экспонентом[188]. Экспонент, или эталонная форма, играет роль знака, указывающего на величину измеряемого свойства. Эталоны выступают как элементы культуры науки, ибо с их помощью воспроизводятся способности получать информацию о количественных сторонах действительности. Но в то же время эталоны содержат в себе возможность образования понятия об измеряемой величине. Чтобы это показать, рассмотрим сначала образование символической функции эталона.

При терминологическом различении знака и символа я исхожу из следующего. Под знаком мы обычно понимаем реальный предмет, который замещает собой другой предмет, выражая определенное существование последнего и указывая нам на него. Знак обозначает нечто такое, чем сам знак не является. Символ — это тоже знак, но не всякий знак есть символ. Символ есть знак знака, когда знак обозначает самого себя. Такое понимание символа мы встречаем, например, у Маркса. Он говорил, что золото превращается в символ, когда оно становится знаком самого себя, т. е. знаком себя как всеобщей формы выражения стоимости и универсальной меры. Такое понимание знака и символа оправдано в нашем контексте тем, что эталон-знак как эквивалентная форма может не быть символом до тех пор, пока эталон не выражает свои собственные функции как меры и масштаба.

Проследим процесс превращения эталона в символическое существование. Когда эталон выступает как форма представления величины класса эквивалентных объектов, то каждой величине соответствует своя конкретная предметная экспонентная форма. Затем, когда формируется единица или масштаб измерения, то из множества всеобщих эквивалентов выделяется один-единственный, экспонентная форма которого становится универсальной формой представления различных величин одного и того же свойства. Единичная предметная форма эталона становится знаком, посредством которого может быть выражено множество количественных значений данного свойства Р. Здесь уже эталон имеет значение прежде всего как знак, его же природное бытие становится несущественным. Поэтому эталон может принять в принципе любую предметную форму существования. Золото как мера и масштаб измерения стоимости вообще может исчезнуть из сферы обращения товаров и храниться где-нибудь в подвалах банков. При этом функционально золото существует в товарном мире в виде своих символических выражений: монет и бумажных денег. Но то же самое может происходить с эталонами измерения физических величин. Из истории известны примеры того, что эталоны длины и веса уносились в храмы и, таким образом, прекращали свое существование в качестве реальных измерителей[189]. Функциональное бытие эталона реализуется его предметными воплощениями-образцами, материал которых может быть совершенно произвольным. Эталон метра, хранящийся во Франции, имеет чисто символическое бытие. То, что природное бытие эталона утрачивает для людей свою значимость, означает, что это бытие превращается лишь в знак функционального бытия эталона. То есть эталон становится знаком, который обозначает знаково-функциональное бытие эталона. Эталон становится символом как знаком самого себя.

Рассмотрим структуру значений эталона. Значением эталона как «первого» знака является то, что он обозначает, т. е. измеряемая величина. Значением его как «второго» знака является бытие «первого» знака, т. е. значением является определенный способ представления измеряемых величин. Следуя Г. Фреге, способ представления обозначаемого есть смысл или смысловое значение знака[190]. Поэтому значением символа является смысл эталона как знака. Символическое бытие эталона — это его смысловое бытие. Хранящийся во Франции метр хотя и не используется людьми в качестве повседневного средства измерения, но присутствует в измерительной деятельности в виде смысла тех реальных его копий, образцов, которые служат средствами получения информации о количественных сторонах действительности. Этот метр есть символ, в котором воплощено смысловое существование реальных мер.

Таким образом, если говорить о том, что же обозначает символ в бытии природы, то этим обозначаемым является смысловое существование природы, которое для самой природы оказывается невозможным. Символическое бытие эталона — это его несуществование как физического тела, участвующего в природных отношениях и взаимодействиях. Символическое существование в этом плане есть существование «там», где нет природы. Эталон исключен из природы, он не обладает уже ни одним физическим предикатом бытия в мире природы, т. е. в природном бытии нигде такого предмета может не быть.

