Христианские книги, которые не вошли в канон, хотя и имели притязание на это, были признаны апокрифическими.

«Апокриф» - (греческое - «тайный», «сокровенный») в церковной литературе имело двоякое значение. Иногда апокрифы противополага-ются книгам, т.е. таким, которые находятся в употреблении во время церковных собраний. В таком случае апокриф - то же, что secretae et non volgatae scripturae, absconditae - книги тайные, сокрытые. Но слово могло также означать сочинение, происхождение которого неизвестно. В этом случае апокриф, - то же, что сочинение подложное, неподлинное. По Августину, апокрифической книгу делает именно occulta origo (тайное происхождение). И тот, и другой признаки потом сливаются. Исключение книги из общественного употребления обусловливается, между прочим, темнотою ее происхождения. А так как обыкновенно автор книги желает скрыть ее происхождение только из-за несовершенства ее содержания, то апокриф стал означать все дурное, извращенное. Апокрифы распадаются на две группы: апокрифы Ветхого Завета и апокрифы Нового Завета.

 

Евангелия (греческое – «благая весть»), общее название первых четырех книг Нового Завета в Библии.

В Новом Завете слово евангелие стало употребляться в особом смысле, связанном с христианской миссионерской деятельностью, - «христианское провозвестие», то есть благовествование о Царствии Божием, о воплотившемся Сыне Божием Иисусе Христе, о его жизни, смерти и воскресении.

Первоначально проповедь Евангелия осуществлялась только устно. Время написания Евангелий должно быть отнесено ко второй половине 1 в. Полагают, что апостол Матфей написал свое евангелие около 50-60 гг., Марк и Лука - несколько позже, а Иоанн - в конце 1 века. Из авторов Евангелий Матфей и Иоанн были апостолами и очевидцами служения Христа, св. Марк был учеником апостола Петра, а св. Лука - Павла. Оба они принадлежали к числу 70 апостолов.

Три первые Евангелия обыкновенно называются синоптическими (от греческого synopsis – «вместе смотрящие»), потому что они весьма близки между собою, хотя и содержат некоторые расхождения по плану и по содержанию. Они повествуют, главным образом, о чудесах, притчах и внешних событиях жизни Иисуса Христа, а в Евангелии от Иоанна больше внимания уделяется духовному смыслу происходившего. Это Евангелие писалось, вероятно, позже других, поэтому оно содержит ряд повествовательных моментов, специально дополняющих другие Евангелия.

В Евангелиях христианская традиция видит знак твердого основания и незыблемости веры и Церкви, придавая им различные символические значения. Кроме того, древняя иконографическая традиция закрепила за четырьмя Евангелистами символы, заимствованные из видений Иоанна Богослова и пророка Иезекииля: ангел (Матфей), лев (Марк), телец (Лука) и орел (Иоанн); иногда эти символы сочетаются с евангелистами в другом порядке.

Кроме четырех канонических Евангелий, существуют многочисленные апокрифические, то есть отвергнутые (около 50 книг), содержащие в себе искаженные и сомнительные повествования, уделяющие большое внимание деталям, о которых не говорится в канонических Евангелиях. К таким апокрифическим евангелиям относятся «Первоевангелие Иакова», «История Иосифа плотника», «Евангелие Фомы», «Евангелие Никодима» и другие. Хотя они никогда не признавались Церковью священными и не принимались в канон, многие сюжеты средневекового европейского, византийского и древнерусского искусства взяты именно оттуда.

В каждом из синоптических Евангелий есть, однако, и особенности; экзегетика выработала даже числовую формулу, определяющую их сходство и отличие. Если, по этой формуле, все содержание отдельных Евангелий (включая и четвертое) определить числом 100, то получаются следующие цифры: у Матфея 58 % сходного с другими содержания и 42 отличного от других; у Марка 93 % сходного и 7 отличного; у Луки - 41 и 59, у Иоанна - 8 и 92. Сходства главным образом замечаются в передаче изречений Христа, разности - в повествовательной части. У Матфея повествование занимает около 1/4 всего Евангелия, у Марка 1/2, у Луки 1/3. Когда Матфей и Лука в своих Евангелиях буквально сходятся между собою, с ними всегда согласуется и Марк; сходство между Лукой и Марком гораздо ближе, чем между Лукой и Матфеем; когда у Марка имеются дополнительные черты, они обыкновенно бывают и у Луки, чего нельзя сказать о чертах, встречающихся только у Матфея, и, наконец, в тех случаях, где ничего не сообщает Марк, св. Лука часто отличается от Матфея.

Язык, на котором написаны Евангелия, греческий, не классический, а так называемый александрийский, наиболее в то время распространенный. Написанные на нем книги могли быть свободно читаемы самыми разноплеменными народами - от берегов Атлантического океана до Евфрата и далее; знание его считалось необходимою принадлежностью образования у всех народов, входивших в состав Римской империи.