Раскроем рациональный смысл сказанного. Если эталон является сугубо физическим предметом, обладающим свойством Р, как и измеряемые им предметы, то по отношению к нему — эталону — законен вопрос: какова величина Р самого эталона? В этом случае, как мы помним, возникает парадокс измерения. Никакой утвердительный ответ на этот вопрос не обоснован. Утверждая, что единица, например, длины равна единице (по соглашению), мы понимаем, что это не ответ, ибо знать действительную длину «единицы длины» нельзя. Сам факт конвенции совершенно не случаен. Конвенция потому и существует, что мы не можем знать, не можем обладать знанием «о» собственной величине эталона. Ведь если бы мы ее знали, то эталон перестал бы быть подлинно эталоном. Поэтому то, что мы называем «единицей» эталона, — это на самом деле не физическая величина, а лишь количественный символ незнаемой величины. Считая же — вопреки сказанному — длину «единицы длины» равной единице как физической величине, мы допускаем, что эталон есть знак, выражающий сам собственную величину, что — как было показано ранее — неверно. Эквивалентная форма эталона ничего не может сказать о своей собственной величине. Но если все же мы настаиваем (по принципу «а почему бы и нет?») на том, что единица — это собственная его величина, то это значит, что эталон есть знак самого себя, а раз так, то он уже не есть физическая реальность, так что о его величине вообще нет смысла говорить. Предмет, который является знаком самого себя, говорит о том, чем он как реальный предмет уже не является, ибо знак замещает собой обозначаемое, а обозначаемое не может быть обозначающим. Поэтому суждение, что эталон равен единице, означает не то, что его, например, длина протянута на величину, равную единице, а означает лишь то, что его длина равна одному. Единица, или одно, есть выражение единственности, цельности, неделимости, есть простое утверждение существования эталона. «Эталон есть» — это утверждение особого существования, не имеющего признаков бытия в мире природы (сравним с суждением: «Я есть»). На основании сказанного можно прийти к выводу, что эталон-символ в качестве своего собственного знака обозначает смысл, т. е. то, что в самой природе не существует как форма бытия природы. Поэтому эталон как символ подобен «вещи в себе». Во-первых, потому, что не существует знания «о» собственном бытии эталона. Во-вторых, подобно вещи в себе мы мыслим эталон как то в мире природы, что определяет измеряемые количества реальных предметов природы. Об этом мы говорили, когда рассматривали абсолютные физические величины как условия существования калибровочной инвариантности физических законов. Мы теперь видим, что такое представление оправдано самой природой эталона. Ни один из реальных физических объектов не может быть носителем таких абсолютных величин. Таковыми являются только эталоны, но и то лишь как символические существования, которые не являются природными предметами, но являются субъектными существованиями.

Символ и понятие

Теперь мы можем дать интерпретацию образования символа как образования понятия величины. Поскольку символ есть выражение смысла реальных образцов-эталонов, то выражение этого небытийного смыслового существования есть выражение бытия знания (как такового, но еще не знания «о»). Это еще не знание «о» физической величине как объекте внешнего мира, но лишь знание того, что эта величина есть в мире. Данное знание может обрести форму понятия, т. е. знания «о» величине, выступающей в качестве объекта относительно субъекта знания. Как всякий объект, величина должна иметь признаки существования в мире. Соответственно, понятие как логический субъект должно иметь свои предикаты, т. е. обладать содержанием. Эти предикаты появляются в процессе истолкования смысла символа. Причем такого истолкования, которое дается на языке предметных форм бытия природы и форм предметной деятельности. Посредником между идеальным бытием (знанием как таковым), заключенным в символе, и реальным бытием природы являются предметы культуры, каковыми являются образцы, копии «абсолютного» эталона. Благодаря этим посредникам становится возможной предметная интерпретация смысла и возникновение предикатов, т. е. представлений, репрезентаций смысла в предметностях мира. Обратим внимание на то, что поскольку предикаты зависят от конкретных предметных образцов, норм, то от их качества и количества зависит то, какие предикаты будут определены. То есть содержание понятия величины зависит от уровня развития предметной практической деятельности, от культуры науки в целом. Поэтому содержание понятия величины исторично.

Проиллюстрируем сказанное на простом примере. Величина веса измерялась с помощью исторически складывающихся орудий и приборов, таких как равноплечные весы, безмены, пружинные весы и т. д. Экспонентами выражения величины веса были, соответственно, объем или количество гирь, длина рычага и длина растяжения пружины. Со временем выделяется универсальная форма представления — объем, или число одинаковых предметов — единиц измерения. Масштаб здесь задается объемом в один кубический сантиметр воды. Этот объем символизирует существование абсолютной величины веса, относительно которой все определяют свой вес. Предметные образцы эталона, функционирующие на рынке, в школьных и научных лабораториях, па производстве, выступают в качестве воплощенных в мире образцов этого эталона. Эти предметные образцы обладают двойственным существованием. В отличие от них эталон обладает идеальным существованием, существованием смысла. Для него (эталона) вещественность не имеет никакого значения. Существование реальных объектов измерения исчерпывается их природным бытием. Образцы сочетают в себе и то, и другое существование, обладая и смысловым, и природным «измерением» в мире. Как единство материального и идеального предметные нормы, образцы опосредуют отношение символического бытия эталона и количественных сторон реальности, обладающей — как в нашем примере — величиной веса. Благодаря этому опосредованию «идея» веса обретает форму понятия или знания «о». В образцах смысл обретает предметно выраженную форму, которую можно рассматривать как предметное истолкование смысла. Образцы являются носителями абсолютной величины лишь идеально. Ни один из них не может рассматриваться как объективное существование в природе абсолютной величины веса. Предметная форма образца является чувственно данным образом абсолютной величины. Сама предметная форма образца является признаком бытия абсолютной величины в мире вещей. Эта форма соответствует предикату понятия величины веса. Действительно, некоторые определения веса гласят, что величина веса есть величина, равная силе растяжения пружины динамометра; или она есть длина плеча безмена; или она равна количеству уравновешивающих ее предметов на равноплечных весах. Последнее определение со временем обрело форму, согласно которой вес равен произведению удельного веса на объем тела. Все эти определения имманентно содержались в измерительной практике. Но символ веса является продуктивным образованием и способен порождать новые экспликации смысла, ранее не встречавшиеся в практике. Так, у Ньютона мы встречаем определение веса как количества материи в объеме тела, а у Эйнштейна понятие массы может быть определено через внутреннюю энергию и т. д. Все это разные понятийные истолкования одного и того же символа.

Далее. В предметах культуры науки, каковыми являются образцы, стандарты, инструменты и приборы измерения,— точнее, в их предметной форме заключено то, что Кант называл «схемой понятия». Схема понятия, согласно Канту, является тем третьим, что связывает априорные понятия и чувственные данные. Скажем, есть, с одной стороны, понятие чистого количества, а с другой — конкретный образ величины. Они связаны между собой схемой, суть которой Кант пояснял так: «Если я полагаю пять точек одну за другой..... то это образ числа пять. Если же я мыслю только число вообще, безразлично, будет ли это пять или сто, то такое мышление есть скорее представление о методе, сообразно некоторому понятию, чем образ, который в последнем случае, когда я мыслю тысячу, вряд ли могу обозреть и сравнить с понятием. Это представление об общем способе, каким воображение доставляет понятию образ, я называю схемой этого понятия»[191]. Схемы понятий Кант рассматривал как продукт чистой способности воображения априори. Проведенный нами анализ показывает, что это способность воображения реализуется как деятельность по истолкованию смысла сформированного символа, благодаря чему конструируется образ любой конкретной величины, данной нам в опыте через экспонентную форму образцов. Поэтому измерительные приборы можно рассматривать как предметно-операциональные схемы образования любых измеряемых величин. Кантовский априоризм, применительно к понятию величины, объясняется в свете сказанного тем, что Кант не рассматривал символ как «тело» мысли, понятия. Но поскольку символы рождаются в человеческом мире, то способность воображения «априори» имеет свое онтологическое основание.