Древние христианские писатели сравнивали Четвероевангелие с рекой, которая, выходя из Эдема для орошения насажденного Богом рая, разделялась на четыре реки, протекавшие по странам, изобиловавшим всякими драгоценными камнями и металлами. Еще более обычным символом для четырех Евангелий была таинственная колесница, которую пророк Иезекииль видел при р. Ховаре (I, 5 - 26) и которая состоит из четырех четырелицых существ, напоминающих собою человека, льва, тельца и орла. Эти существа, взятые в отдельности, сделались эмблемами для евангелистов: христианское искусство, начиная с 5 в., изображает Матфея с человеком или ангелом, Марка со львом, Луку с тельцом, Иоанна с орлом. Причиной такого сочетания было то соображение, что Матфей в своем Евангелии выдвигает особенно человеческий и мессианский характер Христа, Марк изображает Его всемогущество и царственность, Лука говорит о Его первосвященстве (с которым связывалось жертвоприношение тельцов), а Иоанн, по словам блаженного Августина, «как орел парит над облаками человеческой немощности».

 

Четвертое Евангелие написано в Эфесе «возлюбленным учеником» Иисуса Христа, Иоанном, который, по высоте своего учения о Боге-Слове, получил почетное название Богослова. После разрушения Иерусалима Эфес сделался средоточием христианской церкви на востоке; вместе с тем он был вообще центром умственной жизни востока, так как здесь сталкивались представители как греческой, так и восточной мысли. Там учил и первый ересиарх, Керинф, который искажал христианство привнесением в него греко-восточных элементов, заимствованных им из Александрии. При таких обстоятельствах особенно необходимо было для церкви иметь руководство в вере, обеспечивающее от заблуждений. Имея в лице апостола Иоанна одного из ближайших свидетелей и очевидцев «служения Слова», христиане Эфеса стали просить его, чтобы он описал им земную жизнь Христа Спасителя. Когда они принесли Иоанну книги первых трех евангелистов, то он похвалил их за истинность и правдивость повествования, но нашел, что в них много опущено весьма важного. При повествовании о Христе, пришедшем во плоти, необходимо говорить о Его Божестве, так как иначе люди с течением времени начнут судить и думать о Христе лишь по тому, каким Он являлся в земной жизни. Евангелие Иоанна начинается, поэтому, не с изложения человеческой стороны в жизни Христа, а именно божественной стороны - с указания на то, что воплотившийся Христос есть Слово изначальное, то самое, которое, «в начале было у Бога и само было Бог», тот Логос, чрез который произошло все существующее. А это уже существенное «дополнение» к проблеме «Сотворения Мира» и его описания у Моисея. Такое указание на Божество и предвечное бытие Христа необходимо было также в виду распространявшихся Керинфом лжеучений касательно Иисуса, которого он считал лишь простым человеком, принявшим на себя божество только временно, в период от крещения до страданий, а также в виду александрийского умозрения о разуме и слове (Логосе), в их приложении к отношению между Богом и Его Словом изначальным.

 

Евангелие от Иоанна, глава 1:

1. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

2. Оно было в начале у Бога.

3. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

4. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

5. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

6. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.

7. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.

8. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете.

9. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир.

10. В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал.

11. Пришел к своим, и свои Его не приняли.

12. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими,

13. которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.

14. И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.

15. Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня.

16. И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать,

17. ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа.

18. Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил».

 

Послание апостола Павла к римлянам, глава 7:

5. «Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти;

6. но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве.

7. Что же скажем? Неужели от закона грех? Никак. Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай.

8. Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание: ибо без закона грех мертв.

9. Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил,

10. а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти,

11. потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею.

12. Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра.

13. Итак, неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди.

14. Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху.

15. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.

16. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр,

17. а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех.

18. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.

19. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.

20. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.

21. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.

22. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;

23. но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.

24. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?

25. Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха».

Евангелие от Иоанна, глава 19:

4. «Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины.

5. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!

6. Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.

7. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.

8. Пилат, услышав это слово, больше убоялся.

9. И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа».

Вот так Моисеев Закон (Божий) послужил убийству Сына Божия. Посему Закон «приговорен». Но в каком смысле? Только в том, как процитировано выше.

До настоящего времени автор не цитировал открытых врагов Веры из среды ученых. Цитирую:

«Христианство боролось, борется и будет бороться с наукой, до победного конца, до полного поражения эволюции, потому что эволюция раз и навсегда разрушает саму причину, по которой предположительно было необходимо само земное воплощение Иисуса. Уничтожьте Адама с Евою и первородный грех, и во прахе вы найдете жалкие останки Сына Божия. Если Иисус не был Искупителем, погибшим за наши грехи, если эволюция доказывает это, то христианство не имеет смысла» Дж. Ричард Бозарт («Ученые креационисты отвечают своим критикам» Д. Гиш, СПб, 1995, стр. 245).

 

Бороться с «эволюционистами» никто особенно не будет, они сами помрут (или уже померли, все-таки десятилетие минуло). Но пока не все. Объявлять «эволюционизм» «наукой» и обобществлять в нем всю науку - это конечно сверхнаглость, но мы и это переживем совершенно спокойно, да «мало ли разных Пэдров» раскопав саламандру описывали ее как «останки бедного грешника – свидетеля Потопа».

 

Эволюционист «давит» на «корни» Христианства? Надо присмотреться повнимательнее. Если Враг злиться, значит, мы что-то делаем хорошо. Если бы нас хвалили, то можно было бы начинать волноваться. Очевидно, нам следует немного «отселектировать» информацию о «Сотворении» и связанных с ним событиях, преломив это через «научное» понимание Православия. Нужно попробовать выделить некоторые моменты, которые не могут быть даже с точки зрения науки «ложными» или «привнесенными».